Е. Э. Разлоговой и В. П. Нарумова
| Вид материала | Документы |
2.4. Скорректированные метафоры
Выше мы показали, как метафора приписывает объединению двух множеств сем признаки, которые, строго говоря, присущи только пересечению этих множеств. Именно поэтому метафора, как часто отмечали комментаторы, как бы раздвигает границы текста, создает ощущение его «открытости», делает его более емким. Но возникающее в процессе формирования метафоры сжатие реальной семантики до точек пересечения семических рядов может в свою очередь рассматриваться как выхолащивание, преувеличенное сужение, как неоправданное насилие над текстом. В связи с этим у поэта или писателя может возникнуть желание скорректировать свою метафору чаще всего при помощи синекдохи, действующей в пределах логической разности множеств сем, или же при помощи второй метафоры.
Известный пример такого рода мы находим у Б. Паскаля: L'homme n'est qu'un roseau, le plus faible de la nature, mais c'est un roseau pensant 'Человек всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он тростник мыслящий'*.
* Цит. по русск. переводу: Паскаль Блез. Мысли. Библиотека всемирной литературы. М., 1974, с. 169. — Прим. перев.
200
Рис. 14
Рассмотрим логические связки в этом предложении: ограничительное n'est que 'всего лишь' вводит метафору так, как будто речь идет о синекдохе (через пересечение рядов в точке, соответствующей понятию «слабость»), в то время как противительное mais 'но' вводит обобщающую синекдоху (которая всегда истинна по определению) так, как будто ее истинность еще предстоит доказать. В этом намеренном смешении истинного и ложного заключается одна из главных черт, характерных для скорректированной метафоры.
Мы находим множество более простых примеров в арго или в юмористическом стиле речи, которому совершенно напрасно часто присваивают то же название. Так, например, собаку таксу можно назвать saucisson à pattes 'колбаса с лапками' (метафора, скорректированная синекдохой). Известны также метафоры Сен-Поля-Ру, которые послужили поводом для памятной речи А. Бретона: mamelle de cristal 'хрустальная грудь' (вместо carafe 'кувшин') и т. д. Есть и более поздние примеры, принадлежащие, например, перу Ж. Изоара:
à la pierre charnue
au fruit qu'englobé
un essaim de mots noirs.
букв. 'мясистому камню,
плоду, в окружении
роя черных букв'.
Можно скорректировать метафору при помощи метонимии. Этот прием очень часто встречается у М. Метерлинка, который, вероятно, был его первооткрывателем.
201
Примечательно, что метафорой здесь является название цвета, то есть один из редких случаев моносемической лексемы, которая поэтому воспринимается как синекдоха:
Les jaunes flèches des regrets...
Les cerfs blancs des mensonges...
букв. 'Желтые стрелы сожалений...
Белые олени лжи...'.
Ф. Жакмен тоже пользуется этим приемом; la fleur rampante de la sérénité 'цветок успокоения ползучий', так же, как, впрочем, и Ю. Жюен: à la pointe du cyprès, cette immobile lance букв. 'на острие кипариса, этого застывшего копья'.
Ниже изображен треугольник, две стороны которого мы уже описали выше: это метафора и синекдоха. Третья сторона может быть только оксюмороном.
К
ИПАРИС
метафора синекдоха
К
ОПЬЕ ЗАСТЫВШЕЕоксюморон
Рис. 15
Но «застывшее копье» представлено как эквивалент «кипариса», полученный путем вполне дозволенной трансформации. Таким образом, кипарис, тихое, хорошо всем известное дерево, вдруг получает внутренне противоречивое определение: в нем усматриваются несовместимые друг с другом части. Это дает нам более точное представление о механизме действия скорректированной метафоры: она «взрывает» реальность, вызывает шок, высвечивая противоречивые стороны объекта. Нам остается рассмотреть еще один пример:
La rhétorique est la stylistique des anciens
(P. Guirand)
'Риторика — это стилистика древних'
(П. Гиро)
и ответить на вопрос, почему эта фраза, построенная в точности по той же модели, что и скорректированная метафора, таковой не является. В обоих случаях мы имеем
202
дело со структурой типа дефиниции, которая (в чисто структурном отношении) строится на основе аналогии (риторика = стилистика) и различительной оппозиции (современники/древние). Эта структура хорошо поддается анализу как в рамках классической модели (близкий род и специфические различия), так и в терминах более современных концепций (например, у Греймаса: значимая оппозиция на одной и той же семантической оси). Разница здесь улавливается с трудом, поскольку она касается, скорее, количественного аспекта, чем качественного, а это лишний раз показывает, насколько тесно связана риторика с обычными мыслительными процессами. Даже метаплазм можно рассматривать с точки зрения его сходства с некоторыми видами фонетических замен, изучаемых в рамках лингвистики... Тем не менее во фразе Гиро можно усмотреть по крайней мере один риторический прием: глагол être 'быть' используется там для объединения двух семантически нетождественных единиц. В этом отношении приводившийся выше пример Паскаля представляет собой промежуточный случай — глагол être 'быть' сохраняет там черты как «научного», так и специфически литературного использования. Но обе фразы по форме употребления в данном случае в равной степени рациональны (наверное, потому, что так устроен язык), и риторику можно рассматривать как раздражитель рационального (exaspération du rationnel).
В случаях литературного употребления связок сам факт литературности проявляется только через контекст (языковой или неязыковой) и через нечеткость используемых логических элементов. Но эта «ненадежность» текста компенсируется эстетическим эффектом, который как бы заменяет собой угасающую поэтическую функцию.
2.5. Метафоры in praesentia и метафоры in absentia
Совершенно очевидно, что этим описанием не исчерпывается вся проблематика, связанная с понятием «метафора», даже с учетом принятых нами в этом исследовании теоретических ограничений. Мы показали, что метафора является результатом применения двойной логической операции, но оставили без ответа ряд других важных вопросов. Например, следует уточнить, может ли присутствовать в тексте исходное для этой фигуры понятие. При рассмотрении синекдохи мы не обсуждали эту проблему,
203
поскольку исходная, обобщаемая или сужаемая этой фигурой семема никогда в сообщении не присутствует. Здесь было бы уместно рассмотреть пример типа:
Et le sel de leurs larmes cristallise encore букв.
'И соль их слез кристаллизуется еще',
где выделенные курсивом слова связаны отношением типа синекдохи. Но совершенно очевидно, что это сообщение никоим образом не вступает в противоречие с принятым языковым кодом, то есть здесь нет отклонения. Это простое определение. Фигура может появиться только при условии снятия одного из этих понятий.
Строго говоря, если придерживаться концепции классической риторики, подлинная метафора всегда предполагает отсутствие исходного понятия в тексте — это метафора in absentia. Понятность текста в данном случае обеспечивается либо за счет высокого уровня избыточности в последовательности, содержащей фигуру, либо за счет значительного семантического пересечения, между нулевой ступенью и «образным» («фигуральным») выражением. Действительно, только при помощи контекста (несмотря на наличие четырех метафор) можно понять, что в следующем примере:
Rossignol de muraille, étincelle emmurée,
Ce bec, ce doux déclic prisonnier de la chaux
(R. Brock)
букв. 'Соловей в стене, замурованная искра,
Клюв, плененный известью нежный щелчок'
(Р. Брок)
речь идет об электрическом выключателе. Вот почему поэты стали постепенно прибегать к метафоре in praesentia, при помощи которой можно проводить гораздо более неожиданные сравнения:
Stères des maisons qui branlent, et les flaques des vitres qui craquent...
(M. Deguy)
букв. 'Содрогающиеся стеры зданий, растрескавшиеся лужи оконных стекол...'
(М. Деги).
Если не принимать во внимание отсутствие союза comme 'как', можно считать, что здесь перед нами простое сравнение. Но возможны и промежуточные варианты, промежуточные «ступени», когда нулевая ступень присутствует в непосредственном окружении метафорического
204
выражения. Такое оригинальное оформление несколько смягчает «математический» характер устанавливаемых при помощи метафоры in praesentia соответствий. Вот еще один пример, принадлежащий перу Ф. Жакопетти:
Au matin toujours la fuite de la neige, des nuages, et à peine plus haut un soleil visible à travers ses draps
'A с утра все тот же бег снегов и облаков, и чуть выше — проглядывающее сквозь покрывало [букв. — простыни] солнце'.
Здесь можно установить следующие соответствия:
солнце снег + облака (человек)
—————— = ——————— = ——————
(спящий) покрывало (природа)
В тексте метафора in praesentia всегда оформляется при помощи грамматических средств, вводящих сравнения, устанавливающих эквивалентность, сходство, тождество или производные от них отношения. Но вообще говоря, самым бесспорным показателем тождества является простая замена, и в этом случае мы имеем дело с метафорой in absentia. Перечисленные выше грамматические средства мы рассмотрим в разделе, посвященном образным сравнениям. При этом мы будем считать, что постепенное, почти незаметное диахроническое развитие привело от простого сравнения к метафоре in praesentia, которая со всей ясностью подчеркивает его парадоксальный характер.
Но с метафорой in praesentia связана и другая проблема. Как показал Фонтанье, тропы затрагивают только одно слово. Рассматривая метасемемы, мы в целом придерживаемся концепции тропов Фонтанье, но метафора in praesentia, на первый взгляд, составляет исключение из этого правила. Мы могли бы рассматривать эту фигуру как фигуру, полученную путем добавления и затрагивающую только одно слово, то есть как синекдоху. Это становится очевидным, если выражению
L'Espagne — une grande baleine échouée sur les plages d'Europe
(Ed. Burke)
букв. 'Испания — большой кит, выброшенный на берега Европы'
(Э. Бюрк)
сопоставить следующую нулевую ступень:
L'Espagne, ce pays dont la représentation cartographi-
205
que présente une forme renflée et qui est situé aux confins de l'Europe
'Испания — страна, имеющая на карте выпуклые очертания, расположенная на краю Европы'.
При такой трактовке речь идет лишь о сужающей синекдохе (кит вместо его формы), а это может быть только синекдоха in absentia. Несмотря на безусловно метафорический характер этого примера, мы думаем, что здесь следует предпочесть именно редукцию по типу синекдохи как из методологических соображений, так и с точки зрения общности описания. Такая редукция имеет еще и то преимущество, что она подчеркивает тесную связь между метафорой и синекдохой.
3. СРАВНЕНИЯ
3.1. Различные виды сравнений
3.1.1. Сравнения типа синекдохи. Рассмотрим несколько употребительных во французском языке образных сравнений*:
Nu 'голый'/ver 'червь'
Clair 'ясный'/jour 'день'
Ennuyeux 'скучный'/pluie 'дождь'
Joli 'хорошенький'/cœur 'сердечко'
Heureux 'счастливый'/roi 'король'
Muet 'немой'/carpe 'карп'
Frapper 'стучаться'/sourd 'глухой'
Laid 'безобразный'/pou 'вошь'
Beau 'прекрасный'/dieu 'бог'
Sale 'грязный'/chiffonnier 'старьевщик'
Sourd 'глухой'/pot 'горшок'
Fort 'сильный'/bœuf 'бык', Turc 'турок'.
Разумеется, эти стереотипные сравнения, в содержание которых говорящий часто и не вникает, во многом отличаются от «истинных» сравнений. Такие клише чаще всего функционируют как интенсификаторы, они выра-
* Эти пары получены из выражений типа: nu comme un ver букв. 'голый как червь (совершенно голый)', clair comme le jour букв. 'ясный как день (совершенно ясный, совершенно очевидный)' и т. п. Аналогичные сравнения мы находим и в русском языке, например, один, как перст (совсем один). — Прим. перев.
206
жают высокую степень качества с оттенком преувеличения, то есть они функционируют как отдельные семантические единицы. Но на метаязыковом уровне мы можем разбить каждое из этих выражений на две части (как в приведенном выше перечне), и тогда становится очевидно, что первое слово соотносится со вторым как результирующее и исходное понятие обобщающей синекдохи, или, точнее, второе слово — главное в этих выражениях — сужает значение первого путем добавления к нему новых сем. Поэтому было бы заманчиво рассматривать выражения такого типа, как метасемемы in praesentia, полученные путем добавления (или как гиперсемемы). Но в действительности здесь нет семантической фигуры, поскольку нет отклонения от лексического кода. Кстати говоря, именно поэтому в традиционной риторике образные сравнения рассматривались иногда как разновидность фигур мысли (а не как тропы, или смысловые фигуры) или, точнее, как разновидность фигур вымысла (figures d'imagination), то есть ставились в один ряд с этопеей, топографией, прозопопеей и т. д.10. Образное сравнение является всего лишь способом описания объекта, оно «сближает разные предметы для того, чтобы лучше описать один из них», или же «сближает с той же целью два разных явления» (Цв. Тодоров) Ш.
3.1.2. Металогические сравнения. Но прежде, чем продолжить наше исследование, следует сразу же исключить из рассмотрения класс сравнений, явным образом не относящихся к области риторики: это сравнения, которые можно было бы назвать «истинными», «настоящими». Напомним в этой связи, что риторические фигуры всегда «ложны». Например, высказывания типа «Он такой же сильный, как его отец» или «Она красива, как ее сестра» могут рассматриваться только как правильно построенные утверждения. Но когда «он» тщедушен, а «она» — уродина, снова возникает фигура: в данном случае это ирония, которая в нашей системе определяется как металогизм, то есть как фигура, воздействующая на референт сообщения. Вообще очень многие риторические сравнения являются именно металогизмами, чаще всего гипер-
10 П. Фоптанье относит образные сравнения к категории «стилистических фигур» (figures de style), которые в его концепции отличаются от «фигур мысли» (figures de pensée). См. об этом также прекрасную статью Cohen 1968.
207
болами. Переход от одного типа метабол к другому хорошо прослеживается на канонических примерах: «богатый, как Крез» (в принципе это гипербола, хотя состояние какого-нибудь миллиардера вполне может быть сравнимо с состоянием последнего царя Лидии) и «Он просто Крез», где мы возвращаемся к антономазии, то есть к сужающей синекдохе.
Язык сюрреалистов изобилует примерами другого типа: А. Бретон обратил внимание на один очень интересный случай — сравнение Beau comme... букв. 'Прекрасен, как...' у Лотреамона [1].
3.1.3. Метафорические сравнения. Но не все образные сравнения являются металогизмами. Сейчас мы покажем, что некоторые из них могут рассматриваться как метасемемы. Приведем следующие выражения:
(1) ses joues sont fraîches comme des rosés
'ее ланиты свежи, как розы'
(2) ses joues sont comme des rosés
'ее ланиты словно розы'
(3) les rosés de ses joues
'розы ее ланит'
(4) sur son visage, deux rosés
'и на лице ее две розы'.
Только первое предложение представляет собой металогизм: с точки зрения лексического кода все слова и словосочетания в нем «нормальны» и совместимы друг с другом. Но уже во втором предложении мы сталкиваемся с аномалией — отсутствием именной части составного именного сказуемого. Поскольку предельный класс здесь не указан, читатель должен сам произвести описанную выше операцию редукции. Союз comme 'как, словно' устанавливает нетривиальное отношение эквивалентности между словами. И в следующем примере речь идет не о вполне обычных сестрах [в переводе братьях. — Прим. перев.]
Voie lactée ô sœur lumineuse
des blancs ruisseaux de Chanaan
(Apollinaire)
'Белорунных ручьев Ханаана
Брат сверкающий — Млечный путь!'*
(Аполлинер).
В (3) и (4) мы имеем дело соответственно с метафорой in praesentia и метафорой in absentia.
* Перевод M. Кудинова. Цит. по: Аполлинер Гийом, Стихи. М., «Наука», 1967, с, 40. — Прим. ред.
208
Из всего вышесказанного следует, что маркеры полной метафоры отличаются от маркеров метафорического сравнения. Метафора in praesentia — это синтагма, которая нетривиальным образом объединяет две семемы, в то время как метафора в строгом смысле слова с таким объединением никак не связана. В предложении «Посадите тигра в мотор вашего автомобиля» слово «тигр» воспринимается как метафора, поскольку с семантической точки зрения оно несовместимо с остальной частью сообщения. Эта несовместимость и вызывает сравнение между наиболее вероятным для данного контекста понятием и понятием, реально присутствующим в сообщении: «Бензин высшего качества = тигр».
3.2. Грамматические связки
Канонические сравнения вводятся при помощи союза comme 'как'. Метафора in absentia есть не что иное, как субституция. Но мы находим у разных авторов множество грамматических структур, занимающих промежуточное положение между этими двумя полюсами. Такие промежуточные структуры обычно смягчают рациональный характер отношений, вводимых союзом comme 'как', который ставит акцент на частичном характере сходства сравниваемых объектов и тем самым препятствует утверждению полной взаимозаменяемости понятий. Сейчас мы рассмотрим несколько таких промежуточных вариантов.
3.2.1. Союз comme 'как' и производные выражения. Эти слова и словосочетания устанавливают между сравниваемыми понятиями отношение аналогии, которое есть не что иное, как отношение слабой эквивалентности, объединяющее объекты, характеризуемые малой степенью сходства. Среди связок этой группы мы находим tel 'такой, таковой', semble 'кажется' (или simule 'притворяется' или semblable 'подобный, сходный'), même 'тот же', ainsi que 'так же, как', pareil à 'подобно':
Un pin tremble et simule un chiffre sur le ciel
( J. Lande)
букв. 'Дрожит сосна, как будто цифры в небе пишет'
(Ж. Лод).
Comme moi la pluie creuse son lit
Elle creuse le même cœur, la même pierre
(Laporte)
букв. 'Дождь, как и я, взрыхляет это ложе,
взрыхляет то же сердце, ту же твердь
(Р. Лапорт).
209
Un peu de terre cuite,
..................................
tel qu'un geste d'une main
de jeune fille, ...
(R.-M. Rilke)
букв. 'Немного обожженной глины...
………………………..
подобно взмаху девичьей руки...'
(Р.-М. Рильке).
Eternel et muet ainsi que la matière
(Baudelair)
букв. 'Вечен и нем, подобно материи'
(Ш. Бодлер).
Et son teint au vôtre pareil
(Ronsard)
букв. 'Ее румянец сходен с вашим'
(Ронсар).
Au loin le bois semble
Un géant qui dort букв.
'А вдали лес, словно
Спящий гигант'
(Народная песня).
Сюда же относится несколько необычное употребление выражения mieux que 'лучше, чем', компаратива по определению, которое вводит понятие степени в предложения общего типа:
Mieux qu'un portail s'excluant de sa rouille
Sans me céder je vous touchais
(R. Char)
'И как [букв. лучше, чем] ворот, теряющих
ржавчину, но не поддавшихся, вас я коснулся'
(Р. Шар).
3.2.2. Присоединение «парного» понятия. Обычно парное понятие вводится при помощи терминов родства, таких, как sœur 'сестра', cousin 'кузен' и т. д. Эта связка интересна еще и тем, что она сама является метафорой с нулевой ступенью comme 'как'
Voie lactée ô sœur lumineuse
Des blancs ruisseaux de Chanaan
Et des corps blancs des amoureuses
(Apollinaire)
букв. 'Млечный путь, о! ты брат сияющий
белых ханаанских ручьев
и белизны тел возлюбленных'
(Аполлинер).
Можно даже сказать, что в этом примере метафора скорректирована синекдохой (lumineuse 'сияющий' < voie lactée 'Млечный путь') по схеме, описанной в разделе 2.4. Вот еще один пример, где понятия объединяются «в пару»:
210
La terre et moi faisons la paire
(J. Audiberti)
букв. 'Земля и я, всегда мы вместе'
(Ж. Одиберти).