…Всеми будет править она
| Вид материала | Документы |
- Волки и овцы. (сказка), 20.93kb.
- Экуменизм это движение, которое содержит в себе многочисленные проблемы, 1526.19kb.
- Век только начался, а уже отовсюду слышишь прочтите книгу века, купите книгу века., 48.5kb.
- Лингвистическая сказка страна существительное, 38kb.
- Просите и дано будет вам, 3302.66kb.
- Основные темы и идеи лирики А. Ахматовой, 276.48kb.
- Книга может быть полезна всем, кто заинтересован познакомиться с процессами правотворчества, 2398.4kb.
- Б. Голдовский «идея марионетки» в искусстве эпохи надлома, 273.09kb.
- А. А. Коростелёва, 180.29kb.
- «Миллион, миллион долларов сша, и жизнь будет ха-ра-ша, будет ха-ра-ша! Ага!», 83.45kb.
Но в дни кровавого террора осторожный Бертье решил не рисковать и покинул Париж. При Наполеоне же вернулся и стал бессменным начальником штаба армии Бонапарта. Именно тогда он и заложил такие основы штабной службы, по которым до сих пор учатся офицеры всей Европы.
Но дальнейшее оказалось тоже верным: именно на долю Бертье и выпало освобождение Лабрусс из римской тюрьмы. Провожая ее в специально снятый дом на тесной римской улочке, Бертье не удержался и спросил: «Если еще тогда в Париже ты знала, что мне придется тебя освобождать, разве ты не предвидела, что папа Пий VI угодит в тюрьму? Зачем тогда тебе надо было идти в Рим и вразумлять его?»
Лабрусс вздохнула: «У судьбы не прямая дорога. Всегда возможна извилина или развилка. Если б папа прислушался ко мне, может, я уже давно жила бы в том доме, куда ты везешь меня только сейчас. И была бы не узницей, а гостьей папы. Тогда и Пий не оказался бы в тюрьме. Результат вышел бы тем же – ты приехал бы в Рим и здесь встретил и папу и меня. Но все было бы по-иному… Таких развилок много скапливается за годы жизни. И каждый человек может их использовать себе на благо. Но я, увы, не слишком могущественная провидица, как парижская Ленорман. Она видит сразу все дороги и результат. А я только до ближайшей развилки…» – «И что ты видишь про меня?» – не удержался Бертье.
Сюзетт улыбнулась: «Невероятное! Вижу, как ты, мой храбрый маршал, передашь Наполеону императорскую державу, а наш общий приятель, Талейран, накроет его плечи алой мантией с королевским горностаем». – «Ну уж это точно – выдумка! – хохотнул Бертье. – Зачем герою республики, славному гражданину Бонапарту держава с мантией?!»
Сюзетт засмеялась: «Гражданину республики они, конечно, не нужны. А вот императору Франции просто необходимы!» – «Глупости!» – взорвался Бертье. «Поживешь – увидишь!» – философски заметила провидица.
И маршал Бертье увидел. 2 декабря 1804 года на коронации Наполеона он лично подал новоявленному императору императорскую державу Франции, другие маршалы – кто шпагу святого Шарлеманя, кто орден Почетного легиона. А вот министр Талейран, старый знакомый Сюзетт Лабрусс, накинул на плечи Наполеона пурпурную мантию с королевским горностаем. Все случилось, как описала Лабрусс.
Сама же пророчица после римского пленения вернулась в родную Францию истинной героиней. Ее торжественно встречали в городах и селениях, предлагали дома и деньги. Но она от всего отказалась. Даже придя в Париж, не осталась там, а отправилась в странствие по стране и вплоть до восстановления монархии колесила с проповедями о любви и братстве, взаимопомощи и доброте друг к другу.
Однако официальная Церковь, вернувшаяся после воцарения Людовика XVIII, не приняла народную пророчицу. На нее начались гонения, а потом Лабрусс и вовсе исчезла с исторической сцены. Что с ней стало, неизвестно – ни когда она умерла, ни где. Понятно, что официальная Церковь, а за ней и власти предержащие всячески попытались стереть даже саму память о ней. Да и то подумать: какой власти нужны все эти обновления, о коих так страстно мечтала эта странная пророчица с общественным уклоном? Однако в памяти народа эта странная пророчица все равно осталась. Да и как иначе? Она же стала единственной женщиной-предсказательницей, которая сделала предсказание самому папе римскому.
«Я ль буду в роковое время…»
Декабрь 1825 года выдался в Петербурге малоснежным, зато ветреным. В проулках выло так, что простые горожане жались к стенам и шептали: «Голосит как по покойнику!»
В квартире поэта Кондратия Федоровича Рылеева на набережной Мойки в доме № 72 шло бурное обсуждение: выступать против присяги новому царю Николаю I или подождать другого случая? Все обернулись на хозяина, ведь поэт Рылеев был душой Северного тайного политического общества. Кондратий встал: «Мы сильны, и отлагать не должно. Судьба наша решена!»
«Виват! – радостно и разгоряченно закричали будущие декабристы. – Рождество мы уже станем праздновать в стране своих принципов!» Рылеев переплел пальцы: «Я уверен, что мы погибнем… хотя пример, конечно, останется…» Писатель Александр Одоевский, друг поэта, тихо проговорил: «Откуда подобный пессимизм?» Рылеев не ответил…
Да и что мог сказать он, много раз испытавший судьбу на поле брани и получивший одно за другим три предсказания?.. Хотя, конечно, надо верить в лучшее…
Он всегда говорил себе так: и когда строгий отец Федор Андреевич отдал его в Петербургский кадетский корпус, и когда оставил там – на муштру, битье розгами и вечное недоедание – на целых 13 лет. Отец сам был полковником в отставке. Не имея средств, он стал управляющим княгини Варвары Голицыной в ее имении Батово Петербургской губернии, там Кондратий и родился 18 сентября (29-го по старому стилю) 1795 года.
Пророчество первое: «Вы можете быть спокойны…»
Когда он переступил порог корпуса, ему было 6 лет. В силу бедности и неродовитости он не мог рассчитывать ни на какие поблажки. Спасало одно: книги. Уже с 8 лет он начал «марать бумагу стишатами», как выразился один из его наставников. Прочел про Цезаря и решил заделаться великим полководцем и руководствоваться благом народа. Когда же началась Отечественная война 1812 года, написал отцу письмо – восторженное, романтическое – «мечтаю о счастии приобщиться к числу защитников своего отечества!». И едва в 1814 году состоялся выпуск его курса, Рылеев записался в действующую армию.
Вот там-то он узнал, почем фунт лиха и какова изнанка войны. Но он все равно говорил себе: надо верить в лучшее. Его полковые товарищи, такие же артиллерийские офицеры, продвигаясь с боями русской армии, часто захаживали к гадалкам и предсказательницам в тех местах. Всем хотелось знать, вернутся ли они с войны. В одном из захудалых городков Германии товарищи затащили и Рылеева к местной гадалке. Та хоть и была немкой, но одевалась как цыганка. Раскладывая огромные странные карты, трясла широкими разноцветными рукавами, бормотала что-то невнятное. А под конец сказала: «Вы можете быть спокойны, герр офицер. Вас не убьют ни на войне, ни на дуэли». Такой ответ вполне устроил 18-летнего офицера, и ничего уточнять он не стал.
Пророчество второе: «Вы умрете не своей смертью!»
К осени 1814 года полк Рылеева уже обосновался в побежденном Париже. Как ни странно, парижане принимали «освободителей от корсиканского чудовища Наполеона» весьма благосклонно – приглашали на балы, маскарады, суаре и парадные обеды. В столице Франции было и еще одно развлечение – все старались попасть в гадательный салон мадемуазель Ленорман, пророчицы, которую за верность предсказаний Европа звала французской сивиллой.
Не устоял и Кондратий, которому в сентябре как раз исполнилось 19 лет, и он решил узнать будущее. Плохих предсказаний он не опасался, ведь у него уже было вполне благополучное пророчество немецких земель. Однако знаменитая Ленорман отмахнулась от вошедшего русского. «Трудно гадать такому красавцу!» – отшутилась она. Однако юный офицер оказался настойчив: «Не хотите посмотреть по картам – погадайте по руке!»
Вздохнув, Ленорман взяла ладонь Рылеева, но, взглянув, отбросила в ужасе: «Я не могу вам ничего сказать!» Рылеев уперся: «Я настаиваю!» И тогда гадалка выдохнула: «Вы умрете не своей смертью!» Юноша удивился: «Не может быть! Мне уже гадали и сказали, что меня не убьют ни на войне, ни на дуэли!» – «Все будет гораздо хуже! – отрезала Ленорман. – И больше ничего не спрашивайте! Я не скажу…»
От предсказательницы Рылеев вышел в самом тяжелом расположении духа. Он уже много раз слышал, что странная парижская пророчица отказывается гадать русским. А когда ее вынуждают, предсказывает несчастья. Приятелю Рылеева – милейшему Муравьеву-Апостолу – Ленорман напророчила, что его повесят. Глупость какая! По российским законам аристократа никак нельзя повесить – это же позорная казнь для простонародья.
Весной 1817 года Рылеев вместе со своей частью вернулся на родину. Влюбился в дочку воронежского помещика Наталью Тевяшову, написал в честь этого чувства множество лирических стихов и попросил у матери благословения на свадьбу: «Решительно женюсь!» Пришлось, конечно, выйти в отставку и поступить на службу. Но романтические настроения не прошли. «Сумею доплатить Отечеству на партикулярной службе то, что недоплатил на военной», – написал Кондратий матери. Вот таким общественным романтиком был 22-летний Рылеев!..
С осени 1820 года он становится заседателем Петербургской уголовной палаты. Он уже мечтал о том, как станет защищать обиженных и все опять же станет хорошо, но вышло иначе. Несправедливые приговоры шли потоком, но молодой заседатель ничего не мог сделать. «Для нынешней службы нужны подлецы, – с горечью напишет он матери, – а я никак не могу им быть!..»
Неудивительно, что осенью 1823 года Рылеев вступает в тайное Северное общество. К тому времени он уже довольно известный стихотворец. Он сошелся с литературным миром, подружился с Пушкиным. Еще в 1820 году Рылеев создал сатирическую оду «К временщику», став первым политическим поэтом. В 1821–1823 годах он опубликовал знаменитые исторические поэмы «Думы», среди которых культовыми стали «Смерть Ермака» («Ревела буря, дождь шумел,/ Во мраке молнии летали…») и «Иван Сусанин» («Куда ты ведешь нас?.. не видно ни зги…»). Все это положило начало русской гражданской поэзии. Но «поэт в России больше чем поэт…» – и вот уже романтик Рылеев член тайного общества. И вот его трагическое прозрение: «Я ль буду в роковое время…»
Пророчество третье: на крови. Еще до того, как выпал снег, Рылеева пригласили прочитать свои лирические стихи в салон статской советницы Екатерины Татариновой, известной на весь Петербург как «тайная пророчица». Она не гадала ни по просьбе, ни за деньги, но иногда на нее сходили спонтанные предсказания, которые она обычно выражала немного нескладными стихами. Вот и теперь, после того как все приглашенные на вечер разошлись, Татаринова задержала Кондратия. Слова ее были путаны. «Что же делать, как нам быть? – воскликнула она словно в трансе. – Надо Россию кровью обмыть!» – «Вы говорите о крови нового императора Николая?» – глухо спросил поэт. «Нет, о другой крови… – прошептала Татаринова. – Может быть, вашей…»
Ну как после трех пророчеств можно было не сказать: «Я уверен, что мы погибнем…»? Конечно, можно было бы не пойти на Сенатскую площадь. Но ведь шли не для себя – искали лучшей жизни для народа. И вот итог: именно народ от декабристов и отшатнулся. Люди не поняли их порыва. Жены-дворянки поехали за ссыльными мужьями в Сибирь, а народ улюлюкал им вслед. Жена Наталья тоже бросилась хлопотать за Рылеева. Рыдала: «Не сиротите нашу крохотную дочь!» Ничего не помогло. Немецкая гадалка оказалась права: его не убьют ни на войне, ни на дуэли. Ленорман увидела судьбу Рылеева на 10 лет вперед, Татаринова подтвердила: кругом кровь…
Ранним утром 13 июля (25-го по старому стилю) 1826 года пятерых зачинщиков-декабристов, в том числе и Кондратия Рылеева, казнили. Причем поэта дважды: под ним оборвалась веревка. Обычно в таком случае казнь заменяют каторгой, считается, что за осужденного заступились Небеса. Но что России до Небес? Сто верст и все лесом… Николай I приказал продолжить казнь. Поэта повесили вторично.
P. S. Семье казненного (жене и дочери Рылеева) по царскому распоряжению выдали денежное пособие. Супруга Николая I выслала Наталье Рылеевой 2 тысячи рублей. Дочери Рылеева определили казенный пенсион. Как всегда, все измерилось деньгами…
Предупреждение судьбы, или Последствия ослушания
С именем поэта-декабриста Кондратия Рылеева связано еще одно пророчество, а вернее, связано оно с его матерью – Анастасией Матвеевной Рылеевой. Известно, что она без памяти любила своего единственного сына. Но когда ребенку исполнилось 3 года, он заболел крупом, болезнью по тем временам почти неизлечимой. Из Петербурга вызвали врачебное светило, но, осмотрев задыхающегося мальчика, врач только и сказал: «Молитесь, если вы набожны!..» Мать упала на колени. Но казалось, Бог не слышал ее молитв – сын метался и хрипел. И тогда, забыв обо всяком смирении, мать воскликнула: «Всемогущий Боже! Ты учил нас молиться: «Да будет воля ТВОЯ!» Но сейчас я требую: да будет воля МОЯ – оставь жизнь моему сыну!»
И вдруг откуда-то раздался странный голос: «Опомнись, женщина, ты сама не знаешь, о чем просишь!» Анастасия Матвеевна обернулась и увидела… ангела со свечой. «Не моли о выздоровлении! – горестно произнес он. – Пусть сын твой уйдет на Небеса, не принеся на землю ужасного зла!» Анастасия Матвеевна вскочила: «Мой сын никому не может принести зла!» Ангел вздохнул: «Я покажу тебе жизнь сына…» Он поднял над собой свечу и отодвинул невесть откуда взявшуюся первую завесу. Перед матерью возникла та же комната, в которой только что умирал ее сын. Но на этот раз мальчик лежал на кроватке румяный и здоровый. Вот он улыбнулся во сне – и все пропало. Снова возник ангел со свечой и отодвинул вторую завесу. Анастасия Матвеевна увидела своего сына лет десяти. Он сидел за столом и что-то увлеченно читал. И снова ангел отдернул завесу. Перед матерью возникла картина: ее выросший сын в военном мундире быстро шел по незнакомому ей чужеземному городу. Миг – и он скрылся вдали.
А ангел уже отдергивал четвертую завесу. Анастасия Матвеевна увидела некое официальное помещение с государственным гербом. Ее Кондратий, совсем уже взрослый, сидел на службе в гражданском партикулярном платье и что-то писал. Потом возникла пятая комната. Там было много народу. Незнакомые Анастасии Матвеевне молодые люди, видно друзья ее сына, о чем-то громко и взволнованно спорили. А ангел уже тянул мать к шестой завесе. Однако около ее плотной пелены он остановился: «У тебя еще есть ТВОЯ воля, чтобы все предотвратить. Одумайся, пока не поздно. Иначе увидишь ужас, который ждет твоего сына. Отступись, и он покинет землю, не ведая зла. Но если сейчас ты зайдешь за эту завесу, обратного пути не будет – зло свершится!» – «Господь милостив! – воскликнула мать. – Он не допустит зла и оставит мне сына. Открывай!»
Ангел вздохнул и раздернул последнюю завесу. За ней, покачиваясь, скрипела… виселица. Анастасия Матвеевна в ужасе увидела в петле своего сына и лишилась чувств. А когда очнулась, за окнами уже брезжил рассвет. Ее маленький Кондратий тихо спал и дышал спокойно. «Какой ужасный сон…» – только и успела подумать мать, как мальчик улыбнулся во сне – точь-в-точь как в начале ужасного видения. Но он был жив! Об ином мать старалась не думать! Но однажды, уже спустя много лет, зашла к сыну в комнату. Тот что-то увлеченно читал. Мать окликнула его, но он ее даже не заметил. Зато перед ее глазами встала давняя картина кошмарного видения. И она поняла, что Небеса отдернули перед ней вторую завесу.
Потом началась война с Наполеоном. Увидев сына в мундире, мать побелела: это была третья картина ее дав него видения. Кондратий в составе русской армии прошел через всю Европу, поглядев, как живут люди в свободных от крепостничества странах. Вернувшись на родину, он поступил на гражданскую службу. И однажды, зайдя в его кабинет, мать узнала то самое официальное помещение с гербом из четвертой ночной картины. Правда, со службы Кондратий уволился и занялся литературой. Его признали как поэта-романтика, но мало кто знал, что он еще и идеолог тайного общества.
В дом Рылеевых стали приходить друзья, будущие декабристы. Мать встречала их, и ужас сжимал ее душу – она узнавала тех самых спорящих молодых людей, которых видела за пятой завесой своего ночного кошмара. Не удержавшись, Анастасия спросила сына: «Скажи, что вы задумали? Зачем собираетесь, о чем говорите? Мне страшно за тебя, сынок!» Кондратий попытался улыбнуться: «Я и мои друзья стоим за правое дело, и мы готовы на все. Не отговаривайте меня, маменька, а благословите!» И мать поняла, что это – конец: ужасная картина, некогда показанная ангелом, сбудется. Но мать прижала сына к сердцу и благословила. Он же говорил о правом деле…
Кондратия Рылеева казнили 13 июля (по старому стилю) 1826 года. Анастасия Матвеевна, в отличие от иных родственников казненных, не осудила своего сына и всю дальнейшую жизнь поддерживала светлую память о нем. О страшном видении она долго ни с кем не делилась. Но однажды не выдержала и рассказала близким друзьям, а потом и написала свое знаменитое письмо. Правда, послание это до сих пор подвергается историками сомнениям: кто говорит, что это – результат воспаленного воображения матери, у которой смертельно болел ребенок, кто уверяет, что бедная женщина выдумала все, потрясенная казнью сына. Ну а кто и вовсе уверяет, что письмо Рылеевой – подделка. Пусть они говорят! А вы, дорогие читатели, прочтите последние строки послания матери: «Вы, те, кому я протягиваю мои руки, с кем я говорю сейчас, может быть, через многие годы! Клянусь вам всеми страданиями, перенесенными мной, что все, написанное мной, – правда, светлая правда!»
Вот тут и задумаешься: если Бог не дает ребенка, что это значит? Например, православная религия не считает, что это – проклятие или наказание. Напротив, в этом усматривается знак: данным людям следует жить ради особых свершений, предназначенных им судьбой. А может, просто ребенок данной пары может принести в мир некую угрозу – не будь его, все пошло бы по-иному. История имеет много подобных примеров. Ведь если бы у Николая II и его супруги не было больного сына, история России могла бы повернуться по-другому. При дворе не забрал бы силу Григорий Распутин, которому удавалось лечить царевича Алексея. Николай, не обремененный боязнью за больного сына, занимался бы делами правления… Впрочем, у истории не бывает сослагательных наклонений. Или все же бывает, а мы просто не хотим их?
Вещий сон
С самым кровопролитным сражением Отечественной войны 1812 года – битвой под Бородином 7 сентября (26 августа по старому стилю) – оказалось связано множество мелких, но ярких и трагических событий. Но возможно, самым загадочным и мистическим оказалось пророчество, случившееся в семье молодого генерал-майора русской армии Александра Тучкова.
Шла ранняя весна 1812 года. Хотя в Европе и было неспокойно, но грядущая война России с Наполеоном еще не началась. Полк генерала Тучкова мирно стоял в Минской губернии. К генералу приехала его молодая супруга – Маргарита. Конечно, жизнь в полку не приветствовалась дамами высшего света, но Маргарита, несмотря ни на что, старалась не разлучаться с любимым мужем даже в заграничных походах, куда направляли полк Тучкова, разделяла с ним все тяготы и лишения нелегкой походной жизни.
Однако весной 1812 года красавица Маргарита приехала в часть мужа после рождения долгожданного сына Николеньки. Тому уже пошел второй годик, и мать смело оставила его у своих родителей на руках нянек и мамок.
В то утро у Тучкова проходило армейское совещание, и Маргарита прикорнула в соседней комнате. Ей приснился странный сон. Будто рядом с ней стоит брат Кирилл, который служит адъютантом у генерала Барклая-де-Толли. Отрываются темные двери, и входит ее старик отец Михаил Петрович. Он протягивает Маргарите крошечного сына Николеньку и горестно говорит: «Вот все, что осталось тебе от твоего Александра!.. Муж твой пал на Бородинском поле…» Маргарита в ужасе смотрит на отца, озирается по сторонам и вдруг видит, как прямо в воздухе вокруг нее вспыхивает надпись «Бородино», и слышит свистящий шепот из этого незнакомого слова.
В ужасе Маргарита закричала и… проснулась. Слава богу, это был всего лишь кошмарный сон! В комнату уже вбежал ее любимый муж – живой и невредимый. Но ужас застлал разум бедной женщины. «Что такое Бородино?! – закричала она не своим голосом. – Где находится Бородино?!» Перепуганный Тучков начал утешать жену: «Это просто глупый сон. Я никогда не слышал такого названия!» Но перепуганная Маргарита все кричала. Чтобы успокоить ее, Александр принес карты, разложил их перед женой. Вдвоем они долго искали название, но не нашли. «Нет никакого Бородина!» – подытожил Тучков и погладил жену по голове, как маленькую.
Да только, видно, не на тех картах искали. Ведь деревня Бородино находилась аккурат под Москвой. Но кто же мог предположить, что неприятель не только нападет на Россию, но и подойдет так близко к Первопрестольной?
На рассвете 26 августа на Бородинском поле началось самое грандиозное сражение Отечественной войны 1812 года, одно из самых кровопролитных за все XIX столетие. Трое братьев Тучковых участвовали в бою. Александр погиб на знаменитых Багратионовых флешах. Когда солдаты на мгновение заколебались под утроенной атакой французов, он высоко поднял знамя Ревельского пехотного полка и повел его в бой. Но через несколько мгновений пушечное ядро, выпущенное с французской батареи, угодило прямо в молодого генерала и разорвалось прямо у него на груди.
Маргарита в то время находилась в Кинешме. Почти все дни она проводила в церкви – молилась и плакала. В один из таких сентябрьских дней, выйдя на улицу, она вдруг увидела своего брата Кирилла. Кинулась обнимать его, но брат был бледен и молча повел сестру за собой. Они вошли в дом. И тут отворились тяжелые темные двери, и вошел их отец, сгорбленный и постаревший. На руках он держал крохотного Николеньку. И прозвучали слова из кошмарного, но вещего сна: «Вот все, что осталось тебе от твоего Александра!.. Муж твой пал на Бородинском поле…» У Маргариты помутилось сознание. Она только и прошептала: «Где находится Бородино?!» – и упала в обморок.
Но недаром она ездила с мужем по полям сражений в мужском платье. Приехала она и на страшное Бородинское поле. Там стоял смрад, лежали непогребенными десятки тысяч тел – отступая, войска не смогли предать земле умерших героев. Зажав нос и борясь с подступающей тошнотой, Маргарита бродила по запекшемуся от крови полю, крестясь и наступая на умерших. Она хотела найти тело мужа. Но так и не смогла.
Поняв, что найти тело Александра невозможно, она вернулась домой. Но не смирилась. Она не могла. Не имела права…
Уже через год с малолетним сыном на руках Маргарита Тучкова вернулась в Бородино. Внесла огромный вклад в Можайский монастырь, монахи которого хоронили и отпевали обезображенные тела. А на следующий год начала постройку часовни над братскими могилами. Потом стала руководить постройкой храма. Сама поселилась как схимница в крошечной сторожке при стройке.