Geum.ru

Серия: жанр

Вид материалаДокументы

Содержание


Карл иванович росси
Подобный материал:
1   ...   25   26   27   28   29   30   31   32   ...   67


Его проект совершенно изменил внешний вид здания благодаря расширению третьего, мезонинного этажа на всю площадь дворца. Надстройка

вызвала появление двух новых каменных лестниц. Отделка фасадов была

очень простой, только фасаду со стороны Москвы-реки придавалась большая парадность.


Вскоре жизнь Стасова круто переменилась. В слободе Семеновского

полка в бревенчатом доме с мезонином жила семья Марии Федоровны

Сучковой, вдовы гвардейского поручика. Стасов познакомился с ее дочерью, двадцатилетней красавицей Машей, и страстно влюбился в нее. Больше года продолжались встречи — в Семенцах и в Москве, где Маша гостила у родственников. Признаться в своем чувстве у него, однако, долго

не хватало смелости: такая разница в летах. В начале года Василий Петрович сделал девушке предложение, а 6 августа 1817 года Василий Петрович

и Мария Абрамовна стали мужем и женой. Супруги поселились в одном

из кавалерских флигелей, рядом с Лицеем. А к зиме сняли квартиру в

доме коллежской советницы Ошметковой, на углу Перовой линии и Большого проспекта Васильевского острова.


В мае 1818 года у них родился первенец. Его нарекли Николаем. Спустя год, в июле, — сын Александр, в 1820 году — дочь Софья, в

1822 году — дочь Надежда, а через два года, 2 января, — сын Владимир,

20 января 1828 года — Дмитрий. В июне следующего года семья Стасовых

снова увеличилась: родился мальчик, которого назвали Борисом. Стасовы


252


переехали с Васильевского острова к Семеновскому мосту, где заняли

большую квартиру в доме Цыгарова, на углу Гороховой и Большого Казачьего переулка.


Воспитывать детей помогали мать зодчего Анна Антипьевна и его сестра Вера Петровна. Она до конца своих дней прожила у брата.


Служба постоянно отрывала Стасова от семьи, почти не оставляя времени для занятий с детьми. Василий Петрович писал жене:


«В короткое время, которое я пробыл с тобою, мой друг, не успел

сказать ни слова, что должен был для общего спокойствия нашего и доброго воспитания детей, для их счастья, и потому должен сказать на письме. ...По свойству моему, или, лучше сказать, по моей натуре, мне нужно для исправления моей должности совершенное спокойствие духа,

без которого я не только с честью, но и с успехом упражняться не

могу, а потому прошу, так как от должности моей зависит все благополучие наше и наших детей, оставлять меня, когда я в кабинете, в совершенном покое...»


Стасов не терпел безделья, считая его безнравственным. Труд для него

был источником радости и громадного удовлетворения. Ему очень хотелось, чтобы в семье также умели с пользой проводить каждый час. Жене

он советовал «сверх рукоделий заняться изучением... французского языка». Сам он в совершенстве владел французским, итальянским, несколько хуже знал немецкий, который изучал еще в гимназии. Стасов считал

также, что Мария Абрамовна должна не жалеть времени на музыкальное

«учение». «Иностранный язык и музыка — оба сии занятия сделаются по

времени сладостным утешением, когда будешь в состоянии наставлять

ими детей; ничего нет на свете столь почтенного и столь любезного, когда сама мать делается учителем и наставником детей своих».


Легко работалось Василию Петровичу в Царском Селе. Казалось, не

было такой творческой задачи, которую он не решил бы успешно и быстро: будь то павильон для парка или манеж на Садовой улице, провиантские склады на Гатчинской дороге или Дежурные конюшни, воздвигнутые на Гофинтендантском дворе. Эти произведения, имеющие облик величавый и праздничный, отмечены печатью самобытности, безупречного

вкуса и таланта. Объектов множество. И оригинальных, и тех, что надлежало привести, как тогда писали, в «первобытное состояние». После пожаров, которые нередко случались, он восстановил в Большом дворце

Китайскую гостиную и Белую столовую, а позже — дворцовую церковь,

апартаменты, примыкающие к ней, и Лицей. По его проектам достраивалась и реконструировалась Китайская деревня, переделывались другие

помещения в загородных резиденциях. С 1817 по 1820 год зодчий восстановил после пожаров и перестроил в Царском Селе, Петергофе и Ораниенбауме 850 комнат.


253


В Петербурге по его проекту был возведен Ямской рынок с галереей

из дорических колонн по периметру. Это здание стало здесь своеобразным

архитектурным центром. Сооружение рынка завершилось в 1819 году. А

еще раньше Стасов построил на Невском проспекте здание с портиком в

центре и колонными лоджиями по углам, украсившее главную магистраль города. По заказу купца Косиковского он создал четырехэтажный

дом на Большой Морской. Органично вписал зодчий в панораму Невского проспекта и площади Казанского собора дом священнослужителей.


Еще в 1825 году Василий Петрович создал проект пятикупольного собора Спаса Преображения, который предстояло возвести взамен сгоревшей церкви XVIII века. Тогда проект не был утвержден. Только через два года последовало разрешение на строительство храма, и зодчий разработал его чертежи. При этом Стасов, учитывая местоположение здания, на

которое открывался вид с Литейной улицы, предусмотрел с этой стороны фронтонный портик из ионических колонн, что придало всему сооружению величавость и спокойную сдержанность, свойственную античной

классике; белая же гладь стен храма, нечасто прорезанных полуциркульными окнами, ассоциируется с древнерусскими соборами.


Панно из воинской арматуры на стенах и ограда из трофейных турецких пушек, захваченных в кампании 1828—1829 годов, подчеркивают

патриотическое значение здания, посвященного победам русской армии.


Эти творческие принципы — сплав черт древнерусской архитектуры и

греческой классики — Стасов развил еще в одном монументальном творении — Троицком соборе. Проект его зодчий завершил осенью 1827 года.

В нем он учел требование, согласно которому следовало сохранить особенности старой церкви, стоявшей тут с середины XVIII века: главы этой

церкви располагались на перпендикулярных осях по сторонам света. Строительство предстояло начать весной будущего года.


В число многочисленных служебных обязанностей Василия Петровича

входило проектирование построек для военных нужд. Наибольшего успеха при этом зодчий добился во время работы над так называемыми Провиантскими магазинами, или складами.


Щусев так писал в свое время о Провиантских магазинах в Москве:


«Простота архитектурного решения здесь не знает себе равной. Немногочисленные детали убранства прорисованы с исключительным совершенством. Три здания складов, несмотря на тривиальную форму участка,

образуют неразрывное единство. Можно смело сказать, что эта группа

сооружений чисто утилитарного порядка, окрашенная в простой белый

Цвет, — одна из лучших в архитектуре Москвы. По совершенству своих

Форм она стоит рядом с лучшими произведениями русской архитектуры».


Летом 1831 года на семью Стасовых обрушилось страшное горе. Холера


254


«морбус» металась по улицам столицы, проникала во дворцы и обывательские дома.


30 июня умерла Мария Абрамовна, через пять дней — ее сестра Татьяна


а еще через двадцать — их мать Мария Федоровна. Печаль надолго поселилась в семье зодчего. Только горячее участие друзей, которые в те месяцы

были рядом и окружили сирот заботой и лаской, помогло устоять на ногах.

Да еще работа — Стасов заставлял себя трудиться упорнее, чем прежде.


...С первых дней августа 1827 года у Нарвской заставы стали рыть котлован, а 17 августа 1834 года состоялась церемония открытия Нарвских

ворот. Гвардейские полки, поименованные на пилонах триумфальной арки,

прошли под ней торжественным маршем. Их приветствовали тысячи горожан. Впереди гвардейцев шла рота дворцовых гренадеров, сформированная из ветеранов Отечественной войны.


Стасов со свойственной ему скромностью писал, что ворота на Петергофском тракте возводились по его чертежам, «сходственно с проектом

архитектора Кваренги, но только в большем против прежнего размере».

Однако уже современники отмечали его огромную роль в создании этого

памятника воинскому героизму, имея в виду величавую строгость, мужественную простоту и монументальность сооружения.


Менее чем через месяц после торжества на Петергофской дороге,

14 сентября, состоялась закладка других триумфальных ворот — за Московской заставой. Торжественное открытие памятника, отличавшегося

художественным совершенством, состоялось 16 октября 1838 года.


До последних лет жизни Василий Петрович Стасов трудился на избранном им поприще. Ему было далеко за семьдесят, когда он руководил


строительством здания нового Эрмитажа.


Весной 1848 года Василий Петрович Стасов захворал. Летом болезнь


отступила, но силы возвращались к нему медленно. 24 августа Василий

Петрович скончался.


КАРЛ ИВАНОВИЧ РОССИ


(1775—1849)


Карл Иванович Росси родился 18 декабря 1775 года. С юных лет он

был связан с миром искусств. О его матери, знаменитой балерине, приглашенной на петербургскую сцену в екатерининское время, сослуживец

Росси по Комитету для строения и гидравлических работ Ф.Ф. Вигель

писал в своих воспоминаниях: «Всякий знал родительницу его, некогда

первую танцовщицу на Петербургском театре».


w


Нет сомнения в том, что основы классического художественного воззрения были восприняты Карлом в первые же годы его архитектурного

воспитания. Слишком впечатляющи были многочисленные сооружения

Петербурга, с величественными портиками в строгом стиле русского классицизма, одно за другим освобождавшиеся от лесов.


Обширное строительство в столице было хорошей школой для одаренного юноши. Его учитель В.Ф. Бренна, в мастерской которого он получил архитектурно-художественное образование, пробудил в молодом Росси восторг перед величественностью античной планировки Рима — города больших общественных площадей, театров, терм и набережных. Бренна увлек

своего ученика в далекое прошлое, познакомил с историей архитектуры и

раскрыл пред ним красоту монументальной, величественной классики.


Они были в течение всей своей жизни не только учителем и учеником, но и друзьями-товарищами. Долгие годы не разлучались, вместе жили

в Павловске, вместе работали на постройке Михайловского замка в Петербурге, вместе путешествовали за границей.


Детство и юность Росси протекали безмятежно и счастливо, ничто не


омрачало их. Жизнь в Павловске была совершенно изолирована от больших тревожных событий России. Здесь семейные праздники хозяев Павловска сменялись военными парадами, иллюминациями и театральными

постановками в парке. Здесь живали и запросто бывали Жуковский, Крылов, Кюхельбекер и другие просвещенные люди того времени. Круг знакомых его матери, актеров, художников и музыкантов, естественно, отражался на нем.


Для творчества Росси, его художественного роста, пребывание в Павловске и архитектурное образование

под руководством

Бренна имело огромное значение.


То и другое ярко

запечатлелось во

всех его произведениях. В одних его

постройках, особенно в небольших, как парковые

павильоны, бесед№, мосты, можно

ьидеть следы детсх увлечений и


Главный штаб. Дворцовая площадь. Санкт-Петербург


256


того окружения, которое было в Павловске. В других — Карл Росси властный, с широким кругозором, с открытыми смелыми взглядами и планами, архитектор городских ансамблей и больших планировочных замыслов.


К концу XVIII века завершилась пора ученичества Росси. 28 июля

1795 года он был определен на службу в Адмиралтейское ведомство в

качестве «архитектурного чертежника сержантского чина архитектурии

гезеля», то есть ученика. Через четыре года ему присваивается звание «архитектурного помощника», а 16 ноября 1801 года его производят в архитекторские помощники десятого класса. Несколько сохранившихся чертежей,

относящихся к этому периоду, свидетельствует о профессиональной зрелости молодого зодчего и большом искусстве его в композиции и графике.


В начале 1802 года Росси получил заграничную командировку для завершения образования и уехал в Италию. Тщательно изучал он руины

памятников архитектуры Древнего Рима, их величественные композиции, постигая закономерности, благодаря которым римские зодчие в своих

постройках добивались совершенной гармонии частей и целого.


Пробыв два года в Риме, Флоренции и других городах Италии, Росси

вернулся на родину. Увидев набережную у Адмиралтейства в Петербурге,

которая своими каналами, верфью и мастерскими прерывала проезжую

береговую часть города, тотчас же составил проект ее переустройства. Находясь под впечатлением римских построек, он предложил перекинуть

мосты над каналами и верфями, под которыми могли бы свободно проходить корабли, а наверху бы шла проезжая береговая дорога. Это был

смелый, фантастический проект.


Ответ был самый жестокий. Многие архитекторы, да и высшие чиновники того времени сочли план легкомысленным, а может быть, увидели

в лице Росси соперника, свежую, молодую силу.


Росси был направлен на фарфоровый завод рисовать вазочки. Не удовлетворенный этим занятием. Карл продолжал работать как архитектор и

в 1806 году ему удалось добиться официального признания своих способностей: он был утвержден архитектором Кабинета. Через несколько лет

он получил назначение в Москву, в так называемую Кремлевскую экспедицию, которая занималась строительством и ремонтом правительственных зданий в Кремле, во всей Москве и ее окрестностях. Зодчий

прибыл в распоряжение начальника «экспедиции» П.С. Валуева весной

1809 года. С этого времени, по существу, и началась его самостоятельная

архитектурно-творческая деятельность.


Одной из первых работ Росси в Кремлевской экспедиции были проектирование и строительство новой Екатерининской церкви в Вознесенском монастыре в Кремле, закладка которой состоялась 4 июля 1809 года.


Но главной его работой с начала апреля 1810 года были планировка и

застройка Твери. Назначенный руководителем комитета по благоустрой

257


ству города, он создал ряд архитектурных ансамблей и крупных общественных зданий: гостиный двор, несколько жилых домов и другие.


Пребывание Росси, хотя и кратковременное, на посту главного архитектора комитета по благоустройству Твери было серьезным испытанием

его искусства и организаторских способностей.


Как главный архитектор Росси оказывал влияние на все строительство,

которое в то время велось как в самой Твери, так и в уездных городах

Тверской губернии: Бежецке, Торжке, Кашине и других. Для этих городов

он исполнил ряд проектов, часть которых сохранилась до наших дней.


Здесь, в Твери, занятый и составлением проектов общественных и

частных зданий, и их осуществлением, и регулированием всего строительства, зодчий прошел первую градостроительную практику. Здесь же

он начал сплачивать вокруг себя творческий коллектив, на который постоянно опирался в дальнейшем.


Ликвидация комитета по благоустройству города прервала плодотворную работу Карла Ивановича Росси в Твери. В 1815 году он возвратился в


Петербург.


В Петербурге задачи, поставленные перед Росси, решались совершенно по-новому. До него никто из современных ему архитекторов так не

планировал. Создавая проекты, он представлял себе не отдельное здание,

а сразу полный квартал города с широким и смелым раскрытием новых


городских перспектив.


Острова вокруг Петербурга тогда были мало застроены. Они принадлежали не городскому населению, а богатым, владетельным придворным

лицам и императорской фамилии. На Петровском острове стоял небольшой деревянный дворец Петра I. На Каменном острове — дворец дочери

Павла I. На Елагином острове долгое время после основания Петербурга

сохранялся дикий лес и остров назывался «Мишин», потому что на нем

водились когда-то медведи. Сам остров был очень красив, но еще более

красивы были виды, которые открывались на море, со «стрелки». Это место

стало одним из самых любимых тогдашней петербургской знати. Поэтому

здесь было решено построить дворец. Постройка была поручена Росси.


Елагин остров в течение всего 19-го столетия был изолирован от города. Только для удовольствия владелицы острова перед дворцом раза дватри в год на Царицыном лугу устраивали народные гулянья. Остров соединяется с городом двумя мостами и гранитной пристанью.


Главный дом построен Карлом Ивановичем на восточной стороне острова на фундаменте старого дворца начала XVIII века, но по совершенно

новому проекту. Его парадный фасад расположен на запад. Отсюда открывается — через весь остров сквозь прямую просеку — красивый вид на

море. Жилые комнаты выходят на юг и восток с большой верандой, а на


258


северной стороне расположена зала-столовая. Кухня и все жилые помещения прислуги выделены в отдельный дом на северной стороне.


За кухней были расположены оранжереи и огороды, а рядом с ними

находился корпус конюшен. Служебные здания Карл Иванович распланировал в виде отдельных павильонов, таких красивых и в таких классических формах, что трудно даже сказать, которые из них уступают дворцу.


Каждая из этих построек в отдельности является высоко художественным произведением, а вместе с дворцом — ценнейшим ансамблем русского классического стиля.


Так же блестяще были спланированы гранитная пристань с павильоном-беседкой и гауптвахта, она же и беседка для гостей. Постройки украшены красивыми цветочными вазами и скульптурой.


К этому времени Росси поручают строительство больших зданий.

Так, с 1819 года Карл Иванович работал над проектом дворца, в котором сейчас находится Государственный Русский музей. В этой работе

выявилась многогранность таланта Росси. Он создал прекрасный по архитектуре дворец и нашел смелое решение городского ансамбля. Уже с Невского проспекта в перспективе улицы было видно, как высился над аркадой первого этажа прекрасный по пропорциям, великолепный портик

с коринфскими колоннами, с богато украшенным скульптурой фронтоном. Во всю ширь фасада расположена колоннада в двадцать стволов,

упирающаяся в боковые выступы. Это главный фасад. Со стороны сада, в '

том же коринфском ордере в двенадцать колонн, дана лоджия, поставленная между двумя массивами, увенчанными небольшими фронтонами.

Перед садовым фасадом находится большая терраса, шириною во всю

лоджию. К центральному трехэтажному корпусу по бокам примыкают служебные двухэтажные флигеля. В одном из них размещались кухни, в другом — манеж и конюшни. Оба фасада, со стороны города и со стороны

сада, совершенно различные по массам, тем не менее решены в едином

стиле русской классики, названной в то время «ампир». В саду, кроме

того, был построен павильон-пристань с открытой ротондой посредине и

двумя комнатами по бокам. С террасы этого павильона открывался вид на

Марсово поле, и можно было любоваться на все военные парады.


Внутри дворца залы, кабинеты, все помещения были богато отделаны

живописью и скульптурой. Но самое сильное впечатление оставляла парадная лестница. Она поражала своими размерами, светом, колоннадой во

втором этаже и росписью плафона. Все было здесь строго и монументально спокойно, уравновешено и пропорционально. Даже детали двери, люстры и поручни сделаны в том же характере.


Обыкновенно лестница ведет посетителя в главный центральный зал.

Здесь она приводит на площадку. Отсюда можно пройти по ряду комнат в

приемные, танцевальные и театральные залы или — по другую сторо

259


ну—в жилые комнаты владельцев. Посредине дворца находилась белоколонная гостиная с балконом в сад.


Все в отделке и меблировке дворца, до последней мелочи, даже люстры, стулья и дверные ручки, было придумано и нарисовано самим Карлом Ивановичем Росси.


Но замысел его не ограничивался только созданием самого дворца, —

привлекала еще и задача разрешить по-новому планировку всего городского квартала, где помещался дворец.


Место, на котором построен дворец, одной стороной выходило на

Марсово поле, а другой — на задворки, застроенные мелкими деревянными домами с палисадниками. Любой другой архитектор поставил бы

дворец ближе к Марсову полю, в сторону города вывел придворный сад.


Карл Иванович, который вместе с Бренна строил Инженерный замок, проложил тогда дорогу от замка к Невскому проспекту. Теперь ему

пришла мысль проложить новую улицу от Невского проспекта на площадь перед Михайловским дворцом. При таком решении планировки города дворец приобретал значение крупнейшего городского центра.