Рекордно жаркий день этого лета подходил к концу. Большие, квадратные дома Бирючиновой аллеи окутывало дремотное молчание

Вид материала

Документы

Содержание Профессор кхембридж Галлоны галлеонов!

Подобный материал:

• Самый жаркий день лета тянулся к завершению, и сонная тишина обволакивала большие квадратные, 8656.8kb.
• Книга 2 «Путешествие продолжается», 2395.56kb.
• Автор: mollenawai Жанр, 62.5kb.
• Конкурс рисунков на асфальте: «Наш солнечный городок «Сказка» отв: воспитатели, 17.21kb.
• И Н. Вильлонта Комментарии Н. Вилъмота Оформление художника А. Лепятского Переводы,, 3365.36kb.
• А Квадратные уравнения в Древнем Вавилоне, 58.12kb.
• Методические разработки по теме, модулю, разделу преподаваемого предмета». Тема: «Квадратные, 420.13kb.
• Московский Государственный Строительный Университет отчет, 89.68kb.
• Гарри поттер и волшебный камень джоанна роулинг, 2893.33kb.
• Казанцева Ольга Петровна с. Имисское 2006 г Тема урок, 50.25kb.

Глава 12.

ПРОФЕССОР КХЕМБРИДЖ


Утром Симус оделся с невероятной скоростью и вылетел из спальни ещё до того, как Гарри успел натянуть носки.

— Он что, считает, что чем больше времени проведёшь рядом со мной, тем выше риск заразиться сумасшествием? — громко спросил Гарри. Подол робы Симуса, взметнувшись, исчез за дверью.

— Не думай об этом, Гарри, — пробормотал Дин, вскидывая на плечо рюкзак, — он просто...

Однако, не сумев точно сформулировать, что именно «просто», Дин, после неловкой паузы, тоже вышел из комнаты.

Невилль и Рон посмотрели на Гарри. На их лицах было написано невысказанное «бывают же дураки на свете, но тебе-то какое до них дело». Гарри это совершенно не утешило. Как долго он сможет выдерживать подобное?

— В чём дело? — спросила пять минут спустя Гермиона, нагоняя Гарри и Рона в общей гостиной на полпути к двери. — Вид у вас абсолютно... Ещё чего не хватало.

Она обречённо уставилась на доску объявлений. Там появился большой новый плакат.

ГАЛЛОНЫ ГАЛЛЕОНОВ!

Давно забыли, как выглядят карманные деньги?

Хотите подзаработать?

С нашей помощью вы сделаете это быстро, просто и практически безболезненно!

Спрашивайте в гриффиндорской гостиной Фреда и Джорджа Уэсли.

(Предупреждение: работа связана с некоторым риском,

ответственность за который работодатели не несут.)

— Это предел, — сумрачно произнесла Гермиона и сняла плакат. Близнецы повесили его поверх объявления о первом уикенде в Хогсмёде, назначенном на октябрь. — Рон, придётся с ними поговорить.

Рон явно испугался.

— Зачем?

— Затем, что мы — старосты! — воскликнула Гермиона. Они стали пролезать в дыру за портретом. — И прекращать подобные вещи — наша обязанность!

Рон промолчал, но по убитому выражению его лица можно было точно сказать, что перспектива встать на пути у Фреда с Джорджем не кажется ему привлекательной.

— И всё-таки — в чём дело, Гарри? — уже на лестнице продолжила Гермиона. Они шли вниз мимо портретов старых колдунов и ведьм, которые, будучи поглощены разговорами, не обращали на ребят никакого внимания. — У тебя ужасно злой вид.

— Симус считает, что он врёт про Сама-Знаешь-Кого, — без обиняков сказал Рон, когда Гарри не ответил.

Гермиона, вопреки ожиданиям Гарри, не возмутилась, а лишь тяжко вздохнула.

— Да, и Лаванда тоже так думает.

— Ах, так вы с ней успели обо мне поболтать? Врушка я или не врушка? — сразу взвился Гарри.

— Нет, — спокойно сказала Гермиона. — Если уж ты хочешь знать, я велела ей заткнуться. Но вообще, было бы очень мило с твоей стороны, если бы ты перестал по любому поводу вцепляться нам с Роном в глотку, потому что — на случай, если ты не заметил, — мы на твоей стороне.

Последовала короткая пауза.

— Извините, — пробормотал Гарри.

— Ничего страшного, — с достоинством ответила Гермиона, а потом покачала головой. — Неужели ты забыл, что сказал Думбльдор на пиру в конце прошлого года?

Гарри и Рон посмотрели на неё пустыми глазами, и Гермиона опять вздохнула.

— Про Сами-Знаете-Кого? Думбльдор сказал, что он «обладает уникальной способностью повсюду сеять вражду и раздоры. Бороться с этим мы можем лишь одним способом — связав себя столь же уникальными, крепкими узами дружбы и доверия»...

— Как тебе удаётся запоминать такие вещи? — поразился Рон, с восхищением глядя на Гермиону.

— Потому что я слушаю, Рон, — чуть резко ответила Гермиона.

— Я тоже слушаю, но всё равно, я не понимаю, как...

— Дело в том, — громко перебила Гермиона, — что это как раз то, о чём говорил Думбльдор. Сами-Знаете-Кто всего два месяца как вернулся, а мы уже ссоримся между собой. Кстати, и шляпа-сортировщица предупреждала о том же: будьте вместе, объединяйтесь...

— Про это Гарри вчера уже всё сказал, — в свою очередь перебил Рон. — Если это значит, что мы должны начать обниматься со «Слизерином», то скорее небо упадёт на землю.

— А по-моему, очень жаль, что колледжи даже не пытаются объединиться, — проворчала Гермиона.

Они дошли до подножия мраморной лестницы. По вестибюлю шла группа четвероклассников из «Равенкло». Увидев Гарри, они сбились более тесной кучкой, явно уверенные, что он опасен и бросается на чужих.

— Вот с кем мне точно нужно установить дружеские отношения, — саркастически бросил Гарри.

Вслед за равенкловцами они вошли в Большой зал и первым делом непроизвольно посмотрели на учительский стол. Профессор Грубль-Планк дружески болтала с профессором Зловестрой, преподавательницей астрономии, Огрид же, если и бросался в глаза, то исключительно своим отсутствием. Зачарованный потолок, безнадёжно затянутый дождевыми облаками, очень хорошо отражал настроение Гарри.

— Думбльдор даже не сказал, насколько эта Грубль-Планк тут останется, — пробурчал он, вместе с друзьями направляясь к гриффиндорскому столу.

— Может быть... — задумчиво сказала Гермиона.

— Что? — тут же спросили Гарри и Рон.

— Может быть, он... не хотел привлекать внимание к тому обстоятельству, что Огрида нет.

— Что значит, не хотел привлекать внимание? — почти смеясь, спросил Рон. — Разве этого можно не заметить?

Раньше, чем Гермиона успела ответить, к Гарри решительно подошла высокая чернокожая девочка с длинными, заплетёнными в косички волосами.

— Привет, Ангелина.

— Привет, — деловито сказала та, — как провёл лето? — и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Слушай, меня назначили капитаном гриффиндорской квидишной команды.

— Это приятно, — улыбнулся Гарри; зная характер Ангелины, можно было надеяться, что она не станет устраивать перед игрой тех нудных и продолжительных бесед, которыми славился Древ, а это, безусловно, намного улучшит их жизнь.

— Да. Короче, теперь, когда нет Древа, нам нужен новый Охранник. Испытания в пятницу в пять, и я хочу, чтобы вся команда присутствовала, хорошо? Чтобы все сразу увидели, устраивает их новый человек или нет.

— Ладно, — кивнул Гарри.

Ангелина улыбнулась и ушла.

— Я и забыла, что Древ закончил школу, — неопределённым тоном произнесла Гермиона, усаживаясь рядом с Роном и придвигая к себе блюдо с тостами. — Видимо, в команде теперь всё будет по-другому?

— Видимо, — сказал Гарри, садясь напротив. — Он был хорошим Охранником...

— Ну, свежая кровь никогда не повредит, верно? — сказал Рон.

В это время в верхние окна зала со свистящим шорохом крыльев влетело множество сов. Они принялись кружить над столами, разбрасывая письма и посылки и орошая еду на столе каплями воды — на улице, очевидно, шёл сильный дождь. Хедвиги не было, но Гарри не очень этому удивился — едва ли у Сириуса, его единственного корреспондента, могли за сутки появиться свежие новости. Гермионе же пришлось быстро отодвинуть в сторону апельсиновый сок и освободить место для большой амбарной совы с сыроватым оперением, которая держала в клюве насквозь промокший номер «Прорицательской газеты».

— Зачем ты продлеваешь подписку? — вспомнив Симуса, раздражённо спросил Гарри у Гермионы, клавшей бронзовый нут в кожаный кошелёчек на лапке совы. Получив деньги, птица немедленно снялась с места и улетела. — Мне уже всё равно... А там сплошная чушь.

— Врага надо знать в лицо, — недобро изрекла Гермиона, развернула газету, исчезла за ней и не появлялась до конца завтрака.

— Ничего, — коротко сообщила она потом, свернула газету и положила её рядом со своей тарелкой. — Ни про тебя, ни про Думбльдора, ни про что.

Подошла профессор Макгонаголл и выдала им новое расписание.

— Вы только взгляните, что у нас сегодня! — застонал Рон. — История магии, сдвоенное зельеделие, прорицания и сдвоенная защита от сил зла... Биннз, Злей, Трелани и страшная тётка Кхембридж — и всё в один день! Эх, скорее бы Фред с Джорджем доделали злостные закуски!...

— Что я слышу? Или мой слух меня обманывает? — раздался голос Фреда. Они с Джорджем только что подошли к столу и втиснулись на скамейку рядом с Гарри. — Старосты «Гриффиндора» не должны мечтать о том, как бы им прогулять уроки!

— Сначала посмотрите, какие уроки, — проворчал Рон, сунув Фреду под нос своё расписание. — Худший понедельник за всю историю «Хогварца».

— Эт'точно, братишка, — согласился Фред, проглядев расписание. — Ну что тебе сказать?... Можешь взять кусочек нуги-носом-кровь. Недорого.

— Почему недорого? — подозрительно спросил Рон.

— Потому что кровь будет идти, пока ты весь не иссохнешь. У нас пока нет противоядия, — ответил Джордж, угощаясь копчёной рыбкой.

— Спасибо, — Рон с хмурым видом сунул расписание в карман, — я уж лучше схожу на уроки.

— Кстати о злостных закусках, — Гермиона недовольно посмотрела на Фреда и Джорджа, — вы не имеете права развешивать на доске в гостиной приглашения для испытателей.

— Кто сказал? — Джордж, казалось, остолбенел от удивления.

— Я сказала, — ответила Гермиона. — И Рон.

— Меня не впутывай, — поспешно отрёкся Рон.

Гермиона сверкнула на него яростным взглядом. Близнецы заржали.

— Ничего, Гермиона, скоро ты запоёшь по-другому, — сказал Фред, густо намазывая маслом сдобную лепёшку. — Вы уже в пятом классе, скоро ты сама начнёшь выпрашивать злостные закуски.

— Как связаны пятый класс и злостные закуски? — поинтересовалась Гермиона.

— В пятом классе сдают С.О.В.У., — напомнил Джордж.

— И?..

— И на носу у вас экзамены! А учителя ещё будут постоянно тыкать вас этим самым носом в эти самые экзамены, и уж кожу-то точно пообдерут! — с жестоким удовлетворением объяснил Фред.

— У нас перед экзаменами на С.О.В.У. у половины класса были нервные срывы, — радостно сообщил Джордж. — Без конца, то слёзы, то истерика... Патрисия Стимпсон только и делала, что приходила в себя после обморока...

— А Кеннет Таулер покрылся фурункулами, помнишь? — предался приятным воспоминаниям Фред.

— Ну, это потому, что ты подсыпал ему в пижаму бульбадоксальный порошок, — возразил Джордж.

— Ах да, — ухмыльнулся Фред, — я и забыл... Всего уж и не упомнишь, верно?

— В любом случае, пятый класс — это ужас, — продолжал пугать Джордж. — Конечно, если вам не безразличны результаты экзаменов. Впрочем, мы с Фредом умудрились как-то прорваться.

— Да уж... — вставил Рон. — Сколько вы получили? По три балла на брата?

— Угу, — нисколько не смущаясь, отозвался Фред. — Академическая карьера — не наше будущее.

— Мы даже всерьёз обсуждали, стоит ли заканчивать седьмой класс, — с воодушевлением добавил Джордж, — теперь, когда мы получили...

Он замолчал, поймав предостерегающий взгляд Гарри, догадавшегося, что Джордж собирается упомянуть приз за Тремудрый Турнир, который он отдал близнецам.

— ...теперь, когда мы получили С.О.В.У., — выкрутился Джордж. — В смысле, я что хочу сказать: на кой нам нужен П.А.У.К.? Вот только мама... Она точно не переживёт, если мы бросим школу... Учитывая Перси и всё такое.

— Но мы, тем не менее, не намерены тратить этот год зря, — Фред любовно обвёл глазами Большой зал. — Мы посвятим его маркетинговым исследованиям, выясним, сколько хохмазинных товаров в среднем потребляет каждый учащийся «Хогварца», тщательно проанализируем результаты и тогда сможем выпускать ровно столько продукции, сколько нужно для удовлетворения спроса.

— Откуда у вас деньги на то, чтобы открыть хохмазин? — скептически спросила Гермиона. — Вам же понадобится сырьё, материалы... да и помещение тоже...

Гарри не смотрел на близнецов. Кровь бросилась ему в лицо, он нарочно уронил вилку, полез за ней под стол и снизу услышал голос Фреда:

— Знаешь, Гермиона, не хочешь, чтобы тебе врали, не задавай лишних вопросов. Пошли, Джордж! Если придём на гербологию пораньше, успеем продать парочку подслуш.

Вынырнув из-под стола, Гарри увидел удаляющихся близнецов. Каждый из них уносил с собой горку тостов.

— Это ещё что значит? — Гермиона перевела взгляд с Гарри на Рона. — «Не хочешь, чтобы тебе врали»... Значит, у них уже есть деньги на хохмазин?

— Знаешь, мне самому интересно, — нахмурил брови Рон. — Этим летом они купили мне новую парадную робу. Не могу понять, откуда они взяли столько денег...

Гарри остро почувствовал, что, пока разговор не принял слишком опасного направления, надо срочно сменить тему.

— Как вы думаете, это правда, что пятый класс такой трудный? Из-за экзаменов?

— Ох, правда, — вздохнул Рон. — А как иначе? Это же действительно важно, влияет на дальнейшую работу и всё такое. Кстати, Билл мне сказал, что в этом году нам будут давать рекомендации по выбору профессии. Чтобы в следующем году мы могли выбрать, по чему сдавать П.А.У.К.

— А вы уже знаете, чем хотели бы заниматься после «Хогварца»? — спросил Гарри своих друзей чуть позже, когда они вышли из Большого зала и направились к кабинету истории магии.

— Да не то чтобы, — неопределённо протянул Рон. — Кроме... пожалуй...

Он смутился.

— Кроме чего? — настаивал Гарри.

— Ну, наверно, было бы интересно стать аврором, — с деланой небрежностью ответил Рон.

— Это точно, — горячо поддержал Гарри.

— Но авроры — это, скажем так, элита, — сказал Рон. — Для этого надо быть на уровне. Гермиона, а ты что думаешь?

— Не знаю, — ответила та. — Но я хотела бы заниматься чем-то действительно стоящим.

— Аврор — это стоящее! — воскликнул Гарри.

— Стоящее, но не единственное, — задумчиво проговорила Гермиона. — Вот если бы я могла и дальше развивать дело П.У.К.Н.И....

Рон и Гарри приложили все силы, чтобы не посмотреть друг на друга.

История магии общепризнанно считалась самой скучной из известных колдовскому миру дисциплин. Профессор Биннз, учитель-призрак, обладал невероятно нудным, одышливым голосом, в течение десяти минут (в тёплую погоду — в течение пяти) гарантированно усыплявшим любого слушателя. Урок всегда проходил одинаково: Биннз безостановочно диктовал, а ученики либо записывали, либо — что случалось значительно чаще — сидели неподвижно, невидяще уставившись в пространство. Сдавать этот предмет Гарри и Рон ухитрялись лишь благодаря конспектам Гермионы, которые они за несколько дней до экзамена переписывали. Гермиона одна могла противостоять снотворному воздействию голоса Биннза.

Сегодня их классу пришлось пережить полуторачасовой бубнёж о войнах с гигантами. За первые десять минут Гарри услышал достаточно, чтобы понять, что в устах другого учителя этот материал мог бы быть вполне интересным, но затем его мозг словно отключился, и он провёл один час двадцать минут, играя с Роном в виселицу на полях пергамента, причём Гермиона с завидной регулярностью бомбардировала их свирепыми взглядами.

— Интересно, что будет, — холодно спросила она у Гарри с Роном, когда они вышли на перемену (Биннз вылетел из класса сквозь доску), — если в этом году я возьму и не дам вам конспекты?

— Мы не получим С.О.В.У., — ни на секунду не задумавшись, ответил Рон. — А тебе нужен такой груз на совести?

— И поделом бы вам, — сердито сказала Гермиона. — Вы ведь даже не пытаетесь его слушать!

— Очень даже пытаемся, — возразил Рон. — Просто у нас нет твоих мозгов, или твоей памяти, или твоей внимательности — короче, ты умнее нас, но... тебе обязательно тыкать этим нам в нос?

— Ой, только не надо этой вот ерунды, — отмахнулась Гермиона, но всё же выражение её лица стало чуть мягче, когда, впереди всех, она вышла на мокрый школьный двор.

С неба сыпал мельчайший дождик, больше похожий на туман, и контуры ребят, группками стоявших по периметру двора, казались размытыми. Гарри, Рон и Гермиона выбрали уединённый уголок под балконом, с которого текла вода, подняли, спасаясь от сентябрьского холода, воротники роб и принялись гадать, чем встретит их Злей на первом в этом году уроке. Едва они успели сойтись на том, что это непременно будет что-нибудь ужасно трудное, такое, что позволит взять их тёпленькими после двухмесячного ничегонеделания, как из-за угла кто-то появился.

— Привет, Гарри!

Это оказалась Чу Чэнг — и, что самое удивительное, опять одна. Это было очень необычно: Чу всегда окружала стайка хихикающих подружек. В памяти Гарри были ещё свежи те мучения, которые он испытал, пытаясь застать её в одиночестве, чтобы пригласить на рождественский бал.

— Привет, — сказал Гарри, остро ощущая, каким горячим стало вдруг его лицо. По крайней мере, на этот раз ты не в смердосоке, напомнил он себе. Чу, видимо, подумала о том же.

— Значит, тебе удалось отчиститься, да?

— Да, — Гарри постарался улыбнуться, хотя для него это было не смешное воспоминание, а болезненное. — Ну что... э-э... ты хорошо провела лето?

И сразу же пожалел о сказанном — Чу и Седрик были влюблены друг в друга, и его гибель, конечно же, подействовала на Чу не меньше, чем на Гарри. Соответственно, и каникулы у неё были не лучше, чем у него. Её лицо напряглось, но она ответила:

— О, ничего, нормально...

— Это эмблема «Торнадос»? — неожиданно и резко спросил Рон, показывая на робу Чу, где был приколот небесно-голубой значок с золотой сдвоенной буквой "Т". — Ты что, за них болеешь?

— Болею, — ответила Чу.

— А ты всегда за них болела или только недавно, с тех пор, как они начали выигрывать? — спросил Рон. Гарри счёл его тон неуместно обвинительным.

— Я болею за них с шести лет, — холодно ответила Чу. — Ладно... До свидания, Гарри.

Она ушла. Гермиона дождалась, пока она отойдёт на середину двора, а потом набросилась на Рона.

— Ты такой бестактный!

— А чего? Я только спросил...

— Ты не понял, что она хотела поговорить с Гарри наедине?

— Ну и говорила бы. Я ей не мешал...

— Что ты на неё напал из-за какой-то квидишной команды?

— Напал? Я не напал, я просто...

— Какое тебе дело, болеет она за «Торнадос» или нет?

— Ну, знаешь, половина народу, которые носят такой значок, купили его в последнем сезоне...

— Да какая разница?

— Такая, что они не настоящие фанаты, а просто примазываются к победителям...

— Колокол, — устало сказал Гарри. Рон с Гермионой пререкались так громко, что не услышали его. Всю дорогу до подземелья Злея они ругались не переставая, и это дало Гарри время поразмыслить над тем, что с такими товарищами, как Невилль и Рон, у него едва ли есть шанс проговорить с Чу больше двух минут и при этом не захотеть навсегда уехать из страны.

Тем не менее, думал он, присоединяясь к очереди, выстроившейся перед кабинетом Злея, она всё-таки подошла поговорить со мной. Чу вполне могла бы ненавидеть Гарри за то, что выжил он, а не Седрик... А она разговаривает с ним вполне по-дружески, не считает его лжецом или психом, не винит в гибели Седрика... Надо же, сама подошла к нему, второй раз за два дня... От этой мысли у Гарри поднялось настроение. Даже зловещий скрип открывающейся в подземелье Злея двери не смог проколоть надувшийся у него в груди маленький воздушный шарик надежды. Гарри вслед за Роном и Гермионой прошёл к их обычным местам в конце класса и сел между своими друзьями, не обращая внимания на разнообразные недовольные звуки, которые те периодически издавали.

— Приготовьтесь, — ледяным тоном сказал Злей, захлопнув за собой дверь.

В призыве к порядку не было никакой необходимости: едва услышав стук закрывающейся двери, ученики прекратили возню и затихли. Как правило, один только вид Злея гарантировал полную тишину в классе.

— Прежде чем приступить к сегодняшнему уроку, — начал Злей, стремительно подходя к доске и оборачиваясь к классу, — мне кажется уместным напомнить, что в июне вам предстоит очень важный экзамен, где вы должны будете показать, насколько хорошо научились готовить и использовать волшебные снадобья. И хотя, бесспорно, некоторые из вас отличаются редкостным слабоумием, я надеюсь, что при сдаче экзаменов на С.О.В.У. вы все сумеете получить как минимум «приемлемо». В противном случае я буду... крайне вами недоволен.

Его взгляд задержался на Невилле. Тот судорожно сглотнул слюну.

— Разумеется, по окончании этого года многие из вас закончать изучение моего предмета, — продолжал Злей. — П.А.У.К. по зельеделию будут сдавать только самые лучшие ученики, а это, как вы понимаете, означает, что со многими из вас нам придётся проститься.


Его глаза остановились на Гарри; губы изогнулись в ядовитой улыбке. Гарри злобно уставился на учителя, испытывая мрачное удовольствие при мысли, что после пятого класса сможет навсегда забыть об уроках зельеделия.

— Впрочем, до момента расставания у нас остаётся ещё целый год, — вкрадчиво продолжал Злей. — Поэтому, вне зависимости от того, намерены вы сдавать П.А.У.К. или нет, я рекомендую вам сосредоточить все усилия на том, чтобы в конце этого года получить наивысший возможный балл, ибо даже при сдаче экзамена на С.О.В.У. я привык ожидать от своих учеников соответствия определённым стандартам.

— Сегодня вам предстоит изготовить зелье, которое очень часто встречается на экзаменах на совершенно обычный волшебный уровень: Смирительный Настой, снимающий беспокойство и возбуждение. Но учтите: если вы проявите неловкость при обращении с ингредиентами, то сон человека, принявшего ваше зелье, будет тяжёлым, а в некоторых случаях и непробудным, поэтому вам следует быть предельно внимательными. — Гермиона, сидевшая слева от Гарри, распрямила спину. На её лице застыло напряжённо-сосредоточенное выражение. — Состав и способ приготовления, — Злей чуть заметно взмахнул палочкой, — на доске перед вами (на доске, действительно, возник рецепт), — а всё, что вам нужно, вы найдёте, — он опять взмахнул палочкой, — в шкафу (дверь шкафа распахнулась), — на приготовление отводится полтора часа... Приступайте.

Как и было предсказано, зелье, которое задал приготовить Злей, оказалось невероятно трудным, капризным. Ингредиенты следовало добавлять в котёл в точно установленном порядке и в тщательно отмеренных количествах, а смесь помешивать определённое количество раз, сначала по часовой стрелке, потом — против часовой. Пламя же, на котором варился настой, за указанное число минут до добавления последнего ингредиента обязательно нужно было уменьшить до некого конкретного уровня.

— Сейчас над вашим зельем должен появиться лёгкий серебристый парок, — сказал Злей, когда до установленного срока осталось десять минут.

Гарри, давно и обильно потевший, в отчаянии обвёл глазами подземелье. Над его собственным котлом вились тёмно-серые клубы, котёл Рона плевался зелёными искрами. Симус лихорадочно тыкал волшебной палочкой под свой котёл, так как огонь под ним отчего-то потух. Над зельем Гермионы, однако, поднимался красивый серебристый туман, и Злей, проходя мимо, лишь молча посмотрел на него поверх своего крючковатого носа, а это означало, что он не нашёл повода для критики. Зато у котла Гарри Злей остановился и с отвратной ухмылкой на лице заглянул внутрь.

— Скажите-ка мне, Поттер, что, собственно, вы намеревались приготовить?

Слизеринцы, сидевшие в начале класса, с любопытством обернулись — они обожали слушать, как Злей отчитывает Гарри.

— Смирительный Настой, — напряжённо ответил Гарри.

— А скажите-ка мне, Поттер, — вкрадчиво продолжал Злей, — умеете ли вы читать?

Драко Малфой засмеялся.

— Умею, — ответил Гарри. Его пальцы впились в палочку.

— В таком случае, будьте любезны, прочтите вслух третью строчку рецепта.

Гарри, прищурившись, посмотрел на доску. Сквозь клубы разноцветного пара, наполнявшего подземелье, разглядеть написанное было нелегко.

— "Добавить порошок лунного камня, помешать три раза против часовой стрелки, оставить на медленном огне на семь минут, затем добавить две капли чемеричного сиропа".

Сердце его оборвалось. Он забыл про чемеричный сироп и после семи минут на медленном огне сразу перешёл к четвёртому пункту!

— Вы выполнили всё, что сказано в третьем пункте, Поттер?

— Нет, — очень тихо ответил Гарри.

— Простите, не расслышал?

— Нет, — громче повторил Гарри. — Я забыл чемеричный сироп.

— Знаю, что забыли, Поттер, а это означает, что изготовленная вами бурда абсолютно бесполезна. Эванеско.

Зелье Гарри исчезло, а сам он остался с глупым видом стоять у пустого котла.

— Тех из вас, кто умеет читать, прошу сдать для проверки пузырьки с образцами зелья. Не забудьте чётко надписать своё имя, — сказал Злей. — Домашнее задание: двенадцать дюймов пергамента о свойствах лунного камня и его использовании в зельеделии, сдать в четверг.

Пока все вокруг переливали зелье в пузырьки, Гарри, дымясь от ярости, собирал свои вещи. Неужели его зелье хуже зелья Рона, которое к этому времени начало издавать ужасный запах тухлых яиц? Или зелья Невилля, которое приобрело консистенцию свежезамешанного цемента и которое Невилль был вынужден выдалбливать из котла? Между тем, только он, Гарри, получит за сегодняшнюю работу ноль баллов. Он сунул волшебную палочку в рюкзак, плюхнулся на стул и стал наблюдать за другими учениками, подносившими к столу Злея заткнутые пробками пузырьки. Наконец прозвонил колокол. Гарри выскочил из подземелья первым и, к тому времени, когда Рон и Гермиона дошли до Большого зала, успел начать есть. С утра небо приобрело ещё более интенсивный серый цвет. В высокие окна хлестал дождь.

— Он поступил ужасно несправедливо, — утешительно сказала Гермиона, садясь рядом с Гарри и накладывая себе картофельную запеканку с мясом. — У Гойла зелье получилось намного хуже твоего. Когда он перелил его в пузырёк, всё взорвалось, а роба Гойла загорелась.

— Да чёрт с ним, — отозвался Гарри, прожигая взглядом тарелку, — когда это Злей поступал со мной справедливо?

Ни Рон, ни Гермиона не ответили, все трое прекрасно знали о непримиримой взаимной вражде, связавшей Злея и Гарри с момента их самой первой встречи.

— Вообще-то, я надеялась, что в этом году он будет чуточку лучше, — разочарованно проговорила Гермиона. — Из-за... сам понимаешь... — она осторожно огляделась. По обе стороны от них было по меньшей мере полдюжины пустых мест, и никто не проходил мимо. — ... Из-за Ордена и всего прочего.

— Чёрного колдуна не отмоешь добела, — с мудрым видом изрёк Рон. — И потом, я всегда считал, что Думбльдор просто сумасшедший, что доверяет Злею. Где у него доказательства, что Злей действительно больше не работает на Сами-Знаете-Кого?

— Если Думбльдор не делится ими с тобой, это ещё не значит, что доказательств нет, — отрезала Гермиона. Но, не успел Рон открыть рот, чтобы привести контраргумент, как Гарри рявкнул:

— Слушайте, замолчите вы наконец! — Рон и Гермиона застыли с рассерженным и обиженным видом. — Спокойно пожить не можете? — продолжил Гарри. — Грызётесь, грызётесь, достали уже. — И, бросив недоеденную запеканку, перекинул рюкзак через плечо и ушёл.

Перепрыгивая через несколько ступенек он, против потока спешивших на обед школьников, взбежал по мраморной лестнице. Гнев, вспыхнувший так внезапно, горел внутри, и Гарри с глубочайшим удовлетворением вспоминал остолбенелые лица Рона и Гермионы. Так им и надо, думал он, трёх минут не могут провести не поссорившись... вечно собачатся... от них кто угодно на стенку полезет...

Он прошёл мимо висевшего на лестничной площадке большого портрета рыцаря сэра Кэдогана; тот вытащил из ножен меч и стал потрясать им, с вызовом глядя на Гарри, который полностью проигнорировал его действия.

— Назад, шелудивый пёс! Встречай свою смерть достойно! — проорал сэр Кэдоган. Из-под забрала его голос звучал приглушённо. Гарри, не поворачивая головы, решительно шагал дальше. Сэр Кэдоган попытался преследовать его и даже перебежал на соседнюю картину, но был остановлен тамошним обитателем, большим и рассерженным волкодавом.

Остаток обеденного перерыва Гарри провёл в одиночестве, сидя под люком на вершине Северной башни, и, когда колокол возвестил начало урока, был первым, кто взобрался по серебряной лесенке в кабинет прорицания.

Прорицание, после зельеделия, было самым нелюбимым предметом Гарри, главным образом из-за того, что преподавательница, профессор Трелани, имела дурную привычку на каждом уроке предсказывать ему неминуемую безвременную кончину. Сибилла Трелани, очень худая женщина, задрапированная множеством шалей, обвешанная бесчисленными бусами и носившая огромные очки, которые сильно увеличивали её глаза, напоминала Гарри странное большое насекомое. Когда он вошёл, она занималась тем, что раскладывала книжки в потрёпанных кожаных переплётах по шатким длинноногим столикам, расставленным по всему кабинету. Свет, который отбрасывали накрытые шарфами лампы и тихо тлеющий, источающий тошнотворный аромат благовоний огонь в очаге, был так слаб, что преподавательница не заметила Гарри, бесшумно скользнувшего в уголок. В течение ближайших пяти минут подошли и все остальные. Рон вынырнул из люка, осторожно осмотрелся по сторонам и, заметив Гарри, направился прямо к нему — настолько прямо, насколько позволяли преграждавшие путь столики, креслица и пуфики.

— Мы с Гермионой перестали спорить, — сообщил он, сев рядом с Гарри.

— Молодцы, — буркнул Гарри.

— Но Гермиона сказала, что было бы хорошо, если бы ты перестал срывать на нас своё зло, — продолжил Рон.

— Я не...

— Я только передал послание, — перебил Рон. — Но, по-моему, она права. Мы не виноваты в том, как с тобой обошлись Симус и Злей.

— Я этого не говорил...

— Добрый день, — заговорила профессор Трелани своим загадочным, мечтательным голосом, и Гарри умолк, чувствуя одновременно и лёгкое раздражение, и стыд за своё поведение. — Я очень рада вновь приветствовать вас на занятиях по прорицанию. Конечно, во время каникул я пристально следила за вашими судьбами, и мне отрадно видеть, что все вы возвратились в «Хогварц» целыми и невредимыми... Разумеется, я знала, что так и будет.

— На столах перед вами находится книга Иниго Имаго «Оракул сновидений». Толкование снов играет принципиально важную роль в предсказании будущего, поэтому, скорее всего, именно это вас и попросят проделать при сдаче экзаменов на С.О.В.У. Вы, конечно, понимаете, что, когда речь заходит о священном искусстве прорицания, результатам экзаменов нельзя придавать ни малейшего значения. Для того, кто обладает Видением, дипломы и оценки — пустой звук. Однако, коль скоро директору нужно, чтобы вы сдавали этот экзамен, то...

Её голос стих, фраза деликатно повисла в воздухе, но ни у кого не осталось никаких сомнений, что профессор Трелани считает свой предмет выше таких низменных материй, как экзамены.

— Откройте, пожалуйста, введение и прочитайте, что говорит Имаго о толковании снов. Затем разделитесь на пары и с помощью «Оракула сновидений» разберите самые недавние сны друг друга. Приступайте, прошу вас.

Единственно хорошим в уроке прорицания было то, что он не был сдвоенным. К тому времени, как они прочитали введение, на толкование осталось всего десять минут. Дин, сидевший за соседним столиком, выбрал себе в пару Невилля, и тот незамедлительно пустился в пространное повествование о своём кошмаре, в котором гиганские ножницы надели лучшую шляпку его бабушки. Гарри с Роном лишь мрачно переглянулись.

— Никогда не запоминаю снов, — сказал Рон. — Давай лучше ты.

— Ну хоть один-то ты помнишь, — нетерпеливо возразил Гарри.

Он не собирался никому рассказывать своих снов. Он и так прекрасно знал, что означает его почти ежедневный кошмар про кладбище, и не нуждался в разъяснениях ни Рона, ни профессора Трелани, ни, тем более, идиотского «Оракула сновидений».

— Ладно. Позавчера мне снилось, что я играю в квидиш, — пытаясь припомнить сон, Рон мучительно скривил лицо. — Как ты считаешь, что это значит?

— Наверное... что тебя... съест гигантская зефирина... или что-то в этом роде, — проговорил Гарри, без интереса листая «Оракул». Выискивать там обрывки снов было очень скучно, и Гарри совершенно не обрадовался, когда профессор Трелани в качестве домашнего задания велела целый месяц вести дневник сновидений. Вскоре прозвонил колокол, и они с Роном стали спускаться вниз по верёвочной лестнице. Рон громко ворчал:

— Ты понимаешь, сколько нам уже всего назадавали? Во-первых, сочинение на полтора фута по войнам с гигантами для Биннза, во-вторых, фут по лунному камню для Злея, а теперь ещё целый месяц надо вести дурацкий дневник! Получается, Фред и Джордж не наврали про этот год! Ну, пусть только тётка Кхембридж попробует что-нибудь задать!...

Когда они вошли в кабинет защиты от сил зла, профессор Кхембридж уже сидела за столом. На ней была вчерашняя пушистая розовая кофта и чёрный бархатный бант на голове. И опять Гарри непроизвольно подумал об огромной мухе, неосторожно севшей на голову огромнейшей жабы.

Ученики входили в класс очень тихо. В конце концов, пока что профессор Кхембридж — тёмная лошадка, и непонятно, насколько она строга.

— Ну-с, здравствуйте! — воскликнула та, когда все наконец расселись.

В ответ раздалось недружное «здравствуйте».

— Ц-ц-ц, — поцокала языком профессор Кхембридж. — Так дело не пойдёт. Прошу вас, хором и громко: «Здравствуйте, профессор Кхембридж!». Итак, ещё разочек, дружно. Здравствуйте, ребята!

— Здравствуйте, профессор Кхембридж! — пропел класс.

— Так-то лучше, — сладко мурлыкнула профессор Кхембридж. — Совсем не трудно, правда? А теперь уберите палочки и достаньте перья.

Многие угрюмо переглянулись: просьба убрать палочки никогда ещё не предвещала интересного урока. Гарри сунул палочку в рюкзак и достал перо, чернила и пергамент. Профессор Кхембридж открыла сумочку, вынула свою палочку — необычно короткую — и крепко постучала ею по доске. Там мгновенно появились слова:

Защита от сил зла

Повторение базовых принципов

— Думаю, все вы согласитесь, что изучали этот предмет крайне обрывочно и фрагментарно, не так ли? — заявила профессор Кхембридж, поворачиваясь к классу с аккуратно сложенными на животе ручками. — Постоянная смена преподавателей, большинство которых не давало себе труда придерживаться одобренного министерством курса, к несчастью, привела к тому, что ваши знания не соответствуют стандартам, требуемым при сдаче экзаменов на С.О.В.У.

— Поэтому вы будете рады узнать, что скоро положение вещей кардинально изменится в лучшую сторону. В этом году мы с вами будем проходить тщательно проработанный и одобренный министерством теоретический курс защитной магии. Запишите, пожалуйста, следующее.

Она опять постучала по доске; предыдущая надпись исчезла, и её место занята другая: «Задачи курса». 1. Введение. Основополагающие принципы защитной магии. 2. Выработка умения распознавать ситуации, в которых официально разрешено применение защитной магии. 3. Защитная магия как магия практическая.

Несколько минут в классе раздавался лишь скрип перьев по пергаменту. Когда все списали с доски, профессор Кхембридж спросила:

— Все приобрели «Теорию защитной магии» Уилберта Уиляйла?

В ответ раздалось утвердительное бормотание.

— Думаю, вам придётся это повторить, — качнула головой профессор Кхембридж. — Когда я задаю вопрос, то хочу слышать чёткий и внятный ответ, «да, профессор Кхембридж» или «нет, профессор Кхембридж». Итак: все приобрели «Теорию защитной магии» Уилберта Уиляйла?

— Да, профессор Кхембридж, — зазвенело в классе.

— Прекрасно, — сказала профессор Кхембридж. — А теперь откройте страницу пять. Глава первая, «Основы для начинающих». Читайте про себя. Объяснения не потребуются.

Профессор Кхембридж отошла от доски, уселась в кресло за учительским столом и уставилась на ребят припухшими, жабьими глазами. Гарри открыл страницу пять «Теории защитной магии» и приступил к чтению.

Читать было отчаянно скучно — так же скучно, как слушать профессора Биннза. Гарри беспомощно чувствовал, что не в силах сосредоточиться, и скоро понял, что уже в шестой раз проводит глазами по одной и той же строчке, но не может усвоить написанное. Некоторое время прошло в гробовом молчании. Рядом с Гарри, Рон, уставившись в одну точку на странице, рассеянно вертел в руках перо. Гарри повернул голову вправо и испытал глубочайшее удивление, которое вывело его из ступора. Гермиона даже не открывала учебник! Вместо этого, подняв руку, она в упор смотрела на профессора Кхембридж.

Гарри не мог припомнить, чтобы Гермиона когда-либо решалась ослушаться указаний учителя, а тем более могла противостоять искушению открыть любую книгу, попавшуюся ей на глаза. Он вопросительно поглядел на неё, но она лишь покачала головой, показывая, что не станет отвечать ни на какие вопросы, продолжая смотреть на профессора Кхембридж, которая столь же упорно смотрела в другую сторону.

Прошло ещё некоторое время. Гарри уже не был единственным, кто смотрел на Гермиону. «Основы для начинающих» оказались настолько нудными, что с каждой минутой всё большее число учеников решалось предпочесть чтению наблюдение за Гермионой, старавшейся привлечь внимание профессора Кхембридж.

Вскоре уже больше половины класса смотрело не в книгу, а на Гермиону, и в какой-то момент профессор Кхембридж, видимо, решила, что игнорировать создавшуюся ситуацию больше нельзя.

— Вы хотите задать вопрос по поводу прочитанной главы, милая? — спросила она Гермиону так, словно только что заметила её поднятую руку.

— Не по поводу главы, нет, — ответила Гермиона.

— Видите ли, мы сейчас читаем учебник, — подчёркнуто произнесла профессор Кхембридж, показывая маленькие острые зубки. — Обсуждение любой другой темы следует отложить до конца урока.

— У меня вопрос по поводу задач курса, — объяснила Гермиона.

Профессор Кхембридж подняла брови.

— Ваше имя?

— Гермиона Грэнжер, — сказала Гермиона.

— Очень хорошо, мисс Грэнжер, но мне кажется, что задачи курса определены очень чётко и понятны всякому, кто внимательно их прочитает, — голос профессора Кхембридж непоколебимо источал мёд.

— Мне — нет, — довольно нагло отрезала Гермиона. — Там ничего не сказано об использовании защитных заклинаний.

Во время короткой паузы, последовавшей за её словами, многие повернулись к доске и, хмуря лбы, ещё раз прочитали задачи курса.

— Использовании защитных заклинаний? — с кокетливым смешком повторила профессор Кхембридж. — Мисс Грэнжер, я и представить себе не могу такой ситуации, в которой вам на моём уроке понадобилось бы использовать защитные заклинания. Едва ли вы можете опасаться, что кто-то нападёт на вас во время урока.

— Так мы что, вообще не будем колдовать? — громко воскликнул Рон.

— Тот, кто хочет что-то сказать во время моего урока, должен сначала поднять руку, мистер...

— Уэсли, — ответил Рон, выбрасывая вверх руку.

Профессор Кхембридж, широко распялив в улыбке рот, повернулась к нему спиной. Тут подняли руки и Гарри с Гермионой. Припухшие глазки профессора Кхембридж на некоторое время задержались на Гарри. Потом она обратилась к Гермионе:

— Да, мисс Грэнжер? Хотите спросить о чём-то ещё?

— Да, — кивнула Гермиона. — Насколько я понимаю, основная цель изучения защиты от сил зла — овладеть практическими навыками применения защитных заклинаний. Так?

— Позвольте полюбопытствовать, мисс Грэнжер, являетесь ли вы квалифицированным и сертифицированным министерством методистом? — с фальшивой любезностью осведомилась профессор Кхембридж.

— Нет, но...

— Тогда, боюсь, не вам решать, что является «основной целью изучения» какого бы то ни было предмета. Наша новая программа разработана колдунами много старше и, поверьте, умнее вас. Вы познакомитесь с защитными заклинаниями гарантированно безопасным способом...

— Какой в этом толк? — громко вмешался Гарри. — Когда на нас нападут, то сделают это вовсе не гаранти...

— Руку, мистер Поттер, — пропела профессор Кхембридж.

Гарри ударил кулаком воздух над головой. И снова, профессор Кхембридж отвернулась от него — но руки подняли ещё несколько человек в классе.

— Ваше имя? — обратилась профессор Кхембридж к Дину.

— Дин Томас.

— Итак, мистер Томас?

— Но ведь Гарри говорит правильно! — заявил Дин. — Если на нас нападут, никаких гарантий безопасности у нас не будет.

— Повторяю, — размеренно произнесла профессор Кхембридж, неприятно улыбаясь Дину. — Едва ли вы можете опасаться, что кто-то решит напасть на вас во время урока.

— Нет, но...

Профессор Кхембридж заговорила поверх его головы.

— Мне не хотелось бы подвергать критике манеру ведения дел в этой школе, — сказала она, и её рот растянулся в неестественной улыбке, — но в прошлом мой предмет вам преподавали весьма безответственные лица, весьма, весьма безответственные. Не говоря уже, — тут она препротивно засмеялась, — об исключительно опасных метисах.

— Если вы имеете в виду профессора Люпина, — сердито выкрикнул Дин, — то он был лучше всех, кто у нас...

— Руку, мистер Томас! Как я уже говорила, вас обучали заклинаниям очень сложным, совершенно неподходящим для вашей возрастной группы и потенциально крайне опасным, можно даже сказать, смертельно опасным. Вас сумели запугать до того, что вы уверены, что в любой момент вам может угрожать нападение представителей сил зла...

— Ничего подобного, — перебила Гермиона, — мы просто...

— Вы опять не подняли руку, мисс Грэнжер!

Гермиона подняла руку. Профессор Кхембридж отвернулась от неё.

— Насколько мне известно, мой предшественник выполнял запрещённые заклинания не только при вас, но и на вас.

— Ну, так он и оказался маньяком! — горячо воскликнул Дин. — Заметьте, при этом он многому нас научил.

— Вы также не подняли руку, мистер Томас! — пронзительно вскричала профессор Кхембридж. — Так вот. В министерстве магии считают, что для экзаменов, которые, по сути дела, и есть конечная цель обучения в школе, теоретических знаний больше чем достаточно. И ваше имя?.. — прибавила она, воззрившись на Парватти, которая только что подняла руку.

— Парватти Патил, а разве на экзаменах на С.О.В.У. по защите от сил зла не будет практической части? Разве мы не должны будем на деле показать, что способны выполнить контр-заклятия и всё прочее?

— При условии добросовестного изучения теоретического материала и в тщательно контролируемых экзаменационных условиях у вас не будет никаких трудностей с выполнением изученных заклинаний, — на одной ноте произнесла профессор Кхембридж.

— Ни разу не попробовав? — не веря своим ушам, переспросила Парватти. — То есть, на экзамене мы будем выполнять их в первый раз?

— Повторяю, при условии добросовестного изучения теоретического материала...

— Какой толк от теории в реальном мире? — громко спросил Гарри, выставив в воздух кулак.

Профессор Кхембридж подняла на него глаза.

— Это не реальный мир, мистер Поттер, это школа, — тихо сказала она.

— Значит, нас не собираются готовить к тому, что нас там ждёт?

— Вас там ничего не ждёт, мистер Поттер.

— Неужели? — язвительно спросил Гарри. Его гнев, весь день словно булькавший под крышкой, казалось, достиг точки кипения.

— Кто же, повашему мнению, станет нападать на таких детей, как вы? — ужасным медоточивым голосом осведомилась профессор Кхембридж.

— Х-м-м, дайте-ка подумать... — Гарри изобразил глубокие раздумья. — Ну, может быть... лорд Вольдеморт?

Рон ахнул, Лаванда Браун тихо вскрикнула, Невилль сполз со стула. Профессор Кхембридж, однако, даже не поморщилась, а напротив, посмотрела на Гарри с мрачным удовлетворением.

— Минус десять баллов с «Гриффиндора», мистер Поттер.

В классе повисло потрясённое молчание. Все взгляды были направлены либо на Кхембридж, либо на Гарри.

— А теперь позвольте мне объяснить вам некоторые вещи — раз и навсегда.

Профессор Кхембридж встала, чуть наклонившись вперёд и уперев в стол коротенькие толстые пальцы.

— Вам сказали, что небезызвестный чёрный колдун воскрес из мёртвых...

— Не из мёртвых! — гневно воскликнул Гарри. — Но он действительно вернулся!

— Мистер-Поттер-вы-уже-украли-у-своего-колледжа-десять-баллов-не-делайте-своё-положение-хуже-чем-оно-есть, — на едином дыхании отчеканила профессор Кхембридж, даже не поглядев на Гарри. — Как я уже сказала, вас проинформировали, что небезызвестный чёрный колдун вновь набрал силу. Это ложь.

— Это НЕ ложь! — крикнул Гарри. — Я его видел, я с ним сражался!

— Мистер Поттер, вы наказаны! — победно объявила профессор Кхембридж. — Придёте в мой кабинет. Завтра вечером. В пять. А теперь повторяю: это ложь. Министерство магии гарантирует вам полную безопасность от каких бы то ни было чёрных колдунов. Тем не менее, если вас что-то беспокоит, пожалуйста, приходите ко мне. После уроков или на переменах. Мы поговорим. Если же кто-то будет продолжать тревожить вас глупыми россказнями о возродившихся чёрных колдунах, мне бы хотелось об этом знать. Я здесь для того, чтобы помогать вам. Я ваш друг. А сейчас, пожалуйста, продолжайте читать. Страница пять, «Основы для начинающих».

Профессор Кхембридж села на место. Гарри, между тем, встал. Все уставились на него; на лице у Симуса явственно читался страх, смешанный с восхищением.

— Гарри, не надо! — предупреждающе прошептала Гермиона и потянула его за рукав, но Гарри отдёрнул руку.

— Значит, по вашему мнению, Седрик Диггори взял и умер сам? — спросил Гарри. Голос его дрожал.

Класс дружно охнул: никто, за исключением Рона и Гермионы, ещё не слышал, чтобы Гарри упоминал о том, что случилось в ту страшную ночь. Все с жадным любопытством водили глазами от Гарри к профессору Кхембридж и обратно. Она сверлила Гарри тяжёлым взглядом, и на её лице не было и тени улыбки.

— Смерть Седрика Диггори наступила в результате несчастного случая, — холодно заявила профессор Кхембридж.

— Нет, это было убийство, — возразил Гарри, чувствуя, что дрожит с головы до ног. До сих пор он почти ни с кем об этом не разговаривал, а теперь вот заговорил, и к тому же сразу перед тридцатью слушателями. — Его убил Вольдеморт, и вы об этом прекрасно знаете.

Лицо профессора Кхембридж окаменело. Гарри подумал, что сейчас она начнёт на него орать. А она заговорила тихо-тихо, нежным, девочкиным голоском:

— Дорогой мистер Поттер, прошу вас, подойдите ко мне.

Гарри оттолкнул стул ногой, обогнул Рона и Гермиону и небрежной походкой подошёл к учительскому столу. Весь класс в страхе затаил дыхание. Но сам Гарри был настолько зол, что его совершенно не волновало, что с ним теперь будет.

Профессор Кхембридж достала из сумочки маленький розовый свиток, развернула его, окунула в чернильницу перо и принялась водить им по пергаментну. Она сгибалась очень низко, и Гарри не видел, что она пишет. Все молчали. Прошла минута или две, профессор Кхембридж скатала пергамент, постучала по нему волшебной палочкой, и свиток сам собой запечатался безо всякого шва, так, чтобы Гарри не мог его открыть.

— Будьте любезны, отнесите это профессору Макгонаголл, — попросила профессор Кхембридж, протягивая Гарри пергамент.

Он молча забрал свиток, развернулся на каблуках и покинул кабинет, не оглянувшись на Рона и Гермиону и громко хлопнув дверью. Зажав свиток в кулаке, он очень быстро шёл по коридору и, сворачивая за угол, наткнулся на полтергейста Дрюзга, маленького человечка с огромным ртом. Тот плавал в воздухе на спине и жонглировал чернильницами.

— Поттер, Поттер, Поттерок, Поттер — грязненький горшок! — пропел Дрюзг и нарочно уронил парочку чернильниц. Те разбились и сильно забрызгали стены, а Гарри отскочил назад со свирепым рыком:

— Прекрати, Дрюзг!

— О-о-о! У грязного Горшка треснула башка! — завопил Дрюзг, преследуя Гарри. — Что случилось, друг Горшок? Мы опять слышим голоса? Видим видения? Разговариваем на разных... — Дрюзг грубо фыркнул, — языках?

— Я же сказал, оставь меня в ПОКОЕ! — выкрикнул Гарри, сбегая вниз по ближайшей лестнице, но Дрюзг на спине съехал по перилам вслед за ним. Одни говорят, что он врушка, наш Поттер — дырявый горшок, Другие чуть-чуть подобрее, считают — он пережил шок, Но Дрюзгик всё знает всех лучше: свихнулся совсем паренёк!

— ЗАТКНИСЬ!

Дверь слева распахнулась, и из своего кабинета вышла профессор Макгонаголл, недовольная и немного встревоженная.

— Что ты орёшь, Поттер? — грозно спросила она. Дрюзг, с довольным «ка-ка-ка», умчался прочь. — И почему ты не на занятиях?

— Потому что меня послали к вам, — жёстко ответил Гарри.

— Послали? Что это значит, послали?

Он протянул записку от профессора Кхембридж. Профессор Макгонаголл, нахмурившись, взяла свиток в руки, распечатала его с помощью волшебной палочки, развернула и начала читать. Глаза за квадратными стёклами очков бегали из стороны в сторону и с каждой строчкой всё больше суживались.

— Иди сюда, Поттер.

Следом за профессором Макгонаголл Гарри прошёл в её кабинет. Дверь сама собой закрылась за ним.

— Ну? — нависая над Гарри, сурово спросила профессор Макгонаголл. — Это правда?

— Что правда? — спросил Гарри, более агрессивно, чем собирался. — Профессор? — добавил он, желая хоть как-то загладить свою грубость.

— Правда ли то, что ты накричал на профессора Кхембридж?

— Да, — кивнул Гарри.

— И назвал её лгуньей?

— Да.

— И сказал, что Тот-Кто-Не-Должен-Быть-Помянут вернулся?

— Да.

Профессор Макгонаголл села за стол, внимательно посмотрела на Гарри... и сказала:

— Возьми печенье, Поттер.

— Возьми что?

— Печенье, — нетерпеливо повторила она, показывая на стоящую поверх бумаг жестяную банку с клетчатым рисунком. — И садись.

С Гарри однажды уже был случай, когда он, ожидая от профессора Макгонаголл по меньшей мере наказания розгами, вместо этого попал в гриффиндорскую квидишную команду. Поэтому он, чувствуя себя настолько же не в своей тарелке, как и в тот раз, растерянно опустился в кресло и взял имбирного тритона.

Профессор Макгонаголл положила на стол записку профессора Кхембридж и очень серьёзно поглядела на Гарри.

— Поттер, ты должен быть очень, очень осторожен.

Гарри, открыто встретив её взгляд, проглотил имбирного тритона. Голос профессора Макгонаголл был совсем не таким, к какому он привык — не сухим, деловитым и строгим, а тихим, взволнованным и, если можно так выразиться, гораздо более человечным.

— Плохое поведение на уроке Долорес Кхембридж может стоить тебе гораздо дороже, чем потеря баллов или наказание после уроков.

— Что вы имеете в?...

— Поттер, обратись к своему здравому смыслу, — раздражённо бросила профессор Макгонаголл, резко возвращаясь к своей обычной манере разговора. — Ты же знаешь, откуда она, и знаешь, кому она подотчётна.

Колокол прозвонил конец урока. И сразу же сверху, да и, собственно, отовсюду понеслось слоновье топотание.

— Здесь сказано, что ты должен будешь отбывать наказание целую неделю, каждый вечер, начиная с завтрашнего дня, — сказала профессор Макгонаголл, снова заглянув в записку Кхембридж.

— Каждый день на этой неделе? — ужаснулся Гарри. — Но, профессор, вы не могли бы...

— Нет, не могла бы, — без выражения ответила профессор Макгонаголл.

— Но...

— Она — ваш учитель и имеет полное право назначать наказания. Завтра в пять вечера ты должен быть у неё в кабинете. И запомни: с Долорес Кхембридж следует вести себя очень, очень осторожно.

— Но я же сказал правду! — в гневе воскликнул Гарри. — Вольдеморт вернулся, вы же сами знаете, и профессор Думбльдор знает...

— Ради всего святого, Поттер! — профессор Макгонаголл сердито поправила очки (при слове «Вольдеморт» её лицо перекосилось от ужаса). — Ты действительно считаешь, что речь идёт об установлении истины? Ничего подобного! Всё это затеяно для того, чтобы заставить тебя вести себя смирно!

Профессор Макгонаголл поднялась из-за стола. Ноздри её были раздуты, а рот сжат в узкую полоску. Гарри тоже встал.

— Возьми ещё печенье, — брюзгливо буркнула она, подталкивая к нему банку.

— Спасибо, не хочу, — холодно отказался Гарри.

— Не глупи, — рыкнула Макгонаголл.

Гарри взял печенье.

— Спасибо, — проворчал он.

— Насколько я понимаю, Поттер, ты совсем не слушал, что говорила Долорес Кхембридж на пиру?

— Почему, слушал, — возразил Гарри. — Она говорила... что запретят прогресс и... ну, смысл был такой... и что министерство магии будет вмешиваться в дела «Хогварца».

Профессор Макгонаголл с минуту внимательно его разглядывала, потом фыркнула, обошла вокруг стола и открыла перед ним дверь.

— Хорошо, что ты, по крайней мере, выслушал Гермиону Грэнжер, — сказала она, жестом выпроваживая Гарри из своего кабинета.