Институт народов азии л. Шапошникова по Южной Индии

Вид материала

Документы

Содержание Соревнование поэтов. о языке

Подобный материал:

• Проблемы современного японского языкознания. Лингвистика текста, 626.95kb.
• Институт народов азии л. В. Шапошникова парава ― «летучие рыбы», 752.73kb.
• Л. В. Шапошникова австралоиды живут в индии, 3384.81kb.
• Общая экономико-географическая характеристика одной из стран азии. Индия территория, 49.57kb.
• Буддизм самая древняя мировая религия. Он возник в VI в до н э. в Индии, 83.52kb.
• Культура Древнего Востока, 220.48kb.
• Субрегионы Зарубежной Азии. Экономико-географическая характеристика Юго-Западной, Южной,, 71.44kb.
• Процессы формирования южноазиатской диаспоры (XIX-XXI вв.), 746.79kb.
• Ю. А. Ландер Избранная библиография научных трудов сотрудников Отдела языков народов, 1117kb.
• Искусство юго-восточной азии, 817.65kb.

СОРЕВНОВАНИЕ ПОЭТОВ. О ЯЗЫКЕ

На полу тесными рядами сидят студенты, учителя, торговцы, городская интеллигенция. Перед сидящими на низком помосте расположилось человек двадцать. Одни в фесках, другие в тюрбанах. Некоторые с седыми бородами, другие совсем еще юноши. Это — поэты. Послушать их собралось не менее тысячи человек. Такие собрания называются мушаира, или соревнования поэтов. Нередко на них бывает от трех до восьми тысяч слушателей. Тогда соревнование поэтов устраивают на открытом воздухе. Мушаира существовали в Хайдарабаде издавна. Они ведут свое начало от двора Великих Моголов. И в самом Хайдарабаде долгое время эти собрания были ограничены стенами дворцов низама и его знати. Теперь мушаира стали достоянием широких слоев города. Да и сам их характер изменился. Давно отзвучали стихи, льстиво воспевавшие деяния мусульманских владык, их ум и несуществующие качества. Все реже читаются стихи, написанные в традиционной манере персидской поэзии. Стихи о розах, соловьях, разочарованных любовниках и луне больше не волнуют слушателей. Город требует других стихов. Стихов, связанных с жизнью, отражающих труд, борьбу и переживания простого народа.

Мушаира по существу является творческим экзаменом каждого поэта. Конечно, можно издать книжку своих стихов, получить в прессе хвалебные или сдержанные отзывы. Но совсем другое дело, когда твои стихи слушают тысячи самых разных людей, которые реагируют сразу на любую удачную строчку, сравнение, мысль. Хайдарабадские завсегдатаи соревнований поэтов — народ взыскательный, с хорошим литературным вкусом, не терпящий фальши и искусственности. Если стихи плохи, неудачливому поэту нет необходимости ждать, что скажет о них официальная критика, слабые стихи тут же беспощадно осмеиваются и освистываются. И назавтра весь город будет знать о неудаче. Такого рода критика намного действенней любой газетной рецензии, которую читают немногие. Поэтому участие в мушаира накладывает большую ответственность на поэта. Ну, а если человек не читает своих стихов на соревновании, то никто его за поэта и не будет считать. Не каждый решится выступить с плохими стихами. Но есть и такие, которые решаются.

Они очень похожи на безголосых певиц, упорно не соглашающихся с тем, что у них нет голоса, и продолжающих терзать многострадальные уши публики. Только в Хайдарабаде публика на мушаира не такая безобидная.

Перед микрофоном стоит седобородый старик. Ему предоставили право читать стихи первому, потому что он самый старший из присутствующих поэтов. Сидящий рядом со мной студент тихо говорит мне:

— Он хоть и старый, но совести у него нет. И никакой он не поэт. Только вообразил себя им.

Седобородый начинает читать. Стихи действительно очень плохи. Какое-то путаное и слабое подражание персидским поэтам, в каждой строчке — корявая и сомнительная мыслишка. Мне становится немного стыдно за этого седобородого человека, который за всю свою долгую жизнь так и не смог понять сущности поэзии. В зале поднимается шум.

— Старый осел! — громко кричит мой сосед-студент. Я ужасаюсь, но почему-то испытываю и тайное удовлетворение. Люди смеются. Не добродушно, а зло и обидно.

Но «поэт», видимо, привык к такому приему и продолжает читать. Он закатывает в экстазе глаза и смешно трясет бородой.

— Эй, тебе бы столько ума, сколько волос в твоей бороде! — раздается возглас из задних рядов.

— Что ты говоришь? — откликается кто-то. — Если бы у него было столько ума, он не читал бы свои стихи. А разве мы могли бы прожить без них?

Смех нарастает. Замечания и реплики вызывает каждая строчка. Студенты приходят в неистовство. Обидные прозвища сыплются одно за другим. Голос читающего заглушен, и понять что-либо невозможно. Наконец седобородый садится. Вместо аплодисментов раздаются свистки.

Потом выступает известный поэт Махдум. Мой сосед притих. Время от времени по залу проносится одобрительное: «ввах, ввах» и «бахут ача» (очень хорошо). Махдум — один из руководителей хайдарабадских коммунистов и автор многих революционных стихов и песен. Он смотрит горячими глазами в зал, четко читает строчку за строчкой. Это стихи о рабочих. Шум уважения поднимается в зале.

Вслед за Махдумом один за другим к микрофону подходят поэты. Многие из них не читают, а поют свои стихи. Это тоже традиция. Пение хорошо передает ритм стихотворения. Возгласы одобрения чередуются с обидными выкриками и насмешками.

Но вот поднимается небольшого роста человек с острым взглядом живых черных глаз. Вьющиеся седые волосы падают на плечи. Мой сосед оживляется и шепчет:

— Это Данда. Народный поэт. Он — один из лучших сатириков. И пишет народным языком. В его стихах много удачных выражений и мыслей. Данда собирает их в деревнях. Его очень любят крестьяне.

Данда не читал, а пел. Ритм его коротких песен-стихов, был быстрым, и, пожалуй, они чем-то напоминали наши частушки. Данда зло и остроумно высмеивал тунеядцев-помещиков, ростовщиков, торговцев и равнодушных ленивых чиновников. Досталось и некоторым политическим деятелям — противникам прогрессивных реформ. Сатирические стихи Данда все время сопровождались смехом. Только этот смех не был ни обидным, ни пренебрежительным. Собравшиеся в зале смеялись над тем, над чем смеялся сам поэт. На его долю пришлось много «ввах» и «бахут ача». Данда долго не отпускали и просили читать еще и еще. Аудитория хорошо приняла и стихи редактора хайдарабадского еженедельника «Хамрахи» («Друг») Ахтар Хасана о спутнике. Но вот на помосте появился молодой человек в пенсне, с черной бородкой и в темно-красной феске. Он тоже читал свои стихи. Стихи были явно антисоветского характера. Никто не кричал ни «ввах», ни «бахут ача». Люди переговаривались между собой, стихов не замечали.

Сосед-студент громко сказал мне:

— Лавочник! От лавочника большего ожидать и нельзя. Он же невежда, ничего сам не знает. Мозги у него, как у лягушки.

В голосе студента слышалось откровенное презрение. А он не знал, что я русская. Наконец студент не вытерпел и крикнул:

— Хватит!

Стоявшие у дверей поддержали его.

Человек в пенсне кончил и церемонно поклонился. Но зал молчал.

Мушаира продолжалась до двух часов ночи, это немного. Нередко такие собрания кончаются с первыми лучами солнца. То, что соревнования поэтов получили свое признание именно в Хайдарабаде, не удивительно. Хайдарабад обладает богатыми литературными традициями. Он дал Индии немало писателей и поэтов, пишущих на урду. До недавнего времени на мушаира звучали стихи только на урду и персидском. Теперь все чаще выступают поэты на телугу и хинди. Эти языки завоевывают свои права не только на соревнованиях поэтов.

Во времена деспотического правления низама придворным языком был персидский. Объявленный затем официальным языком княжества, урду был принудительно введен в школах и колледжах. Такие языки, как телугу, каннада, маратхи, были изгнаны из системы образования города и княжества. Теперь эти языки официально допущены и в школы и в высшие учебные заведения. Язык телугу, на котором говорит большинство населения штата, изучается во многих колледжах города. В Хайдарабаде начинает получать распространение и хинди. Правительство штата, в связи с тем что хинди предполагает сделать в будущем государственным языком Индии, учредило в городе ряд специальных школ по его изучению. В этих школах обучается взрослое население. Но, конечно, телугу, основной язык штата, все усиливает свои позиции. В городе возникла литературная академия, объединяющая писателей, пишущих на телугу.

До последнего времени единственная киностудия, выпускавшая фильмы на языке телугу, работала только в Мадрасе. Теперь в Хайдарабаде есть своя киностудия. Первые ее фильмы на телугу уже пошли на экраны штата. Киностудия испытывает еще немало затруднений: съемочный павильон невелик, часто не хватает денег на декорации, своего актерского коллектива нет и приходится выписывать актеров из Мадраса. Но студией руководят люди, глубоко заинтересованные в развитии национальной культуры телугу. В отличие от деятелей мадрасской киностудии они стоят на твердых позициях реалистического искусства. Их первые фильмы о современной жизни народа, поднимающие важные социальные проблемы, уже заслужили признание широкой публики.