Школьников, гуляющих рядом с памятником Маршалу Советского Союза Г. К
| Вид материала | Документы |
- Маршалу Советского Союза Жукову. Командовать Парадом Победы Маршалу Советского Союза, 36.96kb.
- Соревнований по огневой подготовке среди впк г. Курска и Курской области, посвященных, 28.25kb.
- Положение, 230.09kb.
- Мероприятия Губернатора Московской области Областное совещание по итогам работы Правительства, 1406.06kb.
- Средняя общеобразовательная школа с. Орлов-Гай, 182.64kb.
- Советского Союза Васильева В. В. с. Большая Шатьма, 2006 Оглавление. Введение Основная, 122.48kb.
- Президиума Верховного Совета ссср, повторно получая высшую награду Советского Государства, 296.17kb.
- А музы не молчали… (Литературно-музыкальная композиция, посвященная Великой Победе), 84.58kb.
- Н. С. Хрущев о международном положении и внешней политике советского союза доклад, 467.08kb.
- Маршала Советского Союза Г. К. Жукова публичный доклад, 483.09kb.
возлагало большие надежды, мы создали для себя выгодную обстановку на всем
советско-германском фронте на протяжении всех дальнейших летне-осенних
операций 1943 года. Во всех этих операциях немецко-фашистские войска понесли
крупнейшие и невосполнимые потери в людях, вооружении и боевой технике, и,
что самое главное, резко снизился боевой дух немецко-фашистских войск.
Несмотря на отсутствие второго фронта в Европе, фашистская Германия
была поставлена советскими войсками перед лицом военной катастрофы. Чтобы
эта катастрофа стала фактом, нужно было организовать и провести ряд новых
сокрушительных ударов. Как известно, Ставка Верховного Главнокомандования
организовала и блестяще их провела.
Действия советских войск оказали огромное влияние на военное положение
на других фронтах Второй мировой войны. Именно благодаря победам Красной
Армии наши союзники по антигитлеровской коалиции в это время успешно сумели
провести операции в Сицилии и на юге Италии.
Поражения, понесенные вермахтом в летне-осенней кампании 1943 года,
окончательно подорвали доверие сателлитов фашистской Германии к
гитлеровскому режиму. Начался развал фашистского блока. Для Советских
Вооруженных Сил создалась еще более благоприятная стратегическая обстановка.
Ставка ВГК умело использовала ее для подготовки операций 1944 года.
В то время уже никто из союзников фашистской Германии и нейтральных
стран не верил, что гитлеровский режим сумеет избежать полного разгрома. Но
самое главное заключалось в том, что веру в гитлеровское руководство
утратили даже те круги в Германии, которые привели Гитлера к власти и
всемерно поддерживали его в последующие годы. Одурманенные угаром легких
побед в первый период войны, многие в Германии поняли, что все годы
фашистской власти они были в плену губительных заблуждений, что Германия не
может противостоять Советским Вооруженным Силам, крепнущей антигитлеровской
коалиции.
Возвратившись с Тегеранской конференции, Верховный Главнокомандующий
сказал:
- Рузвельт дал твердое слово открыть широкие действия во Франции в 1944
году. Думаю, что он слово сдержит.
Как всегда в минуты хорошего расположения духа, И. В. Сталин
неторопливо набил трубку табаком папирос "Герцеговина Флор", чмокая губами,
раскурил ее и, выпустив несколько клубов дыма, медленно прошелся по ковровой
дорожке кабинета. [330]
- Ну, а если не сдержит, - продолжал он, рассуждая вслух, - у нас
хватит и своих сил добить гитлеровскую Германию.
Разговор этот в кабинете И. В. Сталина предшествовал совместному
заседанию Политбюро ЦК ВКП(б), ГКО и некоторых членов Ставки, которое
состоялось в декабре 1943 года. Здесь были всесторонне рассмотрены вопросы
военно-политического положения страны. В связи с этим меня и А. М.
Василевского вызвали с фронтов, где мы тогда находились как представители
Ставки. Александру Михайловичу и его первому заместителю по Генеральному
штабу А. И. Антонову Верховный Главнокомандующий поручил доклады о положении
на фронтах.
На этом заседании был сделан главный вывод - советский народ,
руководимый партией, добился военно-экономического перевеса над врагом. Наше
превосходство теперь определяло дальнейший ход войны. Отсюда следовало, что
мы должны были наметить пути, как это превосходство использовать наилучшим
образом.
Ставка и Генеральный штаб подсчитали все наши возможности, сделали
глубокий анализ состояния противника на всю стратегическую глубину фронта от
Баренцева до Черного моря. Анализ показал, что перелом, достигнутый в ходе
войны, открывает перед нами широкие перспективы.
Перевес в силах и средствах над врагом, наличие инициативы в руках
Советских Вооруженных Сил, выгодное расположение войск, крупные людские и
материальные резервы и другие благоприятные факторы позволили теперь
по-новому решать стратегические задачи на советско-германском фронте.
Героическая и бесперебойная работа советского тыла обеспечивала планомерное
снабжение действующей армии всем необходимым. Теперь мы могли готовить и
проводить крупные операции не на одном-двух направлениях, а последовательно
на всем стратегическом фронте. В то же время способность противника
парировать эти удары значительно сократилась.
В узком кругу лиц, собравшихся затем в кабинете И. В. Сталина,
Верховный поставил вопрос о новой форме проведения кампаний 1944 года.
Предварительно он запросил мнение каждого из участников.
Совещание, как обычно, проходило без протоколов. Обсуждали, где именно
следовало сосредоточить силы и средства для нового поражения основных сил
противника и окончательного разгрома фашистского блока. Таких районов на
всем стратегическом фронте оказалось десять. После обсуждения Верховный
приказал Генеральному штабу подготовить предварительные расчеты для
проведения ударов в этих десяти районах.
Как только был намечен основной замысел каждой операции и
предварительно подсчитаны необходимые силы и средства, Ставка, как обычно,
запросила мнение командующих тех фронтов, где намечались операции зимней
кампании 1944 года. Когда предложения были собраны, в Генштабе развернулась
широкая [331] разработка всех операций. Параллельно шла полным ходом работа
по подготовке резервов, их обучению и вооружению. Большой вклад внесли
начальники центральных управлений Наркомата обороны и начальник тыла Красной
Армии.
Верховный неустанно контролировал подготовку операций 1944 года. Он
находил в себе силы и энергию всегда держать в поле зрения всестороннее
обеспечение принятых решений, уделяя особое внимание танковым войскам,
военно-воздушным силам, артиллерии, организации партийно-политической работы
на фронте и в тылу.
Каждый период войны и каждая крупная операция имели свои характерные
особенности. Отличительная особенность операций 1944 года- мощь ударов и их
внезапность в разных районах стратегического фронта. Расчет был сделан на
то, чтобы противник, маневрируя силами и средствами, везде и всюду
опаздывал, чтобы он ослаблял плотность войск именно там, где был намечен наш
очередной удар. Должен сказать, что предусмотрительность Ставки полностью
оправдалась.
Особо сложные задачи при подготовке кампаний 1944 года возлагались на
разведку всех видов. Она справилась со своими задачами, и картина состояния
противника вырисовывалась достаточно полно.
Первый удар по гитлеровским войскам был нанесен под Ленинградом и
Новгородом в январе 1944 года. В результате нашей победы под Ленинградом
город был полностью освобожден от фашистской блокады. Советские войска
освободили Ленинградскую и часть Калининской области и вступили на землю
Эстонии.
Второй удар состоялся на Правобережной Украине. Он был очень сложным и
представлял собой ряд крупных наступательных операций, проведенных в
основном в феврале- марте 1944 года в районе Корсунь-Шевченковского и на
Южном Буге. Тогда немецкие войска были разгромлены и отброшены за Днестр. В
итоге этого удара была освобождена вся Правобережная Украина. Советские
войска вышли на рубежи, выгодные для последующего глубокого наступления в
юго-восточные районы Европы, на Балканы против Румынии, где господствовала
пока что диктатура фашиста И. Антонеску, против хортистской Венгрии и других
сил противника.
В апреле-мае 1944 года Красная Армия нанесла третий удар в районе
Одессы и Крыма. От гитлеровской оккупации были освобождены Одесса,
Севастополь и весь Крымский полуостров.
Четвертый удар на Карельском перешейке и в районе Ладожского и
Онежского озер привел к освобождению большой части Советской Карелии и
предрешил выход Финляндии из войны на стороне Германии. Для
немецко-фашистских войск в Заполярье складывалась теперь крайне невыгодная
обстановка.
Пятый удар был нанесен в июне-августе 1944 года по немецким войскам
группы армий "Центр" в Белоруссии, прикрывавшим [332] основные и кратчайшие
пути в Германию. Разбив наголову немецкие войска под Витебском, Могилевом и
Бобруйском, наши вооруженные силы окружили и уничтожили более 20 немецких
дивизий восточнее Минска. Преследуя врага, советские войска освободили
Белоруссию, значительную часть восточной Польши и большую часть Литовской
ССР. Сам противник оценил эти события как катастрофу немецких войск в
операции "Багратион" в Белоруссии.
Шестой удар был нанесен 1-м Украинским фронтом в районе Львова. Войска
Красной Армии форсировали Вислу и образовали крупный плацдарм за Вислой,
западнее Сандомира. В то же время 1-м Белорусским фронтом были созданы южнее
Варшавы два плацдарма: один - в районе Магнушева, другой - в районе Пулавы.
Теперь советские фронты получили благоприятные условия для развития
решающего удара - на Берлин.
Седьмой удар привел к окружению и разгрому немецко-румынских войск в
районе Кишинева-Ясс. Он завершился ликвидацией около 22 вражеских дивизий и
выходом наших войск в центральные районы Румынии. В результате этого удара,
принесшего освобождение Молдавской ССР, Румыния была выведена из войны и
объявила войну фашистской Германии. Вслед за тем наш 3-й Украинский фронт и
силы Черноморского флота вступили в Болгарию, где 9 сентября 1944 года
произошла народная революция. Болгария вступила в войну на стороне
антигитлеровской коалиции.
Восьмой удар имел место осенью 1944 года в Прибалтике. Вся Эстонская
Советская Социалистическая Республика и большая часть Латвийской Советской
Социалистической Республики были освобождены. Остатки разгромленных немецких
армий оказались прижатыми к берегу Балтийского моря в Курляндии. 19 сентября
Финляндия подписала соглашение о перемирии.
В октябре-декабре 1944 года развернулись наступательные операции
девятого удара между Тиссой и Дунаем в Венгрии. В результате этого удара
Германия фактически лишилась своего последнего союзника - Венгрии. Красная
Армия оказала непосредственную помощь Югославии в освобождении ее столицы
Белграда.
Десятый удар состоялся в октябре 1944 года на крайнем северном участке
советско-германского фронта. Он завершился разгромом и изгнанием
немецко-фашистских войск из Советского Заполярья и северо-восточной части
Норвегии.
Крупнейшие победы советских войск в 1944 году явились лучшим
свидетельством правильного метода стратегического планирования, принятого
Ставкой Верховного Главнокомандования на данном этапе войны, красноречивым
подтверждением глубины предвидения нашего высшего военного руководства.
Главные силы противника понесли тяжелейшее поражение, а советские войска
вышли на выгодные исходные рубежи для завершающей кампании войны. [333]
На протяжении войны совершенствовались способы и возрастали средства
влияния Ставки на ход событий. Перегруппировки сил и средств совершались все
более искусно, взаимодействие фронтов, сухопутных войск с авиацией, флотом
становилось все лучше и лучше. Наши операторы научились направлять войска к
цели, назначая им целесообразные разграничительные линии и меняя их в случае
необходимости.
Главным же средством внезапного для противника коренного изменения
оперативно-стратегической обстановки были и оставались на протяжении всей
войны резервы Ставки. В главах этой книги, посвященных героической обороне
Москвы, Сталинградской и Курской битвам, операции "Багратион" в Белоруссии и
в других, читатель найдет описание конкретных обстоятельств использования
стратегических резервов и увидит, что ввод их в сражение производился, как
правило, массированно и на основных направлениях. Это и позволяло добиваться
крупных результатов.
Ведь как бы ни были хороши замыслы и планы, изложенные на картах, они
оставались бы простой бумагой, если бы не были обеспечены соответствующими
силами и средствами. Успехи кампаний и операций находятся в прямой
зависимости от того, насколько войска обеспечены резервами, вооружением,
боеприпасами, горючим и другими материальными средствами, как поставлено
дело лечения раненых и возвращение их в строй.
Формирование и подготовка резервов были далеко не простым и не легким
делом. Для руководства и контроля за формированием резервов, запасными и
учебными частями, для подготовки маршевого пополнения было образовано в 1941
году Главное управление формирования и укомплектования войск Красной Армии
(Главупраформ) во главе с армейским комиссаром 1 ранга Е. А. Щаденко. В годы
гражданской войны Ефим Афанасьевич был членом Революционного военного совета
Первой и Второй конных армий. Это был требовательный человек и умелый
организатор.
Главупраформ сосредоточил в своих руках вопросы комплектования и
создания обученных резервов всех родов войск, кроме ВВС, бронетанковых войск
и артиллерии, а также контроль за направлением пополнений из запасных и
учебных частей фронтам действующей армии.
Обеспечением войск материальными средствами занималось Главное
управление тыла. Деятельность организаторов и руководителей тыла достойна
широкого освещения. Она была трудна и не всегда приметна, но вклад тыла
Советских Вооруженных Сил в победу был велик и снискал себе глубокую
благодарность советского народа.
После обращения И. В. Сталина 3 июля 1941 года к советскому народу и
специального решения ЦК ВКП(б) в середине июля 1941 года "Об организации
борьбы в тылу германских войск" всюду и везде, куда вторгались фашисты,
начали активно действовать [334] партизанские отряды, создаваемые и
руководимые местными партийными организациями. Уже в 1941 году на
оккупированных территориях развернули работу 18 подпольных обкомов, более
260 окружкомов, горкомов, райкомов и других подпольных партийных органов,
свыше 300 горкомов и райкомов комсомола{52}. Боевая деятельность народных
мстителей и тайный фронт подпольной работы стали фактором большого
военно-политического значения, который надо было умело использовать для
ослабления и уничтожения врага.
Если в первый год войны в руководстве партизанским движением еще не
было должной организованности и централизации, то в последующем Ставка
управляла военными действиями в тылу врага уверенно и твердо. Это делалось
через созданный при ней 30 мая 1942 года Центральный штаб партизанского
движения во главе с секретарем ЦК КП(б) Белоруссии П. К. Пономаренко.
Пантелеймона Кондратьевича я знал очень давно. Твердый коммунист, он
оправдал доверие партии и стал подлинным организатором деятельности народных
мстителей.
Кроме Центрального штаба, были созданы республиканские и областные
штабы партизанского движения, а при штабах фронтов - отделы по связям с
партизанскими силами. В результате появилась реальная возможность направлять
действия всех сил партизанского движения в интересах армии, координировать
взаимодействие партизанских отрядов с операциями фронтов.
Общие задачи партизанским силам ставились ЦК ВКП(б) и Ставкой
Верховного Главнокомандования. В соответствии с обстановкой они
конкретизировались на местах парторганизациями и органами партизанского
движения.
Задачи партизанского движения в основном сводились к тому, чтобы
создавать гитлеровцам невыносимую обстановку, уничтожать живую силу, военную
технику и материальные средства врага, дезорганизовать работу его тыла,
срывать мероприятия военных властей и административных органов фашистских
оккупантов. Действия партизан укрепляли уверенность советских людей,
оказавшихся на временно оккупированных территориях, в конечной нашей победе
над врагом и вовлекали их в активную борьбу с захватчиками.
Война с партизанами приносила врагу большие потери, подавляла его
моральное состояние, срывала перевозки и маневрирование войсками, что
особенно губительно отражалось на проводимых немецко-фашистским
командованием операциях. Несмотря на зверские меры, применяемые с целью
ликвидации партизан, силы народных мстителей день ото дня множились и
крепли, росла жгучая ненависть к врагу и стремление советского народа скорее
разгромить гитлеровских захватчиков. [335]
Круг перечисленных задач партизан, их важность говорит о том, что
партизаны могли действовать только организованно, целыми соединениями и
отрядами. В осуществлении этих задач участвовали все партизанские силы и
подпольные организации народных мстителей.
Повседневное руководство партизанскими силами на местах осуществлялось
подпольными организациями нашей партии. Работу этих подпольных партийных
организаций трудно переоценить. Активными помощниками партии стали
подпольные комсомольские организации. Молодое поколение наше должно знать о
героической работе, которую проводили коммунисты и комсомольцы, организуя и
вдохновляя на борьбу с врагом советских людей, временно оказавшихся под
пятой гитлеровцев.
Центральный штаб партизанского движения просуществовал до конца 1943
года. Когда в начале 1944 года большая часть советской территории была
освобождена, он был расформирован и руководство партизанскими силами
полностью перешло к партийным органам республик и областей.
Рассматривая вопросы политического и военно-стратегического руководства
войной, следует особо сказать о таких важных коллективных органах партии,
как Главное политическое управление Красной Армии и Главное политическое
управление Военно-Морского Флота, Военные советы и политуправления фронтов и
флотов. Роль их, как и всех партийно-политических органов в обеспечении
победы над германским фашизмом в годы Великой Отечественной войны, была
огромна. Она заслуживает отдельного и подробного рассмотрения и анализа.
Задача эта в последнее время решается в ряде военно-исторических работ.
Однако давно назрела необходимость создания фундаментального научного труда,
где была бы всесторонне исследована многогранная деятельность политических
органов в годы войны. Особенно плодотворной работа Главпура Красной Армии
стала тогда, когда во главе его в середине 1942 года встал видный деятель
партии и государства, кандидат в члены Политбюро, секретарь ЦК ВКП(б) и
Московского комитета партии Александр Сергеевич Щербаков.
И. В. Сталин с большим уважением и доверием относился к Александру
Сергеевичу. Вплоть до 1945 года А. С. Щербаков был также начальником
Советского информбюро. В период героической обороны Москвы в 1941 году А. С.
Щербаков был одним из тех, кто умел зажечь в сердцах защитников столицы
огонь жгучей ненависти к фашистам, стремившимся любой ценой овладеть
Москвой.
Вся политическая работа в армии, руководство и влияние партии на
солдатские массы проводились через политорганы, партийные и комсомольские
организации непосредственно в частях и подразделениях. Командующие войсками,
командиры всех степеней широко опирались на эту развитую систему партийно-
[336] политической работы. На политорганах, партийных и комсомольских
организациях лежала особая ответственность за состояние каждой воинской
части и ее боеспособности. Они добивались того, чтобы коммунисты и
комсомольцы в трудной и сложной боевой обстановке вели за собой бойцов,
решительно боролись с проявлениями растерянности и неорганизованности.
Партийно-политические органы популяризировали боевой опыт, примеры мужества
и отваги, инициативы и находчивости, взаимной выручки в бою. Политическая
работа в войсках все время совершенствовалась, давая положительные плоды, и
имела огромное значение для достижения победы.
Деятельность Ставки неотделима от имени И. В. Сталина. В годы войны я
часто с ним встречался. В большинстве случаев это были официальные встречи,
на которых решались вопросы руководства ходом войны. Но даже простое
приглашение на обед всегда использовалось в этих же целях. Мне очень
нравилось в работе И. В. Сталина полное отсутствие формализма. Все, что
делалось им по линии Ставки или ГКО, делалось так, чтобы принятые этими
высокими органами решения начинали выполняться тотчас же, а ход выполнения
их строго и неуклонно контролировался лично Верховным или, по его указанию,
другими руководящими лицами или организациями.
ГКО и Ставка представляли собой два самостоятельных чрезвычайных
органа, созданных решением Президиума Верховного Совета СССР, ЦК ВКП(б) и
СНК СССР на период войны. Но так как И. В. Сталин возглавлял и Комитет и
Ставку, то формальность обычно не соблюдалась. На совещания в ГКО часто
приглашались члены Ставки и, наоборот, в Ставке, при рассмотрении важных
вопросов, присутствовали члены ГКО. Совместная работа приносила большую
пользу: не терялось время на изучение вопросов для проведения их в жизнь, и
люди, входившие в состав этих двух государственных органов, всегда были в
курсе событий.
Конечно, подобная практика работы Ставки и ГКО была физически очень
тяжела для их членов, но в ходе войны об этом не думалось: каждый работал в
полную меру своих сил и возможностей. Все равнялись на И.В. Сталина, а он,
несмотря на свой возраст, был всегда активен и неутомим. Когда кончилась
война и наступили дни сравнительно планомерного труда, И. В. Сталин как-то
сразу постарел, стал менее подвижен, еще более молчалив и задумчив. Минувшая
война и все связанное с нею сильно и ощутимо отразились на нем.
Читатели первого издания моей книги не раз спрашивали меня, были ли
ошибки в работе Ставки и И. В. Сталина как Верховного Главнокомандующего?
В тех разделах книги, где рассматриваются конкретные события войны, я
рассказал о некоторых ошибках и просчетах в руководстве вооруженными силами,
которые имели место. Выше я уже говорил, что с накоплением опыта ведения
войны ошибки и просчеты [337] умело исправлялись, их становилось все меньше
и меньше.
И. В. Сталин внес большой личный вклад в дело завоевания победы над
фашистской Германией и ее союзниками. Авторитет его был чрезвычайно велик, и
поэтому назначение Сталина Верховным Главнокомандующим было воспринято
народом и войсками положительно.
Конечно, в начале войны, до Сталинградской битвы, у Верховного были
ошибки, которые бывают, как известно, у каждого. Он их глубоко продумал и не
только внутренне переживал, а стремился извлечь из них опыт и впредь не
допускать.
Опираясь на всестороннюю помощь ЦК и организаторскую деятельность
партии на местах, горячий патриотизм советского народа, поднявшегося на
священную войну с фашизмом. Верховный Главнокомандующий умело справился со
своими обязанностями на этом высоком посту.
Очень хорошо сказал Михаил Шолохов в интервью газете "Комсомольская
правда" в дни 25-летия победы над фашистской Германией: "Нельзя оглуплять и
принижать деятельность Сталина в тот период. Во-первых, это нечестно, а
во-вторых, вредно для страны, для советских людей, и не потому, что
победителей не судят, а прежде всего потому, что "ниспровержение" не
отвечает истине".
К этим словам М. А. Шолохова вряд ли можно что добавить. Они точны и
справедливы. Верховный Главнокомандующий сделал все возможное, чтобы Ставка,
ее рабочий аппарат - Генеральный штаб и Военные советы фронтов стали
подлинно мудрыми и искусными военными помощниками партии в деле достижения
победы над фашистской Германией.
И. В. Сталин обычно работал в Кремле в своем рабочем кабинете. Это была
просторная, довольно светлая комната, стены которой были обшиты мореным
дубом. В ней стоял длинный, покрытый зеленым сукном стол. На стенах -
портреты Маркса, Энгельса, Ленина. Во время войны появились, кроме того,
портреты Суворова и Кутузова. Жесткие стулья, никаких лишних предметов.
Огромный глобус помещался в соседней комнате, рядом с ним - стол, на стенах
различные карты мира.
В глубине кабинета у закрытого окна стоял рабочий стол И. В. Сталина,
всегда заваленный документами, бумагами, картами. Здесь были телефоны ВЧ и
внутри-кремлевские, лежала стопка отточенных цветных карандашей. И. В.
Сталин обычно делал свои записи синим карандашом, писал быстро, размашисто,
разборчиво.
Вход в кабинет вел через проходную комнату А. Н. Поскребышева и
небольшое помещение начальника личной охраны Верховного Главнокомандующего.
За кабинетом - небольшая комната отдыха. В комнате связи стояли телеграфные
аппараты для переговоров с командующими фронтами и представителями Ставки.
[338]
Работники Генштаба и представители Ставки развертывали карты на большом
столе и стоя докладывали Верховному обстановку на фронтах, иногда пользуясь
записями. И. В. Сталин слушал, обычно расхаживая по кабинету медленным
широким шагом, вразвалку. Время от времени он подходил к большому столу и,
наклонившись, пристально рассматривал разложенную карту. Изредка он
возвращался к своему столу, брал коробку папирос "Герцеговина Флор",
разрывал несколько папирос и медленно набивал трубку табаком.
Стиль работы, как правило, был деловой, без нервозности, свое мнение
могли высказать все. Верховный ко всем обращался одинаково - строго и
официально. Он умел внимательно слушать, когда ему докладывали со знанием
дела. Сам он был немногословен и многословия других не любил, часто
останавливал разговорившегося репликами - "короче!", "яснее!". Совещания
открывал без вводных, вступительных слов. Говорил тихо, свободно, только по
существу вопроса. Был лаконичен, формулировал мысли ясно.
И. В. Сталин требовал ежедневных докладов о положении дел на фронтах.
Чтобы идти на доклад к Верховному Главнокомандующему, нужно было быть хорошо
подготовленным. Явиться, скажем, с картами, на которых имелись хоть какие-то
"белые пятна", сообщать ориентировочные или тем более преувеличенные данные
было невозможно. Он не терпел ответов наугад, требовал исчерпывающей полноты
и ясности.
У Верховного было какое-то особое чутье на слабые места в докладах или
документах, он тут же их находил и строго взыскивал за нечеткую информацию.
Обладая цепкой памятью, он хорошо помнил сказанное и не упускал случая
довольно резко отчитать за забытое. Поэтому штабные документы мы старались
готовить со всей тщательностью, на какую только были тогда способны.
При всей тяжести положения на фронтах, особенно в начале войны, когда
еще не был окончательно отработан ритм жизни в боевых условиях, к чести
руководящего состава Генштаба, я должен сказать, что в целом в Генеральном
штабе сразу же установилась деловая и творческая обстановка, хотя
напряженность работы в те дни достигла крайних пределов.
На протяжении всей войны я не терял ни личной, ни служебной связи с
Генштабом, который немало помогал мне во фронтовых делах, при подготовке и
осуществлении операций. Генштаб, как правило, квалифицированно и оперативно
разрабатывал проекты директив Верховного Главнокомандования, строго следил
за выполнением его указаний, руководил работой штабов фронтов, армий,
объединений всех видов вооруженных сил и родов войск, авторитетно докладывал
большие и важные вопросы Ставке Верховного Главнокомандования.
Свои суждения по важным вопросам И. В. Сталин во многом строил на
основе докладов представителей Ставки, посылавшихся [339] им в войска, из
выводов Генерального штаба, мнений и предложений командования фронтов и
специальных сообщений.
Непосредственно общаться с И. В. Сталиным мне довелось, начиная с
февраля 1941 года, когда я начал работать в должности начальника Генштаба. О
внешности И. В. Сталина писали уже не раз.
Непримечательный с виду, И. В. Сталин во время беседы производил
сильное впечатление. Лишенный позерства, он подкупал собеседника простотой
общения. Свободная манера разговора, способность четко формулировать мысль,
природный аналитический ум, большая эрудиция и редкая память заставляли во
время беседы с ним даже очень искушенных и значительных людей внутренне
собраться и быть начеку.
И. В. Сталин не любил сидеть и во время разговора медленно ходил по
комнате, время от времени останавливаясь, близко подходя к собеседнику и
прямо смотря ему в глаза. Взгляд у него был острый и пронизывающий. Говорил
он тихо, отчетливо отделяя одну фразу от другой, почти не жестикулируя. В
руках чаще всего держал трубку, даже потухшую, концом которой любил
разглаживать усы. Говорил с заметным грузинским акцентом, но русский язык
знал отлично и любил употреблять образные сравнения, литературные примеры,
метафоры.
Смеялся И. В. Сталин редко, а когда смеялся, то тихо, как будто про
себя. Но юмор понимал и умел ценить остроумие и шутку. Зрение у него было
очень острое и читал он без очков в любое время суток. Писал, как правило,
сам от руки. Читал много и был широко осведомленным человеком в самых
разнообразных областях знаний. Поразительная работоспособность, умение
быстро схватывать суть дела позволяли ему просматривать и усваивать за день
такое количество самого различного материала, которое было под силу только
незаурядному человеку.
Трудно сказать, какая черта характера у него преобладала. Человек
разносторонний и талантливый, И. В. Сталин не был ровным. Он обладал сильной
волей, характером скрытным и порывистым. Обычно спокойный и рассудительный,
временами он впадал в острое раздражение. Тогда ему изменяла объективность,
он резко менялся на глазах, еще больше бледнел, взгляд становился тяжелым,
жестким. Не много я знал смельчаков, которые могли выдержать сталинский гнев
и отпарировать удар.
Распорядок дня И. В. Сталина был несколько необычный. Работал он,
главным образом, в вечернее и ночное время. Вставал не раньше 12 часов дня.
Приспосабливаясь к распорядку дня И. В. Сталина, до поздней ночи работали ЦК
партии, Совет Народных Комиссаров, наркоматы и основные государственные и
планирующие органы. Это сильно изматывало людей.
В довоенный период мне трудно было оценить глубину знаний и
способностей И. В. Сталина в области военной науки, в вопросах оперативного
и стратегического искусства. Выше я уже говорил, [340] что тогда, когда мне
доводилось бывать в Политбюро или лично у И. В. Сталина, рассматривались
главным образом организационные, мобилизационные и материально-технические
вопросы.
Могу только еще раз сказать, что И. В. Сталин и до войны много
занимался вопросами вооружения и боевой техники. Он часто вызывал к себе
конструкторов основных видов вооружения и подробно расспрашивал их о деталях
конструирования этих образцов боевой техники у нас и за рубежом. Надо отдать
ему должное, он неплохо разбирался в качестве основных видов вооружения.
От главных конструкторов, директоров военных заводов, многих из которых
он знал лично, И. В. Сталин требовал производства образцов самолетов,
танков, артиллерии и другой важнейшей техники в установленные сроки и таким
образом, чтобы они по качеству были не только на уровне зарубежных, но и
превосходили их.
Без одобрения И. В. Сталина, как я уже говорил, ни один образец
вооружения не принимался и не снимался. С одной стороны, это ущемляло
инициативу наркома обороны и его заместителей, ведавших вопросами вооружения
Красной Армии. Однако, с другой стороны, следует признать, что такой порядок
во многих случаях помогал быстро внедрять в производство тот или иной новый
образец боевой техники.
Меня часто спрашивают, действительно ли И. В. Сталин являлся выдающимся
военным мыслителем в области строительства вооруженных сил и знатоком
оперативно-стратегических вопросов.
Здесь, пожалуй, уместно сказать несколько слов о И. В. Сталине, как о
военном деятеле, о котором в ряде случаев давались характеристики, не всегда
отвечающие действительности.
Я хочу коснуться только его личных качеств и деятельности в области
обороны страны на посту Верховного Главнокомандующего.
Многие политические, военные и общегосударственные вопросы обсуждались
и решались не на официальных заседаниях Политбюро ЦК и в Секретариате, а
вечером за обедом на квартире или на даче И. В. Сталина, где обычно
присутствовали наиболее близкие ему члены Политбюро, среди которых были В.
М. Молотов, Л. П. Берия, Г. М. Маленков, А. А. Жданов, А. И. Микоян и К. Е.
Ворошилов. Тут же за обедом И. В. Сталиным давались поручения членам
Политбюро или министрам, которые приглашались по вопросам, находившимся в их
ведении. С наркомом обороны иногда приглашался начальник Генерального штаба.
И. В. Сталин был волевой человек и, как говорится, "не из трусливого
десятка". Растерянным я его видел только один раз. Это было на рассвете 22
июня 1941 года, когда фашистская Германия напала на нашу страну. Он в
течение первого дня не мог [341] по-настоящему взять себя в руки и твердо
руководить событиями. Шок, произведенный на И. В. Сталина нападением врага,
был настолько силен, что у него даже понизился звук голоса, а его
распоряжения по организации вооруженной борьбы не всегда отвечали
сложившейся обстановке.
После 22 июня 1941 года, почти на протяжении всей войны, И. В. Сталин
твердо управлял страной, вооруженной борьбой и международными делами. Даже в
момент смертельной опасности, нависшей над Москвой, когда враг находился от
нее на расстоянии 25-30 километров, И. В. Сталин не покидал своего поста,
находился в Ставке в Москве и держал себя как подобает Верховному
Главнокомандующему.
После смерти В. И. Ленина, перед Отечественной войной и особенно после
войны, И. В. Сталину приписывали особо выдающуюся роль в создании
вооруженных сил, в разработке основ советской военной науки, основных
положений в области стратегии и даже оперативного искусства.
Действительно ли И. В. Сталин был выдающимся военным мыслителем?
Конечно, нет. Все это нагородили в угоду И. В. Сталину, чему
способствовал он сам, распространявший версию о том, что якобы В. И. Ленин
не знал военного дела и требовал от молодых работников ЦК досконального
изучения военного дела и, мол, в первую очередь требовал этого от него,
Сталина. При этом как будто В. И. Ленин ссылался на то, что лично он уже
стар изучать военное дело. Вслед за этой версией, как водится, и "пошла
писать губерния".
С военной точки зрения И. В. Сталина я изучил досконально, так как
вместе с ним начинал войну и вместе с ним закончил ее, До Сталинградской
битвы И. В. Сталин практически слабо разбирался в вопросах военной стратегии
и еще хуже в оперативном искусстве. Слабо разбирался и в организации
современных фронтовых и еще хуже армейских операций.
В начале войны он пытался проявить свое личное
оперативно-стратегическое творчество, основанное на его опыте времен
гражданской войны, но из этого ничего хорошего не получилось.
До разгрома немецких войск в районе Сталинграда он имел поверхностное
понятие о взаимодействии в операциях всех родов войск и видов вооруженных
сил.
Не разбираясь глубоко в сложности, методах и способах подготовки
современных фронтовых операций, И. В. Сталин зачастую требовал явно
невыполнимых сроков подготовки и проведения операций. И они по его
категорическим требованиям нередко начинались слабо подготовленными и
недостаточно обеспеченными. Такие операции не только не достигали цели, но
влекли за собой большие потери в людях и материальных средствах.
И. В. Сталин недооценивал значение авиационной разведки, вследствие
чего в течение всей войны у нас не было хорошей разведывательной [342]
авиации, хотя мы и имели в образцах замечательные разведывательные самолеты,
оснащенные первоклассной разведывательной аппаратурой.
Когда ставился вопрос о необходимости массового производства
разведывательных самолетов, И. В. Сталин обычно говорил:
- Выбирайте одно из двух: или боевую или разведывательную авиацию, а то
и другое мы строить не можем.
Конечно, И. В. Сталин был не прав, страна наша могла строить и то и
другое, но безусловно, в известных пропорциях. Такое недопонимание важной
роли разведывательной авиации в современной войне тяжело отражалось на ходе
сражений, особенно в первом периоде войны.
Ведя борьбу с врагом в 1941-1942 годах за выигрыш времени, Верховному
Командованию необходимо было с особой бережливостью относиться к сохранению
людских ресурсов с тем, чтобы в нужный момент, оснастив их новейшей
техникой, обрушить затем на врага. Но И. В. Сталин часто этого не делал.
Горячась, он нередко требовал вводить в сражения все новые и новые
части, не считаясь с тем, что некоторые соединения войск, вводимые в бой,
только что мобилизованы и еще не успели получить необходимую боевую
подготовку. Мы убеждали И. В. Сталина в том, что преждевременный ввод в
сражение необученных и несколоченных частей приводит к излишним потерям. В
таких случаях он сердился и говорил: "Нечего хныкать, на то и война..."
Большим минусом для Верховного было то, что за время войны он лично ни
разу не побывал в войсках фронтов и своими глазами не видел боевых действий
войск. Все выводы он строил на основе докладов своих заместителей, Генштаба,
командования фронтов и спецсообщений.
Могу сказать, что И. В. Сталин позднее овладел основными принципами
организации фронтовых операций и операций групп фронтов и руководил ими со
знанием дела. Эти способности И. В. Сталина, как Верховного
Главнокомандующего, особенно раскрылись начиная со Сталинградской битвы.
Получившая распространение версия о том, что Верховный
Главнокомандующий изучал обстановку и принимал решения по глобусу, не
соответствует действительности. Конечно, он не работал с картами
тактического предназначения, да это ему и не нужно было. Но в оперативных
картах с нанесенной на них обстановкой он разбирался неплохо.
В руководстве вооруженной борьбой в целом И.В. Сталину помогали его
природный ум, опыт политического руководства, богатая интуиция, широкая
осведомленность. Он умел найти главное звено в стратегической обстановке и,
ухватившись за него, наметить пути для оказания противодействия врагу,
успешного проведения той или иной наступательной операции. Несомненно, он
был достойным Верховным Главнокомандующим. [343]
Конечно, И. В. Сталин не вникал во всю ту сумму вопросов, над которой
приходилось кропотливо работать войскам и командованию всех степеней, чтобы
хорошо подготовить операцию армии, фронта или группы фронтов. Верховному
Главнокомандующему это было и не обязательно. В таких случаях он,
естественно, советовался с членами Ставки, Генштабом и специалистами по
артиллерии, бронетанковым, военно-воздушным и военно-морским силам, по
вопросам обеспечения тыла и снабжения.
Лично И. В. Сталину приписывали ряд принципиальных разработок основ
военной науки, в том числе о методах артиллерийского наступления, о
завоевании господства в воздухе, о способах окружения противника, о
рассечении окруженных группировок врага и уничтожении их по частям и т. д.
Это не так. Все эти важнейшие вопросы - результат, добытый войсками в
боях и сражениях с врагом, они являются плодами глубоких размышлений и
обобщения опыта большого коллектива руководящих военачальников и командного
состава войск.
Заслуга И. В. Сталина здесь состоит в том, что он быстро и правильно
воспринимал советы военных специалистов, дополнял и развивал их и в
обобщенном виде - в инструкциях, директивах и наставлениях - незамедлительно
передавал в войска для практического руководства.
Кроме того, в обеспечении операций, создании стратегических резервов, в
организации производства боевой техники и вообще в создании всего
необходимого для ведения войны Верховный Главнокомандующий, прямо скажу,
проявил себя выдающимся организатором. И будет несправедливо, если мы не
отдадим ему в этом должное.
Но, конечно, прежде всего мы должны поклониться до земли нашему
советскому человеку, который, отказывая себе в самом необходимом - в питании
и сне, делал все от него зависящее, чтобы выполнить задачи, которые ставила
перед народом Коммунистическая партия в целях победы над врагом.
К деятельности Ставки Верховного Главнокомандования и ее органов я
вернусь еще не раз в этой книге, говоря о тех кампаниях и операциях, в
которых мне довелось участвовать. Здесь же считаю необходимым сказать еще о
том, что каждая конкретная операция имела свои особенности, которые были
связаны с целью действий, задачами войск, спецификой противника - его
намерениями, составом, боеспособностью и расположением сил и средств, их
маневренностью и, если так можно сказать, способностью преподнести нам
неожиданный сюрприз.
Операции различались и по своему размаху - ширине полосы действий
войск, глубине ударов, темпам наступления, если это была наступательная
операция.
Каждая наша военная кампания или операция требовала глубокого
осмысления. Это же относилось и к продуманному замыслу, точному определению
общих и частных целей войск, участвующих [344] в операции, их задач,
соответствующих целям и задачам оперативного построения и боевых порядков.
При подготовке операции особое значение Ставка придавала отработке
тесного взаимодействия фронтов и армий между собой, между видами вооруженных
сил и родов войск. Все эти данные с обозначением количества войск и
материальных средств ложились в первую очередь на карты Генерального штаба и
Военных советов фронтов, участвующих в операции. Но это еще не все.
В наиболее ответственные моменты представители Ставки непосредственно в
районе операций не только на картах, но и на местности увязывали задачи,
конкретное время и рубежи, силы и средства, способы действий видов
вооруженных сил и родов войск, чтобы ничто из их возможностей не пропало
даром, не било мимо цели. По ежедневным докладам своих представителей о
проделанной лично ими работе Ставка точно могла судить относительно степени
готовности операции.
Среди главных вопросов, которые подвергались всестороннему анализу,
были и такие, как пути завоевания господства в воздухе, организация всех
видов разведки, отработка данных об обстановке.
Большое внимание уделялось управлению войсками. Видимо, осмыслив ошибки
в этом вопросе, допущенные в первом периоде войны, Верховный не раз говорил
нам с А. М. Василевским, направляя на фронты в качестве представителей
Ставки, чтобы мы посмотрели с пристрастием, как тот или иной командующий
руководит войсками.
Должен сказать, к чести наших командующих фронтами и армиями, что они
всегда помнили о долге перед Родиной, перед партией, постоянно упорно
учились сложному полководческому искусству и стали его подлинными мастерами.
Я не знаю случая, когда бы Ставка собиралась в полном своем составе.
Даже при обсуждении важнейших операций, в которых участвовало 3-4 фронта, и
военных кампаний в работе Ставки принимали участие лишь те ее члены, которых
приглашал Верховный, или те, кто выполнял особо ответственную задачу в
рассматриваемой операции.
Относился к членам Ставки Верховный Главнокомандующий далеко не
одинаково. Большое уважение он питал, например, к Маршалу Советского Союза
Борису Михайловичу Шапошникову. Он называл его только по имени и отчеству и
в разговоре с ним никогда не повышал голоса, даже если не был согласен с его
докладом. Б. М. Шапошников был единственным человеком, которому И. В. Сталин
разрешал курить в своем рабочем кабинете.
Такое отношение было вполне заслуженным. Борис Михайлович являлся одним
из наиболее глубоких военных ученых нашего государства, сочетавшим знание
теории военной науки с большим практическим опытом работы по
оперативно-стратегическим вопросам. Освобождение Б. М. Шапошникова от
должности начальника [345] Генерального штаба и назначение его заместителем
наркома обороны по строительству укрепленных районов, когда уже развернулась
Вторая мировая война, лично я считаю ошибкой.
30 июля 1941 года, когда меня назначили командующим Резервным фронтом,
Б. М. Шапошников стал вновь начальником Генерального штаба. Зная дело
Генштаба до тонкостей, он быстро провел ряд организационных мероприятий,
способствовавших улучшению работы этого главного рабочего органа Ставки.
Большое личное трудолюбие и умение Б. М. Шапошникова работать с людьми
оказали заметное влияние на рост общего искусства управления войсками в
действующей армии и особенно со стороны Генштаба.
К сожалению, возраст, тяжелая рабочая нагрузка и особенно болезнь не
позволили ему работать всю войну в Генеральном штабе. В мае 1942 года он
передал должность своему первому и вполне достойному заместителю А. М.
Василевскому, которого он высоко ценил. В июне 1943 года Б. М. Шапошников
был назначен начальником Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова.
С особым уважением И. В. Сталин относился и к А. М. Василевскому.
Александр Михайлович не ошибался в оценках оперативно-стратегической
обстановки. Поэтому именно его И. В. Сталин посылал на ответственные участки
советско-германского фронта в качестве представителя Ставки. В ходе войны во
всей полноте развернулся его талант военачальника крупного масштаба и
глубокого военного мыслителя. В тех случаях, когда И. В. Сталин не
соглашался с мнением Александра Михайловича, Василевский умел с достоинством
и вескими аргументами убедить Верховного, что в данной обстановке иного
решения, чем предлагает он, принимать не следует.
В. М. Молотов также пользовался большим доверием И. В. Сталина. Он
почти всегда присутствовал в Ставке, когда рассматривались
оперативно-стратегические и другие важные вопросы. Между ними нередко
возникали разногласия и серьезные споры, в ходе которых формировалось
правильное решение.
С большим вниманием прислушивался Верховный к мнению А. И. Антонова,
даже тогда, когда он не являлся членом Ставки, а временно исполнял должность
начальника Генерального штаба. Подпись Алексея Иннокентьевича на директивах
Ставки часто шла вслед за подписью И. В. Сталина.
Считаю уместным сказать здесь об отношении Верховного к командующим и
начальникам штабов фронтов. По моим наблюдениям, из командующих фронтами И.
В. Сталин больше всего ценил Маршалов Советского Союза К. К. Рокоссовского,
Л. А. Говорова, И. С. Конева и генерала армии Н. Ф. Ватутина. Из командующих
армиями Верховный выделял А. А. Гречко и К. С. Москаленко, ныне Маршалов
Советского Союза, маршалов бронетанковых войск П. С. Рыбалко, П. А.
Ротмистрова, генерала армии Д. Д. Лелюшенко, генерала армии И. И.
Федюнинского. [346]
Из начальников штабов фронтов Верховный отличал В. Д. Соколовского и М.
В. Захарова, ставших после войны Маршалами Советского Союза, и генерала
армии М. С. Малинина.
Хорошее мнение у И. В. Сталина сложилось о командующем авиацией
дальнего действия Главном маршале авиации А. Е. Голованове, командующем
артиллерией Красной Армии Главном маршале артиллерии Н. Н. Воронове. Важные
задачи обычно он ставил им лично.
Из военно-морских военачальников И. В. Сталин очень высоко ценил
адмирала флота Советского Союза И. С. Исакова.
Нельзя не сказать здесь доброго слова о А. В. Хрулеве, с мнением
которого Верховный очень считался и часто с ним советовался по широкому
кругу вопросов снабжения войск.
Невозможно перечислить всех тех, кто пользовался доверием И. В.
Сталина. Скажу только одно: он хорошо знал их лично, ценил за знания и
преданность делу и, когда возникала особо ответственная задача, в первую
очередь поручал ее решение этим людям.
С первых и до последних дней войны мне довелось принимать участие в
работе Ставки ВГК, видеть работу Генерального штаба, Наркомата обороны и
близко соприкасаться с работой Государственного Комитета Обороны. Могу
твердо сказать, что советское военно-стратегическое руководство было на
исключительно высоком уровне.
В ходе войны наше Верховное Главнокомандование сумело за сравнительно
короткий срок преодолеть огромные трудности, возникшие в начале войны, в
результате чего Советские Вооруженные Силы отстояли Ленинград, разгромили
немецко-фашистские войска под Москвой, Сталинградом, на Курской дуге, в
Белоруссии и на Украине, вырвали у врага стратегическую инициативу, чтобы
затем сокрушительными ударами довести войну до победного конца.
Все это говорит о том, что советское военное искусство, базирующееся на
марксистско-ленинской науке, было выше немецко-фашистской стратегии и
тактики искусства ведения операций. Наше Верховное Главнокомандование
подвергало глубокому анализу сложившуюся оперативно-стратегическую
обстановку, разрабатывало и осуществляло действенные меры для преодоления
возникавших трудностей, объединяло усилия фронта и тыла, всего народа для
окончательного сокрушения врага. Вероломно напав на Советский Союз, Гитлер и
его военное окружение столкнулись с армией нового типа, воспитанной в духе
советского патриотизма и пролетарского интернационализма, имеющей перед
собой ясную цель - оборону первой страны социализма. Советского солдата
отличали глубокое сознание своей освободительной миссии, готовность идти на
самопожертвование во имя свободы и независимости Родины, во имя социализма.
В этой связи считаю необходимым высказать свое мнение и о [347]
верховном командовании немецко-фашистских войск. Как уже отмечалось выше,
после захвата большей части Европы гитлеровское политическое и военное
руководство самоуверенно считало, что военное искусство фашистской Германии
достигло самых высших показателей. Эта авантюристическая политика не была
случайной. Она основывалась на фашистской идеологии расового превосходства,
на традиционных устоях прусского милитаризма, уже не раз приводившего
Германию на край катастрофы. Имея за своими плечами отмобилизованный
военно-промышленный потенциал не только Германии, но и практически всей
Западной Европы, Гитлер и его генералы сделали свою основную ставку на
молниеносный разгром Советского Союза. Они переоценили свои силы и
возможности и серьезно недооценили силу, средства и потенциальные
возможности Советского государства.
Гитлер всю вину за провал плана "Барбаросса" и другие неудачные
операции возлагал на своих фельдмаршалов и генералов: они-де, будучи
бездарными, не смогли осуществить на практике его "гениальные" планы.
После смерти Гитлера все пошло наоборот: обвиняемые превратились в
обвинителей. Теперь они открыто заявляли, что главным виновником поражения
Германии в этой войне является Гитлер, "скромно" умалчивая о том, что все
они были активными участниками войны с Советским Союзом, а многие из них и
непосредственными участниками злодеяний, которые творились
немецко-фашистскими войсками на советской земле.
За все это память и суд народов пригвоздили как гитлеровский режим, так
и его генералов к позорному столбу истории.
Разрабатывая планы войны против Советского Союза и операции для
осуществления стратегических замыслов третьего рейха, гитлеровское
руководство чрезвычайно заботилось о сохранении строжайшей тайны проведения
этих мероприятий. Надо признать, что эта задача удалась неплохо. "План
дезинформации", разработанный под руководством Кейтеля и Йодля, имевший
целью показать, что немцы якобы готовятся к вторжению в Англию, был
осуществлен не без пользы для Германии. В начале войны это серьезно
осложнило для нас общую обстановку.
Однако очень скоро выяснилось, что в целом план "Барбаросса" оказался
нереальным. Основной идеей этого плана было, как известно, окружение и
уничтожение главных сил Красной Армии, расположенных в приграничных военных
округах. Враг надеялся, что с потерей их советскому Верховному
Главнокомандованию нечем будет защищать Москву, Ленинград, Донбасс и Кавказ.
Но эти надежды немецко-фашистского командования не осуществились.
Правительство фашистской Германии и нацистское военное руководство
строили свои расчеты на мифических слабостях Советского Союза. Они никак не
ожидали, что в минуту смертельной опасности советский народ, сплотившись
вокруг Коммунистической [348] партии, непреодолимой силой встанет на их
пути. Это они сразу почувствовали на всех стратегических направлениях.
Гитлеровское руководство без всяких к тому оснований считало, что
Красная Армия не выстоит против немецко-фашистских войск по той причине, что
во главе ее стоят молодые, еще недостаточно умудренные опытом современных
сражений военачальники.
Полной неожиданностью для гитлеровцев явилась война на территории СССР,
так сказать, на два фронта: с одной стороны, против регулярных войск Красной
Армии, а с другой - против организованных партизанских сил в тылу немецких
войск.
После разгрома немецко-фашистских войск в районе Сталинграда и на
Северном Кавказе гитлеровское верховное командование оказалось неспособным
справиться со сложившейся на фронтах обстановкой. Потеряв инициативу, оно
принимало такие неразумные решения, которые лишь приближали час
окончательного краха третьего рейха.
Советская военная наука, базирующаяся на преимуществах
социалистического общественного и государственного строя, явилась
существенным фактором в деле обеспечения победы над фашистской Германией. За
годы Отечественной войны она сделала большой шаг вперед и обогатилась
ценнейшим опытом в области тактики, оперативного искусства и стратегии. До
сих пор она верно служит и впредь будет служить подготовке Советских
Вооруженных Сил, укреплению обороны нашей великой Родины.
Твердо помня указания В. И. Ленина о том, что, пока существует
империализм, остается и опасность новой войны, наша партия уделяет особое
внимание строительству вооруженных сил, разработке способов и форм
вооруженной борьбы, чтобы всегда иметь армию и флот на высоте
государственных задач. Вместе с тем используется опыт и прошлой войны. Нам,
ветеранам Советской Армии, участникам Великой Отечественной войны, приятно
сознавать, что наши знания и опыт нужны и полезны социалистической Родине
даже в век ракет, радиоэлектроники и атома.
А теперь вернемся к событиям Великой Отечественной войны. [349]