- Брюсов Валерий Яковлевич, 165.81kb.
- Десионизация Москва «Русская Правда», 3870.06kb.
- Валерий емельянов, 3737.12kb.
- Градобоев Валерий Валентинович Москва 2008 программа курса, 1080.91kb.
- Ю. B. Емельянов, 8708.9kb.
- Программа курса «современные политические системы и политические культуры» для студентов, 843.76kb.
- Валерий Всеволодович, 582.44kb.
- Автомобильный бензин. Каким ему быть? Е. А. Никитина, ОАО «внии нп», Москва В. Е. Емельянов, 143.57kb.
- Белоусов Валерий Иванович Днепровский Крест На правах рукописи (С) Москва, 2009-2010, 3688.42kb.
- Градобоев Валерий Валентинович Москва 2008 программа курса, 954.58kb.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 17
Примечания:
“ Брат ужаса” непосредственно руководит жуткими испытаниями неофита.
Ритор - в средние века полир или парлир, он же препаратор - провожатый и вожатый неофита.
Казначей, несмотря на 1-й ранг и III ступень - должность очень важная, так как масоны всегда располагают огромными деньгами.
Благотворитель - также очень важная должность, т. к. масоны содержат огромное число благотворительных учреждений. Архивариус - не менее важная должность, ибо доступ к масонским архивам даже отдельных рядовых братьев закрыт. Больничник - выполняет обязанности по заботе за больными братьями.
Декоратор (кровельщик) и двое часовых - охрана ложи от возможного вторжения немасонских элементов, при этом в средние века применялось ничтоже сумнящеся оружие.
Мастер стула - величайшее, чего может достичь масон в конкретном масонстве. Он должен быть точно знакомым с орденом на этом уровне, с его учением, с его тайнами, историей и конституцией ордена и уметь “светозарно мыслить и учить”. Он также должен обладать даром красноречия. По масонским статусам мастер стула избирается братьями. Но в большинстве случаев это только маневр. Он просто назначается незримым руководством ордена, а потом проделывается комедия выборов: стоящие за кулисами гарантированы, что пройдёт только нужный человек.
- “ -
Сила масонской организации заключается в железной, проверенной тысячелетиями организации, снабженной идеологией, не только привлекательной внешне, но и обеспечивающей карьеру и прочие блага жизни на этом свете, в ЯВИ, а не в гипотетическом даже для многих верующих потустороннем мире. Поэтому в масоны идут сознательно те, кто согласен для достижения земных грубо материальных благ поступиться совестью. Это те, кто сами рвутся в ложи. Другая категория - это те, кто нужен самому масонству в силу их положения в обществе. Именно на таковых и рассчитаны первые ступени масонства, которые встречают неофита в ризах добродетели, жестами благоволения и словесами добра, но скрытую за всем этим маскарадом суть масонства он узнает лишь тогда, когда за ним навеки захлопывается дверь с роковой надписью из Дантова ада: “Надежду всяк оставь сюда входящий”. Да, масонство имеет только вход! Уйти из него, даже с первых степеней посвящения, практически почти невозможно. Ренегата отступника, могущего разгласить то немногое из полутайн, что ему доверили, ждёт почти всегда верная и неизбежная смерть. Надо вспомнить только ряд загадочных неожиданных смертей лиц, ставших неугодными ордену...
- “ -
Как уже говорилось выше - если что-то гойское вообще и арийское в частности попадало в руки левитов, то всё, что было в нём благородного и чистого коверкалось, похабилось и выворачивалось наизнанку. Но арийцы также не оставались в долгу - в меру своих возможностей они старались облагородить подсунутое им реформированное иудейское мировоззрение, известное как христианство. Увидев это, левиты испугались, что выпущенный ими джинн пойдёт на них же, они раскололи его надвое - на католицизм и православие. А когда они поняли, что и эти “половинки” начинают вести себя самостоятельно и поворачивать мечи против “богоизбранных”, то в ход были пущены ереси. XII-XIV века как для католических стран, так и для православной Руси были временем, когда арийцы настолько оседлали и облагородили христианство, что оно из слуги левитов стало превращаться в их грозного врага. К этому же времени, преодолев вызванный левитами раскол на суннизм и шиизм, перестали особо жаловать обожателей Сиона и мусульмане. Ранее левиты надеялись, что они при помощи арабов-мусульман, вышвырнув из Палестины европейцев, возьмут её себе. Но не получив её от арабов-мусульман, решили натравить на них европейцев-христиан и, под предлогом освобождения Гроба Господня, захватить руками доверчивых христиан Палестину, взаимоослабив при этом и христиан и мусульман, вырвавшихся в определенной мере из-под власти иудейской пирамиды. Стравливание христиан с мусульманами, руководимое из-за кулис левитскими дирижёрами, не принесло им желаемого - Палестина осталась в конечном итоге за арабами. Попытка выполнить трёхтысячелетку Соломона за дне тысячи лет сорвалась. Но неугомонные левиты не унимались. За время пребывания крестоносцев в Палестине они создали из их числа свой передовой масонский отряд и только благодаря чистой случайности изумленная Западная Европа узнала в 1307 году, что стояла на грани порабощения её мировым сионским спрутом.
Вот как это произошло.
В один из осенних дней 1305 года французский король Филипп IV по прозвищу Красивый (1268-1314) получил письмо от управляющего его замком близ Безьера в Лангедоке. В письме сообщалось, что некий житель города Скин де Флориан, приговоренный к смерти за какое-то обычное уголовное преступление, пожелал сделать какое-то важное заявление его величеству. Флориан утверждал, что тайна, которую он имеет сообщить, такова, что его величество за неё не пожалеет отдать и лучшую из своих провинций, но сообщена она может быть только лично самому королю1. Донося об этом, управляющий королевским замком сообщил, что им приостановлено приведение приговора в исполнение, и что он ожидает дальнейших распоряжений.
Король приказал заковать этого человека и доставить его к нему для допроса. Представленный королю Скин де Флориан бросился ему в ноги и умолял даровать ему жизнь. Король обещал кроме помилования и награду, если донос действительно окажется таким важным. Тогда Флориан объяснил, что после приговора к смертной казни он сидел в одной камере смертников с одним из членов ордена тамплиеров или рыцарей храма Соломонова. В те суровые времена преступникам зачастую отказывали в исповеди перед смертью. Христианство было господствующей идеологией, и кем бы ни был преступник при жизни, перед смертью ему было далеко небезразлично, как он умрёт. Умереть без исповеди означало гибель души во веки веков. Поэтому, при невозможности исповедоваться священнику, можно было заменить это исповедью друг другу.
И вот, во время исповеди храмовник открыл де Флориану те страшные в идеологическом, а следовательно и в политическом плане действия, которые имели место в ордене. Речь шла не только о сатанизме и отступничестве от Христа, но и об иудейско-масонском заговоре стать хозяевами во всей Европе.
Примерно в то же время за какие-то другие преступления были арестованы ещё два храмовника: приор Монфокона из Тулузского округа и флорентиец Ноффе Деи (Дельфи). Несмотря на аналогичные признания, оба тамплиера были повешены. Что касается Скина де Флориана, то он за свой донос получил огромное вознаграждение, но позднее умер насильственной смертью, как и большинство причастных к раскрытию заговора тамплиеров.
Зная силу и коварство членов ордена, Филипп Красивый действовал очень осмотрительно и поручил сперва двенадцати своим шпионам в разных провинциях вступить в число членов ордена и, подчиняясь уставу, исполнять всё предписываемое из обрядов и приказов ордена. Более того, он сам вступил в орден, чтобы этим путём узнать истинное положение вещей. Разумеется, он столь же мало узнал, как впоследствии императоры и короли, вступавшие с подобными же целями в масонские ордена и всегда оказывавшиеся в положении одураченных. Когда в 1306 году агентура левитов спровоцировала в Париже восстание, король даже принял предложенную ему орденом (как потом стало известно, чтобы испытать его преданность и веру ордену) защиту и укрылся в их замке Тампль (т. е. Храм). Более того, весною следующего 1307 года, когда уже между ним и папой римским Клементом V было тайно всё обусловлено и договорено, как прихлопнуть орден, король, отлично нося маску верного тамплиера, присутствовал при посвящении в тамплиеры собственного брата, а также приглашал столь прославленного потом масонами гроссмейстера ордена Якова Беригарда де Моле окрестить своего ребёнка! Де Моле и не подозревал о грозящей ему и ордену гибели и лично руководил в Иоаннов день 24 июня 1307 года заседанием орденского капитула в Париже. 24 июня по сей день является главным орденским праздником всех масонов, каковым этот день был и у тамплиеров.
Наконец приспела пора действовать. Решительный король разослал летом 1307 года всем своим руководящим провинциальным чиновникам запечатанные конверты с приказом вскрыть их только в ночь с 12 на 13 октября. К таким предосторожностям король принужден был прибегнуть потому, что сам папа в вопросе о тамплиерах всё ещё колебался, как явствует из сохранившихся до сих пор его писем. А у храмовников были друзья, единомышленники и благодетели везде, вплоть до занимающих высшие должности в государстве лиц. Ознакомить с проскрипционными списками раньше даже собственных агентов было равносильно риску провалить весь план. В пятницу 13 октября 1307 года королевский тайный приказ был выполнен. В утренние часы этого дня были захвачены почти все французские тамплиеры, за исключением немногих, главным образом, высокопоставленных лиц ордена, которым удалось ещё раньше выехать за границу. ВПЕРВЫЕ И, К СОЖАЛЕНИЮ, ЕДИНСТВЕННЫЙ РАЗ ЗА 3000 ЛЕТ АДМИНИСТРАТИВНЫЙ АППАРАТ ГОЕВ ОКАЗАЛСЯ НА ВЫСОТЕ и не только во Франции. В этот же день по просьбе дружественного им Филиппа Красивого многие монархи Европы поступили так же.
Важнейшим подготовительным мероприятием, проведённым Филиппом перед арестом тамплиеров было полное удаление из Франции всей критической массы иудейской пирамиды. Без этого его акция была бы заранее обречена на провал. Он провёл эту хирургическую операцию ещё в 1306 году. Только после этого он принял меры против тамплиеров, в которых видел уже производную после золотой пирамиды опасность. В этом сказалась его величайшая государственная мудрость. Хозяева иудо-масонской пирамиды учли ошибки 1307 года: а) единоначалие гойских правителей должно быть ограничено широким советом или парламентом (т. е. своими людьми), без которых ни одно решение не может приниматься; б) духовное единоначалие папы римского должно быть уничтожено созданием в каждой стране “национальных” еретических церквей, за главами которых скрывались бы левиты; в) ни одна важная с точки зрения золотой пирамиды страна не может оставаться без наличия в ней её критической массы, пусть даже формально замаскированных под христиан (как, например, мараны в Испании, ловко скрывавшиеся под личиной христиан с 1492 г. до наших дней, когда после восстановления монархии в Испании вся экономика этой страны вдруг оказалась в руках лиц, которые стали посещать вновь открывавшиеся через пять веков синагоги).
В условиях нашей страны агентура Солженицына также пытается создать обстановку некой ностальгии по царской монархии, конечно, парламентской по их замыслам, при одновременном подогревании интереса к православию солженицынского же покроя. В “верующие” и даже в священнический сан толпами валят “бывшие” советские иудеи, лелея надежду, что при реставрации угодного им строя в нашей стране, они войдут в него как испанские мараны полными хозяевами, как у трона их ставленника, так и в церкви, идеология которой должна будет по их замыслу заменить коммунистическую идеологию при полном соответствии интересам золотой пирамиды.
Создание в Западной Европе “еретических”, т. е. еврокоммунистических тенденций в коммунистическом движении, как и во времена зарождения “ереси” тамплиеров, руководится всё из той же золотой пирамиды с использованием аналогичных клише.
Поэтому внимательное рассмотрение того, как христиане-крестоносцы превратились в сатанистов-служителей левитов имеет для нас далеко не чисто исторический интерес.
Основателями ордена были соратники Готфрида Бульонского французские рыцари Гуго де Пайянс и Готфрид де Сент-Омер, которые в 1118 году вступили в Палестине в союз с семью другими рыцарями и во имя Божьей Матери принесли обет целомудрия, послушания и бессребреничества, четвёртым главным обетом этих девяти рыцарей была защита паломников в Св. Землю против сарацин. Существует мнение, что уже при самом основании ордена стояли левиты. Рыцари - основатели ордена не были монахами, ибо монах не носит меча, тем не менее они повторили перед патриархом иерусалимским вышеназванные три монашеских обета, неисполнение которых служило одним из главных предметов обвинения после ареста храмовников в 1307 году. Основан был орден в иерусалимском странноприимном доме. Вскоре король Балдуин II Иерусалимский отвел им именно ту часть своего дворца, которая была построена на том месте, где находился Храм Соломона. Многие исследователи полагают, что иудейские менторы рыцарей особенно заинтересовались ими как раз после этого и подсказали также выбор орденского знамени, состоявшего из сшитых вместе чёрного и белого квадратов, знаменующих главную идею дуализма - равнозначность добра и зла, т. е. бога и сатаны.
Автор книги “Космическое создание” доктор медицины и масон 32 степени И. Д. Бекк и уже упоминавшаяся Е. П. Блаватская, так же как и противник масонства знаменитый германист Гендо фон Лист, все, считающие Соломона основоположником масонства, видят в шахматной чёрно-белой мозаике пола в масонских ложах воспоминание о чёрно-белом знамени тамплиеров.
Счастье сопутствовало ордену. Положение об ордене было написано самим св. Бернардом, которое папа Гонорий II подтвердил на Тройесском соборе в 1127 году. Пожертвования и наследства потекли в кассу ордена. Папа Александр III подтвердил и умножил в 1172 году привилегии ордена, и папа Иннокентий III, тот самый, который исповедь и предсуществование возвел в догматы, освободил духовенство ордена от присяги на верность и послушание епископам, что особенно было чревато последствиями для тамплиеров. Благодаря привилегиям церковь и государство вскоре потеряли всякий контроль над орденом, его членами и его имуществом и мало-помалу тамплиеры образовали государство в государстве, а также церковь в церкви.
Созданный несколько ранее тамплиеров орден св. Иоанна или иоаннитов, сохранившийся до наших дней, такими привилегиями не пользовался. Скорее всего, его спасло именно отсутствие привилегий, подобных тамплиеровским, а может быть лучшая маскировка и конспирация.
“Ордена св. Иоанна и храмовников служат истинным выражением духа крестовых походов, духа воинственного и религиозного, и они преисполняли славою весь христианский мир, - писал известный апологет масонства историк Г. Мишо, - они были для королевства Иерусалимского как бы живою крепостью, вечно поражающей и никогда не поддающеюся. Какая радость была для бедных безоружных пилигримов, когда где-нибудь, в горах Иудейских или равнинах Саронских, они примечали вдали красное одеяние иоаннитов или белую мантию рыцарей храмовников!”1.
До самого краха государства крестоносцев храмовники и иоанниты оставались в Палестине, а после разрушения Птолеамаиды иоанниты поселились на о. Родосе, храмовники же - в своих обширных владениях в Европе. “Здесь они предали забвению статуты св. Бернарда, - свидетельствует, несмотря на все свои симпатии к ним, Г. Мишо, - и возбудили против себя алчную и завистливую политику монархов”2.
Последняя точка зрения, бросаемая Г. Мишо в его книге вскользь, является лишь одним из повторов заученной историками масонской басни о “невиновности” тамплиеров, якобы ставших жертвой алчных до золота монархов. Поэтому восстановление исторической правды о храмовниках и их предтечах по идеологической и политической диверсии против существовавшего в то время в Западной Европе строя - альбигойцах является благородной задачей историков, стоящих на марксистско-ленинских позициях. Благородной потому, что этим развеивается миф о прогрессивности и даже чуть ли не революционности этих служителей сатанинского культа. К сожалению, ещё до сих пор приходится встречаться с точкой зрения, согласно которой любая борьба против союза монархии и церкви или против них по отдельности рассматривается как прогрессивное явление. Спрашивается, как тогда относиться к такому явно “монархо-клерикальному”, с формальной точки зрения, союзу, как сотрудничеству Д. Донского и Сергия Радонежского? Ведь в двадцатых годах находились обожатели Сиона, которые не только их хаяли, но и выбросили из Старого Симонова в Москве останки героев Куликовской битвы Пересвета и Осляби! Совершенно неприемлема и та точка зрения, согласно которой отрицание Христа путём подмены его культа культом сатаны, рассматривается как явление атеистического характера, так замена культа бога на культ антибога не есть атеизм, а скорее замена меньшего зла большим. За неимением в конкретных исторических условиях другой, кроме религиозной, идеологии, при всех недостатках культа бога с ним культивировалось в людях понятие добра, в то время как с культом антибога-сатаны могло культивироваться только зло.
Гробница Пересвета и Осляби в старом Симонове (ничего не сохранилось. На этом месте стоит компрессор завода “Динамо”)
В этой связи в отличие от буржуазных историков, как прошлого, так и настоящего, мы придерживаемся той точки зрения, что действия Филиппа Красивого и папы Клемента V были прогрессивными как для своей эпохи, так и далеко выходят за её рамки. И всё это несмотря на формальный клерикально-монархический союз между королем и папой. Безусловно, что даже с нашей сегодняшней точки зрения защита менее реакционной идеологии патриотического характера от более реакционной идеологии иноземного происхождения и сути было патриотическим долгом каждого честного гражданина той эпохи - от короля до простого крестьянина. Расшатывание идеологической надстройки патриотического характера было для Франции и всей Западной Европы равносильно самоубийству, которого ни Филипп, ни папа не могли пожелать ни феодалам, ни крестьянам. Но ведь кроме идеологии речь шла и о полном экономическом и политическом порабощении Европы.
Поэтому Филиппу Красивому необходимо было действовать и он делал это как подлинный патриот не только Франции, но и всей Европы.
Из мрачного замка Тампль жадные щупальца тамплиеров тянулись во все страны Западной Европы и Средиземноморья. Опыт строжайшей конспирации, почерпнутый во время их пребывания в Палестине, плюс всё золото, награбленное крестоносцами в эпоху крестовых походов, казалось, делали их полностью неуязвимыми. Те, кто помнит вальтерскоттовского “Айвенго”, знают, что эти грубые и надменные храмовники не ведали ни жалости, ни совести. Выдавая себя за “защитников христианской веры”, орден являлся на деле тайной корпорацией по ниспровержению ставших неугодными мировому Сиону христианских монархий. Вальтер Скотт вполне верен исторической правде, когда храмовник в его романе говорит “прекрасной еврейке” Ревекке: “Не ссылайся на различие наших верований. На тайных совещаниях нашего ордена мы смеемся над этими детскими сказками. Наш орден усвоил себе смелые и широкие взгляды. Наши громадные поместья во всех королевствах Европы, наша военная слава, гремящая во всех странах и привлекающая в нашу среду цвет рыцарства всего христианского мира, - всё это служит целям, которые и не снились нашим благочестивым основателем, но мы храним это втайне от тех слабых умов, которые вступают в наш орден на основании старинного устава и пребывают в старых предрассудках, а мы используем их как слепое орудие нашей воли.” Что орден действительно не знал предрассудков христианской церкви того времени, свидетельствует хотя бы тот факт, что во владениях тамплиеров “благородным католическим рыцарям” беспрепятственно позволялось жениться на дочерях “распинателей Христа”, что было бы немыслимо для любого другого католика”, - пишет учёный Н. Лисовой.
Мировое владычество начало рисоваться воспаленному воображению рыцарей ещё в период их пребывания на развалинах Соломонова храма в Иерусалиме. Тогда-то и объявились там мудрецы, а по местному - хахамы, которые постепенно, шаг за шагом, стали перепрограммировать их психику одним им известными “магическими” методами. Именно эти мудрецы и внушили им мысль о необходимости восстановления храма Соломонова во всём блеске его культа с кровавыми всесожжениями и, узаконив его в качестве единственного религиозного (т. е. идеологического) центра всей земли, утвердить на костях поверженных и угнетённых народов своё “тысячелетнее царство”. Как и ради чего орден защиты христианских паломников, который по самой своей идее должен бы быть непримиримым врагом распинателей Христа, вдруг мечтает о восстановлении храма Соломонова с иудейскими ритуалами? Кто те сионские хахамы, которые чуть не с первого дня создания ордена начинают перепрограммировать мораль его членов? И, наконец, зачем самим крестоносцам-храмовникам это понадобилось?
А ещё: не повторяется ли сейчас, что-либо из того, о чём мы уже крепко успели забыть или чему нас вовсе не учили на уроках истории?
Для того, чтобы разобраться в вопросах, нам необходимо познакомиться с тем промежуточным звеном, которое связало храмовников с золотой пирамидой. Роль этого связующего звена играли ассасины. Они ведут своё происхождение от считающейся формально мусульманской секты исмаилитов, которые в свою очередь вышли из недр шиитского направления в исламе, т. е. как раз той его “половинки”, которая так схожа с католической “половинкой” христианства. Секта исмаилитов образовалась в 760 году первоначально в Иранской провинции Халифата.
Если учесть, что самый “цвет иудейской элиты” после разрушения Титом её осиного гнезда - Иерусалима подался в сторону Двуречья, Ирана и Закавказья, а в Европу - плебейские низы еврейства, то станет ясным, почему эта элита иудеев через несколько веков попыталась оседлать именно представителей мусульманского мира, ведь эта иудейская элита оказалась в самом его центре. В то же время европейские христиане к этому времени не оправдали полностью тех надежд, которые возлагали на них левиты и масоны, создавшие христианство. Мусульмане же были рядом под рукой опытнейших талмудистов Вавилона и Иерусалима. В IX веке каббалистами была создана новая секта - новоисмаилитов. Её создателем был иудейский философ Абдалла бен Маймун. Он нашел приверженца в персидском богаче Зейдане, который дал ему 3 млн. золотых монет на пропаганду. Масоны чтят по сей день Абдаллу бен Маймуна как великолепного организатора, который расширил уже и без того “смелые и широкие” для ислама взгляды исмаилитов. Они не соблюдали молитв и постов, а часть их даже не посещала мечетей. И сейчас каждый масон высоких посвящений помнит наизусть завет “магистра” бен Маймуна: он разрешил им убивать, жечь и грабить, уверяв, что греха нет и что не надо бояться преступлений, как бы ужасны они ни были; он научил их, что нет греха и не будет никакого наказания (на том свете). Он снабдил их сложной организацией со строгими правилами посвящения. Высших степеней в этом ордене достигали очень немногие, которым рядовые исмаилиты слепо повиновались1. Однако левитам этого было мало. Понадобились боевики и в 1081 году они отделили от исмаилитов особую секту хашшашинов (по-европейски - ассасинов). Название идёт от араб. слова “хашин” - трава, в связи с тем, что члены этой секты употребляли наркотическую травяную смесь, в которую входила, например, индийская конопля. Основателем секты был некий “маран” в исламе проповедник исмаилитов Хасан ибн Саббах. Сначала он вел пропаганду в Сирии в районе Алеппо. Затем деятельность его распространилась на Иран. Скоро члены секты-ордена Хасана ибн Саббаха хитростью овладели неприступной крепостью Аламут (Орлиное гнездо) в горах Эльбруса в Иране, а потом орден оказался владельцем многих захваченных им крепостей и вновь построенных замков. Эти твердыни хашшашинов находились, как правило, в трудно доступных горных районах Сирии, Ливана и Ирана2, образовалось необычайное многоанклавное (“в горошек” на карте) государство хашшашинов (1090-1256), главой которого был “старец горы” (магистр ордена хашшашинов). “С высоты своего Мосандского укрепления “старец горы” царствовал силой ужаса, который он внушал всем князьям” - свидетельствует Г. Мишо3. Хашшашины практиковали методы индивидуального террора в отношении знатных лиц и государей. Практически это было специализированное отделение всё той же мафии, но в специальной идеологической оболочке. Невидимые левиты направляли все действия “старца горы”. Исполнителями политических убийств были ф и д а и (во мн. ч. - фидаин): по-арабски - “жертвующие собой ради достижения высокой цели”. Орден рекрутировал своих членов, конечно, из гоев, главным образом из арабов. Фидаями были специально воспитываемые с ранней юности в горных цитаделях молодые люди, которые шли на верную смерть, как на подвиг4. “Фидаи”, слепо подчинённые воле начальника, были вооружены кинжалами для того, чтобы убивать тех, на кого им будет указано; для них не существовало ни страха, ни препятствий; намеченную жертву они должны были отыскать среди толпы, и во дворцах и на поле битвы; собственной гибели они не опасались, убежденные, что через смерть войдут они в обладание всех радостей рая. Эти радости будущей жизни, эти блаженства представлялись им в грезах и сновидениях, возбуждаемых употреблением хошиша”5. Попасть в рай можно было, лишь пожертвовав своею жизнью по указанию “старца горы”. “Причём фидай, будучи членом одной из низших ступеней иерархии ассасинов, рай понимал как чисто чувственное блаженство. Он не ведал, что согласно “внутренней” доктрине исмаилитов, в которую посвящались лишь члены высших степеней, рай - аллегория совершенного знания и возможны в раю лишь духовные наслаждения1. Фанатическая вера фидаев в “старца горы” была совершенно феноменальной. Известен случай, когда один из правителей государства крестоносцев был приглашен к “старцу горы”. Желая произвести наибольшее впечатление на гостя, “старец горы”, проходя под высокими стенами крепости своей, на которой стояло несколько юношей-фидаев, сказал: “Мне достаточно сделать еле заметный жест, и они бросятся к нашим ногам”. После этого он сделал жест, и юноши разбились насмерть у их ног.
Идеология исмаилитов-ассасинов уже не имела ничего общего с исламом. Правильно будет назвать её антиисламом, выраженном под одну из мусульманских сект. Учение ассасинов представляло эклектическую смесь учения всё тех же иудейских александрийских гностиков, зороастийцев, манихеев, бардесанитов и примитивного варианта йоги, но в дополнение - над всем этим нависла зловещая тень каббалы с её сложной системой психологической обработки, которую в настоящее время принято называть “модификацией поведения”2. Короче говоря, это была первая мафиозная масонская ложа, зафиксированная в анналах истории внутри ислама. Не исключено, что были факты и более ранних масонских орденов внутри ислама, которые пока нам неизвестны.
Уже в 1138 году ассасины официально отменяют в анклавных владениях своего ордена законы ислама, провозгласив лозунг “всё дозволено”, что произвело неотразимое впечатление на иерусалимских рыцарей храма Соломонова. Именно начиная с этого времени и намечается в ордене храмовников существенный еретический уклон, приведший их постепенно к полному отказу от христианской нравственности, уже облагороженной в Европе, и переходу к сатанизму (люциферианству). Как бы то ни было, но обратно в Европу храмовники вернулись уже носителями идеологии сионских хахамов (цион-хахамов).
Ещё находясь в Палестине, рыцари Соломонова ордена стали настолько ревностными учениками идеологии и практики рыцарей “старца горы Ливанской”, что структура первых стала предельно близка к структуре вторых. Тамплиеры скопировали и многоанклавную систему ассасинского государства “в горошек”, не признающего государственных границ других, но свято оберегающих свои, малозаметные для других, границы. Об идентичности структуры, идеологии и практики масонских лож, ассасинов и тамплиеров свидетельствует общность таких главных атрибутов этих орденов, как многочисленность степеней посвящения; то, что тот же обет молчания обо всём, что происходит в ордене; та же неотвратимость наказания, вплоть до смертной казни посредством гибели при загадочных обстоятельствах; та же практика подрыва изнутри всех враждебных мировому Сиону институтов; то же неуёмное стремление к миродержавию при помощи “мирного” разрушения изнутри всего, что стоит на пути.
Вскоре европейские ученики (тамплиеры) превзошли арабских учителей (ассасинов). Последние уже стали платить им дань; левитские хозяева перенесли своё доверие на них. Это и понятно: ведь именно храмовники, а не ассасины сидели пусть пока на развалинах, но всё же так дорогого левитам храма Соломона, того храма, который после этого восстановления должен превратить весь мир в своё подножье. Дублёры же храмовников - ассасины (хотя и ранее их запущенные сион-хахамами на свою орденскую орбиту) сидели на горе Ливанской, пусть более труднодоступной, но всё же относительно отдаленной от Сионского холма. Верхушка пирамиды посвящённых ордена “старца горы Ливанской”, чувствуя, что почва миродержавия для них заколебалась, прислали в 1172 году послов к ордену горы храма Соломонова с предложением перейти всем орденом ассасинов в христианство. Казалось бы, благочестивые крестоносцы, ради распространения веры христианской среди “язычников Востока”, должны были бы принять их с распростертыми объятиями. Вместо этого тамплиеры перерезали послов “старца горы”: они уже были слугами храма и в конкурентах, а тем более идейных единомышленниках, не нуждались. Ведь “всё дозволено”, и рыцари храма, облаченные в белые мантии с красными головными уборами (цвет невинности и крови), хладнокровно выпустили кровь из рыцарей-фидаев с гор Ливана, облачённых в одеяния тех же цветов1.
Подобное коварство храмовников принесло им худую славу. Поэтому, ещё задолго до исторического признания Скина де Флориана по Франции и другим государствам Западной Европы, одновременно и повсюду, ползли слухи о тайных заговорах храмовников, распространяемые зачастую самими тамплиерами в соответствии со старой и зарекомендовавшей себя тактикой, вывезенной ими из Палестины. Эта тактика моделирования поведения производила на рядовых и тем более на коронованных европейцев такое же ужасное парализующее впечатление, как бросавшиеся со стены крепости юноши-фидаи на крестоносцев. Возвращавшиеся из крестовых походов уже на протяжении многих поколений рассказывали об ужасной практике тамплиеров на “святой земле”. Европейцы знали и об их идейной близости с ассасинами. Они догадывались, что ассасинский орден - это не столько особое вероучение, сколько тайная политическая организация, оставившая о себе память во многих европейских языках. Достаточно напомнить, что слово “ассасин (о)” вошло в английский, французский, итальянский и др. языки в значении “убийца”2. С другой стороны, и необузданное поведение храмовников, их грубость, также остались в памяти французского народа, до сих пор сохранившего пословицу: “бранится как тамплиер”.
Легенды масонских историков типа Г. Мишо о том, что храмовники якобы до последнего дрались за христианскую Палестину, также не подтверждаются историческими фактами. Так, в 1148 году Конрад III потерял Дамаск только из-за измены тамплиеров. Одного египетского христианского эмира, укрывшегося под защиту тамплиеров, они выдали врагам за 60000 золотых. В 1165 году король Иерусалима Амарлик велел повесить двенадцать тамплиеров за сдачу сарацинам изменнически, без боя важной крепости на Иордане. А когда в 1187 году арабы под предводительством египетского султана Салаха ед-Дина (Саладина) отняли Иерусалим у узурпатора Ганде де Лузиньяна, зятя Амарлика, значительная доля вины за это поражение легла на тамплиеров.
В итоге владение священными развалинами храма Соломонова и их окрестностями было проиграно и ассасинами и тамплиерами. Гора Сион осталась за третьей силой, силой, вышедшей на арену истории с берегов Волги и Нила.
В пятидесятых годах XX века этот вопрос, ранее игнорировавшийся масонскими историками, привлек внимание египтянина Амина Аль-Хели. В 1960 году он опубликовал в Каире книгу “Связи между Нилом и Волгой в XIII-XIV веках”. В ней автор использует своеобразную терминологию, называя Ближний Восток “центром”, а Палестину - “гребнем” Старого Света, следующем образом излагая события того периода:
“Объединённые силы Запада двинулись на Центр под знаменем религии Христа. Весь удар приняли на себя Египет и Сирия. В то же время с Востока двигалась, всё сметая на своем пути, грозная сила: она разрушила Багдад, опустошила земли Сирии и вышла на рубежи Египта. По отношению к Центру Запад и Восток по существу проводили общую политику. Запад использовал религию как средство привлечь Восток на свою сторону. И одно время казалось, что татары смогут помочь крестоносцам вернуть Гроб Господень.
Египет отражал натиск двух встречных потоков. Он боролся. Бразды правления в стране взяли в свои руки воины-мамлюки. Они покончили с крестоносцами и отразили нашествие татар”1.
И несколько далее Аль-Холи говорит о всемирно-историческом значении утверждения власти мамлюков над центром древнейших цивилизаций.
“Центр был единственной силой, спасшей цивилизацию после того, как попытки многих народов Дальнего Востока и Запада защитить его потерпели крах. Он установил связи с другими народами, оказавшими определенное влияние на то, что татарский смерч был остановлен и спасена от гибели мировая цивилизация”2.
Кто же такие мамлюки? У многих сложилось впечатление, усиленное выходом на экраны грузинского фильма “Мамлюк”, что это были в основном мальчики кавказского происхождения (черкесы, грузины и т. д.). Имело место и это. Мелькали, правда, в старинных египетских летописях странные для арабов имена - “Иван-бей”, “Ибн-Василий”. И русское имя всегда представлялось в такой ситуации случайным. Представлялось... Но арабский историк, заново пересмотрев документы летописей, делает противоположный вывод, упраздняющий монополию “кавказских мальчиков”, указывает историк Н. Лисовой.
“Мамлюки” почти все, или в большинстве своем, были кипчаками - волжским народом, полностью ассимилированным русскими, говорившим по-русски и крещёным в православие. Они поддерживали тесные “связи с Русью, вступали в браки с русскими и в большей степени, чем другие народы, смешались с ними”3. Экспорт невольников-кипчаков и русских осуществлялся через Золотую Орду по Волге и её притокам, работорговцами, главным образом иудейского происхождения, бравшими ясак в Орде на это выгодное коммерческое предприятие и почти полностью монополизировавших его. По мере коммерческой необходимости и поступления заказов от азовских, крымских, генуэзских и венецианских баз, иуды-работорговцы, выходцы из каганатов Средней Азии, нанимали целыми конными отрядами татар, а те, выполняя субподряд, нападали на беззащитные русские села и уводили для своих хозяев нужный живой товар. Вот что пишет об этом известный немецкий востоковед Христиан Адам Мей (1869-1917) в своей знаменитой книге “Мусульманский ренессанс”:
“В Европе работорговцами были почти исключительно евреи. Товар поступал главным образом с Востока... С торговлей рабами связано, по-видимому, расслоение евреев в восточно-саксонских городах Магдебурге и Мерзенбурге”1.
Мец свидетельствует, что в интересующем нас Ближневосточном районе Халифата “категория белых рабов ограничивалась тюрками и представителями того неистощимого племени, которое дало в Европе название своему сословию, т. е. славянами. Они ценились выше тюрков”2. “Если нет славянина, то берут в услужение тюрка” - говорил Аль-Хваризми (Хатима, IV, стр. 116). Гораздо большей статьей вывоза из главного города волжских булгар - Булгара - были рабы, которые оттуда доставлялись на Амударью (Мукаддаси, стр. 325).
С запада Русь терзали набеги тевтонских псов-рыцарей, за которыми, как чёрное воронье, следовали работорговцы от Сиона, спускавшие ордену подряды на живой товар из Руси. “Второй путь вывоза рабов-славян шёл через Германию в Испанию, а также в провансальские города и итальянские портовые города Средиземного моря”3... “Во время транспортировки рабов этих еврейских работорговцев их добросовестно отбирали, по крайней мере немцы”4. Еврейская работорговля свободно шагала через все запреты христианской церкви продавать христиан в рабство. А выкупить всех христиан-рабов у евреев церковь зачастую не могла просто за неимением необходимых средств. Так, в 989 г. св. Адальберт сложил с себя сан епископа Праги из-за того, что не в состоянии был выкупить всех христиан, закупленных одним еврейским купцом5. Это указание очень ценно, так как свидетельствует о том, что иудейские работорговцы ещё задолго до того, как они создали на развалинах Соломонова храма Тевтонский орден, уже протоптали дорожку на Западную Русь со стороны Праги - этого древнейшего перевалочного пункта работорговли в Центральной Европе. Активное участие сионизма в событиях 1968 года в Чехословакии показывает, насколько глубоко окопался сионский зверь в этой славянской стране - стране потомков Щеки.
Но нет худа без добра: вчерашние мальчики-рабы, проданные иудейскими купцами на Ближний Восток, стали там правящим классом - мамлюками. Они добились господствующего положения и в Египте и в Палестине. Сохранились легенды, - пишет Н. Лисовой, - как царственные иван-беи отправлялись потом с пышными свитами в родные места, на Рязанщину и Тамбовщину, и приглашали за собой в “Святую Землю” не только родственников, но и земляков и целые деревни, которые ехали потом вниз по Волге и Дону через Крым в Палестину, где получали лучшие земли, почёт и уважение местного арабского населения.
Таким образом, в составе мамлюков, которые вышибли храмовников и прочих крестоносцев с горы Сион и её окрестностей, присутствовал весьма значительный русский по происхождению элемент, сделавший свой весомый вклад в дело спасения мировой цивилизации от надвигавшегося иудейского рабства. Работорговля славянскими рабами обернулась против замыслов хозяев золотой пирамиды.
Весьма символично, что именно потомки тех, кого воспитанные на Синае орды Иисуса Навина в 1250 г. до н. э. вытеснили из Опалённого Стана на север в район станового венедского хребта, в 1250 году - ровно через 2500 лет вернувшись мамлюками в Палестину, наголову разгромили армию Людовика I Святого, взяв в плен самого последнего слепого исполнителя замыслов хозяев золотой пирамиды. Последние остатки крестоносцев мамлюки выбили из Акконы в 1291 году, за 16 лет до ареста тамплиеров.
И кто знает, только ли случайное совпадение или какие-то ещё неисследованные историками тесные связи между Русью и Палестиной скрываются за разгромом псов-рыцарей на льду Чудского озера в 1242 году (за 8 лет до разгрома Людовика Святого), причём при явном благожелательном нейтралитете Александра Невского к Орде - поставщице русских мальчиков в ряды мамлюков?
Величайшая государственная мудрость Александра Невского подсказывала ему, что вся сила сокрушительного удара Руси прежде всего должна быть направлена на Тевтонский орден. Он возник в том же странноприимном доме в Иерусалиме, что и орден храмовников и почти одновременно с ним. Тактика и действия тевтонских псов-рыцарей, так похожие на деяния ассасинов и тамплиеров, были нацелены главным образом против Восточной Европы и особенно против Руси. И Русь первой ударила по отродью левитов, произведённому на свет на развалинах храма Соломонова. Становой хребет Тевтонского ордена был сокрушён сначала на Чудском озере и окончательно сломлен объединёнными силами славян и литовцев в битве при Грюнвальде 15 июля 1410 года.
Придёт время и благодарная Европа воздвигнет, где-то в своем центре, величественный памятник стоящим рука об руку соратникам но ликвидации мировой иудо-масонской угрозы - Александру Невскому и Филиппу Красивому, несмотря на то, что их сражения с масонскими орденами Сиона разделяло 70 лет.
n