«Некоммерческое право»

Вид материала

Закон

Содержание Добро побеждает НДС. Благотворителей обещают освободить от части налогов Подозреваются в благотворительности Владимир Ермолин МЕГАФОН: Благотворительные SMS-акции поддерживаем безвозмездно

Подобный материал:

• Программа (Кипр, Лимассол, 5 12 ноября 2008 г.) Лимассол ● 2008 Некоммерческое партнерство, 158.37kb.
• Некоммерческое Партнерство «Единое Межрегиональное Строительное Объединение», 958.96kb.
• Право собственности на полезные ископаемые, 305.21kb.
• Национальное объединение строителей саморегулируемая организация Некоммерческое партнерство, 612.12kb.
• Национальное объединение строителей саморегулируемая организация Некоммерческое партнерство, 849.67kb.
• Программа кандидатского экзамена по специальности 12. 00. 02 Конституционное право;, 412.26kb.
• Некоммерческое Партнерство «Гильдия строителей Республики Марий Эл», 318.97kb.
• Основной образовательной программы подготовки аспирантов по отрасли юридические науки, 949.09kb.
• Правовая модель доверительной собственности (траста) и использование ее в наследственном, 745.07kb.
• Е. В. Соломонов предпринимательское право учебно-методический комплекс, 10090.2kb.

Добро побеждает НДС. Благотворителей обещают освободить от части налогов

Ю.Таратута, В.Вислогузов, «Ъ»,

«Коммерсантъ», №  70 (4125) от 18.04.2009 

Итогом "правозащитной" недели президента России Дмитрия Медведева может стать рассмотрение в правительстве концепции развития благотворительности, разработанной Минэкономики. Первым шагом на пути к финансовым стимулам для крупных компаний-доноров и частных благотворителей стал проект поправок в закон "О благотворительности", предусматривающий ряд мелких налоговых послаблений для жертвователей, НКО-операторов и получателей помощи. Проект поправок, говорят в благотворительных НКО, имеет не столько экономическое, сколько политическое значение: некоммерческие организации прощены и даже могут рассчитывать на госзаказ. Свои комментарии дают глава фонда CAF Мария Черток и секретарь Российского форума доноров Наталья Каминарская.

Неделя интереса президента Дмитрия Медведева к правозащитной тематике завершилась неожиданными новостями на эту тему от Минэкономики. Министерство опубликовало проект поправок в закон "О благотворительности", который в ближайшее время будет рассмотрен правительством. "Я думаю, последовательность событий неслучайна,— считает Мария Черток.— Сначала был скандал с детьми в Кораллове (налоги потребовали заплатить бесланских матерей.— подробнее см. статью на стр. 2), потом интервью президента "Новой газете", где вопросы о благотворительности поднимались. И, наконец, встреча президента с советом по правам человека , где этот блок вопросов тоже был существенным". У благотворительных организаций есть основания полагать, что поправки — первый шаг на пути к принятию основополагающего документа для этой сферы, концепции Минэкономики по развитию благотворительности и волонтерства в РФ. Концепция, по информации "Ъ", содержит стимулы для основных двигателей благотворительности — корпораций и частных меценатов, которые в кризис вынуждены урезать благотворительные бюджеты.

Поправки в закон "О благотворительности" в первую очередь адресованы НКО, действующим в социальной сфере. Статус благотворительных организаций предложено распространить на автономные некоммерческие организации (АНО). В этой форме пока существовали лишь простейшие из социальных объединений — например, организации родителей, чьи дети страдают одним заболеванием. АНО была самой доступной формой для получения госрегистрации, не требующей жесткого финансового аудита. Но именно на АНО не распространяется сейчас возможность заниматься формально благотворительной деятельностью — они были лишены возможности получать пожертвования.

Более важными станут налоговые послабления. Минэкономики предлагает частично уравнять в правах некоммерческие организации, оказывающие услуги в соцсфере, с бюджетными организациями, освободив НКО в ряде случаев от выплат НДС. Сами по себе освобождения от НДС, предлагаемые Минэкономики, незначительны, но их существование допустит НКО к конкурсам на получение госзаказа. "Наше участие в конкурсе до сих пор было невозможным,— объясняет Мария Черток.— Размещается, к примеру, заказ по уходу за пенсионерами на дому. Себестоимость самой услуги, предоставляемой НКО, не дороже государственной. Но за счет выплаты НДС предложение НКО априори дороже, чем предложение собеса. Освобождение от НДС создаст нормальную конкуренцию, и у НКО есть все шансы победить в конкурсе — ведь услуга некоммерческой организации чаще оказывается более квалифицированной и менее формальной". Избежать злоупотреблений, открывая доступ НКО к бюджетным средствам, проект закона позволит строгим перечнем услуг, которые могут осуществлять НКО по госзаказу: уход за больными, соцобслуживание пожилых граждан и детей-сирот, физкультурно-оздоровительные услуги населению. Равенство при освобождении от НДС предлагается ввести и для услуг организаций всех правовых форм в сферах культуры и искусства.

Второй блок поправок Минэкономики посвящен подоходному налогу с физических лиц. Сейчас от него освобожден лишь очень узкий спектр пожертвований — например, выплаты в пользу детей-сирот.

Законопроект его немного расширяет. Граждане смогут не отдавать государству 13% со стоимости лечения, оплаченного некоммерческой организацией — даже если получатель такого вида помощи не состоит в штате этой НКО. Также под освобождение попадет стоимость санаторных путевок для неработающих в НКО инвалидов при их оплате как коммерческими, так и некоммерческими организациями.

Освобождение от налогов получателей пожертвований, напоминают операторы благотворительности, уничтожает претензии ФНС, подобные случаю в Кораллове. Законопроект позволяет отменить и нелепое, по мнению сотрудников благотворительных НКО, требование выплаты налогов добровольцами. "К примеру, едет человек читать бесплатную лекцию в какой-нибудь город из Москвы,— поясняет Мария Черток.— А с него требуют НДФЛ с проезда и проживания в гостинице".

Новые льготы для крупных доноров в законопроекте минимальны. Их касается лишь норма о применении социального вычета по подоходному налогу. Речь идет о сумме максимум в 120 тыс. руб., на которую жертвователь может уменьшить свой годовой доход, сокращая размер подоходного налога. До сих пор это налоговое послабление действовало лишь в том случае, если жертвователь оказывал помощь бюджетным организациям. С принятием закона он получит льготу, выделяя деньги и социальным НКО, включая благотворительные организации, и фондам целевого капитала (эндаумент-фондам, которые, например, уже создаются в ведущих российских университетах). Косвенным стимулом для компаний, занимающихся социальными пожертвованиями, можно считать включение в федеральный закон нормы о возможности органов госвласти и местного самоуправления устанавливать льготы для градообразующих предприятий-доноров за счет местных бюджетов.

"Главный государственный стимул, который может дать толчок развитию благотворительности — налоговое стимулирование,— хвалит законопроект исполнительный секретарь Российского форума доноров Наталья Каминарская.— Моральные стимулы во многом исчерпаны. И в условиях кризиса, когда бизнес-средств не хватает, можно будет вовлечь в благотворительность обычных людей со средним доходом".

Хотя масштаб изменений в финансовом и юридическом статусе НКО в будущей версии закона невелик, самим благотворителям они важны как первый шаг к реализации концепции Минэкономики, разрабатываемой с 2007 года. "Мы говорим о законе более полутора лет,— объясняет госпожа Каминарская.— Наконец он получил шанс на рассмотрение". В НКО уверены, что речь идет о большем, чем о деньгах: государство, по их мнению, "простило" некоммерческие организации, просигнализировав, что больше не рассматривает благотворительность как способ ухода от налогов, а сами НКО как агентов влияния Запада. Впрочем, лишь развитие событий покажет, на какой именно круг НКО распространится "оттепель". 


Подозреваются в благотворительности

ссылка скрыта


Владимир Ермолин,

«Московская благотворительная газета» №№ 6-7 (08-09), апрель 2009 г.


Общим местом социологических исследований в области филантропии является стабильно низкое доверие граждан к благотворительным организациям. И притом каждый раз, обнаружив в отчете социологов нехорошие цифры, благотворительное сообщество огорчается и предъявляет счет исключительно себе: мало работаем с населением, плохо контактируем со СМИ, хромает открытость и проч. К гражданину, стабильно отзывающемуся о благотворительной сфере как о рассаднике мошенников, зарабатывающих на чужом горе, претензий никаких нет. Как нет их и к тем, кто хронически ничего не знает, не ведает о благотворительности как физическом явлении.

Между тем предметом общественной озабоченности, по моему глубокому убеждению, должны быть как раз те респонденты (и их процентная тень, покрывающая страну от Калининграда до Владивостока), кто благотворительность в упор не видит. А если и видит, то исключительно через прокопченные стекла подозрительности. Хотя рядом с ними – может быть, на расстоянии вытянутой руки – обнаружатся люди и организации, сделавшие своей целью бескорыстную помощь ближнему. Скептиков никакие телесюжеты, никакие рассказы о честных и эффективных благотворительных фондах не проймут. Как резонно заметил по этому поводу зампред комиссии Общественной палаты России по местному самоуправлению и жилищной политике, он же гендиректор благотворительного фонда "Ренова" Олег Алексеев: "У нас общество кому хочешь не доверяет. А что, милиции доверяет? Врачам или учителям, которым отдают своих детей? Или органам управления, социального обеспечения, банкам? Оно кому вообще доверяет?.. Это отличительные черты нашего общества" (журнал "Деньги и благотворительность", 2009, № 1). К этому справедливости ради можно только добавить, что опыт жизни в России, новейший в том числе, мало дает поводов простому человеку расслабиться и уверовать, когда он слышит, что кто-то где-то желает ему только добра.

Но речь о другом. О комплексе вины, которую благотворительное сообщество развивает в себе год из года. И делает это совершенно напрасно. Тот уровень благотворительности, что достигнут сегодня в стране, конечно же, не соответствует масштабам спроса на бескорыстное участие в решении социальных проблем. Но это – не к действующим лицам современной российской благотворительности. Они уже работают. И только благодаря им, реально действующим, сегодня есть сам предмет разговора – российская благотворительность. Грустную статистику надо не в последнюю очередь адресовать как раз тем, кто пока пребывает в созерцателях и, как водится, в строгих судиях. И может быть, куда социально полезнее было бы опрашивать респондента на предмет его личного отклика на боль и проблемы ближних, тревожить его вопросом – а доверяет ли он сам себе как человеку, способному прийти на помощь другим людям, пусть даже чужим, незнакомым, способен ли он вообще творить благо? А потом пусть смотрится в эту статистику как в зеркало и чешет в затылке.

Но еще правильнее было бы от гражданина перейти к государству. Поскольку от степени этого доверия участь благотворительности в России сегодня зависит несколько больше, чем от доверия населения. Сколько в этом плохого, а сколько хорошего – тема отдельного разговора. Но такова данность.

Итак, само-то государство доверяет благотворительным фондам? Оно-то как воспринимает это многосложное явление – благотворительность? Казалось бы, вопросы надуманные и в чем-то даже злонамеренные. Все объективные данные говорят как раз о том, что благотворительность в России в последние годы все больше набирает силу, становится общественно заметным движением, развивающимся в сторону профессионального, системного подспорья государству в его социальных программах. Растет число фондов, ширится армия волонтеров, ежегодный оборот средств, собранных благотворительными организациями, уже исчисляется миллиардами рублей. Но вот, например, точное число НКО, работающих на ниве благотворительности, или точную сумму пожертвований вам и поныне ни один государственный орган не назовет. Хотя с лета прошлого года "считать" НКО поручено Минюсту. Свои статданные по "третьему сектору" имеются у различных органов власти – налоговой службы, Росстата, Минфина и проч. И расхождение по-прежнему на порядок. Проблема замечена не сегодня, но, похоже, о ней будут еще не раз говорить на грядущих форумах благотворителей. В контексте нашей темы она свидетельствует о том, насколько неторопливо выстраивает свои отношения с благотворительным сообществом государство.

И так буквально во всем. Нужные, перезревшие решения пылятся годами в виде проектов и намерений в долгих канцелярских ящиках. Если что-то и пробивается, то снизу. Встречное движение случается, но чаще на уровне городских, региональных администраций, как частный случай заинтересованного отношения местных властей, как некое преодоление федерального мейнстрима.

Много и часто говорят о налоговых льготах – альфе и омеге государственного воспомоществования благотворителям. Считается, что отмена налоговых льгот в 2002 году была вызвана необходимостью как-то противостоять нелегальному уходу бизнеса от налогового бремени с помощью пожертвований. Такие схемы существовали, они наносили ущерб казне. И, понятно, им надо было противопоставить надежный правовой заслон. У государства было два пути. Первый – применить тонкие правовые технологии и создать систему контроля, позволяющую блокировать само явление, но при этом оставить один из стимулирующих рычагов благотворительности в целостности и сохранности. Второй путь – взять и разом прихлопнуть всю систему льгот, оставив только крохи "на бедность", не вдаваясь в тонкости, кто там чистый, кто нечистый. Как известно, предпочтение было отдано второму пути. Тем самым вполне убедительно обозначено отношение к благотворительной сфере как к некоему сомнительному бизнесу, которому какие построжания ни придумывай – все мало.

В итоге правовое развитие благотворительной сферы в России идет по принципу "тише едешь – дальше будешь". Едем так тихо, что дальше некуда. Вот лишь один пример.

В декабре 1997 года группа депутатов внесла законопроект "О меценатах и меценатстве". В январе 2004 года совет Госдумы принял решение: назначить ответственным за этот законопроект Комитет по культуре. В феврале 2005 года новое решение – перенести рассмотрение (на какой срок – не указывается). В декабре 2007 года – назначить ответственным Комитет по культуре. Октябрь 2008 года – перенести рассмотрение… Что называется, без комментариев.

Но вот случился прорыв – приняли закон о целевом капитале. На западе эндаументы являются ресурсным капиталом НКО, на проценты от которого можно жить объектам благотворительности – больницам, университетам, театрам… Приход эндаумента в наши пределы благотворительное сообщество, не избалованное вниманием законодателей, встретило с энтузиазмом. Но вскоре выяснилось, что отечественный слепок с западного оригинала несколько подправлен. Суть правки заключается в том, что привнесенные изменения делают введение целевого капитала делом многосложным, обставленным такими чиновничьими рогатками, что не каждый и рискнет ввергнуть себя в пучину хлопот. Природа перестраховки, похоже, все та же – а ну как эта благотворительная братва использует иноземное изобретение на свой криминальный манер.

Конечно, наш народ какими-то недоделками не испугаешь. Привыкли весело въезжать в новые квартиры без обоев, полов и унитазов – так же не унываем при виде недоделанных законов. Доделаем, были бы стены. Но и тут настороженное, если не сказать резче, отношение государства к "третьему сектору" дало о себе знать.

Собственно, чего кроить из блохи голенище. Очевидно же, что пока по-другому и быть не может. Хорошо хоть, что уже есть движение в правильном направлении. Медленное, пластунское, с долгим замиранием и даже попытками пятиться, но ведь есть.

Благотворительность в новой России идет, собственно, тем же путем, которым продвигается рыночная экономика. Она вынуждена преодолевать те же пережитки прошлого в сознании россиян, что и экономика в целом. Являясь по ряду признаков предпринимательством (предприимчивость здесь нужна не меньше, чем в бизнесе), благотворительность в глазах многих россиян уравнена с коммерцией.

Но если экономика обладает большим набором стимулов, приводящих в движение весьма широкие слои населения, в том числе и ветви власти, то благотворительная деятельность барышей не сулит. Она некорыстна и неприбыльна. Многим, в том числе и завзятым рыночникам, такой статус в контексте рынка кажется подозрительным. Ну не могут умные и предприимчивые люди чем-то заниматься, не преследуя материальной выгоды для себя. Какой-то здесь подвох. Отсюда, надо полагать, и крайне настороженное отношение ко всем инициативам, исходящим от "третьего сектора".

Это верхи. Но поскольку они у нас плоть от плоти народные, то всего лишь отражают расхожее мнение низов. И россиян, опять же, строго судить не стоит. Они дети "тех, кто воевал, идя на баррикады". А, заметим, все революции, начиная с Великой французской, почитали своим долгом перво-наперво покончить с благотворительностью – как буржуазной подачкой, унижающей народ. Не была исключением и другая великая революция – Октябрьская. Благотворительность искореняли с не меньшей жестокостью, чем Церковь. Разрушались не только структуры, но и сам дух милосердия. И со времен санкюлотов в головах граждан засела твердая уверенность, что о человеке должно заботиться только государство, а если оно делает это плохо, то его следует разрушить до основания. Закономерные ожидания от государства гарантий социальной защиты почему-то в сознании масс не уживались с той простой мыслью, что милосердие вездесущно и вечно, а благотворительность востребована при любых формациях, доктринах и лозунгах. И никогда не будет лишней.

Все сказанное вовсе не означает безнадежности ситуации. И свет в конце тоннеля не отключили из-за экономического кризиса. Просто когда мы говорим о проблемах благотворительной среды, то должны иметь в виду, сколь сами мы исторически непростой материал, крепкий орешек, и какое время за нами стоит. И тогда нетерпеливое желание энтузиастов благотворительности "побырому" приблизить россиян к эре милосердия, а также их огорчения по поводу инертности граждан и государства сменятся спокойствием пахаря, вышедшего с плугом на кромку убегающего за горизонт поля.

А хорошие новости были и есть. В марте федеральное правительство внесло изменения в регламент своей работы – теперь продвижение документов по лестнице согласований пойдет бойчее (упразднены кое-какие ступеньки). И проект Концепции содействия развитию благотворительности и добровольчества в России уже практически готов к рассмотрению в правительстве. А там на его основе начнут выпекаться законопроекты "благотворительного пакета". И когда-нибудь они будут внесены в Госдуму. А та, со свойственной ей оборотистостью, подхватит долгожданный пакет и примет сразу в трех чтеньях. Есть, есть свет в конце тоннеля!


МЕГАФОН: Благотворительные SMS-акции поддерживаем безвозмездно


Беседовал Никита Кусков,

«Московская благотворительная газета» №№ 6-7 (08-09), апрель 2009 г.


В прессе прошла информация о том, что от проектов, связанных с благотворительными SMS-акциями, больше пользы для компаний-операторов, чем для тех, кому посылаются пожертвования. Наш корреспондент решил прояснить этот вопрос с заместителем генерального директора ОАО «МегаФон» по коммерческим вопросам, членом наблюдательного совета первой Национальной благотворительной программы «Миллиард мелочью» Ларисой Ткачук.


- Лариса Сергеевна, ОАО "МегаФон" на протяжении нескольких лет совместно с Союзом благотворительных организаций России (СБОР) проводит в рамках первой национальной благотворительной программы "Миллиард мелочью" благотворительную SMS-акцию. Ее цель – сбор пожертвований на лечение больных раком детей. Однако не так давно в одной из центральных газет прошла публикация, в которой известный в некоммерческом секторе России специалист-фандрайзер крайне негативно отозвался о благотворительных SMS-акциях. Если судить по его словам, подобная благотворительность – сплошное надувательство. Скажем, из отправленного с помощью SMS-пожертвования одного доллара до благополучателя – больного ребенка, инвалида, старика... – дойдут только 32 цента. Остальную часть разделят между собой операторы связи и короткого номера, а также благотворительный фонд, участвующий в подобной акции.

Неужели так же обстоят дела и в совместной SMS-акции ОАО "МегаФон" и СБОРа, которую мы упоминали выше?

- Не хотелось бы обсуждать статьи, все мы знаем, что существуют разные акции, многие люди боятся быть обманутыми. Скажу о том, какова у нас процедура работы со СБОРом: из стоимости SMS вычитается только стоимость НДС, которую мы в любом случае должны уплатить государству. Все остальные деньги ПОЛНОСТЬЮ направляются нами на счета СБОРа для помощи детям.

"МегаФон", естественно, на этих SMS не зарабатывает. Более того, мы также за свой счет оплачиваем все рекламные объявления "МегаФона" в СМИ по этой акции (к сожалению, отнюдь не все издания и владельцы СМИ соглашаются размещать подобные объявления бесплатно).

И мы также несем дополнительные расходы в связи с особенностями налогообложения по благотворительным акциям. То есть мы не только не зарабатываем на этой SMS-акции, но еще и доплачиваем из своего бюджета – чтобы как можно больше денег дошло до больных детей.

Каждый год мы публикуем в открытых источниках информацию о поступивших средствах от абонентов каждого региона, также всегда указывается, на что конкретно они пошли.

В 2007 году с помощью SMS-акции было собрано 1 796 290 рублей. СБОР каждый год публикует отчет о потраченных средствах. Если посмотреть данные за 2007 год, то из всех собранных СБОРом средств 91,71% было направлено на закупку лекарств, эндопротезов и медицинской техники. В 2008 году с помощью SMS-акции удалось собрать больше средств – 2 119 180,20 руб. И вновь большинство этих пожертвований было направлено на лечение конкретных детей.

- А почему ОАО "МегаФон" поддержало именно первую Национальную благотворительную программу "Миллиард мелочью" и предполагает ли компания принимать в ней более широкое участие или ограничится совместной со СБОРом SMS-акцией?

- "МегаФон", как вы знаете, единственный оператор сотовой связи, который поддержал эту акцию, причем решение было принято руководством сразу. Для нас это важный проект. Дети – это наше будущее, а их будущее зависит от нас.

Проект со СБОРом мы поддерживаем на протяжении уже нескольких лет, у нас постоянно идет рекламное сопровождение акции. На самом деле, многие люди готовы помочь детям, но не знают, как это сделать, сколько и куда отправить средств. Мы в каком-то смысле помогаем нашим абонентам сделать этот шаг, но не настаиваем на нем – каждый принимает решение сам.

Кстати, не так давно сотрудники компании по собственному желанию провели благотворительное мероприятие для гематологического отделения РДКБ – устроили благотворительную ярмарку, собрали средства, навестили детей в больнице.

- Знаем, что до последнего времени региональные компании, входящие в ОАО "МегаФон", также занимались благотворительностью. Что это дает компаниям и "МегаФону" в целом кроме возможности лишний раз заявить о себе на местах и в центре? И вообще, на взгляд руководства ОАО "МегаФон", нужна ли в России корпоративная благотворительность?

- "МегаФон" – один из крупнейших российских операторов сотовой связи, мы строим свой бизнес, основываясь на информационной открытости и принципах добросовестной конкуренции. Мы – сервисная компания и работаем для людей, поэтому, если у нас есть возможность помочь, мы это делаем. Забота – ключевое слово в деятельности нашей компании. "МегаФон" уже был лауреатом Международной премии за социальную ответственность бизнеса, но все, что мы делаем, на местах или на федеральном уровне, – это для людей, для нашего будущего. Наша социальная программа не ограничивается участием в "Миллиарде мелочью". Мы также устраиваем чемпионаты по мини-футболу среди команд детских домов и школ-интернатов, проводим с их юными участниками мастер-классы со звездами футбола.

"МегаФон" постоянно участвует в партнерских акциях ведущих российских вузов. Благодаря нашей компании талантливые молодые люди из самых отдаленных уголков нашей страны поступают в МГУ, Тихоокеанский государственный университет (ТОГУ) и другие крупнейшие вузы. Примеры таких акций – "Покори Воробьевы горы", "Моя дорога в ТОГУ".

Каждый год мы проводим экологическую акцию "Зеленый субботник". Сотрудники компании и пользователи нашей сети высаживают деревья, цветы, убирают территории, благоустраивают свой родной город. Основная идея "Зеленого субботника" – привлечь внимание людей к экологии, задуматься о внешнем облике наших городов, научиться беречь окружающую природу.

- Сказался ли как-то на корпоративной благотворительности ОАО "МегаФон" разразившийся сегодня в мире и в стране кризис?

- Что касается нашей компании, мы не приостановили ни одного своего социального проекта. Наоборот, некоторые локальные мероприятия в этом году выведем на федеральный уровень. В частности, чемпионат по мини-футболу планируем провести во всех регионах России и завершить его в Москве. И конечно, продолжится наша работа со СБОРом.

- В минувшем декабре акционеры ОАО "МегаФон" высказались за централизацию вашего общества. К июлю 2009 года все дочерние компании, входящие в ОАО "МегаФон", станут ее региональными подразделениями. Что это, на ваш взгляд, даст потребителям услуг компании?

- Действительно, 29 декабря 2008 года акционеры ОАО "МегаФон" на внеочередном собрании приняли решение о реорганизации компании в форме присоединения дочерних обществ. Реорганизация будет проходить в виде присоединения региональных дочерних компаний к материнскому обществу в качестве филиалов. На абонентах реорганизация не скажется ввиду того, что все абоненты автоматически станут абонентами вновь созданного филиала. Это юридическое объединение, фактически мы давно уже единая компания.

- Предполагается ли такая же централизация и корпоративной благотворительности компании? Будет ли она вестись системно и, если "да", пойдет ли ОАО "МегаФон" по пути, скажем, другого крупнейшего оператора сотовой связи России – ОАО "ВымпелКом", в котором уже на протяжении нескольких лет функционирует благотворительный комитет – специальная структура, ведающая корпоративной благотворительностью этой компании? Возможно, руководство ОАО "МегаФон" имеет на организацию корпоративной благотворительности иные взгляды?

- Повторюсь, реорганизация проводится у нас для того, чтобы юридически оформить то, что "МегаФон" – единая компания. Что касается специальной структуры, ведающей благотворительной деятельностью "МегаФона", – то этот вопрос пока не актуален.