Geum.ru

Футбольный вандализм, который долго считали сугубо английской болезнью, становится обычным явлением и для других европейских стран

Вид материалаДокументы

Содержание


Глава 21 - ТОЧКА ЗРЕНИЯ «ЛИДСА» Ч.2
Подобный материал:
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   18




Глава 21 - ТОЧКА ЗРЕНИЯ «ЛИДСА» Ч.2

Нетрудно догадаться, что мы буквально летели стрелой, особенно через площадь Таксим, и совершенно неожиданно обнаружили, что с ног до головы перепачканы кровью. Она была везде: на наших спортивных брюках, футболках, руках и даже под ногтями. Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы возвращаться в гостиницу в таком виде, учитывая, что мы собирались ехать на трамвае, в котором было полным-полно народу. К счастью, мы наткнулись на «Макдоналдс» и следующие десять минут провели, закрывшись в туалете и пытаясь хоть как-то смыть с себя следы крови, прежде чем отправиться назад в гостиницу.

Мы еще не знали, что нам предстояло стать свидетелями, пожалуй, самого страшного и странного эпизода того вечера. Когда мы переходили мост, соединяющий европейский и азиатский кварталы города, к нам подошли двое человек, одетых в джинсы и кожаные куртки. Я понял, что наши неприятности сейчас продолжатся. Возможно, это было очередное бандитское нападение, гак как мы явно выделялись из толпы. Да и как могло быть иначе, ведь мы действительно были иностранцами, оказавшимися в чужом и враждебном городе, расположенном в стране с совершенно иной культурой. Когда же незнакомцы вытащили из карманов свои удостоверения личности и представились полицейскими, мы с облегчением перевели дух.
Оказалось, что они следовали за нами от самого бара и теперь хотели услышать наши объяснения, почему мы там оказались и какова наша роль в произошедших событиях. Не став долго меня выслушивать, они недвусмысленно дали понять, что все. что случилось этим вечером, носит самый серьезный характер и что я являюсь непосредственным участником того инцидента. Затем они назвали меня английским хулиганом и потребовали предъявить паспорт для уточнения моих данных. Эти люди не были так называемыми «хорошими полицейскими», нам «посчастливилось» встретить самых что ни на есть «плохих полицейских», нет, точнее даже — «чертовски плохих полицейских».
Внезапно в разговор резко вмешалась Сьюзи, которая прикинулась ничего не понимающей. Она заявила, что мы — простые английские туристы, случайно оказавшиеся не в том месте и не в самое подходящее время, и что англичане никогда не носят с собой паспорта или какие-нибудь другие документы. Каждый раз, когда я пытался хоть что-то вставить, она затыкала мне рот, так как я мог только усугубить и без того неприятную ситуацию. Она сказала также, что мы очень торопимся в гостиницу, поскольку оставили своих детей с сиделкой, а сами вышли просто перекусить. Как ни странно, после этих слов они нас отпустили. Я даже не мог какое-то время поверить в случившееся. И только одному Богу известно, что могло бы произойти со мной, если бы в тот момент Сьюзи не было рядом.
Наконец мы сели в трамвай и вскоре добрались до гостиницы, где было относительно безопасно. В холле находились несколько человек, но, странно, среди них не было никого, с кем мы пару часов назад разговаривали и попивали пиво в баре «Хан» и кто стал жертвой неожиданной атаки местных хулиганов.
Знакомые мне люди, включая Эм Джи, начали расспрашивать, известно ли мне что-нибудь о том, что произошло. Они были в ирландском баре, где состоялся первый инцидент, после чего решили вернуться в отель. До них успели дойти какие-то слухи о драке, а также о том, что один английский болельщик погиб и еще один находится в критическом состоянии.
Мы были потрясены. Я посчитал, что не следует говорить об этом в холле гостиницы, поэтому мы поднялись на лифте на несколько этажей и, выйдя в просторное фойе, устроились на стульях. И только там продолжили разговор о событиях, начинавших приобретать все более сюрреалистический характер. Мой первый вопрос заключался в том, почему я не обнаружил в гостинице никого из тех, с кем встретился этим утром. Эм Джи сказал, что большинство из них находится либо в местном полицейском участке, либо в больнице. Затем он рассказал нам, что немногим ранее ему позвонил один болельщик из больницы, сообщивший о состоянии некоторых англичан. Когда он закончил свой рассказ, я не мог поверить в услышанное. Это была какая-то бессмыслица.
Побеседовав в течение часа или около того, мы решили пойти отдыхать, но, оказавшись в своем номере и включив телевизор, не поверили своим глазам. Кадры, на которых была запечатлена драка, уже демонстрировались в вечерних новостях. И хотя мы были ее живыми свидетелями, только сейчас осознали всю серьезность случившегося. Так как вещание велось на турецком языке, мы так и не смогли понять, правда ли то, что среди англичан есть погибшие. Откровенно говоря, в тот момент мы еще с трудом верили в гибель наших соотечественников. Подобное представлялось невероятным, ведь речь шла всего лишь о футболе.
Затем все наши мысли вернулись к дому. Мой отец специально приехал из Лондона, чтобы пару дней провести с нашими детьми, поэтому мы сразу же позвонили ему, чтобы поведать о наших неприятностях. Возможно, что-то уже успело просочиться в программы новостей. Однако он еще ничего не слышал и не был столь обеспокоен, что как-то даже порадовало нас.
Все-таки мы смогли немного поспать и, проснувшись рано утром, сразу же включили телевизор. В новостях сообщали дальнейшие подробности происшедшего прошлым вечером и показывали новые кадры, часть которых привела нас в настоящий ужас. Они были слишком жестоки, чтобы их можно было показывать по британскому телевидению. Скорее их следовало отнести к категории материалов, предоставляемых людям, назначенным для проведения следствия по этому делу. В одном из таких кадров виднелась дорога, на которой лежало неподвижное тело с многочисленными ножевыми ранениями (насколько я помню, этот кадр так никогда и не был показан по английскому телевидению). Другой запечатлел местных полицейских, жестоко избивающих англичан, тогда как сами турки безнаказанно творили все, что хотели.
Следующие кадры надолго остались в памяти многих людей, оказавшихся в тот вечер в Турции. На дороге стоял мужчина средних лет с длинными, растрепанными мышиного цвета волосами, назовем его СР, державший на руках безжизненное тело Криса Лофтуса и пытавшийся уложить его на заднее сиденье такси, чтобы доставить своего товарища в больницу. Эти фрагменты неоднократно демонстрировались в сводках телевизионных новостей, однако никто в Великобритании так и не увидел сцену, как полицейские и обезумевшие турецкие хулиганы били СР дубинками и топтали его ногами, когда он пытался сделать Крису искусственное дыхание изо рта в рот. Он спасал жизнь своего друга, а эти сволочи в буквальном смысле вышибали из него дух, хотя он не обращал на них никакого внимания. Он просто делал то, что считал правильным, как поступил бы каждый нормальный человек. Впоследствии я встретился с СР и рассмотрел его раны. Они были просто ужасны, но все-таки он оказался счастливчиком.
СР был большим любителем футбола и очень любил свой клуб, «Лидс Юнайтед». Но после тех событий он перестал ходить на футбол. Спустя некоторое время я видел его в Лидсе накануне товарищеской встречи сборных Англии и Италии на «Элланд Роуд», но он до сих пор находился в глубоком стрессе, вызванном событиями того вечера. СР все еще залечивал раны, нанесенные ему турецкими полицейскими, и уже в возрасте тридцати лет являлся пенсионером по состоянию здоровья. Ужасно. Еще одна забытая жертва зверского преступления.
Однако вернемся к событиям следующего утра. Едва встав с постели, мы быстро накинули на себя кое-какую одежду и спустились вниз, где, несмотря на еще достаточно раннее утро, уже скопилось большое количество народа. Там мы узнали, что двое наших соотечественников, Крис Лофтус и Кевин Спейт, погибли от рук турецких хулиганов.
Невозможно передать охватившие нас тогда чувства. Лучше всего было бы описать их как смесь бессилия и злости. Все дело в том, что мы не могли понять, почему это произошло. Ни я, ни Сьюзи не были хорошо знакомы с Крисом или Кевином, но многие из присутствовавших знали их достаточно близко. Брауни, организовавший этот выезд, был словно контужен. С Кевином он познакомился во время автобусного путешествия на финал Кубка европейских чемпионов 1975 года в Париж , а с братьями Лофтус дружил более 20 лет.
Оставшуюся часть утра мы провели в холле отеля, пытаясь узнать хотя бы какие-то новости, однако не могли выйти на улицу, даже если бы очень этого захотели. Наводнившие гостиницу полицейские поместили всех нас под «домашний арест» — якобы для нашей собственной безопасности. Они словно не замечали находившихся здесь представителей посольства Великобритании и нескольких английских журналистов.
Тим тоже был с нами. Тем вечером его все-таки привезли в больницу, чтобы зашить ему резаные раны. Теперь рук и ног Тима было практически не видно под толстым слоем бинтов. Трудно поверить, но раненого, срочно нуждающегося в медицинской помощи, полицейские повезли не в больницу, а прямо в полицейский участок.
По словам Тима и некоторых других болельщиков, больница оказалась настоящей обителью демонов, персонал которой сразу же дал понять, что бесплатно никого обслуживать не собирается. И переливать кровь тяжелораненым начнет только тогда, когда им заплатят. Как вы догадываетесь, ни у кого, конечно, не было с собой ни кредитных карточек, ни достаточного количества наличных, чтобы оплатить медицинские услуги. К счастью, в больницу вовремя приехал Питер Ридсдэйл. Он встречался со своими турецкими коллегами, когда ему позвонили и сообщили, что несколько фанатов «Лидса» серьезно ранены и находятся в больнице. Ридсдэйл тут же бросил все свои дела и отправился в больницу, чтобы хоть как-то помочь пострадавшим болельщикам. Осознав всю серьезность положения, он немедленно отдал врачам свою кредитную карточку, так как нельзя было терять ни минуты.
Я точно знаю, что он не ожидал похвалы за свой поступок. Позднее он скажет, что любой на его месте поступил бы точно так же. Но это был великий поступок, и, пользуясь предоставленной мне возможностью, я хотел бы искренне поблагодарить Питера Ридсдэйла за все, что он сделал для нас той ночью, а также за то, что он сделал потом. Нисколько не сомневаюсь, что меня поддержат все, кто был в тот день в Стамбуле.
У другого болельщика, которого я повстречал тем утром в холле, было рассечено все лицо. Да так, что он чуть не лишился глаза. И снова в больнице ему отказывали в помощи, пока не приехал Брауни, заплативший за сто (!) швов, которые пришлось наложить врачам, чтобы собрать по частям лицо пострадавшего. Теперь всякий раз, смотря на себя в зеркало, этот парень должен был благодарить судьбу за то, что чудом остался жив.
Другим счастливчиком оказался мой очень хороший друг ТФ. Тем вечером он тоже был в баре «Дан», откуда прямиком направился в гостиницу. Войдя в фойе, он даже не знал, что заднюю часть его тонкого дорогого джемпера рассекает 25-сантиметровый разрез. Увидев мои округленные глаза, он снял джемпер и увидел, что, кроме того, разрезана еще и рубашка, однако на самой спине были видны лишь небольшие царапины. Со стороны это выглядело просто невероятно.
Другие английские болельщики с многочисленными порезами, ушибами, шишками и синяками сидели в холле с явным выражением боли и шока на лицах, однако один эпизод навсегда останется в нашей памяти. Около 9-10 часов утра мы стали очевидцами того, как двое братьев в сопровождении представителей британского посольства выписывались из гостиницы, чтобы успеть на утренний рейс домой. Их багаж состоял из трех дорожных сумок, две из которых принадлежали им самим, а хозяином последней был отсутствующий третий брат отъезжающих. Домой они возвращались вдвоем, так как один из братьев был зверски изранен шайкой трусливых турок. Временами жизнь действительно бывает жестокой, но никто не заслуживает и части того, что пришлось пережить этим людям.
К полудню стрессовая ситуация и изолированность от внешнего мира, вызванная «домашним арестом», стала сказываться на душевном состоянии Брауни. Как я уже упоминал, из всех приехавших в Турцию болельщиков Брауни был ближе всего знаком с погибшими ребятами, и так как он был главным организатором нашего выезда, то его больше всех терзало чувство вины за смерть своих товарищей. Видя его состояние, мы понимали, что Брауни следует срочно вывести из гостиницы на свежий воздух. Прежде всего, чтобы он не лишился рассудка.
Однако нам пришлось столкнуться с серьезной проблемой, заключавшейся в том, что гостиница усиленно охранялась местной полицией, не сводившей глаз с того ее выхода, откуда начиналась дорога, ведущая в город. Посовещавшись, мы пришли к выводу, что в компании со Сьюзи, нас, возможно, примут за простых туристов. Собравшись с духом, надев солнцезащитные очки и шляпы, мы вышли из гостиницы и повернули направо в противоположную от города сторону. Но только мы преодолели расстояние около пятидесяти метров, как нас окликнул полицейский, на зов которого никто не обернулся и не стал останавливаться. По дороге мы нашли чудесный ресторан, где пообедали и поговорили на разные темы. Единственной целью было отвлечь Брауни от нехороших мыслей, что, как мне кажется, у нас получилось. По крайней мере, все мы смогли немного развеяться.
В гостиницу мы вернулись ближе к вечеру, но с сожалением отметили, что настроение ее обитателей нисколько не изменилось. Психологическая напряженность сделала свое дело. Большинство постояльцев на протяжении всего дня прикладывались к бутылке, и к вечеру некоторые из них стали достаточно агрессивны.
Хуже всего было то, что никто не знал, состоится игра или нет. Конечно, мы были против проведения матча, так как все очень хотели домой.
Тем не менее УЕФА приняла решение не переносить встречу. Сложно сказать, правильным было это решение или нет, но я абсолютно уверен, что люди, принимавшие его, не испытывали даже капли сожаления по поводу трагических событий предыдущего вечера.
Узнав о решении УЕФА, мы стали решать вопрос, что же предпринять дальше. Нам сообщили, что в целях безопасности «Лидс Юнайтед» отменил все официальные рейсы в Стамбул, поэтому на игре могли присутствовать только те, кто прилетел в Турцию накануне.
В итоге все английские болельщики, разбросанные по городу, стали собираться возле нашей гостиницы. Их уведомили, что единственным безопасным способом добраться до стадиона является отправка туда на специально выделенных автобусах, отходящих от нашего отеля. В тот же самый момент мы узнали, что нам необходимо выписаться из гостиницы и забрать весь свой багаж на игру, так как прямо со стадиона нас доставят в аэропорт. Уверен, что многие были очень рады услышать эту новость.
Когда багаж был упакован и мы выписались из гостиницы, к ее главному входу подъехало несколько автобусов, чтобы отвезти нас на стадион. Дорога к нему была просто кошмарной. Хотя нас сопровождал усиленный эскорт полиции, включавший бронированные автомобили в голове и хвосте колонны, все улицы в окрестностях стадиона были буквально забиты фанатами «Галатасарая», решительно настроенными на продолжение беспорядков. Они не только забрасывали наши автобусы всем, что попадалось им под руку, но и показывали красноречивые жесты, проводя пальцем поперек горла. Можете себе представить, как это действовало на нас, и многие даже пытались открыть аварийный выход, чтобы добраться до этих подонков. К счастью, полицейским удавалось сдерживать эти порывы отчаяния, иначе ситуация тут же вышла бы из-под контроля.
Но если дорога была ужасной, то путь, который нам пришлось пройти от автобусов до стадиона, превратился в сущий ад. Сто метров, отделявшие нас от входа на стадион, несмотря на полицейский коридор, мы проходили под плотным прессом со стороны турок и градом ракет. Более того, нас постоянно донимали телерепортеры, в результате чего один из них даже получил по зубам за свою назойливость. Полицейские тоже не забывали о своей «святой» обязанности и молотили дубинками каждого, кто попадался им под руку.
К тому времени, как мы добрались до турникетов, Сьюзи была вся в слезах, а я чувствовал себя в большей степени виноватым, нежели беспомощным. Ведь именно я затащил ее в эти неприятности и не смог сделать ничего, чтобы хоть как-то ей помочь.
От самой игры у меня остались смешанные чувства. Нас взбесило поведение игроков «Галатасарая», которые отказались надеть траурные нарукавные повязки, а УЕФА даже не удосужилась объявить минуту молчания перед началом игры. Так называемые «хозяева ада» по-прежнему осыпали нас бранью и оскорблениями, продолжая все так же активно жестикулировать. Когда игра началась, все болельщики «Лидса» развернулись спинами к полю и простояли так целую минуту, выражая свое отношение к матчу. Я счастлив, что мы поступили именно так.
После игры автобусы доставили нас прямо на взлетно-посадочную полосу, где мы поднялись на борт специально приготовленного самолета. Затем в течение трех часов мы были вынуждены ждать вылета, пока представители турецких и английских властей бегали туда-сюда. Они беседовали с людьми, проверяли паспорта и даже высадили нескольких пассажиров, оказавшихся на борту без билетов. В общем, в аэропорту царила настоящая неразбериха, но вскоре экипаж получил добро на взлет, и мы поднялись в воздух, чтобы наконец-то оказаться дома. Однако на борту того рейса не было знакомого нам блондинистого парня, пассажира, о котором я говорил в начале своего повествования. Его звали Кевин Спейт.
В Англии наш самолет совершил незапланированную посадку в аэропорту Лидса, высадив пассажиров, желающих поскорее оказаться дома, равно как и избежать надоедливых журналистов в Манчестере. Сьюзи была в их числе, она взяла такси и поехала домой к детям, мне же, как и некоторым другим пассажирам, пришлось лететь дальше, так как наши машины остались в Манчестере. Домой Сьюзи возвращалась другой дорогой, не по трассе М62. В следующий раз я обязательно прислушаюсь к ее мнению.
В восемь утра пятницы я уже сидел за рулем своего автомобиля и ехал домой. В аэропорту я видел несколько газет, целиком посвященных тому, что произошло. По дороге я включил «Радио 5», где в программе Ники Кэмпбелла многие пытались обсуждать то, о чем абсолютно ничего не знали. Я немедленно выключил приемник, так как сначала меня охватила злость, а потом — отчаяние. Я уже не мог контролировать себя и дал волю слезам. Единственное, чего мне тогда хотелось, — это поскорее оказаться дома, в кругу семьи.
Перед вами — правда о том, что произошло в баре «Хан» на площади Таксим в Стамбуле 5 апреля 2000 года. Она отличается от версий, предложенных газетами и телевизионными программами, не так ли? Действительно, в моем рассказе не говорится ничего о сжигающих турецкие флаги фанатах «Лидса», об оскорблениях местных женщин, о мочащихся на глазах покупателей англичанах. Здесь нет ни слова о том, как английские болельщики кидались на беззащитных местных жителей и как один фанат демонстративно поджигал турецкие деньги. А знаете почему? Потому что ничего этого не было. Ничего!
Вся та чушь, которую несут турки, что они якобы защищали честь своей страны и своих женщин, — самая натуральная ложь. Богом клянусь. На самом деле люди, не имеющие ни стыда, ни совести, убили двух ни в чем не повинных футбольных болельщиков. Они стали жертвами бесчестной схватки, где их противником был не один человек, а целая толпа, что подтверждают многочисленные раны на телах погибших, нанесенные различным оружием.
Обвинения в убийстве предъявлены всего лишь одному преступнику. Так пусть же он сгорит в аду за то, что сотворил. Но одного этого не достаточно. Существуют вопросы, на которые до сих пор нет ответов.
Например, если преступное нападение на 30 невинных фанатов «Лидса» не было заранее спланированной акцией, как говорят официальные власти, то как же турецкие хулиганы узнали о нашем местонахождении и откуда в 18.30 за день до матча на улицах Стамбула взялись толпы озлобленных людей? Более того, как объяснить появление целой телевизионной бригады, снимавшей все происходящее на площади?
Почему ни один человек, видевший, что возле бара назревает нечто зловещее, не предупредил нас? А когда разгорелась драка, почему никто не пришел нам на помощь?
Это лишь некоторые, основные вопросы относительно событий того вечера, но на них по-прежнему нет ответа, и я боюсь, что мы не услышим его никогда. Вот что такое произвол.
Крис Лофтус и Кевин Спейт! Мы помним вас. Покойтесь с миром».