Geum.ru

Учебник для студентов юридических вузов и факультетов

Вид материалаУчебник

Содержание


§ 3. Допрос обвиняемого
§ 4. Гарантии добровольности показаний обвиняемого: зарубежный опыти российская история
Подобный материал:
1   ...   80   81   82   83   84   85   86   87   ...   157

§ 3. Допрос обвиняемого



Данное процессуальное действие собственно и является прежде всего способом обеспечения одного из важнейших прав обвиняемого - давать показания по предъявленному обвинению в интересах собственной защиты (п. 6 ч. 3 ст. 47 УПК). Оно в значительной мере необходимо и следователю, для которого служит средством получения доказательства - показаний обвиняемого и тем самым одним из важных способов проверки правильности сформулированной по делу версии обвинения. Допрос обвиняемого является также одним из средств, с помощью которого его изобличают в совершении преступления.

Порядок проведения этого следственного действия в значительной степени прямо предопределяется несколькими факторами. Среди них основную роль играют, во-первых, процессуальное положение, которым по закону наделен обвиняемый, а точнее - совокупность его процессуальных прав и обязанностей, во-вторых, доказательственное значение показаний обвиняемого и то место, которое отводится им в системе доказательств и доказывания, в-третьих, общие правила осуществления следственных действий и допросов. Этим факторам уделено достаточное внимание в предыдущих главах учебника (см. § 8 гл. 1, § 15 гл. 3, § 4.2 и 4.3 гл. 4, § 2 гл. 7 и § 2 гл. 11). Знание их - непременное условие, при учете которого возможно полное и глубокое представление о порядке допроса обвиняемого.

Особо следует учитывать также, что все гарантии, ограждающие обвиняемого от ненадлежащих приемов ведения его допроса, тщательно и последовательно оберегаются в повседневной деятельности правоохранительных органов, в первую очередь судов. Их несоблюдение расценивается как существенное нарушение права обвиняемого на защиту со всеми вытекающими из этого последствиями. В частности, Пленум Верховного Суда РФ в неоднократно упоминавшемся выше постановлении "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" от 31 октября 1995 г. N 8 разъяснил: если обвиняемый был лишен возможности реализовать свое конституционное право пользоваться при производстве следственных действий с его участием квалифицированной помощью защитника, то данные им показания и иные результаты таких действий должны рассматриваться судом "как доказательства, полученные с нарушением закона". В том же постановлении указано: если обвиняемому, его супругу и близким родственникам при дознании или на предварительном следствии не было разъяснено конституционное положение о том, что никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников (ч. 1 ст. 51 Конституции РФ), то его показания "должны признаваться судом полученными с нарушением закона и не могут являться доказательствами виновности обвиняемого (подозреваемого)".

Явившийся или доставленный принудительно обвиняемый допрашивается, как уже было отмечено, по общим правилам, существующим для любых допросов, за теми исключениями, которые присущи только допросу обвиняемых (специфический предмет до-проса, отсутствие ответственности за дачу заведомо ложных показаний и т.п.). Его первый допрос можно условно разделить на следующие 4 части (этапы).

Первая часть (сразу же после ознакомления с постановлением о привлечении в качестве обвиняемого) посвящается выяснению и уточнению его анкетных данных (год и место рождения, место жительства, образование и т.д. - см. ч. 2 ст. 174 УПК). Затем обвиняемому разъясняются его права, предусмотренные ст. 47 УПК. Здесь же ему разъясняют, что в соответствии со ст. 51 Конституции РФ он не обязан свидетельствовать против самого себя, своего супруга (супруги) и близких родственников, а также предупреждают, что если он согласится давать показания, то они могут быть использованы в качестве доказательства, в том числе при его последующем отказе от этих показаний (ч. 4 ст. 47 УПК). Разъясняется также предусмотренное ст. 18 УПК право давать показания на родном языке или на том языке, которым он владеет, а также бесплатно пользоваться помощью переводчика.

Во второй части выясняют у обвиняемого, признает ли он себя виновным, а также желает ли дать показания по существу предъявленного обвинения и на каком языке. В случае отказа обвиняемого от дачи показаний делается соответствующая запись в протоколе его допроса. Повторный допрос обвиняемого по тому же обвинению в случае его отказа от дачи показаний на первом допросе может проводиться только по просьбе самого обвиняемого (ч. 4 ст. 173 УПК).

В третьей части обвиняемому, желающему дать показания, предоставляется возможность в форме свободного рассказа изложить свои показания и дать объяснения по поводу предъявленного обвинения, а равно по поводу иных известных ему обстоятельств дела и имеющихся доказательств.

В четвертой части (по окончании свободного рассказа) обвиняемому, при необходимости, могут быть заданы вопросы, направленные на уточнение, дополнение и конкретизацию данных показаний. При этом могут быть предъявлены допрашиваемому определенные доказательства и выслушаны по ним его объяснения.

При каждом допросе обвиняемого в соответствии со ст. 174 УПК составляется протокол его допроса. Данный протокол должен отвечать и положениям ст. 166, 167 и 190 УПК, в которых изложены требования, предъявляемые ко всем вообще протоколам, которые должны составляться в ходе допросов любых лиц.

§ 4. Гарантии добровольности показаний обвиняемого: зарубежный опыт
и российская история



Стремление гарантировать надлежащие условия проведения допросов обвиняемых и устранение "стимулов" для получения их "признательных" показаний любой ценой характерно не только для современной российской уголовно-процессуальной практики и теории. Поиски таких и сходных гарантий идут уже давно и не только в России.

Во многих случаях поиски подобного рода завершались довольно успешно. К примеру, Верховный суд США еще в 1964 г. по делу Эскобедо сформулировал правило об исключении из числа доказательств признаний вины обвиняемых, сделанных после того, как им было отказано в свидании с защитниками. А в 1966 г. он же сформулировал правило о недопустимости использования в суде заявлений обвиняемого, если ему, когда он находился под стражей, не были разъяснены право не отвечать на вопросы, право на присутствие защитника и право иметь бесплатного защитника, если он не в состоянии оплатить расходы, связанные с его приглашением; при этом бремя доказывания факта, что обвиняемый отказался добровольно от права не отвечать на вопросы, было возложено на обвинение (решение по делу Миранды). Правда, в последующие годы Верховный суд США предпринял ряд усилий, чтобы как-то смягчить столь жесткие для правоприменительных органов требования. Но в принципе они продолжают активно влиять на следственную и судебную практику в стране. Как отмечено выше, еще раньше (после одобрения в 1912 г. разработанного судьями документа, известного под названием "Судейские правила") аналогичные положения начали применяться в Англии. Нечто подобное можно найти и в УПК Франции 1958 г. (ст. 114, 118, 170).

Важные гарантии от возможного принуждения обвиняемого к даче показаний, в особенности от принуждения к признанию себя виновным на предварительном следствии, были известны также законодательной и судебной практике дореволюционной России. В частности, в УУС не было положения, разрешавшего оглашать протоколы показаний, данных обвиняемым в ходе предварительного расследования по его делу, во время судебного разбирательства. Действенность этой гарантии усиливали многократные разъяснения по данному вопросу Правительствующего сената (высшей судебной инстанции того времени), который предписывал судам, что "показания подсудимых вообще не могут быть читаемы на суде с целью их обличения: хотя бы в случае разноречия их изустных и письменных показаний". При оглашении на суде какого-либо акта следственного производства (например, протокола осмотра), в котором содержались показания обвиняемого, эти показания тоже не подлежали прочтению. Подобного рода предписания практически лишали смысла принуждение обвиняемых к даче показаний на предварительном следствии, в том числе и принуждение признавать свою вину. Они ориентировали органы расследования, а также обвинителя на поиски других, более объективных доказательств для изобличения обвиняемых.