Geum.ru

П. В. Анисимов Ответственный секретарь

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   21

процессуальные особенности микрообъектов

как вещественных доказательств



В процессе раскрытия и расследования преступлений работа с микрообъектами осуществляется как в процессуальной форме  при производстве действий, регламентированных уголовно-процессуальным законом, так и в непроцессуальной, проводимой в соответствии с Законом «Об ОРД» и ведомственными нормативными актами. Целью этой работы является установление фактических обстоятельств расследуемого события. При этом полученные сведения после надлежащего процессуального оформления могут служить доказательствами по уголовному делу.

Проблемы теории доказательств всегда были актуальны для судебно-следственной практики и притягательны в научном отношении, так как от того, насколько полно и квалифицированно проведено доказывание, зависит законность и обоснованность приговора, правильность дру-гих принятых по делу решений1. Использование микрообъектов в процессе доказывания требует отдельного рассмотрения с точки зрения учета их особенностей на фоне общих для всех видов доказательств положений.

Доказывание – это, прежде всего, познавательная деятельность, которая осуществляется с целью установления обстоятельств, имеющих значение для дела. Поэтому на это понятие распространяются все общие закономерности, присущие любой познавательной деятельности, изучаемые теорией познания. Объект познания можно охарактеризовать как явления, вещи, процессы реального мира, которые выделены из окружающей действительности для приобретения знания о них с целью решения практических задач, стоящих перед субъектом2.

Вместе с тем доказывание по уголовному делу имеет существенную специфику, отличающую его от других видов познания. Основная особенность заключается в детальной регламентации законом всего процесса, который протекает в соответствующей процессуальной форме. Уголовно-процессуальный закон устанавливает правила работы с доказательствами – их соби-рания, исследования, проверки, оценки.

Единственным средством доказывания в уго-ловном процессе являются доказательства, которые являются результатом познания и пред-ставляют собой сведения о значимых обстоя-тельствах расследуемого события, полученные из перечисленных в законе источников определенными законом способами.

Статья 74 УПК РФ дает вполне исчерпывающий перечень доказательств, которые допускаются в уголовном судопроизводстве: показания подозреваемого, обвиняемого; показания потерпевшего, свидетеля; заключение и показания эксперта; заключение и показания специалиста; вещественные доказательства; протоколы следственных и судебных действий; иные документы.

Следует отметить, что доказательств в уголовно-процессуальном смысле в чистом виде не существует. Необходима практическая уголовно-процессуальная деятельность, позволяющая включить в процесс доказывания ту часть реальности, в которой отразилось преступление. Именно по мере осуществления такой деятельности формируются доказательства как сведения об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу, полученные из предусмотренных законом источников3 и имеющих значение для уголовного дела4.

В начальный момент следы (материальные и идеальные) и их носители, закрепленные в том состоянии, в котором они были введены в уголовное дело, представляются в виде «сырого» информационного материала. В таком виде доказательства воспринимаются следователем непосредственно, чувственно и закрепляются так, как видятся. Информационный материал становится полноценным доказательством лишь тогда, когда в нем будут выявлены необходимые правовые свойства – допустимости, относимости, достоверности5. Единство этих свойств образует сущность процессуального доказательства. В большинстве случаев она недоступна непосредственному восприятию следователя или суда, так как представляет собой внутреннее качество доказательства и потому познается опосредствованно, путем проверок процессуальной информации6.

Этап образования доказательств состоит в том, что следователь извлекает из обнаруженного ис-точника сведения об обстоятельствах, необходимые для правильного разрешения дела, и закрепляет их. При этом обнаружение носителя инфор-мации может осуществляться как процессуальным, так и непроцессуальным путем. Что же касается получения и закрепления фактических данных, то эти действия должны производиться только при строгом соблюдении установленного уголовно-процессуальным законом порядка.

Несмотря на то, что уголовно-процессуальное законодательство достаточно точно и исчерпывающе дает определение доказательства, вопрос о его понятии как центральной категории тео- рии доказывания ученые-процессуалисты относят к одному из сложных и дискуссионных7. Принимая во внимание тот факт, что микрообъекты включаются в уголовное судопроизводство именно с целью получения доказательств, без уточнения этого понятия применительно к особенностям микрообъектов нельзя правильно определить их роль и значение.

Доказательство появляется в результате процессуального взаимодействия познающего субъекта с носителем информации. Носитель обладает сведениями, составляющими содержание дока-зательства, а следователь, получая и закрепляя эти сведения, облекает их в установленную законом процессуальную форму. Сам же носитель (человек, предмет) приобретает качества источника доказательства. Он является связующим звеном между преступлением и доказательством.

В литературе, затрагивающей понятие доказательства, сегодня выделяются четыре основных точки зрения, отличающиеся структурой и соотношением элементов, в него входящих. Большинство же ученых представляют доказательство как единство фактических данных и процессуального источника. Пояснение достаточно просто и прозрачно – не содержащий в себе фактических данных, имеющих отношение к делу, источник (например, протокол допроса) не будет доказательством так же, как и имею-щие отношение к происшествию сведения, но не процессуального характера (например, ма- териалы оперативно-разыскной деятельности). То есть оторванные друг от друга ни фактические данные, ни источники таковых сами по себе доказательствами не являются.

Иными словами, исходя из правовой дефиниции, доказательства представляют собой един-ство сведений об обстоятельствах и процессуальных источников их получения. При этом под сведениями об обстоятельствах расследуемого события, о которых говорится в законе, следует понимать содержащуюся в доказательствах информацию о прошлых событиях.

Следовательно, носитель информации и ис-точник доказательства – понятия, не совпадающие в полной мере. Носителем информации может стать любой человек, любая вещь, а источник доказательства – это носитель информации, получивший определенный процессуальный статус8.

В основу одной из классификаций, использующихся в теории доказательств, положен источник происхождения, от которого формиру-ется любое доказательство. По этому основа- нию источники доказательств делят на личные и предметные: в первом случае – это люди, во втором – предметы. Особенности источника определяют специфику механизма запечатления и воспроизведения информации. В принципе, механизм образования носителя информации один – отражение обстоятельств реальной действительности на соответствующем носителе. В одних случаях эти обстоятельства отражаются идеально, в сознании человека, в других  отражение происходит путем механического, физического, химического или иного воздействия на предмет, в результате чего он отображает воздействовавшее на него явления или процессы, приобретая новые, ранее не присущие ему материальные признаки, качества или свойства9.

Материальными источниками доказательств являются предметы материального мира, обладающие определенными свойствами, качествами, признаками, которые могут использоваться для установления имеющих значение для дела обстоятельств.

Микрообъекты, связанные с событием преступления, в соответствии со ст. 74 УПК РФ, после соответствующей процессуальной процедуры объективно относятся к вещественным доказательствам.

Анализируя понятие вещественного доказательства применительно к микрообъектам, имеет определенный смысл рассмотреть его языковую характеристику.

Во многих случаях различные предметы (например, с использованием которых априори совершалось преступление  транспортные средства, холодное или огнестрельное оружие (орудие преступления) не требуют специального исследования для извлечения фактических данных помимо удостоверения самого факта их наличия. Процесс преобразования материальных объектов в вещественные доказательства происходит в результате совершения процессуального акта – составления протокола следственного действия.

В других случаях вещественные доказа-тельства выступают в качестве одного из ви- дов источников доказательств (доказательствами же служат сведения, устанавливаемые при их исследовании). Предметы материального мира и свойства этих предметов (их форма, размер, цвет и т. д.) существуют в неразрывном единст-ве. Однако использоваться в доказывании могут не сами эти свойства, а сведения о них, кото- рые должны быть восприняты, зафиксированы и оценены лицами, осуществляющими производство по уголовному делу.

Признаки вещественных доказательств носят объективный характер. Этим в значительной степени обусловливается специфика их формирования по сравнению с источниками доказательств, которые исходят от лиц. Они существуют не в форме сведений или фактических данных и потому требуют определенной «расшифровки» в процессе получения таковых.

Очевидно, что термин «вещественное доказательство» неточен, так как под доказательствами Уголовно-процессуальный кодекс РФ подразумевает «сведения», но не предметы, хотя и включает их в перечень доказательств.

Указанное несоответствие терминов, вкладываемой в них смысловой нагрузки и различие в понятиях приводит некоторых процессуалистов к выводу о необходимости поиска новых терми-нов для обозначения рассматриваемых объектов. Так, Л. М. Карнеева и И. Кертэс называют их «вещественными источниками доказательств»10. М. М. Михеенко предлагает в законодательных документах заменить словосочетание «вещественные доказательства» на слово «предметы»11. Подобной позиции придерживается и М. В. Салтевский, заменяя «вещественные доказательства» на «вещественные источники», что, по его мнению, охватывает более широкий круг объектов, могущих быть признанными в таком качестве12.

Микрообъекты в процессе доказывания в этом отношении еще более показательны. Микрообъекты как таковые не могут быть использованы как многие обычные вещественные доказательства – их доказательственное значение может реализовываться только посредством использования результатов исследования. Соответственно, микрообъекты выступают только в качестве источников информации и более других вещественных доказательств соответствуют уголовно-процессуальному термину «вещественные источники доказательств».

Указанная позиция терминологической за-мены формально вполне обоснованна. И все же, замена исторически сложившегося термина, очевидно, нецелесообразна, тем более что в науке никакая директивная замена терминологии вообще невозможна13. Здесь мы полностью солидарны с мнением И. А. Зинченко, указывающего на важность в каждом конкретном случае употребления термина «вещественное доказательство», лишь ясно сознавать, какие объекты имеются в виду, и последовательно придерживаться принятой терминологии14.

Особенности микрообъектов, связанные с их малым размером, периодически рождают предложения по разработке особых не только кри-миналистических (что вполне оправдано), но и процессуальных правил регламентации работы с ними. В частности, основываясь на том, что микрообъекты составляют особую группу следов и связанные с этим особенности их обнаружения, фиксации и изъятия, В. В. Бибиков определяет и целесообразность их отнесения к особому виду (выделено нами) вещественных доказательств15.

Не обошел вниманием этот вопрос и К. К. Кириченко при рассмотрении основ судебной микрообъектологии. Его концепция вещественных источников доказательств для микрообъектов представлена в следующем виде.

Обоснованное наименование словосочетанием «вещественные доказательства», по его мнению, возможно только таких материальных объектов, работа с которыми доступна для не-посредственного восприятия и понимания участниками уголовного судопроизводства без применения увеличительных средств и методов. Если же этого в силу незначительных размерных характеристик материальных объектов удается достичь только с помощью внелабораторной увеличительной техники, но такая работа еще не требует привлечения специальных познаний, то эту часть микрообъектов с процессуальной точки зрения более обоснованно именовать микровещественными доказательствами16.

Дальнейшее уменьшение размерных характеристик микрообъектов делает работу с ними недоступной для непосредственного восприятия и понимания участниками уголовного судопроизводства, но в то же время остается возможность их восприятия при помощи микроскопии. Эту часть микрообъектов предлагается терминологически обособить словосочетанием «ультрамикровещественные доказательства»17.

«Еще более мизерные объекты… которые не могут быть подвергнуты микроскопическому морфологическому анализу» и исследующиеся при помощи опосредованных методов качест-венного или количественного анализа, в процессуальном плане предложено называть «ультравещественными доказательствами»18.

Необоснованность и даже вредность такой позиции побудила нас особо остановиться на этих предложениях. В первую очередь, вряд ли можно считать целесообразным чрезмерную детализацию вещественных доказательств, которая основана, к тому же, не на различии доказательств в источнике происхождения сведений – в данном случае они имеют единую природу, а только лишь на различии в их размерных и количественных характеристиках.

В. К. Лисиченко полагает, что с изложенным определением места микрообъектов в числе вещественных источников доказательств и разновидностями последних согласиться нельзя, поскольку отраженные их криминалистические и процессуальные особенности имеют больше теоретический аспект, нежели прикладную значимость. А сами микрообъекты вполне подпа-дают под существующее определение вещественных доказательств, способное охватить самые различные материальные образования, в том числе и микрообъекты19.

Мы полностью солидарны с этой точкой зрения  микрообъекты, будучи материальными образованиями, органично входят в общее понятие вещественного доказательства.

Несмотря на то, что современный этап раз-вития судебной микрообъектологии выделяет ее в самостоятельное учение, а значение микрообъектов как источников криминалистически значимой информации неуклонно растет, наделение микрообъектов особым процессуальным статусом не имеет под собой достаточных оснований. Действительно, малые размеры микрообъектов определяют существенные особенности работы с ними. Но это характерно и для многих других объектов, что, однако, не вызывает подобных предложений. Кроме того, понятие «микро- и макрообъект» не может быть настолько определенным, чтобы, например, объект с пограничными качественными и количественными характеристиками было бы возможно однозначно отнести к определенному классу, да и само понятие микрообъекта сегодня нельзя признать общепринятым, что является необходимым условием для его использования в законе. На практике это может создать определенные трудности в установлении правовых норм в обращении с ними. Так, у разных субъектов уголовного судопроизводства (например, следователь и адвокат) в процессе доказывания могут появиться разночтения в определении вида доказательства. Объект, приобщенный к материалам уголовного дела в качестве микровещественного доказательства по ходатайству адвоката может быть выведен из процесса по аргументированному отнесению его к обычному (макро-) вещественному доказательству.

Кроме того, приведенный в законе перечень вещественных доказательств является открытым – последний вид охватывает все предметы, имеющие какое-либо доказательственное значение и не подпадающие под предыдущие. И главное – размер объекта не может служить критерием разграничения видов вещественных доказательств, деление которых на виды проводится совсем по другому признаку – их роли в событии преступления и производным отсюда доказательственным свойствам. Размер объекта, будь он микро- или макро-, в этом отношении никакого принципиального значения не имеет. Следовательно, специфические свойства микрообъектов никоим образом не могут быть основанием для выделения их особого процессуального статуса при отнесении их к вещественным доказательствам.

В то же время особенности микрообъектов могут наложить определенную специфику в порядке их приобщения к материалам уголовного дела. Наиболее заметно это проявляется при уменьшении размеров объектов до их невоспринимаемости невооруженным глазом, отсутствии цветового или светового контраста между микрообъектом и объектом носителем или вследствие других факторов, затрудняющих их выявление.

В этом случае микрообъекты не всегда могут быть выявлены в ходе следственного осмотра, а следовательно, восприняты и описаны в прото-коле. Особые сложности возникают с удосто-верительной функцией понятых, которые, в со-ответствии со ст. 60 УПК РФ, должны удостоверить ход и результаты следственного действия. Вполне естественно, что необнаруженные, невыявленные и незафиксированные микрообъекты не могут стать вещественными доказательствами по смыслу ст. 81 УПК РФ. Это положение еще раз подтверждает необоснованность предложений по дифференциации микрообъектов на «вещественные доказательства», «ультамикровещественные» доказательства и «ультравеществен-ные» доказательства.

Однако материальные образования, по своим качественным и количественным характеристикам относящиеся к микрообъектам, даже если они по каким-либо причинам не выявлены следователем (специалистом), являются «предметами … которые сохранили на себе следы преступления … могут служить средством для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела» (ст. 81 УПК РФ). В этой ситуации, когда присутствует материальный объект, который по формальным причинам не может быть приобщен в качестве вещественного доказательства, микрообъект не приобретает статус доказательства, а может рассматриваться лишь в неразрывной связи с объектом носителем, который и выступает в этом качестве.

Таким образом, процессуальные нормы использования микрообъектов в уголовном процессе определяют порядок их включения в качестве вещественных доказательств. Особенности микрообъектов определяют особые криминалистические требования к работе с ними в рамках проведения следственных действий, но не являются основанием для придания им специфического процессуального статуса.


____________________________________________________


См.: Орлов Ю. К. Основы теории доказательств в уголовном процессе: науч.-практ. пособие. М., 2000. С. 36.

2 См.: Давлетов А. А. Основы уголовно-процессуального познания. Свердловск, 1991. С. 14.

3 См.: Очередин В. Т. Доказывание в уголовном процессе : учеб. пособие / В. Т. Очередин. Волгоград, 2005. С. 28.

4 См.: Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. В. М. Лебедева; науч. ред. В. П. Божьев. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 168.

5 Иногда выделяют только два свойства доказательств – их допустимость и относимость, указывая, что достоверность доказательств есть свойство, определяемое самим понятием доказательства. Если информация не достоверна, то по смыслу она априори не может быть доказательством. Доказательство само по себе определяет достоверность.

6 См.: Давлетов А. А. Указ. соч. С. 5961.

7 Несмотря на то, что в среде процессуалистов (как, впрочем, среди ученых большинства областей знания) постоянно обсуждаются всевозможные спорные проблемы, в своем анализе правовых вопросов использования микрообъектов в процессе доказывания мы сознательно не останавливались на этих дискуссионных моментах, различных концепциях (например, по трактовке моделей доказательств, единстве и различии источника фактических данных и источников доказательств и др.), не принимали и не опровергали чью-либо позицию, а использовали в основном устоявшиеся точки зрения.

8 См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под общ. ред. О. Г. Ковалева. Т. 1. М., 2005. С. 303304.

9 См.: Там же. С. 310.

10 Карнеева Л. М., Кертэс И. Источники доказательств (по советскому и венгерскому законодательству). М., 1985. С. 72.

11 Михеенко М. М. Доказывание в советском уголовном судопроизводстве. Киев, 1984. С. 72.

12 См.: Радянске право. Киев, 1996. № 1. С. 53

13 В данной работе мы не вносим никаких предложений по изменению отдельных положений действующего Уголовно-процессуального закона, но если такие новации будут реализованы законодателем, это, по нашему мнению, сыграет свою положительную роль в снятии дискуссионных вопросов.

14 См.: Зинченко И. А. Вещественные доказательства при расследовании преступлений (уголовно-процессуальный аспект): учеб. пособие. Ташкент, 1991. С. 14.

15 См.: Бибиков В. В. Микрообъекты в раскрытии и расследовании преступлений. М., 1985. С. 10.

16 См.: Кириченко А. А. Основы криминалистической микрологии: монография. Харьков, 1997. С. 201.

17 Там же. С. 202.

18 Там же. С. 203.

19 См.: Лисиченко В. К. Теоретические и правовые проблемы криминалистической микрологии: монография. Харьков, 1997. С. 93.

© А. В. Кочубей

О. А. Комарова