Книги Александра Кондратова переведены на многие языки народов СССР и мира. Он кандидат филологических наук, член Научного совета по кибернетике, член Союза журналистов СССР и научный обозреватель «Недели». книга

Вид материала

Книга

Содержание Часть третья Спор о Пацифиде Пацифида геологическая… … зоогеографическая… … и Пацифида «человеческая» Материк или архипелаги?

Подобный материал:

• И. Г. Петровский (председатель), академик, 5955.05kb.
• Член Оргкомитета Международного молодежного проекта "Мы пишем Книгу Мира", инициированного, 180.1kb.
• А. А. Богданов отделение экономики ан СССР институт экономики ан СССР, 5421.75kb.
• Г. Н. Трофимова Журналист, пиар-специалист и массовые информационные процессы Учебное, 671.85kb.
• Литература народов стран зарубежья (Европы, Америки, Австралии), 27.3kb.
• Арь-координатор Большеви­стской Платформы в кпсс, член Исполкома Съезда граждан ссср,, 465.36kb.
• Программа: Оборона Николай Александрович Бернштейн Оловкости и ее развитии «О ловкости, 3862.54kb.
• Реферат по физике, 72.71kb.
• Генератор больших достижений к 100-летию со дня рождения П. С. Непорожнего, 251.2kb.
• Георгиев Сергей Георгиевич закон, 171.78kb.

Часть третья

Спор о Пацифиде

Три Пацифиды

Прежде всего в дискуссии о Пацифиде нужно четко определить предмет спора, а именно: о какой Пацифиде идет речь. Ибо есть Пацифида геологическая, Пацифида зоогеографическая и Пацифида «человеческая», историко-этнографическая. О существовании Пацифиды геологической говорят некоторые факты, добытые океанографией, морской геологией, вулканологией и другими науками о Земле. Распространение животных и растений на, островах Тихого океана, черты сходства фауны Австралии и Южной Америки заставили многих зоогеографов предположить былую связь между материками, допустить существование сухопутных «мостов» в Тихом океане (из чего, впрочем, вовсе не следует, что здесь был непременно целый континент). Загадки культуры острова Пасхи, а также других островов Океании, легенды о потопе, бытующие на этих островах, монументальные сооружения, происхождение которых покрыто мраком неизвестности, — все это позволило ряду ученых и путешественников допустить мысль о том, что загадки древних культур Океании могут быть решены, если будет доказана справедливость гипотезы о Пацифиде, обширной стране с высокоразвитой цивилизацией.

Казалось бы, если сложить все данные различных наук, так сказать, «наложить» три Пацифиды друг на друга, мы получим искомый результат: существование затонувшего материка будет доказано. Быть может, так бы она и было, если… если бы эти данные были действительно достоверными, неопровержимыми. На самом же деле их можно трактовать по-другому, с других позиций. И тогда они будут говорить не в пользу Пацифиды, а напротив, свидетельствовать о том, что в Тихом океане никогда не было — и не могло быть — не только континента, но даже обширных сухопутных «мостов», соединявших Австралию и Южную Америку, протянувшихся через весь Великий океан. Иными словами, все зависит не только и не столько от самих фактов, сколько от позиции, на которой стоит исследователь. Если он допускает существование «мостов» суши в Тихом океане, верит в реальность Пацифиды, он будет трактовать факты в пользу «Тихоокеанской Атлантиды». Но если он, например, придерживается теории постоянства, неизменности материков и океанов или же гипотезы дрейфа континентов, то те же самые факты будут трактоваться им по-иному, отнюдь не в пользу Пацифиды.

Наглядным примером тому могут служить факты зоогеографии. Несомненное сходство древних сумчатых Южной Америки и Австралии можно объяснить — и сторонники Пацифиды это делают — сухопутной связью через Тихий океан. Но сторонники «дрейфа континентов» полагают, что сходство древней фауны говорит о другом: просто-напросто когда-то Южная Америка и Австралия составляли одно целое, были частью гигантского суперконтинента Гондваны, который постепенно «разъехался», образовав Африку, Австралию, Южную Америку и т. д. Сторонники же постоянства океанов утверждают, что никакой связи между Австралией и Южной Америкой по суше не было вообще. Сумчатые возникли в северном полушарии, а оттуда распространились во все стороны. Часть их, ушедшая на юго-запад, добралась до Южной Америки, а другая, ушедшая на юго-восток, — до Австралии (и поэтому нужно тщательно искать следы древних сумчатых в земле Индонезии и Юго-Восточной Азии, ибо только отсюда могли попасть сумчатые из Старого Света на Австралийский материк).

То же самое с упоминавшейся выше рыбой из семейства галаксид. Впервые ее обнаружили в Новой Зеландии еще в 1764 году. Затем было открыто несколько десятков видов рыб из семейства галаксид в том же южном полушарии, на разделенных океаном островах и материках в зоне между 30 и 60 градусами южной широты. Маленькие, размером от 7 до 17 сантиметров, лишенные чешуи, не переносящие соленой воды и похожие на форель рыбы семейства галаксид задали серьезную загадку зоогеографии. Загадку эту не удалось решить и по сей день. Сторонники Пацифиды полагают, что распространение галаксид — доказательство в пользу затонувшего материка, сторонники дрейфа континентов считают, что галаксиды дают очень ценный козырь в пользу отстаиваемой ими гипотезы, — ведь согласно ей Южная Африка, Южная Америка, Австралия, Новая Зеландия тесно примыкали друг к другу до начала раскола Гондваны и именно в этих районах распространены галаксиды. Сторонники же постоянства океанов ломают голову над тем, как и каким транспортом воспользовались галаксиды для расселения по землям, разделенным солеными океанскими просторами.

Спор о путях распространения животных и растений по лику нашей планеты начался давно, еще на заре зоогеографии. И уже в конце XVIII века такие ученые, как Эбергардт Циммерман и великий натуралист Бюффон, допускали существование сухопутных «мостов», благодаря которым заселялись острова и материки вроде Австралии или Америки. Эта точка зрения была развита и обоснована англичанином Форбсом, который в своем фундаментальном труде «О связи в распределении современной флоры и фауны Британских островов и геологических изменений в течение делювия», вышедшей в 1846 году, утверждал, что по древним «мостам» на территорию Англии проникали различные животные и растения. Причем эти «мосты» существовали в различные эпохи и связывали Британские острова с разными частями Европы — то с Францией, то с Испанией, то со Скандинавией. Подобного же рода «мостами», только более длинными и древними, объяснял Форбс и распространение фауны и флоры на океанические острова.

Но вот выходит книга Дарвина «Происхождение видов», в которой немало места отведено полемике с Форбсом. Гениальный создатель современной биологии показывает, что нет нужды обязательно прибегать к гипотезе о «мостах» или затонувших материках, чтобы объяснить распространение животных и растений. Мы уже рассказывали о путях такого распространения, указанных Дарвином и его последователем Уоллесом.

Однако почти одновременно с монографией Уоллеса «Островная жизнь» (1892) выходит многотомный труд Э. Зюсса «Лик Земли», сильно подорвавший теорию постоянства океанов (которой придерживался и Дарвин).

Монография Зюсса была первой работой, в которой вопрос о Пацифиде ставился не в плане «загадок исчезнувшей цивилизации» или зоогеографических проблем распространения животных, а геологически, на основании данных наук о Земле.

Пацифида геологическая…

Существует несколько геологических реконструкций Пацифиды. Согласно одной из них, этот материк был окружен со всех сторон глубокими морями, в силу чего органическая жизнь на нем развивалась самостоятельно, была эндемичной. Моря, окружавшие Пацифиду, были геосинклинальными (геосинклинали — это утонченные, склонные к прогибанию участки земной коры, которые расположены между материковыми глыбами). В геосинклинальных морях накапливались мощные слои осадков, пока, наконец, в третичном периоде здесь не начались процессы горообразования. На месте геосинклиналей поднялись высочайшие горные хребты, а сама Пацифида стала опускаться на дно. Материковая плита разбилась трещинами, по которым устремилась вверх раскаленная магма. Постепенно под водой оказался весь материк, и только самые высокие вершины гор остались на поверхности в виде островов Тихого океана. Окончательная гибель Пацифиды произошла в четвертичном периоде, уже на памяти человека.

По мнению корифея советской геологической науки академика В. А. Обручева, окончательная гибель Пацифиды произошла в конце последнего ледникового периода. «Можно утверждать, что в теплом экваториальном поясе Земли человечество уже в то время, когда обе околополярные области были еще покрыты снегом и ледниками (а человек выделывал каменные орудия, служившие ему для добывания пищи), достигло высокого культурного развития, строились красивые храмы для божеств, пирамиды в качестве гробниц для царей, а на острове Пасхи воздвигались каменные статуи для охраны от каких-то врагов. И возникает интересный и сложный вопрос: не была ли вызвана гибель иных культур и их сооружений какой-то катастрофой? — говорил Владимир Афанасьевич Обручев в статье, написанной незадолго до своей смерти. — Приходится вспомнить, что ледниковый период, создавший на Земле в обоих приполярных поясах огромные массы снега и льда, постепенно ослабевал под воздействием усилившейся деятельности Солнца и не мог не вызвать некоторые катастрофы».

Волны Тихого океана стали затоплять низменные приморские берега. Происходили частые штормы, землетрясения, наводнения. И вполне возможно, развивал свою мысль Обручев, что вокруг современного острова Пасхи была раньше обширная низменность с городами и селениями. Когда окончился ледниковый период, воды стали медленно, но неуклонно затоплять низменные берега. Испуганное население принялось спешно вытесывать в каменоломнях каменные «статуи с угрожающими лицами и расставлять их по берегу в надежде, что они остановят наступление моря и их прибрежные города и селения будут спасены».

Но таянье льдов продолжалось, океан наступал и в итоге все земли были затоплены водами Тихого океана, за исключением современного острова Пасхи, самой высокой части некогда большой страны, население которой «погибло или мало-помалу выселилось на другие острова Полинезии. А на остров Пасхи уже много лет позже забрались новые жители, которые ничего не знали о сооружении этих статуй».

По мнению других геологов, единого материка Пацифиды не существовало: было две Пацифиды, два материка на месте Тихого океана, разделенных широтной геосинклиналью. Русский геолог И. Р. Лукашевич еще в 1911 году составил серию карт, дававших реконструкцию Пацифиды со всеми ее изменениями, вплоть до окончательного исчезновения в волнах Тихого океана.

Геолог Штейман, изучив структуру совершенно изолированного острова Партида (он лежит под 19° северной широты и 112° западной долготы), сложенного гранитами, предположил в 1929 году, что Партида — остаток материка, затонувшего в Тихом океане. Ведь граниты — типично «материковая» порода и остров Партида никак не мог быть создан вулканической деятельностью. В начале 30-х годов нашего века в районе острова Пасхи и к северо-востоку от него были проведены океанографические исследования. Была изучена и геологическая структура самого острова Пасхи. Руководитель работ, американский геолог Чабб пришел к выводу, что здесь когда-то могла быть суша, опустившаяся на дно. Об этом говорили и данные анализа пород, из которых сложен остров Пасхи. Тут были найдены андезиты — молодые породы магматического происхождения, свойственные материкам, и даже риолитовый обсидиан, гранитный, то есть типично «материковый», материал.

Данные пород, добытых на острове Пасхи, позволили известному американскому океанологу и геологу Р. Дэли сделать вывод о том, что остров Пасхи стоит на подводном плато, которое «представляет собой широко распространенный, но сравнительно маломощный пласт породы континентального типа», а сам остров сложен из типично континентальных пород.

Этот вывод подтвердили и новейшие океанографические и геофизические исследования, показавшие, что в этом районе имеется кора материкового типа мощностью 20–30 километров. Немного же восточнее подводной возвышенности, вершиной которой является остров Пасхи, находятся глубоководные равнины, где мощность земной коры типично океаническая — она равна всего-навсего 4 километрам. А ведь именно данные геофизики, позволяющие различать два основных типа коры — океаническую и материковую, — совершили революцию в морской геологии и поставили споры о затонувших материках на твердую почву фактов, подтвержденных показаниями приборов: если мы хотим отыскать следы затонувшей суши, нам прежде всего следует определить, какого типа кора находится под толщей океанских вод. Если кора лишена гранитного слоя и имеет мощность несколько километров — значит, это кора океаническая и здесь никогда не было и не могло быть суши, по крайней мере в течение последних миллионов лет. Если же кора материковая, мощностью в несколько десятков километров, то мы вправе предполагать, что некогда здесь был массив суши, ушедшей на дно.

Данные геофизики и морской геологии позволили советскому исследователю, профессору Николаю Феодосовичу Жирову «не без основания предполагать, что остров Пасхи генетически связан с ныне погруженной под уровень океана сушей, пережившей катастрофическое опускание со значительной переработкой былого ландшафта, которую мы назовем Восточной Пацифидой. Таким образом, раскритикованные в свое время взгляды Макмиллана Брауна о возможности существования в недалеком прошлом архипелага островов, генетически и этнически связанных с островом Пасхи, неожиданно получают некоторое подтверждение».

Кроме Н. Ф. Жирова в наши дни реальность Пацифиды в виде большого материка или же отдельных «пацифид» — Восточной Пацифиды (район острова Пасхи), Западной Пацифиды (район Каролинских островов), Гавайиды (район Гавайского архипелага) и т. п. — отстаивают такие крупные ученые, как советский геоморфолог Дмитрий Геннадьевич Панов, зоогеограф Георгий Устинович Линдберг, болгарский геолог Михалович и ряд других отечественных и зарубежных ученых. (Так, например, доктор географических наук Д. Г. Панов в книге «Происхождение материков и океанов» разделяет гипотезу «о существовании большой площади материка в восточной части Тихого океана, если связывать структуры о. Пасхи со структурами материкового типа в пределах плато Альбатрос», и полагает, что крупный участок суши, существовавший в районе острова Пасхи, протягивался «Далеко в центральную часть океана». Один из крупнейших советских геологов В. В. Белоусов выдвинул гипотезу, связывающую гигантскую горную цепь Анд — Кордильер, тянущуюся вдоль Тихоокеанского побережья Америки, с подводной горной цепью — Восточно-Тихоокеанским поднятием. По его мысли, это две половины одной грандиозной складчатой зоны: восточная половина вздымается в виде Анд и Кордильер, а западная погружена на дно Тихого океана. Но когда-то и она находилась на поверхности: сушей было нынешнее подводное плато Альбатрос и другие возвышенности, в том числе и та, на которой стоит остров Пасхи. В. В. Белоусов не исключает возможности былых связей острова Пасхи с погрузившимися участками суши).

Кору материкового типа находят на дне океана не только вблизи острова Пасхи, но и возле других островов Тихого океана. А на самих островах, как и на Пупе Земли, геологи также обнаруживают типично материковые породы. На островах Тонга найдены риолиты и гранитные включения, на Фиджи — граниты и сланцы, на острове Кермадек — граниты, на Маркизских островах, островах Галапагос, Окленд, Баунти, Чатам — андезиты, на некоторых островах Каролинского архипелага — андезиты и сланцы. Граниты были обнаружены не так давно даже на таких «типично вулканических» островах, как Курилы!

Казалось бы, все ясно: найдены бесспорные доказательства «материкового происхождения» названных островов, раз они сложены из материковых пород и не могли быть извергнуты со дна вулканами (ведь океаническая кора лишена гранитного слоя и образована базальтами), но… Многие геологи и океанографы не считают андезиты и другие «материковые» породы доказательством материкового происхождения островов. Во-первых, потому, что эти породы, представляют лишь часть общей массы пород, из которых сложены острова. Основу их все-таки составляют базальты, и, например, на острове Пасхи к андезитам относится меньше одной десятой процента всей массы вулканических пород, которыми сложен остров.

Следовательно — и это во-вторых, — логично предположить, что «материковые» породы океанических островов на самом деле имеют… океаническое, базальтовое происхождение, они выделились как побочные продукты базальтовых магм. Так, по мнению Макдональда, есть два различных типа андезитов — материковые и океанические — и подавляющая часть андезитов, обнаруженных на островах Тихого океана, являются океаническими, произошедшими из базальтовых магм.

Возражают противники Пацифиды и против трактовки коры, имеющей мощность свыше 10 километров, как материковой. Типичная океаническая кора — это кора мощностью 3–5 километров, а типичная материковая — 30–40 километров. В районе же острова Пасхи мы имеем дело с корой, мощность которой 20–30 километров, в западной части Тихого океана (где предполагается существование Западной Пацифиды) она порядка 15–18 километров. То есть в этих (и многих других) районах Великого океана кора, действительно, слишком толста, чтобы считаться океанической. Но в то же самое время она и слишком тонка для того, чтобы мы могли признать ее материковой. Здесь мы имеем дело с корой, так сказать, «переходного типа». Но вот в какую сторону следует этот переход? Означает ли такая «промежуточная» мощность коры, что некогда здесь была суша, которая опустилась и затем начался процесс «утончения» материковой коры, в ходе которого она стала лишаться гранитного слоя, «океанизироваться»? Может быть, наоборот, мы имеем здесь дело со своего рода «микроконтинентами», неродившимися (или рождающимися сейчас — ведь темпы формирования материков и океанов измеряются миллионами лет) участками суши? И та, и другая точки зрения имеют много защитников, причем среди них — крупнейшие океанографы, геологи, геоморфологи… И все-таки окончательно вопрос не решен. Мы не знаем, находятся ли на дне океана, в районе острова Пасхи или Новой Зеландии, «бывшие материки», ушедшие под воду, или, наоборот, «будущие материки», которые когда-нибудь поднимутся из пучин Великого океана.

… зоогеографическая…

Как видите, даже самые последние данные не могут окончательно решить вопрос о Пацифиде. Пацифиде геологической… А зоогеографической? Быть может, все-таки данные о распространении животных и растений могут ответить на вопрос, не разрешенный пока что геологией и океанографией?

К сожалению, и здесь нет окончательного ответа. На первых порах все казалось просто и ясно. Есть два типа островов: материковые и океанические. Первые возникли, отделившись от материка проливами. Вторые родились в океане, в результате тектонического поднятия или извержения вулкана (подобное рождение островов происходит и на наших глазах). Естественно, что на материковых островах фауна и флора тоже должны быть материковыми. Ибо это, по существу, «сколок» с животного и растительного мира того материка, частью которого некогда были острова подобного типа. И наоборот, на океанических островах фауна и флора должны быть очень бедны: ведь растения и животные могли попасть на такие острова только путем «случайных забросов» — с помощью ветра, течений, перелетных птиц. На материковых островах фауна и флора закономерны, «гармоничны», на океанических — случайны, «ущербны».

Если это так, то определить, какой остров был частью материка, а какой — нет, не представляет особого труда: нужно лишь сравнить его фауну и флору с материковой и определить, насколько они сходны… Но если бы все было так гладко, как это кажется на первый взгляд!

Начнем с того, что фауна и флора острова — материкового ли, океанического ли, безразлично, — оказавшись в изоляции, начинают развиваться своими особыми путями. Появляются эндемичные, специфические для данного острова или архипелага виды (о них мы уже рассказывали во второй части нашей книги). Но помимо того, на островах происходит еще один необратимый процесс: обеднение фауны и флоры. «Очевидно, малая территория, располагающая неполным комплектом биотипов, не может длительно прокормить гармонической материковой фауны и постепенно ее теряет. Этой потере способствует то обстоятельство, что на материке вид может целиком вымереть в одной местности под влиянием засухи, наводнения, деятельности хищников, эпидемии, но потом опять восстановиться за счет иммиграции из других местностей, — пишет профессор И. И. Пузанов в своем учебнике “Зоогеография” (1938 год). — На острове всякая потеря является невознаградимой: так, на о. Исландия до суровой зимы 1829–1830 г. водились лягушки, а потом исчезли и, разумеется, естественным путем снова появиться не могут. Исторически доказано, что волки и медведи водились в Британии, но, раз истребленные, вновь не могут появиться».

Очевидно вывод, верней, закон зоогеографии: остров, отделившийся от материка, населенного нормально развитой фауной, неминуемо ее с течением времени растрачивает. Причем, чем древней остров, тем больше «растрата фауны», и чем меньше размеры острова, тем быстрей идет этот процесс. Зоогеографы называют этот закон правилом островного обеднения.

Но это касается материковых островов. А на океанических идет обратный процесс: чем больше времени проходит, тем больше вероятность того, что на остров будет занесена та или иная форма жизни, то или иное животное или растение (вспомните заселение вулканического острова Кракатау). Значит, с течением времени фауна и флора материкового острова неуклонно обедняются, становятся «ущербными», а океанического — наоборот, стремятся преодолеть свою «ущербность», обогащаясь все новыми и новыми видами. В итоге, по истечении некоторого промежутка времени, фауна и флора островов обоих типов становятся практически неразличимы. Тем более, что островная жизнь подчиняется ряду общих закономерностей независимо от того, является ли остров материковым или океаническим (уменьшение размеров млекопитающих-островитян, преобладание на островах ящериц над змеями и т. д.).

Таким образом, мы не можем точно знать, какова фауна и флора того или иного острова — «выродившаяся материковая» или же «ущербная океаническая». Вот, например, уже упоминавшийся нами остров Хуан-Фернандес, лежащий в 400 милях от Чили. Здесь обитает 4 вида наземных птиц, среди них эндемичные виды колибри; 34 вида бабочек, близких или тождественных чилийским бабочкам, и около 20 видов моллюсков, причем все являются эндемиками, но принадлежат к родам, распространенным в Чили. Что это? Осколок былой суши, связанной с Чили? Или же океанический остров, заселенный с чилийского побережья случайными заносами? (Хищные птицы часто залетают на Хуан-Фернандес с материка — и они могли быть переносчиками многих растений и личинок насекомых.) Этого мы не знаем.

Та же ситуация и с другими островами и архипелагами Тихого океана, будь это Новая Зеландия, Фиджи, Самоа и даже Галапагос, где, казалось бы, сам Дарвин доказал «случайный занос» фауны и флоры. Сторонники постоянства океанов считают их «океаническими», сторонники дрейфа материков — уплывшими «кусками», сторонники Пацифиды — остатками затонувшего материка.

И каждая из сторон приводит свои доводы, свои толкования фактов. Например, на Маркизских островах водятся пресноводные рыбы. Значит ли это, что острова эти — обломок Пацифиды? Сторонники гипотезы постоянства океанов считают, что нет: подобных рыб они объявляют «выходцами из моря», превратившимися в пресноводных рыб.

Сторонники Пацифиды, в свою очередь, каждый факт «смешения» различных фаун или флор стараются объяснить не «случайными заносами», а древней связью между материками и островами. Они говорят не об одном гипотетическом «мосте» суши, протягивавшемся через весь океан, но о нескольких таких «мостах». Мы уже говорили о том, что Гавайские острова устанавливают своеобразный «рекорд совмещения» флоры различных континентов. И вот некоторые исследователи объявляют, что «такую особенность флоры Гавайских островов возможно объяснить только при допущении когда-то бывшего по трем различным направлениям сухопутного соединения этих островов с континентами». Направления эти: 1) Южная Америка (где «мост» протянулся от Гавайев до острова Пасхи) — острова Сала-и-Гомес и Хуан-Фернандес — Чилийское побережье; 2) Япония (где «мост» соединяет не только юг Японии с Гавайями, но протягивается дальше на восток) — остров Галапагос — Колумбия — Эквадор — Перу; 3) Северная Америка — Гавайские острова — острова Ревилья-Хихедо — побережье Калифорнии.

Самые же горячие приверженцы Пацифиды определяют ее границы на севере от Японии до Гавайских островов и далее на восток, до Нижней Калифорнии, а южный край материка проводят от Тасмании через острова Окленд, Кэмпбелл, Антиподов, Чатам и затем к островам Пасхи, Сала-и-Гомес, Хуан-Фернандес — вплоть до побережья Чили. Иными словами, полагают, что Гавайские острова соединяли с материками не просто «мосты», а все пространство нынешнего океана в этом районе было когда-то сушей!

Однако для того, чтобы попасть на Гавайи, растениям не обязательно совершать путешествия «посуху», ибо этот архипелаг регулярно посещается перелетными птицами, а 22 рода птиц избрали Гавайские острова местом своей зимовки. Между тем, как это убедительно показал Дарвин, птицы — великолепные переносчики жизни. Так, из грязи, прилипшей к птицам, Дарвин, проводя эксперимент, вырастил 82 растения пяти различных видов.

Американский зоолог Р. Перкинс, под чьим руководством было осуществлено многотомное издание «Фауна Гавайев» (1899–1913 гг.), писал во введении к нему: «Возможность существования древнего континента, если, бы это даже было вероятно с точки зрения геологии, не может быть принята даже на один момент лицом, изучающим фауну Гавайев в целом». И в то же время коллеги и современники Перкинса решительным образом настаивали на том, что своеобразие гавайской фауны может быть объяснено лишь сухопутной связью архипелага с другими островами Тихого океана и даже материками.

Спор зоогеографов, не завершенный и поныне, усложняет еще одно обстоятельство. Эндемики, их число и своеобразие — аргумент в споре специалистов весьма веский. Но очень часто, обнаружив какой-либо вид, ученый торопится объявить его эндемичным, свойственным только данному острову Тихого океана. А затем, при тщательной проверке, оказывается, что подобный же вид имеется также на другом острове или маленьком островке и, стало быть, считать эндемиком его нельзя. Один и тот же вид может фигурировать под разными названиями, будучи обнаружен разными исследователями на разных островах. Такое явление зоологи именуют синонимией. В 1905 году вышла сводка всех рыб Гавайев, где числился 441 вид: позже выяснилось, что 100 видов — синонимы (и тем самым число морских прибрежных рыб, считавшихся гавайскими эндемиками, уменьшилось с 232 до 132, т. е. почти вдвое!). В начале нашего века, составляя сводку моллюсков Гавайев, ученые выяснили, что 233 ранее описанных видов являются синонимами. И список подобных «сокращений» можно было бы продолжить.

Таким образом, очень трудно, а порой и невозможно точно определить, что же является в фауне и флоре островов «океаническим», то есть «занесенным случайно», а что — попавшим туда по суше, «материковым». При этом надо еще учитывать, что мы имеем дело с сегодняшней фауной и флорой, а прежде они могли быть совсем иными. Примером тому может служить остров Пасхи.

«Наземная фауна этого уединенного острова, затерянного в Тихом океане и населенного людьми полинезийской расы, была впервые научно обследована лишь в 1917 г., причем оказалось, что и обследовать-то, по существу, нечего; его более чем скудная фауна представляет собою пеструю смесь космополитических, американских и европейских видов, завезенных судами», — читаем мы в книге И. И. Пузанова «Зоогеография». Под стать скудной фауне и флора острова Пасхи. Казалось бы, все ясно: остров следует считать «типично океаническим». Но вот Норвежская археологическая экспедиция, возглавляемая прославленным путешественником и исследователем Туром Хейердалом, проводит на острове Пасхи тщательнейшие исследования. В результате их «удалось установить, что естественная среда, в которую попали первопоселенцы, была непохожа на известную нам по описаниям, сделанным во время открытия острова европейцами в 1722 году, — пишет Тур Хейердал в книге “Приключения одной теории” (Гидрометеоиздат, 1969). — Теперь остров беден растительностью, а раньше здесь была более богатая флора, росли деревья. Между деревьями произрастали кустарники разных видов. В целом растительность до какой-то степени, должно быть, напоминала первичную низинную флору, скажем, на подветренной стороне Гавайских или Маркизских островов».

Когда-то богатая флора Гавайских и Маркизских островов противопоставлялась «убогой флоре» острова Пасхи. И не будь археологической экспедиции Тура Хейердала, это противопоставление оставалось бы веским аргументом в споре сторонников и противников существования Пацифиды и по сей день.

… и Пацифида «человеческая»

Итак, ни геология, океанография, геофизика и другие науки о «мертвой природе», ни науки о природе живой, зоогеография и фитогеография, не в состоянии дать окончательный ответ на вопрос о том, была ли Пацифида. Но, быть может, его мы найдем у наук, изучающих человека, у археологии, фольклористики, этнографии? Все-таки здесь мы имеем дело не с мертвою природой и не с безгласными животными и растениями, а, так сказать, с братьями по разуму, с поколениями древних обитателей океанийских островов.

Мы уже приводили образцы фольклора полинезийцев: легенды о «потопе», о катастрофе, в результате которой погибла суша в Тихом океане. К сожалению, как вы могли сами убедиться, внимательно прочитав текст «Рассказа о предках жителей атолла Хао», в нем заметно влияние библейского сказания о потопе. Это влияние чувствуется и в гавайской легенде о гибели «Ка-Хоупо-о-Кане», континенте «Солнечное сплетение Кане». Например, имя мудрого волшебника Нуу, спасшего от гибели людей, — это искаженное имя библейского Ноя.

Сторонники Пацифиды ссылаются на эти тексты, как на свидетельства очевидцев гибели материка в волнах Тихого океана, дошедшие с незапамятных времен, а их противники совершенно резонно указывают на «библейские мотивы» в этих преданиях. К счастью, исследователям удалось записать тексты, гласящие о потоплении земель и островов, в которых нет ни «потопа», ниспосланного за грехи людские, ни библейского Ноя или его полинезийского двойника. И, что самое примечательное, эти тексты были записаны на острове, который является самым подходящим кандидатом на то, чтобы считаться последним остатком Пацифиды, причем Пацифиды «человеческой», населенной высокоцивилизованным народом. Этот остров — Пуп Земли, остров Пасхи.

Макмиллан Браун, посетив остров Пасхи, записал там легенду о том, что некогда остров Те-Пито-о-те-Хенуа был частью большой земли. Великан по имени Уоке (или Воке), который мог своим посохом поднимать и разрушать острова, придя в гнев, решил однажды уничтожить эту землю. Он начал поднимать свою палку и опускать ее на сушу — и там, где посох опускался, она уходила на дно океана. Оставался совсем небольшой клочок земли, и тут посох Уоке сломался о гору. Так образовался остров, с тех пор получивший название Те-Пито-о-те-Хенуа — «Пуп Земли».

Скептики решили, что эта легенда во многом обязана своим происхождением не памяти поколений, а… самому Макллиллану Брауну, разыскивавшему следы катастрофы, погубившей Пацифиду. Ведь предшественники английского ученого, а их было к тому времени немало, ничего не сообщали об этом предании. Но вот Норвежской археологической экспедиции удалось отыскать на острове Пасхи тетради, покрытые иероглифическими знаками и латинскими буквами, которыми записаны были старинные предания и мифы. Анализом и переводом этих знаков и текстов занималась группа ленинградских исследователей текстов острова Пасхи (в том числе и автор этих строк). Среди текстов, записанных латинскими буквами, оказалась и легенда о сотворении острова Пасхи. Приведем ее полностью в переводе, выполненном автором этой книги.

«Юноша Теа Вака сказал:

— Наша земля раньше была большой страной, очень большой страной.

Куукуу спросил его:

— Почему же страна стала маленькой?

Теа Вака ответил:

— На нее опустил свой посох Увоке. Он опустил свой посох на местность Охиро. Поднялись волны, и страна сделалась маленькой. Она стала зваться Те-Пито-о-те-Хенуа. Посох Увоке сломался о гору Пуку-Пухипухи.

Теа Вака и Куукуу разговаривали в местности K°-те-Томонга-о-Теа-Вака (“Место, где высадился Теа Вака”). Затем на берег высадился арики (вождь) Хоту Матуа и поселился на острове. Куукуу сказал ему:

— Раньше эта земля была большой.

Друг Теа Вака сказал:

— Земля затонула.

Потом Теа Вака сказал:

— Эта местность называется Ко-те-Томонга-о-Теа-Вака.

Арики Хоту Матуа спросил:

— Почему земля затонула?

— Увоке сделал это; он опустил землю, — ответил Теа Вака. — Страна стала зваться Те-Пито-о-те-Хенуа. Когда посох Увоке был большим, земля проваливалась в бездну. Пуку-Пухипухи — так зовется место, где сломался посох Увоке.

Арики Хоту Матуа сказал Теа Ваке:

— Друг, это не посох Увоке. Это была молния бога Макемаке.

Арики Хоту Матуа стал жить на острове».

Дадим небольшой комментарий к тексту. Имя Хоту Матуа (Хоту-Отец) вам уже встречалось: Макмиллан Браун полагал, что так звали одного из правителей затонувшей империи, в честь которых воздвигались статуи острова Пасхи. Согласно многочисленным преданиям островитян, Хоту Матуа — это первый верховный правитель на Пупе Земли, прибывший сюда откуда-то с востока (а по другой версии — с запада), из далекой области Маори, из места Марае-Ранга в земле, именуемой Хива (кстати, Хивой называют полинезийцы Маркизские острова). Куукуу — имя одного из разведчиков, которые, согласно легенде, были посланы Хоту Матуа на остров прежде, чем в путь отправился сам вождь с сотнями людей на больших ладьях. Разведчики встретили на острове каких-то людей: одного из них звали Теа Вака (по другим версиям — Ратаваке или Нгата Ваке). Маке-маке — это верховный бог острова Пасхи, создатель человека; одним из его атрибутов является молния (на других островах Полинезии этот бог неизвестен).

Хоту Матуа, если верить родословным правителей острова Пасхи, появился здесь со своими людьми не раньше XI века н. э. Данные археологии говорят, что остров был населен уже в IV веке. Значит, люди Хоту Матуа (скорее всего, это были переселенцы с Маркизских островов) встретили на острове какое-то древнее население (не будем вдаваться сейчас в дискуссию о том, кем были предшественники Хоту-Отца: полинезийцами, темнокожими меланезийцами, индейцами Южной Америки или аборигенами Пацифиды). Хоту Матуа приписывает разрушение острова Пасхи богу Макемако. Возможно, первые поселенцы на острове считали это делом рук Увоке, или Уоке, который утопил большую землю. Самая вероятная этимология имени Воке такова: «У» означает «грохочущий прибой», «оке» — «разрушение». Не означает ли все это, что здесь мы имеем дело с отголоском реального затопления материка (или обширного острова)?

Французский исследователь Франсис Мазьер, посетивший остров Пасхи в 1963 году, записал из уст последних стариков, хранивших традиции древней культуры, новые версии легенд о сотворении и заселении Пупа Земли, В одной из них говорилось о том, что «земля, которой владел Хоту Матуа, называлась Маори и находилась на Хиве. Место, где он жил, называлось Марае-Ранга». Все эти названия были и раньше знакомы учёным. Но дальнейшее продолжение легенды отличалось от известных ранее версий. «Вождь заметил, что его земля медленно погружается в море. Он собрал своих слуг, мужчин, женщин, детей и стариков и посадил их на две большие лодки. Когда они достигли горизонта, вождь увидел, что вся земля, за исключением маленькой ее части, называемой Маори, ушла под воду». До сих пор версии легенды о заселении острова Пасхи говорили, что причиной переселения с Хивы были междоусобицы, а не гибель этой страны.

В предании о сотворении острова Пасхи, рассказанном «последним ученым острова» А Уре Аувири Пороту, говорится:

— Остров Пасхи был значительно больше, но из-за проступков, совершенных его жителями, Уоке раскачал его и сломал с помощью рычага… (легенда цитируется по книге Ф. Мазьера «Загадочный остров Пасхи», русский перевод которой был выпущен, с небольшими сокращениями, в издательстве «Мысль» в 1970 году).

Здесь мы вновь имеем дело с Уоке и гибелью «большой земли». Казалось бы, налицо неоспоримые свидетельства того, что первые поселенцы острова Пасхи были свидетелями гибели последних остатков Пацифиды. Имя Уоке известно и на Маркизских островах (как Воке), оно фигурирует в списке мифических существ, «создателей мира». Быть может, опускание суши происходило и где-то в районе между Маркизскими островами и Пупом Земли, что и заставило Хоту Матуа покинуть свою гибнущую в волнах океана родину и переселиться на остров Пасхи? Или же Хоту Матуа не имеет отношения к событиям, происходившим задолго до него, когда остров Пасхи был населен другими людьми, на глазах которых и произошла катастрофа? Впрочем, одна из версий легенды гласит, что первые поселенцы появились на острове Пасхи в то время, когда его разрушал Увоке, и только с помощью магии удалось заговорить море, оно перестало заливать землю, а посох великана сломался…

Как видите, материал для гипотез весьма благодарный. Но многие специалисты ставят под сомнение информацию, добытую Брауном и Мазьером. Нет, никто, конечно, не упрекает их в недобросовестности, а тем более в «подтасовке» фактов. Просто-напросто ко времени записей легенд островитяне уже достаточно наслушались европейцев и американцев, туристов, посещавших остров на своих яхтах и расспрашивавших о «затонувшем материке». К тому же на острове вот уже более ста лет всей идеологией заправляют христианские миссионеры — и неудивительно, что библейское сказание о потопе, пусть не так прямо, как на Гавайях или Туамоту, но все же оказало свое влияние на «редакцию» древних преданий и мифов. Отсюда и появились «проступки людей», за которые Уоке наказывает потоплением суши и т. д. (кстати, на Маркизских островах Воке считается не разрушителем, а создателем островов).

Таким образом, фольклорные тексты дают нам ту же ситуацию, что и данные наук о Земле и биогеография: факты могут быть истолкованы и в пользу Пацифиды, и против нее. И так обстоит дело со всеми другими материалами, добытыми на острове Пасхи, — этнографическими, археологическими, антропологическими и даже топонимическими (топонимика — наука о географических названиях).

Островом Пасхи назвал вновь открытую землю в океане адмирал Роггевен, ибо это случилось «в торжественный день воскресения господня». Полинезийцы называют остров Пасхи «Рапа-Нуи», т. е. «Большой Рапа» (в отличие от «Рапа-Ити», т. е. «Малого Рапы», островка к юго-западу от острова Пасхи). Капитан Кук записал его название как «Ваиху», но, скорей всего, это просто наименование одного из частей острова. Было зафиксировано название «Мата-ки-те-Ранги» (Глаз Неба) и «Хити-Аи-Ранги» (Край Неба) и, наконец, самое распространенное — «Те-Пито-о-те-Хенуа», «Пуп Земли».

Тур Хейердал объясняет это наименование тем, что «ни один другой остров не мог позволить себе присвоить громкое имя “Пуп Земли”, ибо “остров Пасхи с его развитой культурой предстает перед нами краеугольным камнем в древней истории восточной части Тихого океана”. Однако происхождение такого названия можно трактовать и по-другому: многие племена и народы, жившие в изоляции, считали свою родину “центром вселенной” и т. п. (кстати, “пупом Земли” называли Иерусалим древние иудеи). Можно объяснить название “Пуп Земли” и в духе гипотезы о Пацифиде, причем ссылаясь на предания самих островитян: это последний гористый остаток большой земли, затонувшей в океане. Наконец, возможно и четвертое решение: само название “Те-Пито-о-те-Хенуа” является поздним, а древнего наименования у острова Пасхи… просто не было, ибо, живя в полной изоляции от других народов, население его давало названия только отдельным частям острова! Сам же остров наименования не имел.

Макмиллан Браун и другие приверженцы Пацифиды считают, что капитан Дэвис видел в 1687 году остров Пасхи и рядом с ним — обширную низменную землю, которая впоследствии затонула. Однако есть и другая точка зрения: на самом деле Дэвис видел какие-то другие острова, например Тимоэ и Мангареву (один из этих островов горист, а другой — низменный). Есть и третья: Дэвис вообще не открывал никаких островов, это был обман зрения или просто обман: такими сенсационными “открытиями” частенько мистифицировали географов капитаны, плававшие в Южных морях.

Первый миссионер на острове Пасхи, Эжен Эйро, был и первым (и единственным) европейцем, который увидел многочисленные памятники самобытного письма островитян (капитан Гонсалес видел лишь подписи вождей). После крещения островитяне либо попрятали дощечки с письменами в тайные родовые пещеры, либо сожгли их, как “языческие”. В 1864 году Эйро сообщал: “Во всех домах есть деревянные дощечки или палки, покрытые какими-то иероглифическими знаками. Это фигуры неизвестных на острове животных; туземцы чертят их с помощью острых камней (обсидиан). Каждая фигура имеет свое название; но так как они делают такие дощечки в редких случаях, это заставляет меня думать, что знаки, остатки древнего письма, сохранились у них по обычаю, которому они следуют, не ища в нем смысла”.

Когда же несколько дощечек попало в руки первого исследователя письмен острова Пасхи, епископа Таити Жоссана, он уже “не видел письмен, которые связывали бы отдельные понятия между собой”, не было также “неизвестных на острове животных”, вообще никаких убедительных признаков древности. Если они и существовали, на что как будто указывает сообщение брата Эйро, можно лишь предполагать, что все они стали жертвой пламени. Сколь прискорбно, что до нас не дошла ни одна из древних дощечек! Те, которые я спас, явно относятся к более позднему времени, и я почти уверен, что они представляют собой лишь остатки письменности былой поры, ведь мы видим на них только то, что есть в природе этого маленького острова».

Однако не все исследователи письмен острова Пасхи согласны с Жоссаном. Например, один из знаков, по мнению Жоссана изображающий крысу, трактуется Туром Хейердалом как изображение животного, наделенного признаками кошачьих (типа ягуара), у которого «круглая голова со свирепо разинутой пастью, тонкая шея и сильно выгнутое туловище, опирающееся на длинные согнутые ноги». Хейердал полагает, что этот знак — свидетельство южноамериканского происхождения письма острова Пасхи (ведь здесь никаких кошачьих не водится и никогда не водилось). Другой исследователь, фон Хевеши, трактовал тот же самый знак как стилизованное изображение обезьяны и связывал письменность и культуру острова Пасхи с древнейшей цивилизацией, существовавшей в долине Инда около 5000 лет назад. Если еще учесть, что этот же самый знак трактовался как «человек», то картина получится и вовсе занятная. Кого же все-таки изображает иероглиф: крысу, ягуара, обезьяну или человека?

Дело тут в том, что знаки письмен острова Пасхи, «говорящего дерева» (кохау ронго-ронго), очень сильно стилизованы, к тому же наносились они зубом акулы на твердое дерево. Дощечки претерпевали всяческие приключения, прежде чем попасть в руки ученых. Неудивительно, что крайне трудно — а порой и просто невозможно — установить, какой предмет, растение, животное и т. д. изображает тот или иной знак. В силу этого остается открытым вопрос: действительно ли видел Эжен Эйро «неизвестных на острове животных», или же его ввела в заблуждение схематичность знаков кохау ронго-ронго.

До конца не решен и вопрос о дорогах, пересекающих остров Пасхи и ведущих «в никуда», — они обрываются прямо у берега океана. А в одной из легенд, записанных на острове Пасхи, — причем, по утверждению островитян, эта легенда запечатлена на одной из дощечек кохау ронго-ронго! — рассказывается о некоем Хеке («Осьминог»), который строил дороги, пересекавшие остров по всем направлениям. Сам Хеке сидел в центре острова, дороги напоминали паутину паука, и никто не мог установить, где конец и где начало этих дорог.

«Право, почему бы не прогуляться по этим мощеным дорогам? В нашей экспедиции был водолаз, и теперь вместе с ним мы направились к ближайшей мощеной дороге, исчезавшей в глубине океана. Это было неповторимое зрелище: наш водолаз в зеленом скафандре и кислородной маске с хоботом шел по дороге в Му, громыхая по широкой мостовой ботинками. В одной руке он держал огненно-красный резервуар с фотоаппаратом, напоминавшим корабельный фонарь; изящно помахав другой рукой, он направился с сухой мостовой прямо в море; можете не сомневаться, он найдет дорогу в Му», — так описывает Хейердал поиски продолжения дорог на дне. Поиски эти длились долго, но к открытию «страны Му», конечно, не привели. Дорога «доходила лишь до кромки воды, дальше шли одни карнизы, кораллы и глубокие трещины, затем подводный склон обрывался вертикально в синюю бездну и там водолаз увидел несколько огромных рыб».

Сомнений, казалось, быть не может — романтическая картина великанов острова Пасхи, статуй, стоящих на дне, памятная нам с детства по роману Адамова «Тайна двух океанов», так и останется достоянием фантастики… Но, по мнению профессора Н. Ф. Жирова, «заключение Тура Хейердала, что в результате исследования аквалангистов не было обнаружено продолжения дорог под водой, у острова Пасхи, неубедительно — оседание могло произойти на бóльшую глубину, чем та, которая доступна для аквалангистов. Притом как раз край обрыва мог подвергнуться сильным деформациям, уничтожившим при разломе следы подводного продолжения дорог».

Значит, и здесь нет единого мнения среди ученых!

Материк или архипелаги?

Вполне возможно, будущие исследования у берегов острова Пасхи покажут, что на дне нет ни продолжения дорог, ни статуй. Ведь еще в начале тридцатых годов океанограф Чабб сделал вывод о том, что в течение последних тысячелетий остров Пасхи «не понизился ни на ярд», и, вопреки мнению Макмиллана Брауна, «в то время, когда воздвигались монументы, береговая линия острова Пасхи была так же устойчива, как и в наши дни».

К такому выводу можно прийти, и внимательно изучив расположение археологических памятников острова Пасхи, его гигантских каменных платформ — аху, на которые ставились статуи. Они тянутся строго вдоль береговой линии острова. Немыслимо, чтобы океан наступал так аккуратно, что доходил до аху — и прекращал свое наступление на берег. О том же, с какой легкостью могут сокрушать океанские валы эти платформы, свидетельствует недавнее событие. В 1960 году разразилось грандиозное землетрясение в Чили. Волна цунами, возникшая в результате этой катастрофы, добралась до острова Пасхи и обрушилась на самое большое аху — Тонгарики, на котором стояло когда-то 15 статуй. Каменная платформа была сокрушена в мгновение ока. Можно представить себе, чтó осталось бы от остальных платформ и стоящих на них статуй, если бы они действительно воздвигались, дабы «предотвратить наступление океана»!

Но если это и так, если линия берегов острова Пасхи в течение тысяч лет оставалась стабильной, — разве это отрицает реальность Пацифиды? Конечно, о большом материке, остатком которого является остров Пасхи, в таком случае не может быть и речи. В «континент Му» и т. п. верят ныне только теософы, розенкрейцеры, и другие адепты мистических обществ. Если «Пацифида геологическая» и «Пацифида зоогеографическая», о которых спорят геологи и биологи, действительно были, они перестали существовать в виде обширных массивов суши задолго до того, как на планете появился человек. «Пацифида человеческая», — материк, подчеркиваю, материк, населенный людьми, достигшими высокого уровня культуры, — никогда не существовала. И совершенно прав Тур Хейердал, когда в статье, посвященной проблеме Атлантиды и затонувших материков, написанной специально для советских читателей, утверждает, что «легенды о Тихом океане были созданы уже в новое время авторами разных псевдонаучных произведений. Эти авторы считают, что там существовала когда-то затонувшая империя под названием Му. В этом случае науке нетрудно доказать — вся эта история вымышленная: ее легко опровергают образцы донных отложений в Тихом океане, где, как предполагают, находилась Му (по соседству с островом Пасхи и остальной Полинезией). Многочисленные образцы со дна океана, добытые бурением, показывают, что мертвый планктон сыпался сюда непрерывным дождем с океанских течений, по крайней мере, миллион лет».

Речь сейчас идет о другом: не о материке Пацифиде, а о возможном существовании в районе острова Пасхи (и некоторых других островов Океании) отдельных участков суши, островов или даже архипелагов, погибших на памяти человечества, достигшего известного уровня развития. Именно о гибели этих «остатков Пацифиды» писал Мензбир, и это имели в виду Браун, Жиров и другие серьезные исследователи. Наиболее же четко эта мысль была сформулирована в статье выдающегося советского океанографа контр-адмирала Николая Николаевича Зубова, опубликованной четверть века спустя после выхода книг Мензбира и Брауна и за четверть века до выхода настоящей книги.

Остров Пасхи не был, во всяком случае в течение последних тысячелетий, частью материка. Но ведь загадки-то его остались: и сооружение статуй, и иероглифическое письмо, и своеобразные обряды… Н. Н. Зубов предположил, что Пуп Земли был своего рода «Меккой Океании», куда для выполнения обрядов стекались жители островов, — как существующих ныне, так и ушедших на дно океана.

Если же это так, «если рассматривать остров Пасхи как Мекку Океании, то вопрос о путях паломничества станет еще сложнее, чем вопрос о его заселении. Паломничество требует регулярных сообщений, хотя бы в определенные сезоны. А можно ли предполагать такие сообщения, если считаться с большими расстояниями, которые при этом приходилось преодолевать? Надо было перевозить не только людей, но и запасы продовольствия и другие материалы», — писал Зубов в заключение своей статьи и выражал надежду, что, «подобно тому как эхолот уже сделал много открытий, разрешил и поставил много проблем в других районах Мирового океана, так и здесь он несомненно поможет разрешению многих загадок, в частности — загадки острова Пасхи».

За истекшие четверть века ученые провели не только эхолотирование дна в районе острова Пасхи (во времена написания статьи Н. Н. Зубова, в 1949 году, оно еще там не проводилось), но и многие другие изыскания. Но дело не только в этом: за истекшие годы произошла подлинная революция в океанографии и морской геологии (она не завершилась и теперь). Наши взгляды на историю возникновения и гибели островов в океане протерпели коренную ломку. Гипотеза о материке в Тихом океане не затрагивает проблем, связанных с человечеством (если материк и был, он затонул до его появления). И все же вопрос об исчезнувших архипелагах и островах представляет несомненный интерес не только для вулканологов, зоогеографов и т. д., но и для этнографов, антропологов, лингвистов и других представителей наук о человеке.

И если предания полинезийцев говорят о затонувшем материке, то, быть может, мы имеем дело здесь с обычным в фольклоре и мифологии преувеличением? Ведь породила же сравнительно небольшая катастрофа в Двуречье миф о всемирном потопе! Быть может, полинезийские сказания говорят об опускании островов, происходившем на глазах предков полинезийцев? А загадки расселения народов Океании, так же как и загадки их древних культур, найдут свое решение, если мы обратимся к фактам океанографии?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо прежде всего знать, в каких же чертах представляют современные ученые картину рождения и гибели островов в Тихом океане.