Механизм уголовно-процессуального регулирования

Вид материала

Автореферат диссертации

Содержание Содержание работы

Подобный материал:

• Контрольные вопросы по уголовному процессу (2011-2012 уч год), 65.36kb.
• Примерный перечень вопросов, выносимых на экзамен по курсу «Уголовный процесс» (2011-2012, 71.09kb.
• Вопросы для подготовки к зачету по уголовно-процессуальному праву, 37.84kb.
• С. С. Понятие уголовно-процессуального закона, 448.38kb.
• Механизм уголовно-процессуального обеспечения недопустимости разглашения данных уголовного, 329.86kb.
• Решения Конституционного Суда РФ и постановления Пленума Верховного Суда РФ и их значение., 65.38kb.
• Межрегиональный центр переподготовки кадров, 5030.95kb.
• А. Н. Ильяшенко борбат А. В., начальник отдела уголовного и уголовно-процессуального, 177.93kb.
• Вопросы для подготовки к экзамену по дисциплине «Уголовно-процессуальное право», 197.54kb.
• Юридический факультет кафедра управления правоохранительной деятельностью Направление, 342.19kb.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются выбор и актуальность темы, цель диссертационного исследования, определяются методология, научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, излагаются основные положения, выносимые на защиту, указываются формы апробации результатов исследования.

В первой главе «Предпосылки исследования и основные категории механизма уголовно-процессуального регулирования» рассматриваются обстоятельства, побудившие осуществить исследование обозначенной проблематики, а также сущность основных правовых категорий, используемых в работе.

Представителями науки и практическими работниками подвергаются критике практически все правовые институты и нормы современного уголовно-процессуального права. Особенно активно обсуждаются: понятие и система принципов уголовного судопроизводства; вопросы доказательственного права, включая основной вопрос – о цели доказывания; меры процессуального принуждения, в том числе наиболее проблемная из них – задержание подозреваемого; содержание и формы судебного контроля; нормы-дефиниции, закрепленные как в ст. 5 УПК РФ, так и в других статьях закона; вопросы процессуальной формы и др. С учетом значительного числа исследований и публикаций по этим вопросам соискатель в качестве иллюстрации приводит мнение лишь ведущих специалистов в области уголовного судопроизводства и отмечает, что в большинстве случаев содержащаяся в них критика справедлива.

Для обеспечения нормального функционирования уголовного судопроизводства необходимо обратиться к исследованию не столько частных (хотя их значимость нельзя уменьшать), сколько общих, фундаментальных вопросов. Таких, по мнению диссертанта, несколько. В теории уголовного процесса переустройство уголовного судопроизводства предлагается начать с вопросов философии права, с методологии (А. С. Александров). Второй аспект – это формирование уголовно-процессуальной политики, т. е. четкой позиции проявления государством своего отношения к решению вопросов о возбуждении уголовных дел, их расследованию, судебному рассмотрению и разрешению (Н. С. Алексеев, В. Г. Даев, З. Д. Еникеев, З. З. Зинатуллин). Имеются и другие направления. В частности, стратегия уголовного судопроизводства, которая тесно взаимосвязана с его политикой (В. М. Бозров, В. В. Вандышев, А. П. Гуськова, Н. Н. Ковтун, В. В. Николюк); правильное определение целей, задач уголовного судопроизводства, его исходных положений, включая принципы; специфика применения в уголовном судопроизводстве средств, приемов юридической техники. Не снижая значимости каждого из указанных научных направлений, могущих оказать положительное влияние на уголовное судопроизводство, автор отдал предпочтение изучению вопросов механизма уголовно-процессуального регулирования.

Отправными точками в таком исследовании являются следующие. Регулирование общественных отношений – главная функция права, его основная характеристика в действии, движении, процессе реализации его возможностей. Уголовно-процессуальное регулирование – это осуществляемое при помощи уголовно-процессуального права и всей совокупности процессуальных средств, образующих его механизм, юридическое воздействие государства на общественные отношения в сфере уголовного судопроизводства. Влияние уголовного процесса на предмет, составляющий особую сферу общественных отношений, происходит при помощи механизма уголовно-процессуального регулирования. Таким образом, исследование этого механизма создает теоретико-методологические предпосылки для решения крупной научной проблемы оптимизации уголовного судопроизводства.

Автор обращается к формулированию основных категорий настоящего исследования и, прежде всего, понятия механизма уголовно-процессуального регулирования. Данная категория рассматривается с учетом научных воззрений, сформировавшихся как в общей теории права, так и в уголовно-процессуальной науке. При этом автор подчеркивает, что механизм уголовно-процессуального регулирования освещается в специально-юридическом аспекте, предполагающем рассмотрение взаимодействия основных правовых элементов, с помощью которых обеспечивается правовое воздействие на уголовно-процессуальные отношения. Этот аспект охватывает весь комплекс средств, весь юридический инструментарий, работающий в процессе правового регулирования.

Проанализировав доктринальные представления о понятии механизма правового регулирования, сформированные в общей теории права (С. С. Алексеев, В. В. Лазарев, А. В. Малько, А. С. Пиголкин и др.), соискатель обнаруживает в них много общего. Во-первых, почти все авторы солидарны в том, что механизм правового регулирования есть система или совокупность юридических (правовых) средств. Во-вторых, единодушие наблюдается в определении цели существования такой системы юридических средств. Она состоит в воздействии норм права на общественные отношения (С. С. Алексеев), поведение людей (В. И. Цыганов) либо служит упорядочению общественных отношений (А. С. Пиголкин).

Противоположный вывод сформулирован при анализе дефиниции «механизм уголовно-процессуального регулирования», получившей отражение в уголовно-процессуальной литературе (Л. Б. Алексеева, З. З. Зинатуллин, Л. Б. Зусь, И. В. Кутюхин и др.). В этих определениях имеется попытка адаптировать понятие механизма правового регулирования под конкретно-отраслевой аспект.

Механизм правового регулирования вообще, как правило, рассматривается в качестве единой системы юридических средств, обеспечивающей результативное воздействие на общественные отношения в целях их упорядочения, охраны и совершенствования. Однако авторы, исследующие настоящий вопрос, расходятся во мнении о том, какие из средств входят в эту систему. Поэтому для формулирования необходимого понятия автор обращается к структуре механизма правового регулирования. Здесь расхождение во мнениях оказалось достаточно большим.

Анализ изложенных в юридической литературе позиций (Л. М. Володина, В. М. Горшенин, Н. А. Захарченко, Л. Б. Зусь, И. В. Кутюхин, Ю. В. Францифоров, В. Д. Холоденко, В. И. Цыганов и др.) показал, что их авторы весьма по-разному видят структуру механизма правового регулирования. Но суть, как представляется диссертанту, состоит в первую очередь не в том, какие юридические средства включены ими в систему данного механизма. Прежде следует выяснить, какой смысл вкладывается в термин «механизм правового регулирования». Это дает возможность правильно определить его составные части. В указанных подходах авторов составные части механизма правового регулирования даже именуются по-разному. Одни говорят о них как о стадиях, другие – как об элементах. Имеются и иные термины: компоненты, этапы, звенья и др. Каждое из этих понятий имеет свое, определенное значение. Так, говоря о структуре механизма правового регулирования, указывать его «стадии» – значит отмечать периоды в развитии, последовательно сменяющие друг друга. Схожее значение здесь будет иметь понятие «этапы». «Элементы», равно как и «компоненты», «звенья», будут указывать на составные части, признаки в содержании рассматриваемого понятия, но не подчеркнет их сменяемости, динамики. Большинство авторов, рассматривающих структуру механизма правового регулирования, употребляют обозначенные понятия без учета отличий в их семантике, что представляется методологически неверным.

Диссертант отмечает, что в механизме уголовно-процессуального регулирования есть составляющие его части и есть стадии, этапы действия этого механизма. Соответственно они должны именоваться в зависимости от того, говорим мы об устройстве этого механизма, его составных частях (элементах) либо о его действии (работе). В связи с этим необходимо разграничить и исходные категории. Одна из них может именоваться «механизм правового регулирования» и указывать на элементы, составляющие этот механизм. Другая – «реализация механизма правового регулирования» – будет пониматься как стадии (этапы) его работы. Естественна взаимосвязь между этими категориями. Можно в равной степени говорить об устройстве механизма правового регулирования через выполняемые им функции либо о его действии через составляющие элементы. Диссертантом в настоящем исследовании используется именно второй подход.

Далее диссертант переходит к анализу юридических средств, создающих систему механизма уголовно-процессуального регулирования. Основополагающим критерием для отбора элементов правовой системы, которые стали предметом исследования, послужила их связь с природой юридического инструментария, образующего механизм правового регулирования. К ним причислены средства, которые прямо относятся к практической деятельности органов и должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство. Поэтому в качестве элементов механизма уголовно-процессуального регулирования определены: нормы уголовно-процессуального права; уголовно-процессуальные отношения; применение уголовно-процессуальных норм и уголовно-процессуальные правоприменительные акты. Кроме того, в качестве сопутствующих, но необходимых отмечены такие правовые категории, как предмет и метод уголовно-процессуального регулирования, а также источники уголовно-процессуального права.

На основе проведенного анализа сформулировано авторское определение механизма уголовно-процессуального регулирования.

Во второй главе «Концептуальные вопросы понимания предмета и метода уголовно-процессуального права» рассматриваются основные подходы к определению предмета и метода уголовно-процессуального регулирования, связь этих категорий с механизмом уголовно-процессуального регулирования, заложены основы авторской концепции.

Обращаясь к исследованию указанных вопросов, диссертант отмечает, что предмет и метод уголовно-процессуального права детерминируют механизм правового регулирования в сфере уголовного судопроизводства.

Анализ юридической литературы позволил выделить несколько подходов к пониманию предмета уголовно-процессуального права. Одна группа ученых в качестве такого предмета называет деятельность участвующих в процессе лиц (Д. С. Карев, М. С. Строгович, М. А. Чельцов). Вторую группу составляют ученые, которые в качестве равнозначных элементов предмета уголовно-процессуального права называют и деятельность участвующих в процессе лиц, и соответствующие ей отношения (С. В. Бородин, А. А. Васильченко, И. В. Кутюхин, И. И. Малхазов, Н. Н. Полянский). К данной точке зрения близка позиция Г. Ф. Горского, Л. Д. Кокорева и П. С. Элькинд, согласно которой предметом регулирования уголовно-процессуального права выступает поведение субъектов уголовно-процессуальных отношений. К ученым, занимающим компромиссную позицию и считающим, что уголовно-процессуальное право регулирует деятельность (действия) органов следствия, прокурора, суда и возникающие при этом общественные отношения, близко примыкают правоведы, которые, определяя предмет регулирования уголовно-процессуального права как совокупность общественных отношений, в качестве сущности уголовного процесса называют деятельность органов расследования, прокуратуры и суда (П. М. Давыдов, Д. В. Сидоров, П. П. Якимов).

К третьей группе ученых относятся правоведы, по мнению которых уголовно-процессуальное право регулирует правоотношения (процессуальные правоотношения) (В. Я. Колдин).

Четвертая группа исследователей, которые считают, что уголовно-процессуальное право регулирует общественные отношения в области уголовного судопроизводства (Н. С. Алексеев, В. П. Божьев, В. Г. Даев, Л. Д. Кокорев).

В рамках настоящей работы осуществлен детальный анализ каждого из обозначенных выше подходов во взаимосвязи с иными категориями общей теории права и уголовно-процессуального права. Рассмотрена специфика уголовно-процессуальных отношений, в том числе характер связи уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений. При этом отмечается, что вопрос об установлении научно обоснованного критерия для выделения совокупности общественных отношений, составляющих предмет уголовно-процессуального права, остается дискуссионным. Подвергнуты критическому анализу точки зрения об элементах предмета правового регулирования.

Особое внимание уделено научному подходу, сформулированному С. Д. Милициным, который конкретизирует предмет регулирования рассматриваемой отрасли права через рассмотрение его структуры. Подобная точка зрения использована и в иных отраслях знаний. Поддержав данную позицию, высказав дополнительные аргументы в ее пользу, диссертант утверждает, что предмет уголовно-процессуального регулирования имеет сложную, развитую структуру. Здесь же предложена схема этого системного образования с учетом действующего уголовно-процессуального законодательства и современных реалий судопроизводства. Первый блок предмета уголовно-процессуального регулирования включает отношения, связанные с процессом доказывания по уголовному делу. Второй блок состоит из трех компонентов, обеспечивающих процесс доказывания: 1) отношения, возникающие при применении мер принуждения; 2) отношения, реализуемые в целях обеспечения прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства; 3) отношения контрольно-надзорного характера, обеспечивающие законность и обоснованность процессуальных решений по уголовным делам, и их реализацию. В третий блок предмета регулирования уголовно-процессуального права входят отношения, сопутствующие тем, которые включены в первые два блока: 1) направленные на возмещение ущерба, причиненного преступлением; 2) направленные на выявление обстоятельств, способствовавших совершению преступления; 3) связанные с необходимостью корректировки приговора при его исполнении; 4) имеющие служебно-процедурный характер.

Подобным образом осуществлен анализ другой категории – метода уголовно-процессуального регулирования. Автором рассмотрены научные взгляды по этому вопросу в общей теории права и уголовно-процессуальной науке. Отмечено отсутствие единства мнений по ряду частных вопросов и высказаны собственные суждения.

Основой авторской концепции служат общетеоретические положения: стремление к детальному регулированию, предписанию конкретного поведения участников общественных отношений соответствует императивному подходу; стремление к регулированию лишь основных линий поведения, предоставление значительной свободы участникам общественных отношений свойственны диспозитивному подходу. В чистом виде эти подходы практически не встречаются, всегда имеет место синтез императивного и диспозитивного регулирования. Поэтому применительно к конкретной отрасли права можно говорить лишь о преобладании того или иного характера регулирования. Исходя из этого определено, что метод уголовно-процессуального права носит императивно-диспозитивный характер при приоритете императивных начал в регулировании изучаемой области общественных отношений.

В третьей главе «Источники уголовно-процессуального права» рассматриваются понятие, значение и основные направления развития системы источников уголовно-процессуального права, структура УПК РФ, а также общие вопросы ее совершенствования, проблемы формирования и использования некодифицированных источников уголовно-процессуального права.

Источники уголовно-процессуального права, согласно авторской концепции, не включены в систему элементов механизма правового регулирования. Однако связь этих источников с механизмом правового регулирования очевидна, и она обозначена как непосредственная. Понимание источников уголовно-процессуального права позволяет определить, что является нормой рассматриваемой отрасли права. Нормы должны быть легко отыскиваемыми (систематизированными) и взаимосвязанными. Данные условия носят инструментальный характер. Наконец, нормы права составляют его внутреннюю форму, в то время как источники уголовно-процессуального права – внешнюю.

Развитие уголовно-процессуального законодательства и научных воззрений об источниках уголовно-процессуального права образовало два принципиальных подхода к пониманию этой категории. Одни авторы к числу рассматриваемых источников относят только законы (В. П. Божьев, Л. М. Володина, К. Ф. Гуценко и др.). Другие являются приверженцами научной позиции о множественности источников уголовно-процессуального права (В. В. Вандышев, А. В. Гриненко, В. Н. Ларионов, А. В. Ножкина). Указанные выше подходы рассмотрены автором с позиций общей теории права. При этом подчеркивается, что проблема источников уголовно-процессуального права носит не только теоретический характер, она имеет большое практическое значение.

Отправной точкой в указанной позиции диссертанта является общепризнанное положение, согласно которому отрасль права – это совокупность юридических норм, регулирующих относительно обособленную и качественно однородную обширную сферу общественных отношений. Однако понятие отрасли права построено безотносительно к тому, где расположены нормы данного основного подразделения структуры права. Для обособления конкретной отрасли права используются иные критерии. Вопрос об источниках этих норм возникает, когда имеют место попытки соотнести две различные категории: систему права (как совокупность действующих юридических норм) и систему законодательства (как совокупность действующих нормативных правовых актов). Система права, как объективное содержание системы законодательства, во многом определяет структуру и системные связи последней, но в то же время их структуры совпадают только отчасти. Таким образом, уголовно-процессуальные нормы распределены в действующих нормативных правовых актах так, как это сочли необходимым сделать лица, уполномоченные осуществлять нормотворческую деятельность.

Большая часть уголовно-процессуальных норм нашла отражение в кодифицированном законе – Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации. Законодатель приложил определенные усилия для того, чтобы эти нормы были согласованы с Основным Законом. Однако при этом было бы неверным считать, что все положения, содержащиеся в Конституции РФ, являются уголовно-процессуальными нормами. Аналогичные суждения приемлемы и в тех ситуациях, когда речь идет об иных законах. В этом случае не имеет значения количество уголовно-процессуальных норм, содержащихся в конкретном законе, а также степень их конкретизации. Чтобы отнести этот закон к числу источников уголовно-процессуального права, важен факт наличия в нем указанных норм. Итак, гипотетически любой закон может стать источником уголовно-процессуального права, при условии, что в нем будет содержаться хотя бы одна уголовно-процессуальная норма.

Кроме того, диссертант отмечает, что процессуальные нормы – это уровень микроструктуры права, на котором в основном проявляются особенности его технико-юридического, конструктивного содержания. Нормы права непосредственно связаны с конкретной отраслью права, а значит, находятся в рамках обозначенного предмета и метода правового регулирования. Это важно потому, что в ходе правоприменения тесно переплетены между собой нормы различных отраслей права, например, судоустройственные и судопроизводственные. Однако при определении отраслевой принадлежности их необходимо различать. Юридическая норма – это воплощение содержания и формы в праве. Правовая норма может найти закрепление не только в законе, но и в подзаконном нормативном акте. Осуществленный анализ значительного числа разнородных подзаконных нормативных актов и практики их применения подтвердил этот вывод.

С учетом современного состояния нормативного регулирования уголовно-процессуальных отношений составить полный перечень нормативных актов, содержащих уголовно-процессуальные нормы, т. е. детально определить систему источников уголовно-процессуального права, по мнению автора, возможно. Но она будет нестабильной, претерпевающей изменения по причине наличия субъективного фактора.

Относительно количественного состава рассматриваемых источников диссертант считает, что должна существовать устойчивая тенденция к сокращению их числа. В базовом кодифицированном источнике уголовно-процессуального права должно быть сосредоточено максимальное количество уголовно-процессуальных норм.

В ходе анализа базового кодифицированного источника уголовно-процессуального права подчеркивается, что УПК РФ является специализированным, систематизированным в рассматриваемой области законом. Сосредоточение в одном законе значительного числа уголовно-процессуальных норм оправданно с позиции юридической техники. В таком законе легче выстроить взаимосвязь между отдельными правовыми предписаниями, обеспечить последовательность нормотворчества. Внутренняя структура УПК РФ (деление на главы, разделы, части) позволяет добиться логичности построения закона. Систематизированный закон удобнее корректировать, создавая и вводя в него новые правовые нормы.

Автор проводит сравнение данного закона с ранее действовавшим УПК РСФСР 1960 г., в котором обозначается ряд положительных моментов. Вместе с тем отмечается, что существует возможность улучшения композиции, т. е. логической последовательности расположения уголовно-процессуальных институтов и норм, а также уточнения их наименований в УПК РФ.

В ряде случаев не вполне удачно и логично осуществлено наполнение разделов УПК РФ, а также сформулированы их наименования и названия входящих в них глав. Так, часть первая поименована «Общие положения», раздел I – «Основные положения». Слова «общее» и «основное» имеют несколько одинаковых значений (наиболее важное, главное, касающееся основ), поэтому о четком их разграничении, подразумеваемом законодателем, остается только догадываться. Все вопросы, получившие законодательную регламентацию в первой части УПК РФ, можно в равной степени назвать и основными, и общими.

Представляется неудачным вариант, когда в обособленном разделе содержится всего одна глава, и таких примеров в тексте Кодекса несколько. Существует необходимость в ликвидации части шестой УПК РФ, так как выделять в существующем виде целую часть закона не имеет смысла. Статья 6 УПК РФ с названием «Назначение уголовного судопроизводства» по своему содержанию не вписывается в главу о принципах уголовного процесса.

Не совсем удачным видится и название раздела VI «Иные положения», завершающего первую часть УПК РФ. Слово «иные» неоднократно употребляется законодателем в наименованиях разделов и глав. Оно имеется в названии глав 8 и 14 УПК РФ. При этом не вполне понятно, почему те или иные участники, меры принуждения, положения попали в разряд «иных». Так, применительно к разделу VI УПК РФ можно предположить, что это произошло по остаточному признаку. Относительно участников судопроизводства и мер принуждения такое суждение сомнительно. Поэтому существующая конструкция текста Закона может сформировать ложное представление о круге участников уголовного судопроизводства или системе мер процессуального принуждения.

Имеются и другие погрешности в композиции УПК РФ. Например, название главы 40¹ «Особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве» и включение ее в часть третью УПК РФ, поименованную «Судебное производство», не согласуются с содержанием этой главы, поскольку большинство вопросов, регулируемых здесь, относятся к досудебному, а не судебному этапу производства по делу.

Наименования ряда статей УПК РФ не соответствуют их содержанию. Так, ст. 176 УПК РФ названа «Основания производства осмотра», однако в тексте этой нормы не содержится оснований для осуществления указанного следственного действия. В статье 10 УПК РФ, озаглавленной «Неприкосновенность личности», речь идет только о недопустимости применения незаконного задержания или заключения под стражу. Статья 25 УПК РФ, поименованная «Прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон», фактически говорит о прекращении уголовного преследования. Наименование ст. 320 УПК РФ «Полномочия мирового судьи по уголовному делу с обвинительным актом» не соответствует ее фактическому применению, поскольку в подсудность мировых судей входят и уголовные дела, законченные составлением обвинительного заключения. Все это побудило сформулировать ряд предложений законодателю.

В этой главе диссертантом рассматриваются проблемы формирования и использования некодифицированных источников уголовно-процессуального права. Для этих целей осуществлен анализ соотношения положений УПК РФ и других федеральных законов («О прокуратуре Российской Федерации», «Об оперативно-розыскной деятельности», «О статусе судей в Российской Федерации», «О судебной системе в Российской Федерации», «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и др.), а также подзаконных нормативных актов. Обозначены имеющие место противоречия и несогласования между положениями этих нормативных актов, предложены пути их преодоления. Рассмотрены аргументы «за» и «против» отнесения к числу источников уголовно-процессуального права решений Конституционного Суда РФ.

Автор отмечает, что в настоящее время существует широкий круг некодифицированных источников уголовно-процессуального права. Уголовно-процессуальные нормы, содержащиеся в таких источниках, в ряде случаев не согласованы с положениями базового, кодифицированного закона. Причиной этого является ненадлежащая нормотворческая деятельность законодателя, иных компетентных органов как на этапе создания нормативных актов, так и при их корректировке. Предложены меры по согласованию уголовно-процессуальных норм, содержащихся в кодифицированных и некодифицированных источниках уголовно-процессуального права.

В четвертой главе «Нормы уголовно-процессуального права» освещены основные моменты характеристики норм уголовно-процессуального права, вопросы структуры этих норм, концептуально-критический анализ отдельных видов норм уголовно-процессуального права.

Воплощая особенности предмета и метода уголовно-процессуального регулирования, уголовно-процессуальные нормы служат инструментом воздействия на поведение участников уголовного процесса в направлении, соответствующем назначению уголовного судопроизводства. Нормы уголовно-процессуального права составляют нормативную основу механизма уголовно-процессуального регулирования и играют двоякую роль: 1) именно в них заложена модель должного или возможного поведения участников уголовного процесса; 2) нормы уголовно-процессуального права приводят в действие весь механизм уголовно-процессуального регулирования.

Анализируя признаки уголовно-процессуальных норм, разработанные в теории уголовного процесса, диссертант высказывает ряд суждений, развивающих и конкретизирующих научные представления в этой сфере.

Автор отмечает, что у нормы права, а тем более у группы норм, образующих институт или отрасль права, может быть множество целей, находящихся в сложном соотношении. Система правовых целей образует «дерево целей» («лестницу целей»), где частные цели конкретных правовых норм, взаимопереплетаясь и конкретизируясь, качественно укрупняются и трансформируются в цели правовых институтов, последние – в цели конкретных отраслей права или межотраслевых комплексов и т. д. В теории права изучение целей правовых предписаний, как правило, связано с исследованием эффективности юридических норм. Анализ целей правовых норм, правовых институтов можно использовать и для другого, в частности для того, чтобы проконтролировать процесс нормотворчества. Использование такой возможности диссертант демонстрирует на примере анализа целей правовых норм, составляющих институт возбуждения уголовного дела.

Иным, достаточно важным инструментом, обеспечивающим грамотное формулирование уголовно-процессуальных норм, по мнению автора, являются фундаментальные положения учения о структуре правовой нормы. Согласно этому учению, которое разрабатывается в рамках общей теории права, норма должна содержать в себе указания относительно того, кто, при каких обстоятельствах, что должен делать (или от чего должен воздержаться) и какие неблагоприятные последствия должны наступить, если субъект поступит иным, чем предусмотрено в норме, образом. Следовательно, для того, чтобы представить уголовно-процессуальное право в виде совокупности правил поведения, необходимо из всей содержащейся в нормативных предписаниях информации вычленить отдельные варианты поведения, установить, кому эти варианты адресованы, при каких обстоятельствах дóлжно этими правилами пользоваться и какие отрицательные последствия наступят при их нарушении. Сложность этой процедуры, кроме всего прочего (специфика уголовно-процессуальных норм, разнообразие их видов и т. д.), состоит и в том, что общетеоретическое учение о правовой норме не вооружает процессуалистов необходимыми указаниями на этот счет, хотя именно оно должно являться методологической основой для анализа структуры норм уголовно-процессуального права.

Известна и другая концепция, согласно которой правовые нормы образуются из двух элементов: гипотезы и диспозиции либо диспозиции и санкции.

Диссертант подчеркивает, что функциональная специализация уголовно-процессуальных норм приводит к тому, что в системе этой отрасли права появляются нормы, призванные определить общее правовое положение тех или иных субъектов уголовно-процессуальной деятельности, дать общее определение понятиям и терминам, указать на общий, единый и обязательный порядок ведения производства по уголовным делам и т. д.

Для формирования авторской концепции был осуществлен детальный анализ каждого из элементов уголовно-процессуальной нормы, показаны их специфика, взаимосвязь между отдельными элементами. Подводя итог рассмотрению вопроса о структуре уголовно-процессуальной нормы, автор подчеркивает, что построение логических норм имеет важное теоретическое и практическое значение для уголовно-процессуального права. Ценность трехчленной формулы состоит в том, что она побуждает практических работников к тщательному и всестороннему анализу нормативного материала во всем его объеме, к сопоставлению неразрывно связанных между собой статей закона. Она же побуждает законодателя при формулировании правовых предписаний видеть весь спектр юридического регулирования, в каждом случае четко решать вопрос и о самом правиле, и об условиях его действия, и о мерах его обеспечения. В тексте же нормативного акта прямое выражение должны найти нормы-предписания (состоящие из двух элементов), поскольку они отражают главное, что свойственно первичному звену нормативной системы, – обеспечение конкретизированного, детального, точного и определенного поведения людей.

Кроме того, в настоящей главе осуществлен концептуально-критический анализ отдельных видов норм уголовно-процессуального права. Исследованию были подвергнуты нормы-принципы, нормы-дефиниции, прямые, отсылочные и бланкетные нормы, а также предписания дискреционного характера.

Диссертант отмечает, что нормы-принципы, т. е. законодательные предписания, выражающие и закрепляющие принципы права, занимают особое место среди специализированных норм уголовно-процессуального права. В то же время они не являются единственными представителями таких норм. Поэтому иногда бывает затруднительно отличить нормы-принципы и нормы-начала, нормы, содержащие общие дозволения, запреты, нормы-дефиниции, ибо первые получают развитие и логическое выражение во вторых. Для рассмотрения этого вопроса автор обращается к анализу имеющихся в уголовно-процессуальной литературе подходов к формированию признаков (критериев) принципов, их системы. При этом констатируется, что многообразие мнений по указанной проблеме влияет и на качество нормотворчества. Подтверждение данного суждения проявляется в ходе анализа положений, содержащихся в главе второй УПК РФ.

Ошибка составителей УПК РФ, по мнению диссертанта, заключается не только в том, что ими были проигнорированы отдельные положения, имеющие основополагающее значение для уголовного судопроизводства, но и в том, что они не воспользовались общепризнанными правилами формулирования принципов. Автор подтверждает это критическим анализом предписаний, содержащихся в ст. ст. 7, 9–13, 15 УПК РФ. Результатом этого анализа стал вывод о том, что система и содержание норм-принципов, закрепленных в главе второй УПК РФ, являются несовершенными и нуждаются в корректировке в соответствии с фундаментальными теоретическими разработками.

Отмечая значимость дефинитивных норм в уголовном судопроизводстве, автор уделил особое внимание их анализу. При этом был выявлен ряд погрешностей технико-юридического характера, допущенных законодателем, которые не способствуют правильному и единообразному пониманию закона, а значит и его применению. Так, в ряде случаев имеет место дублирование дефиниций. Причем содержание их не всегда равнозначно (например, п. 41 ст. 5 и ч. 1 ст. 38 УПК РФ). Иногда законодатель искажает термины и понятия, которые в теории уголовного процесса являются устоявшимися (например, п. 3 ч. 1 ст. 378 УПК РФ). В то же время существует потребность в законодательном закреплении ряда понятий, которые являются сугубо теоретическими, в том числе и дискуссионными, но без придания им юридической силы правоприменение не может осуществляться должным образом (например, понятие «следственные действия»).

Небезупречна существующая редакция ст. 5 УПК РФ. В работе приведены аргументы в пользу пересмотра ее правовой конструкции. При этом автор предлагает решить, насколько содержание данной специальной нормы будет способствовать толкованию и применению закона. От решения этого вопроса будет зависеть объем рассматриваемой нормы. Он должен быть оптимальным.

В уголовно-процессуальном праве активно используются прямые, отсылочные и бланкетные нормы. Наличие указанных норм имеет большое практическое значение, поскольку позволяет реализовать принцип количественного упрощения права: чем меньше правового материала, тем легче им пользоваться. Поэтому применение отсылочного, а тем более бланкетного приемов изложения считается вполне оправданным. Однако имеются и опасения: обилие отсылок, особенно к нормам других нормативных актов, может создать определенные трудности при пользовании нормативным материалом. Кроме того, обилие отсылочных норм нередко свидетельствует о структурном несовершенстве нормативного акта, о недостатках в расположении нормативного материала. К сожалению, как отмечает автор, эти опасения оправдываются при ознакомлении с текстом действующего уголовно-процессуального закона. На конкретных примерах правового регулирования и практики реализации уголовно-процессуальных норм диссертант показывает общие недостатки законодательного регулирования в данной сфере. В частности, автором проиллюстрировано, как, не меняя сущности и процедуры окончания производства по уголовному делу составлением обвинительного заключения, можно усовершенствовать правовое регулирование данного отрезка уголовно-процессуальной деятельности путем последовательного и разумного использования прямых и отсылочных норм, сделав тем самым закон более понятным, логичным, а значит удобным для понимания и применения.

Подобным же образом осуществлено исследование состояния использования законодателем бланкетных норм. При этом высказаны пожелания, касающиеся разработки стройной концепции применения таких норм.

С позиции законодательной техники, предоставление правоприменителю возможности выбора достигается путем создания дискреционных правовых норм (правовых предписаний с относительно определенным содержанием). Наличие относительно определенных предписаний (в том числе и оценочных понятий) в уголовно-процессуальном праве крайне необходимо. Они делают уголовно-процессуальное законодательство универсальным, способным отреагировать на любую жизненную ситуацию. Поэтому автор акцентирует внимание на анализе этих норм, их значении для уголовного судопроизводства. При этом отмечает, что не исключается такая ситуация, когда один из элементов уголовно-процессуальной нормы по степени категоричности правового предписания будет иметь абсолютно определенный характер, а другой элемент – относительно определенный. В диссертации приводятся примеры таких сочетаний.

Вместе с тем анализ практики свидетельствует о различном, порой взаимоисключающем толковании следователями, прокурорами, судьями и иными участниками уголовного судопроизводства относительно определенных предписаний, в том числе оценочных понятий.

Осуществив детальный анализ содержания относительно определенных уголовно-процессуальных предписаний, их применения, проблем и неясностей, возникающих при этом, изучив мнение практикующих юристов, автор отмечает, что при формулировании относительно определенных предписаний законодатель устанавливает пределы усмотрения правоприменителя, которые в большинстве случаев не выражены прямо, а вытекают из смысла закона, анализа назначения уголовного судопроизводства, его принципов, из определения предмета доказывания, других положений норм права, нравственности, целесообразности и иных категорий. Возрастающие требования к соблюдению законности в сфере уголовного судопроизводства свидетельствуют о необходимости разработки системы гарантий надлежащего применения норм с оценочными понятиями и терминами. Основное место в данной системе должно быть отведено законодательным, правовым гарантиям.

В пятой главе «Уголовно-процессуальные правоотношения» рассматриваются основные черты уголовно-процессуальных правоотношений, их элементы, теоретические и правовые вопросы содержания этих отношений.

Правоотношения в механизме правового регулирования характеризуются как средства перевода юридических норм в плоскость индивидуальных связей, т. е. субъективных прав и обязанностей. Автор считает, что правоотношения необходимо рассматривать на уровне механизма правового регулирования (правоотношения – средства регулирования) и на уровне результата такого регулирования (правоотношения – результат регулирования).

Анализ литературы по общей теории права позволил диссертанту сделать вывод, что при разработанности вопросов, касающихся правоотношений, в ней либо вообще не упоминается о специфике уголовно-процессуальных правоотношений, либо им уделяется недостаточное внимание. Теория права в ее нынешнем состоянии индифферентна к различиям материального и процессуального права при оценке правовых явлений, и поэтому в большей степени ее можно считать «теорией материального права».

Анализ уголовно-процессуальных отношений побудил диссертанта к рассмотрению их структурных элементов – объекта, субъектов, содержания, а также таких предпосылок возникновения и реализации этих отношений, как соответствующие нормы права, юридические факты и правосубъектность участников уголовно-процессуальных правоотношений.

Автор отмечает, что проблема объекта правоотношений является наиболее дискуссионной как в общей теории права, так и в отраслевых юридических науках, в частности процессуальных. Однако если раньше сомнения возникали вообще по поводу существования такой правовой категории, как объект правоотношения, то ныне состав правоотношения уже не мыслится без его объекта. Значительно сложнее обстоит дело с тем, чтó считать объектом правоотношений: предметы материального мира, личные имущественные и неимущественные блага, действия лиц, либо те и другие.

В работе рассмотрены различные подходы к пониманию объекта правового регулирования, в том числе возможность использования философской трактовки этой категории применительно к правоотношениям. По мнению диссертанта, учитывая специфику субъективного состава процессуальных правоотношений, можно говорить о двух аспектах в исследовании их объекта: применительно к субъектам, осуществляющим производство по делу, и иным участникам процесса. В отношении последних объект в процессуальном правоотношении, способный удовлетворить интерес лиц, непосредственно заинтересованных в результатах процесса (потребителей результатов процесса), можно условно обозначить как внешний объект. Фактически он соответствует объекту имеющегося материально-правового отношения. Когда же речь идет о субъектах, наделенных властными полномочиями в юридическом процессе, следует говорить о непосредственном объекте процессуального правоотношения, т. е. о том, на что направлено правоотношение.

Анализируя предпосылки уголовно-процессуальных отношений, автор формулирует ряд принципиальных суждений. Во-первых, динамика процессуальных правоотношений всегда обусловлена наличием не отдельных юридических фактов, а юридических составов. Во-вторых, с учетом своеобразия и специфики уголовно-процессуальных правоотношений их юридическими составами охватываются: 1) соответствующее уголовное (материальное) правоотношение; 2) юридически значимые уголовно-процессуальные действия (правомерные и неправомерные) должностных лиц государства и иных участников процесса; 3) юридические события, как абсолютные, так и относительные; 4) уголовно-процессуальные акты-документы; 5) юридические состояния.

В диссертации рассматривается проблема соотношения понятий «субъекты» и «участники» уголовно-процессуального права. Участники уголовно-процессуальных отношений различны по своей правовой природе, как различна их роль в сфере уголовного судопроизводства, что, в свою очередь, определяет характер и объем их прав и обязанностей. Однако УПК РФ в ряде случаев называет или подразумевает возможность участия отдельных лиц, но не наделяет их правами и обязанностями. Поэтому если согласиться с тем, что участники процесса – это все без исключения субъекты уголовно-процессуальной деятельности, которые постоянно или эпизодически осуществляют свои права и обязанности в конкретном уголовно-процессуальном отношении, то нельзя исключить из числа таких участников и указанных выше лиц. Но отсутствие правоспособности не позволяет говорить о них как о субъектах права, поскольку быть субъектом права и не иметь способности к правообладанию невозможно. Поэтому ставить знак равенства между понятиями «участник уголовного судопроизводства» и «субъект уголовно-процессуального права» не всегда возможно.

Недостаточная законодательная регламентация, особенно в отношении тех участников, о правах и обязанностях которых в законе имеются лишь чрезмерно лаконичные предписания либо таковые вообще отсутствуют, приводит к нарушениям прав и законных интересов личности сразу после вовлечения ее в сферу уголовного судопроизводства.

По мнению автора, имеющий место отрыв понятия «участник уголовного судопроизводства (процесса)» от общетеоретических понятий «субъект права» и «субъект правоотношения» влечет за собой ряд негативных последствий.

Диссертант солидарен с теми авторами, которые считают, что разграничение в правоотношении юридического и материального содержания позволяет глубже понять механизм воздействия права на общественную жизнь. При более детальном рассмотрении этого вопроса акцентируется внимание на таких категориях, как «субъективное право» и «юридическая обязанность». При этом рассматриваются проблемы теоретического и практического характера. В частности, автор отмечает, что пробелы в регламентации субъективных прав участников проверки сообщений о преступлениях предоставляют безграничный простор для использования правоприменителем своего усмотрения, которое не всегда действует во благо обеспечения прав участников судопроизводства. Поэтому не возникает сомнений в том, что эти вопросы должны быть детально урегулированы. Кроме того, в уголовно-процессуальном праве не всегда имеет место четкое соотношение субъективных прав и корреспондирующих им юридических обязанностей, что вызывает неопределенность в применении права.

В шестой главе «Концептуальные вопросы применения уголовно-процессуальных норм. Уголовно-процессуальные правоприменительные акты» рассматриваются понятие, формы и элементы применения уголовно-процессуальных норм, основные способы восполнения пробелов и разрешения коллизий, возникающих в ходе применения уголовно-процессуального права, правоприменительные акты в уголовном судопроизводстве, вопросы, связанные с оформлением актов-документов.

Рассмотрение обозначенных вопросов автор начинает с рассмотрения соотношения двух научных категорий: реализация права и применение права. При этом отмечается, что реализация права осуществляется в различных формах: исполнение, использование, соблюдение. Эти формы реализации права в равной степени характерны как для физических лиц, так и для государственных органов (должностных лиц). Вместе с тем реализация норм уголовно-процессуального права имеет ряд принципиальных особенностей. Их анализ позволил сделать вывод о том, что большинство норм данной отрасли права обращено к должностным лицам, которые могут собственной властью реализовать их предписания и практически не нуждаются ни в какой дополнительной силе, обеспечивающей этот процесс. Применение должностными лицами процессуального закона не исключает того, что они его одновременно исполняют, используют и соблюдают. При таком понимании, отмечает соискатель, применение норм уголовно-процессуального права выступает не в качестве одной из форм их реализации (пусть даже особой, сложной), а в качестве элемента процесса реализации, действующего до того момента, пока закон не будет исполнен.

Рассмотрев в целом формы и элементы применения норм уголовно-процессуального права, автор акцентирует внимание на отдельных вопросах применения этих норм. В частности, высказывает ряд суждений о видах и субъектах толкования уголовно-процессуальных норм, вносит предложения законодательного характера по совершенствованию этого вида деятельности.

Диссертант отмечает, что одним из сложных вопросов уголовного судопроизводства является наличие пробелов в законодательстве. В связи с этим в уголовно-процессуальном праве в большей степени должно быть уделено внимание вопросам восполнения пробелов, причем путем не только правотворчества, но и использования в процессе применения права особых институтов. То есть в этом аспекте право должно в известной степени являться динамичной, саморегулирующейся системой. В самом праве должны существовать такие внутренние механизмы, которые давали бы возможность «смягчить» просчеты законодателя, обеспечить действие юридических норм в соответствии с требованиями развивающихся общественных отношений.

В качестве наиболее распространенных действий при пробелах в уголовно-процессуальном праве в процессе правоприменения используется аналогия закона и аналогия права. Рассмотрев практическое использование таких правовых возможностей, диссертант отмечает отсутствие их нормативной основы. В связи с этим предлагается создать в УПК РФ норму, в которой будут закреплены правила применения аналогии права и аналогии закона.

Еще более сложным является вопрос, связанный с разрешением коллизий (противоречий) в праве. Условно его можно разделить на две составляющие части: теоретические представления о коллизиях в праве и разрешение этих коллизий в реальном правоприменении.

Автором рассмотрены научные воззрения о разрешении коллизий, имеющие место как в общей теории права, так и в уголовно-процессуальной науке. Осуществлен анализ законодательства и правоприменения в рассматриваемой сфере. Констатируется, что юридические коллизии, с которыми сталкивается правоприменитель при осуществлении уголовного судопроизводства, весьма разнообразны. Выделяются противоречия, возникающие между отдельными нормами уголовно-процессуального права (отраслевые коллизии); противоречия, существующие между нормами уголовно-процессуального и иных отраслей права (межотраслевые коллизии), коллизии, существующие между нормативным предписанием и его реальным применением, и др.

Отмечается, что для разрешения юридических коллизий следует использовать два основных способа: преодоление и снятие коллизии. Кроме того, способы разрешения коллизий в уголовно-процессуальном праве необходимо разграничить на те, которые следует использовать в реальном правоприменении, и те, которые могут быть применены законодателем.

Как показал анализ правоприменения, одним из достаточно распространенных способов реагирования на существующие юридические коллизии в ходе применения норм уголовно-процессуального права является их игнорирование, которое проявляется по-разному. По мнению диссертанта, недостатком здесь является то, что противоречия в законе продолжают оставаться, и это осознает правоприменитель, который вынужден искать возможность преодолеть эти противоречия в законодательстве. Эти и другие обстоятельства не формируют уважительного отношения к закону, надлежащего уровня правопонимания и правосознания.

Достаточную эффективность в разрешении коллизий имеет судебное толкование, позволяющее преодолеть коллизионность норм, актов, процедур. Хотя данный способ направлен не на устранение коллизий, поскольку противоречия в нормах все-таки остаются, а на их преодоление.

Нет оснований отрицать и наличие такого способа преодоления коллизий при применении норм уголовно-процессуального права, как оптимизация правопонимания, взаимосвязь теории и практики.

Иными средствами разрешения юридических коллизий должен пользоваться законодатель. Наиболее действенным является такой прием, как корректировка закона. При этом речь идет не только об УПК РФ. Здесь могут быть применены различные приемы, например: отмена одного из противоречащих друг другу предписаний; внесение изменений или уточнений в отдельные статьи законов; систематизация законодательства, гармонизация юридических норм; и, наконец, принятие нового акта вместо коллизирующего. Эти способы направлены именно на ликвидацию (снятие) коллизий, а не на их преодоление, что весьма важно. Однако, утверждает автор, в законотворческом процессе такие способы используются крайне редко и малоэффективно. Законодатель явно не обременяет себя анализом научных подходов, включая предложения по согласованию отдельных нормативных предписаний, содержащих противоречия.

В диссертации рассматриваются и иные способы преодоления коллизий, в частности, создание коллизионных норм.

Переходя к рассмотрению вопросов об уголовно-процессуальных актах, автор делает оговорку, что в настоящей части работы осуществлен анализ только индивидуальных (правоприменительных) правовых актов. При этом отмечается, что единого мнения о понятии таких актов в юридической науке до сих пор не выработано. Иногда акт применения права отождествляется с актом-документом (С. С. Алексеев, Д. С. Карев, В. И. Цыганов, П. С. Элькинд). Диссертант отдает предпочтение научному подходу, в рамках которого различают правовой акт как действие (поведение) соответствующего компетентного органа и как документ, в котором данное действие получает закрепление (М. И. Бажанов, Н. Г. Муратова, М. С. Строгович). При этом приводятся дополнительные аргументы в поддержку такой позиции.

Отнесение к правоприменительным (индивидуальным) актам действий, осуществляемых должностными лицами и органами, ведущими производство по делу, с точки зрения диссертанта, возражений не вызывает. Но могут ли к числу самостоятельных правовых актов быть отнесены решения (именно, решения, а не акты-документы, отражающие эти решения) указанных субъектов? Рассматривая этот вопрос с позиции общей теории права и научных взглядов, сформировавшихся в теории уголовного процесса, автор приходит к выводу о том, что правоприменительными актами следует считать как действия, осуществляемые уполномоченными органами, так и принимаемые ими решения.

Обособленно в работе рассматриваются вопросы, связанные с понятием, классификацией, законодательным установлением формы и содержания актов-документов. При этом отмечается, что, как правило, процессуальные документы не только предусмотрены, но и строго регламентированы законом. Однако нередко тот или иной документ в законе лишь назван либо подразумевается. Некоторые документы, имеющиеся в уголовном деле, не только не урегулированы и не названы законом, но необходимость их составления не подразумевается УПК РФ. К таким документам, выработанным практикой, относятся, например, постановления об уточнении анкетных данных обвиняемого, об этапировании, о нецелесообразности производства какого-либо следственного действия и др.

С учетом высказанных суждений автор констатирует: документы уголовного судопроизводства – это материальные носители информации, предусмотренные, названные или подразумеваемые уголовно-процессуальным законом, урегулированные другими федеральными законами, ведомственными актами, выработанные практикой, составляемые в связи с производством по уголовному делу и в его рамках органами предварительного расследования, прокуратуры, судом, другими должностными лицами и гражданами. В то же время правоприменительными актами-документами в уголовном судопроизводстве являются только те документы, которые отражают решения и действия должностных лиц, уполномоченных осуществлять производство по делу или участвовать в нем.

Автор считает, что значимость процессуальных актов-документов, жесткие требования к соблюдению процессуальной формы, необходимость единообразного правоприменения в уголовном судопроизводстве – это те факторы, которые позволяют поставить вопрос о необходимости четкого законодательного регулирования в данной сфере. В связи с этим в работе сформулированы предложения по совершенствованию законодательства с использованием различных технико-юридических приемов.

Анализ правоприменения позволил автору рассмотреть вопросы технико-юридического оформления актов-документов, определить типичные ошибки и нарушения, допускаемые в этой сфере, основные направления повышения эффективности такой деятельности. При этом отмечается, что вопросам юридической техники правоприменительных актов следует уделить большее внимание в процессе подготовки и переподготовки юристов. Необходимо издание не только образцов процессуальных документов, но и литературы рекомендательного, пояснительного характера, в которой излагалась бы технология составления уголовно-процессуальных актов-документов. Форму отдельных актов-документов целесообразно закрепить в ведомственных нормативных актах, и определенный опыт такого нормотворчества уже имеется.

В заключении диссертации подводятся итоги, кратко излагается концепция исследования, формулируются основные выводы и предложения.