— Ты умираешь? - спросил я. Мой голос непроизвольно дрогнул.
— Не знаю. Может быть, получится... - Не-ангел шумно втянул воздух. Сейчас, когда он стоял на коленях, он был немногим меня выше. - Хочешь стать на мое место? Тогда добей меня.
Я покачал головой. В его голосе была уверенность в том, что я сумею «добить».
Но я не хотел.
Теперь, когда эта нелепая пародия на ангела стояла передо мной на коленях... все так же сжимая пылающий меч...
Я вдруг понял, что он просто не может выпустить оружие.
Меч - продолжение его руки!
И я замотал головой еще энергичнее.
Здание вздрагивало под ногами. Что же там было такого в этих пулях, если и функционал, и его функция бьются в конвульсиях, прокачивая немыслимые энергии, пытаясь сохранить не-ангелу жизнь?
— У тебя нет выбора, - сказал не-ангел. - Либо ты убиваешь меня и становишься... мной. Либо я убиваю тебя.
— Это уже выбор, - ответил я.
Поднял руку - и повел по воздуху, будто выписывая в пустоте слова незнакомого языка. Голубое пламя с шелестом опадало с кончиков пальцев.
— Я найду того, кто у вас главный, - сказал я. - Найду...
— У нас нет главного... - Не-ангел вздрогнул и завалился на бок.
Я последний раз оглянулся вокруг. Маленький остров, смертное ложе человечества... Во мне не было ни злости, ни страха. Только усталость.
Огненные письмена портала полыхали передо мной, и я шагнул вперед.
Не-ангел хранитель музея мог умереть, а мог и выкарабкаться. Мне не за что было ему мстить и не было оснований ему помогать.
Я ушел из этого мира, даже не зная, куда ухожу.
21
У всего должен быть финал. Нет ничего ужаснее, чем обнаружить - конец еще вовсе не конец. Бегун, разорвавший грудью финишную ленточку и увидевший, как впереди натягивают новую; боец, подбивший танк и обнаруживший за ним еще парочку; долгая тяжелая беседа, закончившаяся словами «а теперь давай поговорим серьезно»...
Финал должен быть хотя бы для того, чтобы за ним последовало новое начало.
Когда я увидел на горе циклопическую башню функционалов, я поверил в то, что нашел их сердце. Я не знал, сумею ли победить. Но я хотя бы поверил в конец пути.
А он, похоже, только начинался.
Я поковырял носком каменную мостовую. Огляделся.
Здравствуй, маленький польский город Эльблонг...
И не думал, что снова судьба занесет...
— Кирилл?
Из портала я вышел на площади, рядом со столиками кафе. Было, конечно, уже холодно, но рядом с разноцветными зонтиками стояли включенные газовые грелки - эдакие высокие металлические грибки с маленькими шляпками. Европа, что говорить. Я усмехнулся, вглядываясь в привставшую из-за столика девушку. Вечер, темно, из освещения - только свечи на столиках и красный отсвет раскаленной каталитической решетки.
— Привет, Марта.
Мужчина напротив нее вытаращился на меня. Я взял пустой стул от соседнего столика и присел между ними.
— И тебе привет, Кшиштоф Пшебижинский.
— Ты чокнулся, - с убежденностью сказал полицейский. - Марта, он чокнулся!
— Не знаю, - задумчиво сказала Марта, разглядывая меня. - Тебя, похоже, жизнь помяла за эти дни...
— Дни? - удивился я. - Ах да, и впрямь. Помяла.
Подошел официант.
— Prosze pana, chcialbym dostac porcje waszych firmowych flakow, salate jakas, czyzby miesna, Cesarz moze byc, - сказал я. - I Zubrowke, dwiescie gram.
Официант повторил заказ и удалился. Я насмешливо смотрел на Кшиштофа.
— Твоего сообщника мы тоже поймаем, - пригрозил полицейский. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Ага. Скажите, пан Кшиштоф, а если бы я был не из России - вы бы меня так же азартно ловили?
— Конечно, - возмутился Кшиштоф. - Это моя функция! Хотя, конечно, русских я не люблю.
— За что?
— А за все, что было!
— Странно, конечно, - сказал я. - У всей Европы друг с другом постоянно все было, только пыль летела. А не любят только нас... Ладно, это не важно.
Официант принес водку и салат. Я опрокинул рюмку и стал есть.
— Что тогда важно? - напряженно спросил Кшиштоф.
— Что мне делать дальше. Что с вами делать, и вообще...
Кшиштоф не выдержал. Встал, зашел сзади, опустил руку мне на плечо, надавил, пригибая к столу.
Я ел салат. Кшиштоф пыхтел за спиной. Потом забросил согнутую в локте руку на мою шею и попытался сжать.
— А вкусно, - сказал я. - Хотя напихали в «Цезарь» синтетической заправки, нет бы свежую сделать.
— Кшиштоф, не позорься, - тихо сказала Марта. - Ты что, не видишь? Он в функции.
Полицейский отпустил. Отступил на шаг. Неуверенно произнес:
— В какой еще функции... Он убийца, он свою функцию сам разрушил...
— Не знаю, в какой, - сказала Марта. - Только я бы посоветовала его не трогать. А то он скатает тебя в футбольный мяч и закатит под стол.
— Хорошая идея, - хмыкнул я. Накативший во время поединка робота и не-ангела адреналин бурлил в крови. Даже функционал не свободен от физиологии.
Кшиштоф вернулся на свое место.
— Я вообще-то не знаю, зачем к вам пришел, - сказал я. - Ну, то есть знаю... спасибо тебе, Марта.
— За что?
— За рассказ про ангела, который с криком падал с небес на камни. Ты меня спасла, спасибо тебе.
— Всегда запросто, - фыркнула Марта. Ее происходящее скорее веселило, чем пугало. - Так ты кто, Кирилл? Может, ты теперь новый куратор?
