Зря блуждал вокруг робот с человеческим сознанием, зря сюда стремился я. Мне нужно сердце функционалов. А музей на роль генерального штаба или правительственного дворца ну никак не годится.
Конечно, это здание для них ценно. Недаром стоит в их родном мире. Собрание редкостей и диковин, хранилище чужой, переделанной и искаженной истории. Но даже если его как-то уничтожить - это будет лишь мелкий и неприятный укол.
Я не нашел Сердце Тьмы. Простите, кардинал Рудольф, не получилось. Очень старался, но...
Пресс воздуха стал еще сильнее. Странно, мы вроде как не ускорились... Я поднял голову - и увидел, как стремительно надвигается потолок. Лифт промчался через все здание навылет, сейчас нас раздавит в лепешку, неужели я отдал неправильный приказ, неужели механизмы здания воспользовались словами «на самый верх» как возможностью раздавить нас, мамочка, что же я...
Потолок разошелся над нами, и платформа стала тормозить. Меня подбросило и заболтало над платформой, я едва касался ее ногами, почти плыл в воздухе... Гибкая металлическая рука крепко схватила меня за плечо, притиснула к металлическому телу.
Платформа затормозила.
— Спасибо... Анатоль... - пробормотал я, обретая снова опору. - Еще раз спасибо...
Робот молчал, осматриваясь. Я отлепился от теплого гладкого бока и последовал его примеру.
Крыша как крыша.
Кажется, с едва заметным скатом к краям. Легкое ограждение присутствует, хотя подходить ближе и не хочется. Впрочем, высоту маскировали облака - крыша здания чуть-чуть проступала над тучами.
Странное, нереальное ощущение...
Будто на палубе плывущего в небе корабля. Сероватые клубы волн, земля вдали - я видел городок, и даже библиотеку выхватил взгляд в мешанине улочек. Чуть в стороне - горы, превращающиеся в ровное как стол плато... это там я шел, пытаясь понять, в каком же мире оказался и что мне теперь делать. Рядом выныривают из облаков вершины других небоскребов, составляющих веер, - два с лишним десятка соприкасающихся площадок, два с лишним десятка миров. Я подумал, как это на самом-то деле мало по сравнению с бесконечностью. Как мало, и как странно тратить силы и знания на то, чтобы покорить еще один мир, чтобы разобраться с упрямой Твердью или вступить в бой с родным миром Анатоля. Ну зачем, зачем они это делают? Научиться странствовать из мира в мир, покорить пространство и время - и вся для такой дурацкой, первобытной экспансии... Что же ими движет?
— Я неправильно отдал приказ, - сказал я. - Извини. Скомандовать вниз?
— Приказ был правильный, - как-то небрежно отмахнулся робот. - Нас подняли на крышу, потому что так было нужно.
— Кому нужно?
Робот молчал.
— Там, внизу, со мной говорили о каком-то хранителе, - сообщил я. Осторожно отошел от робота на пару шагов. Поверхность крыши была твердая, шероховатая, уклон совсем незаметный. И все равно страшновато... - Кто бы это мог быть? Хранитель музея?
— Ангел, - задумчиво сказал робот.
— Ангел-хранитель? - Я засмеялся. - Хорошо бы такого иметь. Впрочем, у меня он, наверное, есть, и скучать ему не...
— Помолчи, - резко сказал робот. - Ангел приближается.
Я обернулся, проследил его взгляд.
И у меня затряслись коленки.
По рыхлой облачной вате, словно по твердой земле, шел к нам ангел. В два человеческих роста, в сверкающих белых одеяниях, с пылающим огненным мечом в руках. За спиной лениво, ненужно били о воздух два белоснежных крыла. Волосы ангела белокурыми прядями ложились на плечи, из-под ниспадающих одежд виднелись босые ноги. Временами он загребал ими клочья облаков, иногда шел прямо по воздуху. Глаза - огромные, мудрые, но при этом человеческие, - смотрели на нас.
— Уходи, человек, - сказал робот.
Меня не пришлось упрашивать - я сиганул в сторону, разом забыв страхи перед высотой. Губы сами принялись шептать:
— Господи... Господи, отче наш... Верую, ибо не верую... то есть верую, верую... Боже мой, я... верую.
Робот развел руки - и я услышал противный скрежет, будто расползались пластины металла. Потом он заговорил нараспев, я не сразу понял, что это стихи:
В безумье расточенья сил
В часу последней переправы
Господь мне ангела явил,
Его движенья величавы...
Раздался тонкий стрекот, будто несколько швейных машинок принялись дырявить иглами ткань. На груди идущего ангела расцвели кровавые точки. От ровно взмахивающих крыльев полетели длинные белые перья. Сверкающие одежды ангела рвались тонкими полосками, уносились ветром, уже окровавленные. А робот продолжал декламировать:
Как строг очей нездешний взгляд,
Покорный высшему приказу!
Не испытав ни боль, ни глад,
Не сомневался он ни разу...
Дважды коротко жахнуло - и ангела охватило прозрачное синее пламя. Огонь липкими щупальцами оплел его тело, коротко полыхнули волосы. Ангел продолжал идти, не отрывая взгляда от безумного поэта.
Я человек, чей жалок вид,
Я заключен в ловушке плоти.
Но совершенство не манит,
Коль не достигнуто в работе.
Пылающий ангел перешагнул ограждение и ступил на крышу. От робота теперь исходил низкий тяжелый гул, встряхивающий все вокруг. Я почувствовал, как колотится в груди сердце, как желудок пытается вывернуться наизнанку. Закололо в правом боку, в подреберье. Ангел на миг приостановился, откинул голову, будто шел против сильного ветра.
