— Ага. - Котя фыркнул. - Неужели еще не понял, что все мы - прислуга? Что содержатель гостиницы, что владелец ресторана, что таможенник на перекрестке миров? Вот и я... учился на журфаке, мечтал в «Комсомолке» работать и вдруг - стал никем. Два дня шатался по улице, хорошо хоть, что лето было на дворе. А потом мне позвонили... знаешь, тогда ведь мобильных не было. Тогда вообще был Советский Союз. Брежнев недавно помер, у власти Андропов... Ты знаешь, кто такой Андропов? Да откуда тебе знать... Он был руководителем КГБ, сразу начал в стране чистку проводить. Сажали всяких взяточников, увольняли тех, кто в рабочее время занимался личными делами... оцепят магазин и кинотеатр, к примеру, и проверяют - человек в отпуске или должен в это время быть на работе...
— Знаю я и про Советский Союз, и про Андропова. Сажали - ну и правильно делали, - сказал я. - Разве коррупция - это хорошо? Ну а если бы у нас кто-то в рабочее время в кино пошел... да какое там в кино, остановился бы задницу почесать, его бы Андрей Исаакович тут же пинком на улицу уволил!
Котя поперхнулся и некоторое время задумчиво смотрел на меня. Потом сказал:
— В какой-то мере, конечно... Но это к делу не относится. В общем - я был уверен, что стал жертвой КГБ. Что меня сводят с ума или просто издеваются...
Мне хотелось спросить, с чего бы это вдруг КГБ стало издеваться над студентом. Но я испугался, что Котя снова пустится в нудные и совершенно не нужные мне воспоминания, и поэтому промолчал.
— Я шел мимо телефонной будки, - продолжал Котя. - И вдруг в ней зазвонил телефон. Старый такой железный таксофон... в него надо было кидать монетку в две копейки... Считалось, что позвонить на него нельзя, что у него нет номера. Все знали, что на Западе в таксофон можно перезвонить, в фильмах это часто показывали, а у нас почему-то нет. Но таксофон зазвонил... я подошел и снял трубку.
Он замолчал.
— Тебе сказали адрес, куда явиться?
— Да. Я нашел странный домик - маленький двухэтажный домик из красного кирпича с крышей, крытой железом. Он был зажат между двумя панельными двенадцатиэтажками, представляешь? В то время у нас так не строили. Старые дома не щадили, снесли бы на фиг...
— И сейчас снесли бы, - заметил я. - Земля дорогая.
— На первом этаже там была лавка музыкальных инструментов, - продолжал Котя. - Я походил, посмотрел... и выбрал себе саксофон. Сам не понимаю, что на меня нашло. Но я вдруг понял, что это - мое... - Котя хихикнул. - Поднялся на второй этаж, там был страшный бардак, окна побиты, штукатурка на полу, какой-то разваливающийся трухлявый диван... Я на него уселся - и стал играть. У меня никогда не было музыкального слуха. Мама в детстве водила к знакомым музыкантам, те ей сразу сказали - не надо зря мучить и ребенка, и пианино... А тут я сел и стал играть. Голодный, не понимающий, что со мной происходит, - сидел и играл. Часа через три ко мне пришел мой акушер...
Я больше не перебивал. Слушал про то, как Котя стал выступать - иногда и в самых обычных, человеческих заведениях, но чаще - в ресторанах и клубах, которые содержали функционалы. Он играл для функционалов и для тех людей, что пользуются нашими услугами. Так прошло полгода.
А потом Котя познакомился с куратором.
— Его звали Фридрих. Кажется, он был австрийцем. Очень приятный мужик на самом деле... - Котя помолчал. - Не то чтобы мы подружились, но всегда приятно, когда тебя ценят... пусть даже за незаслуженный талант... Он обычно приходил с девушкой по имени Лора. Обычная девушка, не функционал... очень красивая. Очень.
Он снова замолчал.
— Ты его убил, - сказал я.
— Да.
— Из-за девушки?
— Да.
— Почему?
— Потому что вначале убил он. Лору. Когда узнал, что она ему изменила... со мной. - Котя усмехнулся. - Потом уже я узнал, что это был не первый ее адюльтер. И ко мне она всерьез не относилась. Фридриху, похоже, надоели непрерывные измены вперемежку с истериками. Он убил девушку... знаешь, это выглядело как сцена из старого фильма - сбросил ее со скалы. У меня на глазах. А потом очень спокойно сказал, чтобы я больше не поддавался на такие соблазны... он же серьезный человек, ему не нравится быть рогоносцем... Он очень легко к этой ситуации отнесся. А я - нет. Я завелся. Как ты, когда убили Настю. Я кинулся на Фридриха, хоть и понимал, что ничего не сумею сделать... и вдруг что-то произошло. Я его просто-напросто задушил. Прижал к земле и задушил. Он очень долго не умирал. Пытался вырваться... - Котя замолчал. Потом продолжил: - Так куратором стал я. Ко мне... пришли. С Аркана. И объяснили, что раз уж уничтожил прежнего куратора, то теперь стану выполнять его обязанности. Я согласился. Я был в ужасе, если честно.
— И часто куратору приходится?.. - Я не стал заканчивать фразу.
— Я больше никогда и никого не убивал. - Котя помотал головой. - Нет. Никогда. Это... это делают акушеры или полицейские. Куратору... ну, самому не нужно. Пост слишком высокий. А когда с тобой случилось... когда эта дура Иванова убила Настю, а ты ее казнил... я запаниковал. Я решил, что все повторяется. Что ты становишься куратором вместо меня. И попытался... извини. Я больше не буду.
Некоторое время мы сидели молча - два голых дурака в бочках с остывшей уже водой. Потом я сказал:
— Ясно. А скажи мне такую вещь, Котя... Я что, действительно становлюсь куратором?
— Не знаю. - Котя помолчал. - Но ты определенно приобрел какие-то способности - раз сумел расправиться с акушером. А я... я свои способности теряю.
