Рациональность и ее онтологические основания 09. 00. 01 онтология и теория познания

Вид материала

Содержание

Леонтьева Елена Юрьевна
Федулов Игорь Николаевич
Общая характеристика работы
Степень разработанности проблемы.
Объектом исследования
Цель и задачи исследования.
Методологической основой исследования
Научная новизна
Основные положения, выносимые на защиту
Теоретическая и практическая значимость
Апробация работы
Структура диссертации
Основное содержание диссертации
В первой главе «Теоретико-методологические подходы к исследованию рациональности»
Во второй главе «Онтологические основания рациональности: сущность и трансформации»
Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях

Подобный материал:

На правах рукописи

БУКИН Дмитрий Николаевич

РАЦИОНАЛЬНОСТЬ И ЕЕ ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ

09.00.01 – онтология и теория познания

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата философских наук

Волгоград – 2007

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Волгоградский государственный технический университет»

Научный руководитель: доктор философских наук, профессор

Леонтьева Елена Юрьевна

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Тельнова Надежда Алексеевна

кандидат философских наук, доцент

Федулов Игорь Николаевич

Ведущая организация: Южный федеральный университет

Защита состоится 26 апреля в 11 часов на заседании диссертационного совета Д.212.029.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Волгоградском государственном университете по адресу: 400062, г. Волгоград, проспект Университетский, 100, ауд. 4-13 А

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Волгоградского государственного университета

Автореферат разослан «____» марта 2007 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Кузнецова М.А.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Проблема рациональности является одной из центральных в современной философии. В то время как оправданная критика классической рациональности переходит в нигилизм и скептицизм по отношению к рациональности как формообразующему принципу существования человека в мире, все чаще признается значимость этого принципа как важнейшей ценности современной цивилизации, позволяющей вырабатывать и культивировать нормы и идеалы познавательной деятельности для решения социально значимых задач в условиях интенсивно развивающегося и глобализирующегося мира, проявляющего себя в неограниченном разнообразии самостоятельных текстов и событий. Решение таких задач особенно важно для современного российского общества, перед которым открываются перспективы обретения общих оснований устойчивого развития.

Актуальность предложенной темы не исчерпывается теоретико-философскими аспектами. Систематический анализ феномена рациональности имеет важное значение для самых различных областей науки, связанных со смыслопорождающей деятельностью сознания. Рациональность становится предметом междисциплинарных исследований. В социальных науках определенность в отношении феномена рациональности в значительной степени способствует построению связной и полной концептуальной картины мира с учетом возросшей сложности и бифуркационной многовариантности социальных процессов. В точных науках на смену методологии математической гипотезы и физического эксперимента приходят новые когнитивные установки, опирающиеся на рациональные онтологические модели, обеспечивающие соотнесенность характеристик объекта с ценностными структурами деятельности познающего субъекта и т.д.

Особую актуальность тема приобретает в той сложившейся культурной ситуации, которую на языке философии постмодерна принято описывать с помощью понятий «конец истории», «конец науки» и т.п. Заявленное рядом исследователей «исчерпание» рациональным дискурсом своего потенциала не столь очевидно. Современное понимание рациональности опирается на синтез современных когнитивных стратегий со значимыми «классическими», идущими от Декарта, подходами к анализу бытия и познания.

Степень разработанности проблемы. Обсуждение рациональности в истории рефлексивной традиции определялось стремлением к организации и упорядочению форм познания мира и знания об этих формах.

Значимыми для всей европейской философской традиции оказываются рационализации Античного мира. Еще не имея четкого определения, рациональность артикулируется как феномен умозрительного постижения принципиально ненаблюдаемых объектов (Единое Парменида, идеи Платона, перводвигатель Аристотеля и т.д.). Античность формирует универсальные формы рационализации мира, объективированные в ходе дальнейшего исторического развития. Объективация рациональности как содержание мысли в слове становится необходимым условием познания.

Определяющим для средневековой рациональности выступает принцип абсолютного единства, черты которого впервые были сформулированы еще Платоном. Ключевой вклад в развитие «европейского» понимания рациональности вносят Августин Аврелий, Ансельм Кентерберийский, Петр Абеляр, Фома Аквинский и др.

В Новое время происходят процессы обособления категорий эмпирического и теоретического познания и значительного углубления идеи соотношения умопостигаемого и реального миров. Идеи Г. Галилея, Р. Декарта, Ф. Бэкона оказали значительное влияние на развитие классической европейской науки и способствовали формированию особого – научного – типа рациональности.

В рамках немецкой классической философии системы рационального познания были созданы Кантом, Фихте, Шеллингом, Гегелем. Большой вклад данные мыслители внесли в решение проблемы оснований, критериев разумного. Канту и Гегелю принадлежит заслуга систематизации основных синтетических функций категорий, фундирующих рациональное знание.

Направления исследований рациональности, проводимых в последующие годы, во многом определяются идеями марксизма. Разрешением противоречия между законами разума и законами объективного мира, лежащими в основе рациональности, выступает процесс развертывания общественной практики. Данная концепция рациональности безусловно выступает показателем значительного развития представлений человека об основах своего познания мира.

В ХХ веке анализ рациональности как центрального генерирующего принципа жизни человека проводят М. Вебер, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, К.-О. Апель, Н. Луман, М. Фуко, М.М. Бахтин и др. Их идеи во многом определили становление и развитие различных форм постнеклассического рационального познания, в центре архитектоники которого оказывается целостный познающий человек.

Большой вклад в изучение проблемы рациональности внесли современные отечественные философы. Теоретико-методологический подход к изучению рациональности мы находим в статьях Н.С. Автономовой, А.А. Ивина, П.В. Копнина, В.А. Лекторского, Л.А. Микешиной, Н.Н. Трубникова. Проблеме типологизации рациональности посвящены работы В.П. Гайденко, П.П. Гайденко, Т.П. Матяш, В.Н. Поруса, З.А. Сокулер, В.С. Степина, В.С. Швырева и др.

Среди современных зарубежных исследователей проблемами рациональности активно занимаются Дж. Дерри, М. Тайлес, Л. Холт. Упор на типологию рациональности делают В. Велш, Т. Ленк, Н. Решер, С. Тенненбаум, Й. Фрюхтль, К. Хюбнер и др.

Системность рефлексии над эволюцией рациональности и взглядами на нее раскрывает содержание проблемного поля рациональности. Определены гносеологические характеристики рациональности; выявлена ее онтологическая обусловленность; проанализировано становление бытия рациональности как ее актуализация в типе; обозначена проблема рациональности как высшее проявление ее рефлексивного характера – рациональность предстает не только как основание бытия и мышления, но и как критическая рефлексия над собственными установками.

Наряду с этим отмечено, что на всем протяжении исследования данного феномена присутствует неотрефлектированная проблема оснований рациональности и рационализации мира. Частичное обращение к ней оставляет невыясненным, можно ли при всей динамике конвенционалистских, релятивистских, субъективистских позиций той или иной эпохи выделить целостное коннотативное ядро, свидетельствующее о существовании истоков, «корней» рациональности как ее сущности на всех этапах развития. Отсутствует концептуальная проработка проблемы онтологических оснований рациональности в категориальном поле философии; не рассмотрены особенности трансформации онтологических оснований в процессе смены культурно-исторических типов рациональности, специфика их конституирования в условиях современности и т.д. Указанные исследовательские пробелы частично заполняет данная работа.

Объектом исследования является рациональность как специфическая форма постижения мира.

Предметом исследования являются онтологические основания рациональности.

Цель и задачи исследования.

Основной целью работы является проведение всестороннего анализа онтологических оснований рациональности, а также определение их роли в решении проблемы рациональности как высшего проявления ее рефлексивного характера на современном, постнеклассическом этапе развития онтологии.

Реализация поставленной цели требует решения следующих задач:

осуществить анализ основных философских концепций рациональности;
выявить первичные контуры истоков, корней, оснований рациональности;
провести концептуализацию онтологических оснований рациональности;
рассмотреть особенности трансформации онтологических оснований рациональности;
раскрыть специфику онтологических оснований рациональности постнеклассического типа.

Методологической основой исследования стали принципы диалектического мышления, системный подход, концептуальный, типологический, компаративистский и модальный анализы, а также междисциплинарный синтез и элементы феноменологической методологии.

Научная новизна работы определяется тем, что впервые на основе анализа историко-философских, теоретико-методологических и научных источников обоснована сущность и показана трансформация онтологических оснований рациональности. Результаты исследования, представляющие научную новизну, состоят в следующем:

Проведена экспликация понятия рациональности в системе философских категорий и методологическом дискурсе.
Систематизированы различные взгляды на проблему оснований рационального познания.
Осуществлена концептуализация онтологических оснований рациональности, в качестве которых рассмотрена категориальная структура мышления, обусловленная внутренней «логикой бытия», его «структурой». В составе онтологических оснований рациональности выделены и исследованы две основные подсистемы, обозначенные как атрибутивная и модальная.
Трансформация онтологических оснований рациональности рассмотрена, во-первых, в контексте смены культурно-исторических типов рациональности, и, во-вторых, в свете смены акцентуации модальности в рациональном постижении бытия.
Выявлены специфические черты онтологических оснований рациональности постнеклассического типа.

Основные положения, выносимые на защиту:

Рациональность как умопостигаемость объективно общего является специфической формой познания существенных связей реальности, объективных закономерностей, лежащих за пределами чувственного и эмоционального опыта человека.
В основе рационального познания лежат повторяющиеся регулярности, объективная закономерность мироздания. Категориальный анализ, а также подробное исследование греческих и латинских корней понятия рационального показывает некорректность традиционной ссылки на тождество понятий «рациональность» и «разумность». Сущность рациональности, изначально связываемой греками с понятиями «соизмеримости», «пропорциональности», раскрывается в системе категорий закона, общего и единичного.
Онтологические основания рациональности выступают не только частью мира, но и методом его описания. В качестве данных оснований следует рассматривать не внеположенный субъекту «сегмент реальности» или субстанцию, а категориальную структуру мышления, обусловленную внутренней «логикой бытия», «структурой» бытия.
Онтологические основания рациональности включают атрибутивную и модальную подсистемы. Первая представлена сеткой онтологических категорий, служащих матрицей рационального познания мира – к ним относят категории бытия, пространства и времени, отношения, качества и количества, меры, причинности и т.п. Вторая подсистема представлена категориальными схемами, выражающими различные модусы бытия (бытие как сущее, как должное и как возможное). Узловыми моментами данных схем выступают модальные категории действительного (недействительного), возможного (невозможного), необходимого (случайного).
В процессе смены философских эпох онтологические основания рациональности претерпевают метаморфозы, обусловленные как возникновением новых категориальных смыслов, так и сменой акцентуации модальности в рациональном постижении бытия. Развитие указанных подсистем осуществляется неравномерно. Более динамична подсистема онтологических категорий, задающая пространство возможных рациональных смыслов в ту или иную эпоху, реже меняется акцентуация модальности в рациональном постижении бытия (бытие как сущее, как должное и как возможное).
Постнеклассическая рациональность характеризуется преобладанием модуса возможного и ориентацией на познание развивающихся «человекоразмерных» объектов, что приводит к преобразованию атрибутивной и модальной подсистем онтологических оснований и выступает залогом выхода в более глубокие слои мироотношения.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что полученные результаты могут послужить в качестве методологических принципов для дальнейшего анализа проблемы рациональности, выявления специфики самого философского знания, а также при подготовке спецкурсов по проблемам онтологии и теории познания, философии и методологии науки.

Апробация работы. Основные положения и выводы исследования были представлены в сообщениях и докладах на первой общероссийской научно-практической конференции «Молодежь и формирование гражданского общества в России» (г. Волгоград, 6-7 октября 2005 г.), Х региональной конференции молодых исследователей Волгоградской области (г. Волгоград, 8-11 ноября 2005 г.), Международной научной конференции «Онтология в XXI веке: проблемы и перспективы» (г. Санкт-Петербург, 26 – 28 июня 2006 г.), второй общероссийской научно-практической конференции «Молодежь и формирование гражданского общества в России» (г. Волгоград, 5-6 октября 2006 г.)

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, содержащих 5 параграфов, заключения и списка использованной литературы. Структура диссертации отражает цели и задачи исследования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, степень ее разработанности, определяются объект, предмет, цель и задачи исследования, характеризуется методология исследования, указываются элементы научной новизны, обозначаются теоретическая и практическая значимость работы, приводятся положения, выносимые на защиту, формы апробации основных результатов.

В первой главе «Теоретико-методологические подходы к исследованию рациональности», состоящей из двух параграфов, проводится разработка понятия рациональности в системе философских категорий, приводится ключевое для всего изложения определение рациональности, а также раскрывается содержание основных способов рационализации мира, объективированных в ходе исторического развития мысли.

В первом параграфе «Рациональность в системе философских категорий и методологическом дискурсе» освещается проблема определения понятия рациональности - показано, что, несмотря на все многообразие концепций, трактовок рациональности и подходов к ее изучению, подразумеваемое общее содержательное наполнение данного термина остается трудно достижимым; проводится обзор типологий рациональности и обосновывается выбор тех из них, которые отвечают целям и задачам диссертационного исследования и являются ключевыми для дальнейшего изложения.

Обращение к морфологии и этимологии имени существительного «рациональность» показывает, что оно образовано от прилагательного «рациональный», в свою очередь именующего важнейшую гносеологическую категорию, входящую в фундаментальную пару рациональное – чувственное. Поскольку данная пара категорий является образующей в понятии рациональности, постольку целесообразным выглядит обращение к истории возникновения в русском языке слова «рациональный». Проведенное в этом направлении исследование показывает, что перевод на русский язык слова «рациональное» может осуществляться с помощью разных, но имеющих общий корень слов – «разумный» и «умопостигаемый».

На некорректность отождествления «рационального» с «разумным» указывают результаты исследований, проводимых М. Оукшотом, М.К. Мамардашвили В.Н. Катасоновым. Данную точку зрения подтверждает семантический анализ греческих и латинских корней понятия «рациональный», проведенный Е.Ю. Леонтьевой и показавший, что оно появилось в непосредственной связи с понятиями соизмеримого, выразимого, исчисляемого. Результатам семантического исследования полностью соответствует трактовка рационального как умопостигаемого, принятая в отечественной рефлексивной традиции. Выяснено, что посредством категории умопостигаемого описывается такой уровень познания, на котором достигается провозглашенное еще Парменидом «тождество бытия и мышления». При этом принципиальным отличием умопостигаемого уровня познания от чувственного является то, что на первом дается не просто описание наличного бытия, а его объяснение, или, по В.Н. Сагатовскому, «вывод его свойств и отношений из тех, которые являются их основанием».

Показано, что акцентирование внимания на способности субъекта рационально познавать мир, как это происходит при попытке определить рациональное через разумное, не может гарантировать полного постижения смысла рационального, т.к. совершение акта рационального познания невозможно без наличия объекта. Только органичная связь, взаимоположенность субъекта и объекта дают в синтезе целостную структуру рационального познания.

С другой стороны, следует признать, что без раскрытия специфики указанной способности субъекта, то есть умения постигать мир не чувствами, но умом, вряд ли можно считать понятие рационального полностью определенным. Идущая от Гегеля традиция признания человека мыслящим существом «лишь постольку, поскольку для него существует всеобщее», тогда как чувственное ощущение «имеет дело лишь с единичным», прочно закрепилась в диалектике и сохранила свою значимость вплоть до настоящего времени. По мнению Н.С. Автономовой, ощущения не дают нам подлинного знания о действительности, так как в них отсутствует то общее, которое есть в действительности, в связи с чем возникает необходимость не только чувственного, но и рационального познания. В рамках диалектической традиции категории общего и единичного связываются с категорией закона, который не дается человеку чувственно, а постигается лишь умом. Таким образом, в основе рационального познания лежат повторяющиеся регулярности, объективная закономерность мироздания. Данное положение не означает, что «рациональное» тождественно объективной необходимости, но приводит к важному методологическому выводу: категория рационального не может быть определена вне системы категорий закона, общего и единичного.

Рассмотрение рационального (умопостигаемого) как важнейшей гносеологической категории дало субстанциональные характеристики элементов, составляющих «клеточку», исходную теоретическую конструкцию «рациональности как таковой». Прибегая к диалектическому методу абстрагирования, с опорой на важнейшие категории субъективного и объективного, общего, единичного и закона, диссертант определяет рациональность как умопостигаемость объективно общего, т.е. как специфическую форму познания существенных свойств и связей реальности, объективных закономерностей, выводимых из ряда онтологических аксиом, выступающих базовым «объясняющим» знанием.

Выяснение характера организационной связи субъекта и объекта в рамках структурного подхода к анализу рационального познания предполагает переход от абстрактно-логического противопоставления субъекта и объекта к исследованию реального процесса их «совпадения». В этом случае проведенное абстрагирование рассматривается лишь как промежуточный момент движения мысли вглубь предмета. В рамках диалектической традиции такое «движение» составляет суть метода восхождения от абстрактного к конкретному. На основе отправной теоретической конструкции («клеточки»), т.е. определенного выше понятия «рациональности как таковой», осуществляется все дальнейшее исследование, сопряженное с обогащением содержания данного понятия, его конкретизацией и развитием. В результате с помощью исходной теоретической конструкции, составляющей основание для процесса восхождения от абстрактного к конкретному, задаются определенные модели рациональности, которые принято называть «типами рациональности».

В настоящее время выделяют более двадцати различных типов рациональности – классический, неклассический, постнеклассический, исторические (античный, средневековый, нововременной и т.д.), а также рациональность научную, открытую, закрытую, специальную, ценностную, целевую, коммуникативную, социальную, инструментальную, технологическую, религиозную, формальную, теоретическую, практическую и т.д. Центральной для дальнейшего изложения материала диссертации станет наиболее распространенная типология рациональности – историческая. Выбор данной типологии обусловлен проводимым в рамках данной работы историко-философским анализом оснований рационализации мира, связанным с рассмотрением той или иной культурно-исторической эпохи, привносящей свою «самость», свою специфику в процесс становления «живой», действительной рациональности. Описанию исторических типов рациональности, раскрывающих ее возникновение и развитие, посвящен следующий параграф.

Во втором параграфе «Исторические типы рациональности: генезис и философская рефлексия» на основе исторической типологии проводится анализ феномена рациональности как умопостигаемости объективно общего, лежащего за пределами чувственного и эмоционального опыта человека, определяемыми характерным для той или иной эпохи уровнем развития эпистемологической практики.

Способность мышления работать со сверхчувственной реальностью была открыта в античности. Впервые рационально объяснить мир попытались элеаты. Они не просто декларируют свои взгляды на мир, а предпринимают попытку рационального обоснования своих идей. Именно элеаты впервые противопоставляют чувственному, «иллюзорному», «неистинному» миру другой – умопостигаемый, «истинный». Особое место в открытии античной рациональности занимают взгляды Парменида, провозгласившего тождество мышления и бытия.

Вслед за элеатами различение истинного умопостигаемого и телесного чувственного миров проводит Платон. Испытав влияние идей Парменида, древнегреческий философ создает учение об идеях, обнаружить которые мы можем только «внетелесным взлетом мысли». При этом Платон много времени уделяет поиску всеобщих форм мысли, выделению обозначаемых словами абстрактных понятий. Таким образом, начиная с античности, возможность выражения содержания мысли в слове становится необходимым условием построения рационального познания как умопостижения объективно общего.

Не могла не оказать своего влияния на становление античного типа рациональности грандиозная философская система осмысления мира, созданная Аристотелем. Так же, как и его знаменитые предшественники, Аристотель полагает, что мир постигаем не чувствами, а разумом. При этом философ убежден в том, что достижение истины возможно путем сопоставления и правильного употребления мыслительных форм - слов и понятий, в результате непротиворечивого следования от одного к другому.

Античная философия, таким образом, оставляет после себя ряд достижений, определенную направленность в познании мира, своеобразное в своей основе мышление, определенный тип рациональности.

В основу средневекового исторического типа рациональности легли многие установки и принципы античной рациональности, такие как: традиция противопоставления чувственному, земному миру мира умопостигаемого, сверхчувственного; признание тождества мышления и бытия важнейшим принципом познания; рассмотрение возможности выражать мысль в слове в качестве необходимого условия построения рационального познания. Принцип абсолютного единства, черты которого были сформулированы еще Платоном, становится определяющим для средневековой рациональности. Не могла не повлиять на становление данного типа рациональности основная гносеологическая проблема средневековой философии – соотношение разума и веры. В целом, познание сверхчувственного мира становится привилегией последней.

Важнейшее место в истории философии занимает новоевропейский этап развития форм и методов рационального познания. С этим этапом напрямую связано становление и концептуализация получившего наиболее широкое распространение в теории познания, эпистемологии и философии науки типа рациональности – научного или новоевропейского. Сущностью мышления ученых Нового времени становится механистическое мировоззрение, требовавшее выработки четких ясных правил (метода), при помощи которых можно поставить природу на службу человеку. Необходимыми условиями познания мира становятся экспериментальная изоляция и анализ изучаемых явлений. Определяющим для нового типа рациональности выступает представление о том, что исследователь в процессе наблюдения и/или эксперимента обнаруживает некоторые фактические закономерности, имеющие не случайный, а регулярный характер и на основе этого создает систему законов (теорию, концепцию), описывающих множественные связи между явлениями.

Неклассический тип рациональности может быть охарактеризован отказом от «прямолинейного онтологизма» и пониманием относительной истинности «рационально» выработанных теорий и картин мира. На данном этапе происходит осмысление взаимосвязи между онтологическими постулатами науки и методологическими средствами познания, а также закладываются предпосылки современного постнеклассического типа рациональности.

Переход к постнеклассическому типу рациональности был во многом обусловлен осознанием невозможности дальнейшего игнорирования аксиологических ориентиров и экзистенциональной сингулярности сознания. В процессе постнеклассического рационального познания характеристики объекта должны соотноситься не только со спецификой средств, которыми владеет субъект, но и с его ценностями и целями. В центре архитектоники познания (в том числе рационального) оказывается, по М.М. Бахтину, целостный познающий человек с «участным ответственным мышлением». Человеческое бытие выступает бытием осмысленным, проинтерпретированным, объект познания – бытием, «которое есть мы сами».

Проведенное исследование показывает, что каждый последующий, качественно новый тип рациональности не просто сменяет предыдущий, но с необходимостью включает его элементы, допуская параллельное существование типов один внутри другого.

Во второй главе «Онтологические основания рациональности: сущность и трансформации», состоящей из трех параграфов, осуществляется экспликация онтологических оснований рациональности, рассматриваются особенности их трансформации в ходе культурно-исторического развития, специфика конституирования в условиях современности.

В первом параграфе «Онтологические основания рациональности: концептуализация понятия» обозначаются сущностные проявления исходных «истоков» рациональности; проводится концептуальный анализ понятия онтологических оснований рационального познания.

На протяжении долгого времени в истории философии мысль была скорее направлена на поиски оснований бытия, оставляя при этом открытым вопрос о собственных основаниях, дающих человеку возможность рационального познания мира. Интуиция Парменида о тождестве мышления и бытия в античности во многом определила последующую направленность философских рационализаций мира, однако древнегреческий философ понимал «мысль» не как субъективную мысль человека, а как космический Разум. В Новое время cogito Декарта становится основанием существования, но не находит собственного обоснования. В немецкой классической философии картезианский дуализм не был преодолен – у Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля разум познает сам себя, не находя вне своих пределов всеобщего критерия разумного.

Проблема отыскания такого основания познания, которое имело бы одновременно и значение единичности, непосредственности и значение всеобщности решена в марксизме – процесс развертывания общественной практики выступает разрешением противоречия между законами разума и законами объективного мира, лежащими в основе рациональности. Данная концепция рациональности безусловно выступает показателем значительного развития представлений человека об основах своего познания мира. Вместе с тем, ее недостатком является подчиненность общей парадигмальной установке, элиминирующей, выводящей «за скобки» целостного познающего человека.

Неоднородность и разноплановость философского дискурса ХХ века, насыщенного идеями феноменологии, экзистенциализма, релятивизма, также не позволила выработать единую концепцию оснований рационального познания. Так, например, у Хайдеггера в качестве «объясняющего знания», лежащего в основе нашего определения «рациональности вообще», выступают «первичные структуры» человеческого опыта. «Бытийной сферой абсолютных истоков», «полем», на котором совершается наделение смыслом, в философии Гуссерля является сознание (переживание). «Добросовестность мысли» требует, по Гадамеру, осознать предопределенность мышления понятиями. «Онтологический релятивизм» У. Куайна недвусмысленно указывает на невозможность мыслить «сущее как таковое» вне поля устанавливающих его языка и теории – его знаменитый тезис гласит: «Быть – значит быть значением связанной переменной». Схожие позиции занимают конвенционалисты - Р. Карнап, например, полагал, что принятие мира вещей сводится к принятию определенной формы языка. Парадоксальное подтверждение тезиса о функциональной зависимости бытия от места в категориально определяемой структуре мы встречаем у М. Фуко, интерпретирующего «безумие» как форму процесса, благодаря которому конституируется и переходит на уровень объекта истина человека.

На фоне подробного изучения рационального познания в качестве гносеологического феномена особый интерес вызывает тематика его онтологических оснований. Действительно, несмотря на то, что именно гносеологический аспект выступает основой изучения рациональности, исследования ряда отечественных и зарубежных ученых убедительно показывают, что проявление указанной выше способности в той или иной мере определяется внутренней логикой постигаемого бытия, что позволяет говорить об онтологической обусловленности нашей способности рационального познания мира.

Недостаточно четкая трактовка понятия «онтологические основания» зачастую приводит к отождествлению последнего с понятием «онтические основания», взятом в хайдеггеровском понимании. Это видится не вполне адекватным с методологической точки зрения, поскольку, согласно занимаемой нами позиции, онтологические основания должны выступать не только частью описания мира, но и методом его описания. Проведенный в ходе исследования категориальный анализ позволяет сделать вывод о том, что в качестве онтологических оснований рациональности следует рассматривать не внеположенный субъекту «сегмент реальности» или субстанцию, а категориальную структуру мышления, обусловленную внутренней «логикой бытия».

Во втором параграфе «Структура онтологических оснований рациональности» показано, что в основании рациональности как умопостигаемости объективно общего лежит сетка онтологических категорий, позволяющая нам выявлять важные универсальные закономерности упорядоченности, функционирования и развития окружающего мира, т.е. служащая своеобразной «матрицей» рационального познания. К категориям, выступающим предельными смысловыми полюсами рационального познания, относятся категории бытия, пространства и времени, отношения, качества и количества, меры, причинности и т.п.

Выделенная система категорий развивается исторически и находится в зависимости от уровня развития эпистемологической практики той или иной эпохи. В рамках диалектической традиции процесс развития категорий как наиболее абстрактных понятий напрямую связывается с изменением их объема и содержания. Тот факт, что по мере развития науки объем онтологических категорий с необходимостью увеличивается (практике становится доступным все более широкий круг объектов), означает, что изменяется их относительно-всеобщее содержание.

С другой стороны, то обстоятельство, что базовые категориальные структуры сохраняют статус неотъемлемых свойств, атрибутов бытия в подавляющем большинстве философских традиций, свидетельствует о существовании их абсолютно-всеобщего содержания, т.е. о признании их всеобщими формами мысли. Не следует забывать и о таком аспекте проблемы историчности философских категорий, как отсутствие на ранних этапах истории философии именующих их терминов. Так, для античного философа попросту не существовало терминов «субъект» и «объект» и было совершенно недоступным современное значение слова «пространство». В этих условиях единство относительно-всеобщего и абсолютно-всеобщего содержания выступает центральным методологическим моментом, позволяющим интегрировать относительно-всеобщие понятийные смыслы, отражающие философские концепции предшествующих эпох, в рамках базовых философских (в том числе онтологических) категорий, имеющих для нас абсолютно-всеобщее значение.

Полученный вывод наводит на мысль о противоречивой природе онтологических оснований рациональности. С одной стороны, изменение их относительно-всеобщего содержания есть процесс, раскрывающий историческое развитие данных оснований, фундирующий их вариативность. С другой стороны, предельный характер онтологических категорий, «абсолютность» их всеобщего содержания вполне вписываются в установки «классической» (В.С. Степин), «закрытой» (В.С. Швырев) и т.п. рациональности, но, как может показаться, противоречат сущности «открытой» рациональности, рациональности «на высоте ее возможностей», или, по В.А. Лекторскому, «рациональности в широком смысле».

На самом деле, было бы неправомочно утверждать, что опыт предельного обобщения философского понятия, порождающего множество базовых категориальных структур, вступает в противоречие с неклассическими формами рационального познания. Это становится понятным при внимательном рассмотрении особенностей смены культурно-исторических типов рациональности - расширение возможностей объективирующего моделирования отношений человека и мира, связанное с критическим анализом предпосылок классической рациональности, должно выводить нас на новый уровень мышления сверх прежних контекстов мироотношения, а не в их отсутствие. Но тогда возникает вопрос: что позволяет рациональному сознанию на постнеклассическом этапе своего развития рефлектировать, преодолевать свои границы и осознавать их?

В традиции рефлексии над основаниями рациональности присутствует указание на то, что, выступая основой особого категориального опосредования - модального понимания сущего, направление «вектора» рационального познания задают модальные характеристики необходимого, действительного и возможного, называемые онтическими или алетическими модальностями. Они образуют шесть наиболее распространенных и общепринятых модальных категорий: действительное (быть), недействительное (не быть); возможное (может быть), невозможное (не может быть); случайное (может не быть), необходимое (не может не быть). В отличие от логических категорий, они задают не «пространство» возможных рациональных смыслов, а систему «вертикальных осей», где взаимодействие предельных модальных полюсов так или иначе определяет конкретную конфигурацию рационально созидаемого образа.

Так или иначе, не являясь тождественными категориальными феноменами, модальные и онтологические категории находятся в одной плоскости рационального познания, т.е. выступают взаимодополнительными и коррелятивными ипостасями бытия рациональности, взаимосвязь которых обеспечивает многомерное видение человеком мира и самого себя. В соответствии с этим, в системе онтологических оснований рациональности следует выделить две основные подсистемы – атрибутивную и модальную. Первая представлена сеткой онтологических категорий, служащих матрицей рационального познания мира, вторая - категориальными схемами, узловыми моментами которых выступают модальные категории действительного (недействительного), возможного (невозможного), необходимого (случайного), детерминируемые соответствующими онтическими модальностями.

Примечательно, что алетические модальности мышления, также как и онтологические категории, подвержены изменениям в процессе смены философских эпох. Эволюция модального подхода к осмыслению бытия представляет собой непрерывную цепь переходов: от метафизики сущего (модальность необходимости), к трактовке бытия как должного (модальность действительности) и затем - к рассмотрению бытия как потенциального (акцентуированная модальность возможности).

Как видно, изменения, затрагивающие модальные категории, обладают отчетливой спецификой по сравнению с трансформацией онтологических категорий. Если последняя сводится к возникновению новых категориальных смыслов, эксплицируемых как новое относительно-всеобщее содержание категорий, абсолютно-всеобщее содержание которых признается инвариантным, то в случае с онтическими модальностями речь идет о смене их акцентуации в осмыслении бытия. В то время как целесообразность выделения среди отдельных онтологических категорий или категориальных групп доминирующих представляется весьма спорной (хотя бы в силу их атрибутивности), для модальных категорий смена акцентов, установление приоритета, доминирование и есть суть исторической трансформации.

С учетом рассмотренных особенностей исторической трансформации атрибутивной и модальной составляющих системы онтологических оснований рациональности, мы можем заключить: формирование и трансформация данной системы осуществляется путем выборки и последующей конкретизации философских идей, сопряженной не только с возникновением новых категориальных смыслов, но и со сменой акцентуации модальности в рациональном постижении бытия.

В третьем параграфе «Метаморфозы онтологических оснований рациональности» выявлены закономерности перехода рациональности от одного типа к другому, прослежена взаимосвязь неравномерно эволюционирующих компонентов системы, структурирующих рациональное познание; показано, что проблема рациональности как феномена, развившегося вплоть до форм критической рефлексии, во многом определяется динамикой системы ее онтологических оснований.

Несмотря на неравномерность развития различных компонентов онтологических оснований рациональности, периоды изменения данных составляющих могут быть поставлены в соответствие друг другу. Чтобы показать это, мы воспользовались исторической типологией рациональности, сущность которой раскрыта в первой главе, параллельно рассмотрев периодизацию развития рациональности, в основе которой лежит смена модальности в осмыслении бытия.

Первый период радикального изменения атрибутивной подсистемы онтологических категорий связан с переходом от античного и средневекового типов рациональности к нововременному. На данном этапе значительно изменяются и уточняются смыслы таких категорий, как «движение», «причинность», «пространство», «время» и т.д. Так, например, в Новое время пространство приобретает трехмерный и «плоский» характер («нулевая кривизна»); время - равномерность и необратимость; в концепцию движения включаются такие черты, как определенная форма изменения (в случае изменения положения - траектория), обратимость изменения, непрерывность изменения; причинность трактуется в лапласовском смысле и т.д.

В контексте эволюции модального подхода к осмыслению бытия, рассмотренный период попадает в более обширный временной интервал перехода от метафизики сущего (модальность необходимости) к постижению бытия-как-должного (модальность действительности). В рамках античной и средневековой рациональности мышление разворачивалось в изъявительной модальности, как описание сущего. Античная метафизика общих понятий - Логоса, Единого, Идеи, Энергии - склоняется к детерминизму, к категории необходимости, поскольку имеет дело с тем, что само является собственной причиной, само себя осуществляет и поддерживает гармонию разнообразия сущего. Первичность Бога как исходной категории в средневековой рациональности фундирует модальность необходимости, придавая ей статус основополагающей. В Новое время бытие сущего постигается как actualitas, как действительность. Устанавливается «императивная модальность», определяющая, «чем должны быть по отношению друг к другу действительность и мышление» (М.Н. Эпштейн). Рациональное понимание бытия-как-действительности сводится к постижению созданной человеком (и ради человека) реальности, объективированной в науке, культуре, политике, экономике и т.д.

Второй период трансформации атрибутивной подсистемы онтологических категорий связан с переходом от нововременного к неклассическому типу рационального познания. Неклассический тип рациональности может быть охарактеризован «отказом от прямолинейного онтологизма» (В.С. Степин) и пониманием относительной истинности рационально выработанных теорий и картин мира. На данном этапе происходит осмысление взаимосвязи между онтологическими постулатами теории и методологическими средствами познания. Возникает понимание того обстоятельства, что ответы постигаемого бытия на наши вопросы определяются не только организацией самого бытия, но и способом нашей постановки вопросов, обусловленным историческим развитием практики. Исследования по теории относительности показали, что «плоский» характер атрибута «пространство», а также равномерность длительности и абсолютность одновременности атрибута «время» имеют не более чем относительно-всеобщее значение. Квантовая механика дала доказательство того факта, что такие определенности атрибута «движение», как траектория и непрерывность энергии и импульса также не имеют абсолютно-всеобщего, а имеют лишь относительно-всеобщее значение. С развитием квантовой физики, биологии и кибернетики новые смыслы включаются в фундаментальные онтологические категории. На смену «классического» понимания корреляции целого и части приходит идея о принципиальной несводимости состояний целого к сумме состояний его частей; категориальная причинность больше не сводится к лапласовской формулировке и т.д.

Третий период радикального изменения атрибутивной подсистемы онтологических категорий связан с переходом от неклассического к постнеклассическому типу рационального познания. Меняется онтология рациональности - предметом рационального познания становится взаимоотношение субъекта с реальностью. В отличие от неклассической, постнеклассическая рациональность учитывает соотнесенность знаний об объекте не только со средствами, но и с ценностями и целями субъекта. Как и в случае с предыдущими переходами, трансформации подлежат центральные онтологические категории-атрибуты. Так, пространство и время более не сводятся лишь к их физическим вариантам - сегодня можно констатировать формирование «особого коммуникативного духовного пространства современной цивилизации и новое качество культурного и экзистенциального времени» (В.В. Миронов и А.В. Иванов). Не последнюю роль в этом процессе играет интенсивное развитие мультимедийных технологий, оказывающих значительное влияние на творческую деятельность человека и способы ее объективации.

Два последних периода могут быть охвачены очередной фазой смены акцентуации модусов – побудительная модальность действительного уступает место условной модальности возможного. «Возможность» становится преобладающей модальной характеристикой бытия. Постнеклассическая рациональность не ограничена познанием мира сущего и должного – преобладание модуса возможного является залогом выхода за пределы мироориентаций, фундируемых классическими типами рациональности, в более глубокие контексты мироотношения.

В заключении подводятся основные итоги диссертации и намечаются перспективы дальнейших изысканий по данной теме.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Букин, Д. Н. Онтологические основания рациональности: концептуализация понятия / Д. Н. Букин // Научная мысль Кавказа: приложение к журн. / Ростов. гос. ун-т. – Ростов н/Д, 2006. – Спецвыпуск. – С. 35-39.
Букин, Д. Н. Онтологические основания рациональности в контексте ее исторической типологии / Д. Н. Букин // Изв. ВолгГТУ. Серия «Проблемы социально-гуманитарного знания»: межвуз. сб. науч. ст. / ВолгГТУ. – 2006. – Вып. 3, № 6. – С. 5-7.
Букин, Д. Н. К вопросу об онтологических основаниях рациональности / Д. Н. Букин // Философия в XXI веке: междунар. сб. науч. тр. / Воронеж. гос. пед. ун-т. – Воронеж, 2005. – Вып. 6. – С. 25-29.
Букин, Д. Н. Постнеклассическая рациональность в гуманитарных и точных науках / Д. Н. Букин // Философия в XXI веке: междунар. сб. науч. тр. / Воронеж. гос. пед. ун-т. – Воронеж, 2005. – Вып. 7. – С. 80-84.
Букин, Д. Н. Формирование культуры рациональности как составляющая процесса построения гражданского общества / Д. Н. Букин // Молодежь и формирование гражданского общества в России: матер. первой общерос. науч.-практ. конф., г. Волгоград, 6-7 окт. 2005 г. / Волгогр. ин-т бизнеса [и др.]. – Волгоград, 2005. – С. 221-224.
Букин, Д. Н. Рациональность как рефлексия в контексте системных исследований В. А. Лефевра / Д. Н. Букин, Е. Ю. Леонтьева // Х региональная конференция молодых исследователей Волгоградской области, 8-11 ноября 2005 г.: тез. докл. Вып. 3, Философские науки и культурология. Исторические науки / Волгогр. гос. ун-т [и др.]. – Волгоград, 2006. – С. 6-7.
Букин, Д. Н. К вопросу о концептуализации онтологических оснований рациональности / Д. Н. Букин // Парадигма: Очерки философии и теории культуры: [сб. тр.] по матер. междунар. науч. конф. «Онтология в XXI веке: проблемы и перспективы», г. Санкт-Петербург, 26-28 июня 2006 г. / Санкт-Петерб. гос. ун-т; под ред. М. С. Уварова. – СПб., 2006. – Вып. 6. – С. 307-313.
Букин, Д. Н. Неклассическое рациональное мышление как особая культура мышления в современном образовании / Д. Н. Букин // Молодежь и формирование гражданского общества в России: матер. второй общерос. науч.-практ. конф., г. Волгоград, 5-6 окт. 2006 г. / Волгогр. ин-т бизнеса [и др.]. – Волгоград, 2006. – С. 651-654.