Жизнь человека с самого начала складывалась так, что все, чем бы он не занимался, заставляло его наблюдать за окружающим миром и делать из этого выводы
| Вид материала | Документы |
- Тема: «И думал о счастье…», 107.6kb.
- Ивид Славы Всевышнего, как огонь, пожирающий на вершине горы, на глазах всех сыновей, 2908.84kb.
- Современна ли тема хамелеонства, 52.99kb.
- Т. А. Касаткина характерология достоевского, 3889.78kb.
- «Причины патогенной минерализации в организме человека», 196.34kb.
- Человек и общество в изображении, 24.87kb.
- Тема урока. Значение кожи и ее строение, 235.74kb.
- Конкурс по естествознанию «человек и природа», 22.16kb.
- Явырос в маленькой деревне на островах Тасмании. Все, что нам было необходимо, мы добывали, 846.97kb.
- Николай Лесков. Левша, 361.66kb.
Мальтус выпускает второе, переработанное и дополненное, издание «Опыта о народонаселении». Переработке подверглась как внешняя форма изложения, так и некоторые основные положения самого учения.
Главное изменение по существу состояло в том, что нищету и преступления он не считает теперь уже единственными препятствиями чрезмерному возрастанию народонаселения, но присовокупляет к ним нравственное воздержание или сознательный отказ от деторождения. Сообразно такому добавлению и нарисованная Мальтусом картина будущего с его неизбежным злом перенаселения должна была утратить много в своей мрачности. К сожалению, такая важная поправка в учении нисколько не отразилась на конечных выводах автора, но внесла некоторую дисгармонию в прежде столь стройное здание его системы.
«Предмет настоящего Опыта, — говорит Мальтус в первой главе своей книги, — составляет исследование одного явления, тесно связанного с природой человека, — явления, дававшего себя знать постоянно и могущественно с самого возникновения человеческого общества..
...Явление, о котором здесь идет речь, заключается в постоянном стремлении всех живых существ размножаться в большем количестве, чем то, для которого существуют запасы пищи».
Такая тенденция обнаруживается во всем органическом мире: растения и животные покоряются ей так же, как и человек. Но в то время как первые размножаются бессознательно и непроизвольно, задерживаемые исключительно недостатком места и пищи, человек руководствуется разумом и останавливается в своем размножении заботой о необходимом пропитании. Когда страсти заглушают голос рассудка, а
ЗАКОНЫ ОБЩЕСТВА
441
инстинкт делается сильнее предусмотрительности, — соответствие между запасами пищи и количеством населения нарушается и последнее подвергается бедствиям голода В той или иной форме препятствия к размножению населения всегда существовали и существуют, а потому в чистом виде воспроизводительную тенденцию человека нам никогда не приходится наблюдать. Есть страны, однако, где эти препятствия не так сильны: в Северной Америке, например, необходимых средств пропитания больше, а нравы населения чище, чем в Европе, и здесь было замечено, что население удваивается менее чем в 25 лет. Следовательно, при полном отсутствии всяких препятствий к размножению срок удваивания может быть еще короче.
Но не так легко увеличиваются запасы пищи. Земля имеет свои пределы. Когда все плодородные участки уже заняты и обрабатываются, увеличения средств пропитания можно ждать лишь от улучшения способов обработки и от технических усовершенствований. Эти улучшения, однако, не могут производиться с непроходящим успехом; напротив, в то время как народонаселение будет все увеличиваться и увеличиваться, в увеличении средств пропитания будет обнаруживаться некоторая заминка.
По Мальтусу, население растет в геометрической прогрессии, тогда как пища в лучшем случае — только в арифметической. Отсюда он заключает, что для благоденствия рода человеческого, для сохранения равновесия между народонаселением и необходимыми средствами пропитания нужно, чтобы естественное размножение людей встречало всегда известные препятствия и задержки.
Существующие препятствия Мальтус разделяет на две категории: препятствия предупредительные и разрушительные. Первые вытекают из способности людей взвешивать свои поступки и управлять своими инстинктами. Забота о пропитании удерживает многих от слишком раннего вступления в брак. Такого рода воздержание Мальтус называет нравственным, — если только оно не приводит к разврату. Подобное предупредительное препятствие Мальтус считает похвальными коррективами к закону народонаселения, но, к сожалению, не настолько сильным, чтобы сделать излишним действие препятствий разрушительных. «Разрушительные препятствия, — говорит он, — весьма разнообразны; сюда относятся все явления, проистекающие из порока или страданий и сокращающие продолжительность человеческой жизни. Под эту рубрику можно подвести все вредные для здоровья занятия, тяжелый труд, влияние дурного времени года, крайнюю бедность, даваемое детям дурное пропитание, жизнь в больших городах, излишества всякого рода; затем идут вереницей повальные болезни и эпидемии, войны, чума и голод».
В качестве выводов из первых двух глав своего «Опыта...» Мальтус устанавливает три следующих основных положения, которые можно считать краеугольными камнями всего его учения:
442
100 ВЕЛИКИХ НАУЧНЫХ ОТКРЫТИЙ
1. Народонаселение строго ограничено средствами существования.
2. Народонаселение всегда увеличивается, когда увеличиваются средства существования, если только оно не будет остановлено какой-нибудь могущественной встречной причиной.
3. Все препятствия, которые, ограничивая силу размножения, держат население на уровне средств существования, сводятся, в конце концов, к нравственному воздержанию, пороку и несчастьям.
Если сравнить эти тезисы с основными положениями господствовавшей в XVIII веке доктрины, то сразу видна вся резкость переворота, произведенного Мальтусом в положении вопроса о народонаселении. Побольше людей, а средства пропитания найдутся, — говорили до Мальтуса; побольше средств пропитания, а люди явятся, — говорит Мальтус — и за ним то же стали повторять почти все ученые XIX столетия. Из таких столь различных теоретических положений вытекает и разное отношение к государственной политике: пусть государство поощряет народонаселение, — требовали в XVIII веке; все этого рода поощрения бесполезны и даже вредны, — скажет нам Мальтус. Таким образом, вопрос о народонаселении изымается Мальтусом из сферы государственного воздействия, из сферы политики и делается впервые объектом строго научного исследования. Рост народонаселения перестает быть чем-то более или менее случайным, подверженным всем превратностям политической жизни. Он признается отныне явлением закономерным и находящимся в строгой зависимости от природы и материальных условий. Исследование причин заступает место бесплодных экспериментов над неизбежными следствиями. Наука вступает в свои права, и в книге Мальтуса уже чувствуется веяние XIX века...
Неудивительно, что в мире профессиональных ученых и государственных людей новая смелая доктрина произвела сначала впечатление динамитного взрыва, а для всего общества явилась откровением по такому вопросу, о котором простым языком и в совершенно доступной форме еще никто не говорил с непосвященными.
ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ГУМБОЛЬДТА
Основные понятия грамматики окончательно сформировались в Александрии. «Синтаксис» Аполлония Дискола (II век) и грамматика Дионисия Фракийского считались образцовыми. Греческие грамматики позднеантичного и византийского времени в основном сочинялись на их основе.
Идеи александрийцев достаточно быстро проникли и в Рим. В I веке до нашей эры там появляется первый крупный грамматист Марк Теренций Варрон (116—27 годы до нашей эры).
Варрон и другие римские ученые достаточно легко и лишь с минимальными изменениями приспособили греческие схемы описания к латинскому языку. Окончательно античная традиция была зафиксирована в двух позднеантичных латинских грамматиках: грамматике Доната (III—IV века) и многотомной грамматике Присциана (первая половина VI века). На протяжении всего Средневековья две грамматики служили образцами.
Как отмечает В.М. Алпатов: «После распада Римской империи европейская традиция окончательно распалась на два варианта: восточный, греческий, и западный, латинский, которые уже развивались вне всякой связи друг с другом. В течение нескольких веков средневековая лингвистика как на Востоке, так и на Западе мало внесла нового в науку о языке. Новый этап развития западноевропейской лингвистики начался с появлением в ХН-ХШ веках философских грамматик, стремившихся не описывать, а объяснять те или иные языковые явления. Сложилась школа модистов, работавшая с начала XIII века по начало XIV века; самый знаменитый из модистов — Томас Эрфуртский, написавший свой труд в первом десятилетии XIV века. Модисты интересовались не столько фактами латинского языка (где они в основном следовали Присциану), сколько общими свойствами языка и его отношениями к внешнему миру и к миру мыслей. Модисты впервые пытались установить связь между грамматическими категориями языка и глубинными свойствами вещей. Модисты внесли также вклад в изучение синтаксиса, недостаточно разработанного в античной науке...
...После Томаса Эрфуртского в течение примерно двух столетий теоретический подход к языку не получил значительного развития. Однако именно в это время шло постепенное становление нового взгляда на языки, который в конечном итоге выделил европейскую лингвистичес-
444
100 ВЕЛИКИХ НАУЧНЫХ ОТКРЫТИЙ
кую традицию из всех остальных. Появилась идея о множественности языков и о возможности их сопоставления».
В XVI веке после некоторого перерыва теория языка вновь начинает развиваться. Так французский ученый Пьер де ла Раме (Рамус) (1515— 1672) завершил создание понятийного аппарата и терминологии синтаксиса, начатое ранее модистами. Надо отметить, что именно ему принадлежит дожившая до наших дней система членов предложения. Испанец Ф. Санчес (Санкциус) (1550—1610) в конце шестнадцатого столетия создает теоретическую грамматику, написанную еще на латыни, но уже учитывающую материал различных языков. У Санчеса впервые появляются и некоторые идеи, потом отразившиеся в грамматике Пор-Рояля.
Языкознание XVII века в основном шло в области теории двумя путями: дедуктивным и индуктивным. Самым известным и популярным образцом индуктивного подхода, связанного с попыткой выявить общие свойства реально существующих языков, стала так называемая грамматика Пор-Рояля. Она была впервые издана в 1660 году. Характерно, что имена ее авторов Антуана Арно (1612—1694) и Клода Лансло (1615—1695) не были указаны.
Как пишут авторы, стимулом к ее написанию послужил «путь поиска разумных объяснений многих явлений, либо общих для всех языков, либо присущих лишь некоторым из них».
Авторы грамматики исходили из существования общей логической основы языков, от которой конкретные языки отклоняются в той или иной степени. От модистов авторы «Грамматики Пор-Рояля» отличались не столько самой идеей основы языков, сколько пониманием того, что собой эта основа представляет.
В течение XVIII века продолжали составляться и общие рациональные грамматики в духе «Грамматики Пор-Рояля». Однако такие грамматики не содержали особо новых идей.
Наконец, достаточно разработанную теорию происхождения и развития языка для тех лет предложил Э. Кондильяк. По его мнению, язык на ранних этапах развивался от бессознательных криков к сознательному их использованию. Получив контроль над звуками, человек смог контролировать и свои умственные операции.
Французский философ развил и концепцию о едином пути развития языков. Но при этом языки проходят этот путь с разной скоростью а, потому одни языки совершеннее других.
По выражению В. Томсена, весь XVIII век сравнительно-исторический метод «витал в воздухе». Но нужен был некоторый толчок, который стал бы отправной точкой для кристаллизации метода. Таким толчком стало в конце века открытие санскрита. После появления этого недостающего звена началось бурное развитие исследований в области сопоставления европейских языков с санскритом и между собой.
Всего через три десятилетия после открытия санскрита, в 1816 году, появляется первая вполне научная работа, заложившая основы срав-
ЗАКОНЫ ОБЩЕСТВА
445
нительно-исторического метода, то была книга Франца Боппа (1791 — 1 867). В 1818 году выходит в свет сочинение датчанина Расмуса Раска (1787—1832) «Исследование в области древнесеверного языка, или про-Псхождение исландского языка». Еще через год печатается первый том «Немецкой грамматики» Якоба Гримма (1785—1863). В 1820 году выходит книга русского ученого А.Х. Востокова — «Рассуждение о славянском языке». В этих сочинениях впервые формировался сравнительно-исторический метод.
Однако общетеоретический, философский подход к языку в первой половине XIX века достиг наивысшего развития в теории Гумбольдта. Вильгельм фон Гумбольдт (1767—1835) был одним из крупнейших лингвистов-теоретиков в мировой науке О его роли в языкознании метко сказал В А Звегинцев: «Выдвинув оригинальную концепцию природы языка и подняв ряд фундаментальных проблем, которые и в настоящее время находятся в центре оживленных дискуссий, он, подобно непокоренной горной вершине, возвышается над теми высотами, которых удалось достичь другим исследователям».
«В. фон Гумбольдт был многосторонним человеком с разнообразными интересами, — пишет В.М. Алпатов. — Он был прусским государственным деятелем и дипломатом, занимал министерские посты, играл значительную роль на Венском конгрессе, определившем устройство Европы после разгрома Наполеона. Он основал Берлинский университет, ныне носящий имена его и его брата, знаменитого естествоиспытателя и путешественника А. фон Гумбольдта. Ему принадлежат труды по философии, эстетике и литературоведению, юридическим наукам и др. Его работы по лингвистике не столь уж велики по объему, однако в историю науки он вошел в первую очередь как языковед-теоретик...
...Лингвистикой В. фон Гумбольдт в основном занимался в последние полтора десятилетия жизни, после отхода от активной государственной и дипломатической деятельности Одной из первых по времени работ был его доклад «О сравнительном изучении языков применительно к различным эпохам их развития», прочитанный в Берлинской академии наук в 1820 году. Несколько позже появилась другая его работа — «О возникновении грамматических форм и их влиянии на развитие идей». В последние годы жизни ученый работал над трудом «О языке кави на острове Ява», который он не успел завершить. Была написана его вводная часть «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества», опубликованная посмертно в 1848 году. Это безусловно главный лингвистический труд В. фон Гумбольдта, в котором наиболее полно изложена его теоретическая концепция».
Уже в самом начале XIX века Гумбольдт ставит задачу «превращения языкознания в систематическую науку».
«Лингвистическое учение Гумбольдта, — пишет И.Г. Зубова, — возникло в русле идей немецкой классической философии. Гумбольдт взял
446
100 ВЕЛИКИХ НАУЧНЫХ ОТКРЫТИЙ
на вооружение и применил к анализу языка основное ее достижение — диалектический метод, в соответствии с которым мир рассматривается в развитии как противоречивое единство противоположностей, как целое, пронизанное всеобщими связями и взаимными переходами отдельных явлений и их сторон, как система, элементы которой определяются по месту, занимаемому в ее рамках. Гумбольдт развивает применительно к языку идеи деятельности, деятельного начала в человеке, активности человеческого сознания, в том числе деятельного характера созерцания и бессознательных процессов, творческой роли воображения, фантазии в процессе познания. Благодаря возросшему интересу к природе, к природному (естественному) началу в человеке, к чувственности в философии утверждаются идеи единства чувственного и рационального познания. Эти идеи, так же как идеи единства сознательного и бессознательного в познавательной, творческой деятельности, нашли выражение и в лингвистической концепции Гумбольдта. Характерный для романтиков повышенный интерес к каждой личности сочетается у Гумбольдта, так же как у других философов того времени, с признанием социальной природы человека, с идеей единства человеческой природы».
Ученый выделяет четыре ступени или стадии развития языков: «На низшей ступени грамматическое обозначение осуществляется при помощи оборотов речи, фраз и предложений... На второй ступени грамматическое обозначение осуществляется при помощи устойчивого порядка слов и при помощи слов с неустойчивым вещественным и формальным значением... На третьей ступени грамматическое обозначение осуществляется при помощи аналогов форм... На высшей ступени грамматическое обозначение осуществляется при помощи подлинных форм, флексий и чисто грамматических форм».
При этом он считает, что язык есть творение не отдельного человека, а принадлежит всегда целому народу. Позднейшие поколения получают его от поколений минувших.
По Гумбольдту, «язык тесно переплетен с духовным развитием человечества и сопутствует ему на каждой ступени его локального прогресса или регресса, отражая в себе каждую стадию культуры». Он считает, что по сравнению с другими видами культуры язык наименее связан с сознанием. Подобная идея о полностью бессознательном развитии языка и невозможности вмешательства в него позднее получила развитие у Соссюра и других лингвистов.
Без языка человек не может ни мыслить, ни развиваться: «Создание языка обусловлено внутренней потребностью человечества. Язык — не просто внешнее средство общения людей, поддержания общественных связей, но заложен в самой природе человека и необходим для развития его духовных сил и формирования мировоззрения, а этого человек только тогда сможет достичь, когда свое мышление поставит в связь с общественным мышлением».
ЗАКОНЫ ОБЩЕСТВА
447
По мнению ученого, дух народа и язык народа неразрывны: «Духовное своеобразие и строение языка народа пребывают в столь тесном слиянии друг с другом, что коль скоро существует одно, то из этого обязательно должно вытекать другое...»
Однако нельзя понять, как дух народа реализуется в языке, без правильного понятия, что же такое язык. Гумбольдт дает определение языка, ставшего знаменитым: «По своей действительной сущности язык есть нечто постоянное и вместе с тем в каждый данный момент преходящее. Даже его фиксация посредством письма представляет собой далеко не совершенное мумиеобразное состояние, которое предполагает воссоздание его в живой речи. Язык есть не продукт деятельности (ergon), а деятельность (energeia). Его истинное определение может быть поэтому только генетическим. Язык представляет собой постоянно возобновляющуюся работу духа, направленную на то, чтобы сделать артикулируемый звук пригодным для выражения мысли. В подлинном и действительном смысле под языком можно понимать только всю совокупность актов речевой деятельности. В беспорядочном хаосе слов и правил, который мы по привычке именуем языком, наличествуют лишь отдельные элементы, воспроизводимые — и притом неполно — речевой деятельностью; необходима все повторяющаяся деятельность, чтобы можно было познать сущность живой речи и составить верную картину живого языка, по разрозненным элементам нельзя познать то, что есть высшего и тончайшего в языке; это можно постичь и уловить только в связной речи... Расчленение языка на слова и правила — это лишь мертвый продукт научного анализа. Определение языка как деятельности духа совершенно правильно и адекватно уже потому, что бытие духа вообще может мыслиться только в деятельности и в качестве таковой».
По Гумбольдту, язык состоит из материи и формы. При этом именно форма составляет суть языка: «Постоянное и единообразное в этой деятельности духа, возвышающей членораздельный звук до выражения мысли, взятое во всей совокупности своих связей и систематичности, и составляет форму языка». Форма «представляет собой сугубо индивидуальный порыв, посредством которого тот или иной народ воплощает в языке свои мысли и чувства».
Гумбольдт особо выделял творческий характер языка: «В языке следует видеть не какой-то материал, который можно обозреть в его совокупности или передать часть за частью, а вечно порождающий себя организм, в котором законы порождения определенны, но объем и в известной мере также способ порождения остаются совершенно произвольными. Усвоение языка детьми — это не ознакомление со словами, не простая закладка их в памяти и не подражательное лепечущее повторение их, а рост языковой способности с годами и упражнением». В этих фразах уже есть многое из того, к чему в последние десятилетия пришла наука о языке, показателен сам термин «порождение».
448
100 ВЕЛИКИХ НАУЧНЫХ ОТКРЫТИЙ
«Безусловно, — пишет В.М. Алпатов, — многое у В. фон Гумбольдта устарело. Особенно это относится к его исследованию конкретного языкового материала, часто не вполне достоверного. Лишь историческое значение имеют его идеи стадиальности и попытки выделять более или менее развитые языки. Однако можно лишь удивляться тому, сколько идей, которые рассматривала лингвистика на протяжении последующих более чем полутора столетий, в том или ином виде высказано у ученого первой половины XIX века. Безусловно, многие проблемы, впервые поднятые В. фон Гумбольдтом, крайне актуальны, а к решению некоторых из них наука лишь начинает подступаться».
КРИТИКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОШИ.
МАГНСД.
«ояъ пягаы*.
ШГ11 ВРОЦЮВЪИИММОДСТМ 1ЛИТ111
ТЕОРИЯ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ
Социалистические доктрины — неотъемлемый элемент мечтаний человечества о счастливой и справедливой жизни. Одна из самых первых рационально обоснованных социалистических идей была высказана уже в философии Платона. С тех пор их возникало и исчезало огромное множество. Наиболее известны имена великих «утопических социалистов»: Сен-Симона, Фурье и Оуэна
Увы, их взгляды в чисто научном плане не были состоятельны. В основном то была критика существовавшего в то время общественного строя, а также ряд интересных догадок о направлении будущего общественного развития. Однако работы Сен-Симона, Фурье и
Оуэна в целом не имели серьезных теоретических оснований. Исправить этот недостаток взялся немец Карл Маркс.
Карл Маркс (1818-1883) родился в семье преуспевающего трирского адвоката. Отец отправил его учиться в Боннский университет. Там Маркс увлекся философией и вскоре стал активным участником семинара, руководимого профессором Ругге. Когда тот за прогрессивные взгляды был лишен кафедры, Маркс в 1836 году перебрался в Берлин.
После блестящей защиты докторской диссертации Маркса должны были оставить в университете для подготовки к профессорской должности. Однако он не был согласен с консервативной политикой руководства университета и отказался от столь выгодного для него предложения. После этого двери германских университетов для него были закрыты.