Дано мне тело

Вид материала

Документы

Содержание Ну и после этого стал я уже ходить по порядку. Замечал я, что делаюсь ненавистным Под конец уже пошел я к ремесленникам...

Подобный материал:

• Все тело мне, как в сказке, 3.05kb.
• Мне дано задание спроектировать технологический процесс изготовления детали "Стабилизатор",, 255.1kb.
• Лиз Бурбо Твое тело говорит «Люби себя!» Благодарности, 4128.75kb.
• Лиз Бурбо – Твое тело говорит «Люби себя!» Благодарности, 3917.77kb.
• А. тело пренебрежительно малой массы, 100.22kb.
• Александр Лоуэн, 6615.21kb.
• Александр Лоуэн, 3806.69kb.
• Титаны эпохи возрождения, 535.97kb.
• Иргупс кафедра «Высшая математика», 134.83kb.
• Раньше я был камнем. Та величественная длительность времени еще и сейчас продолжает, 456.32kb.

СОКРАТ

1) ВОЛЯ (“царь”)

2) ЛОГИКА (“ритор”)

3) ЭМОЦИЯ (“сухарь”)

4) ФИЗИКА (“лентяй”)

О Сократе, родоначальнике европейской философии, ученики, коллеги и наследники сочинили в традициях корпоративного мифотворчества сладенький миф про благостного, милейшего старца, будто бы ставшего невинной жертвой наиболее гадких и паскудных из своих сограждан. Однако, при том, что на сегодняшний день смертная казнь представляется как мера социальной самозащиты слишком суровой, все-таки нельзя не сказать, что Сократ вовсе не был милейшим, благостным старцем, каким его рисует корыстное корпоративное предание. И жертва, принесенная афинянами в его лице, не была совсем уж невинной. Во всяком случае, элементарное знакомство с сутью конфликта между Сократом и его согражданами заставляет относиться к последним если не с сочувствием, то с пониманием.

Вспомним, формальными обвинителями Сократа выступило всего несколько человек, и обвинение худо-бедно, но было подверстано под тогдашнее афинское законодательство (например, обвинение в ереси). Однако на самом деле Сократ костью стоял в горле у всего города и судили его за неподсудное - дрянной характер.

В платоновской “Апологии Сократа” (сочинении, по мнению исследователей, наиболее точно передающим образ философа) сам Сократ изложил, по обыкновению своему многословно, личную позицию и мотивы общегородского раздражения на себя:”Итак, о мужи афиняне, следует защищаться и постараться в малое время опровергнуть клевету, которая уже много времени держится между вами... Только я думаю, что это трудно, и для меня вовсе не тайна, какое это предприятие..

Может быть, кто-нибудь из вас возразит:” Однако, Сократ, чем же ты занимаешься? Откуда на тебя эти клеветы?”...Слушайте же... Эту известность, о мужи афиняне, получил я не иным путем, как благодаря некой мудрости. Какая же это такая мудрость? Да уж, должно быть, человеческая мудрость. Этой мудростью я, пожалуй, в самом деле мудр...И вы не шумите, о мужи афиняне, даже если вам покажется, что я говорю несколько высокомерно; не свои слова я буду говорить, я сошлюсь на слова, для вас достоверные. Свидетелем моей мудрости, если только это мудрость, и того, в чем она состоит, я приведу вам бога, который в Дельфах. Ведь вы знаете Херефонта... Ну вот же, приехав однажды в Дельфы, дерзнул он обратиться к оракулу с таким вопросом. Я вам сказал не шумите, о мужи! Вот он и спросил, если кто-нибудь на свете мудрее меня, и Пифия ему ответила, что никого нет мудрее. И хоть сам он умер, но вот брат его засвидетельствует вам это.

Посмотрите теперь, зачем я это говорю; ведь мое намерение - обьяснить вам, откуда пошла клевета на меня. Услыхав это, стал я размышлять сам с собой таким образом: что бы такое бог хотел сказать и что он подразумевает? Потому что сам я, конечно, нимало не сознаю себя мудрым; что же это он хочет сказать, говоря, что я мудрее всех? Ведь не может же он лгать: не полагается ему это. Долго я недоумевал, что такое он хочет сказать; потом, собравшись с силами, прибегнул к такому решению вопроса: пошел я к одному из тех людей, которые слывут мудрыми, думая, что тут-то я скорее всего опровергну прорицание, обьявив оракулу, что вот этот, мол, мудрее меня, а ты меня назвал самым мудрым. Ну и когда я присмотрелся к этому человеку - называть его по имени нет никакой надобности, скажу только, что человек, глядя на которого я увидел то, что я увидел, был одним из государственных людей, о мужи афиняне, - так вот, когда я к нему присмотрелся (да побеседовал с ним), то мне показалось, что этот муж только кажется мудрым и многим другим и особенно самому себе, а чтобы в самом деле он был мудрым, этого нет; и я старался доказать ему. что он только считает себя мудрым, а на самом деле не мудр. От этого и сам он, и многие из присутствующих возненавидели меня... Оттуда я пошел к другому, из тех, которые кажутся мудрее, чем тот, и увидал то же самое; и с тех пор возненавидели меня и сам он, и многие другие.

Ну и после этого стал я уже ходить по порядку. Замечал я, что делаюсь ненавистным, огорчался этим и боялся этого, но в то же время мне казалось, что слова бога необходимо ставить выше всего. Итак, чтобы понять что означает изречение бога, мне казалось необходимым пойти ко всем, которые слывут знающими что-либо... После государственных людей ходил я к поэтам... Стыдно мне, о мужи, сказать вам правду, а все-таки следует сказать. Ну да, одним словом, чуть ли не все присутствовавшие лучше могли обьяснить то, что сделано этими поэтами, чем они сами... и в то же время я заметил, что вследствие своего поэтического дарования, они считали себя мудрейшими из людей и в остальных отношениях, чего на деле не было. Ушел я и оттуда, думая, что превосхожу их тем же самым, чем и государственных людей.

Под конец уже пошел я к ремесленникам...Но, о мужи афиняне, мне показалось, что они грешили тем же, чем и поэты...так что, возвращаясь к изречению, я спрашивал сам себя, что бы я для себя предпочел, оставаться мне так как есть, не будучи ни мудрым их мудростью, ни невежественным их невежеством, или, как они, быть и тем и другим. И я отвечал самому себе и оракулу, что для меня выгоднее оставаться как есть”.

Даже если не принимать во внимание, что здесь суть конфликта изложена устами самого обвиняемого, т.е. необьективно по определению, речь Сократа выглядит шокирующе. Не надо большого воображения, чтобы представить себе как все происходило на самом деле и в красках. К занятому человеку, и не последнему в своем деле, врывается оборванный, грязный старик, известный в городе бездельник и болтун (так Сократа характеризовала даже жена). И ворвавшись сообщает, что его покойному приятелю удалось добиться от дельфийского оракула ответа “нет” на вопрос: есть ли кто мудрее Сократа? С покойника спрос не велик, с оракула - тоже. Но проблема даже не в том, что сказал оракул, и даже не в том, что старик свято уверовал в это пророчество. А в том, что он со всей страстью и азартом взялся доказывать его справедливость. Проще говоря, доказывать афинянам, что все они за вычетом его одного - полные идиоты. Мало сказать, что подобного рода задачи ставятся не от большого ума (извинить Сократа здесь может только преклонный возраст), но прямо небезопасны в любом месте и в любое время.

Бить старика, к чести афинян, не решились даже ремесленники, и все оскорбленные сословия, договорившись, просто потащили Сократа в суд, надеясь его посредством утихомирить сидевшего у всех в печенках философа. Здесь-то и обнаружилась главная, роковая трудность. За злоязычие и дурной характер его судить было невозможно, а притянутые за уши по случаю статьи оказались “подрасстрельными”. Точнее, дело обстояло так, что у философа было достаточно средств и возможностей, чтобы избежать смерти, но Сократ не был бы “сократом”, если бы не довел процесс до того, до чего довел. Соблазн заявить себя фигурой общегородского масштаба оказался настолько силен, что Сократ просто не мог в этом случае не пуститься во все тяжкие своего порядка функций. И он пустился.

Будучи по своей 1-ой Воле человеком крайне самоуверенным. Сократ отказался от услуг адвоката, взялся защищать себя сам и, защищаясь, как видно из приведенного выше, уже на весь город во всеуслышание заявил то, что прежде высказывалось келейно: афиняне - болваны, он - один умный. При этом, 2-ая Логика философа, обретя столь роскошную трибуну, не могла отказать себе в удовольствии изьясняться о сем щекотливом предмете сколь возможно подробно и пространно. 3-ья Эмоция не только не украсила речь обвиняемого, но предельно иссушила ее и обеднила. Хотя, зная за собой эту слабость, Сократ предупреждал судей:”Вы не услышите речи разнаряженной, украшенной, как у этих людей (обвинителей -А.А.), изысканными выражениями, а услышите речь простую, состоящую из первых попавших слов,” - думаю, судьи вряд ли вняли данному предисловию. Наконец, природное бесстрашие 4-ой Физики вообще отодвинуло вопрос о жизни и смерти в конец заботящих философа проблем. Вопрос личного престижа (1-ая Воля) стоял для него несравненно выше вопроса физического существования(4-ая Физика). И надо отдать должное, Сократ добился своего: тело его преждевременно умерло, но имя стало бессмертным и сделалось почти синонимом того титула, которого философ тщетно домогался от своих сограждан - “мудрец”.

* * *

Не только именем Сократа славен данный психический тип.К “сократам” принадлежали: Кальвин, Бекет, Ньютон, Робеспьер, Карл XII Шведский, Беркли,Петр Чаадаев, Михаил Тухачевский, Хомейни, Тэтчер, Бродский. Политики среди “сократов”, в соответствии с их 1-ой Волей, преобладают, но если поставить в один ряд Сократа, Робеспьера и Бродского, то это станет наглядной иллюстрацией простого, но очень важного тезиса: психотип - не судьба, он - только характер. Робеспьер реализовывал в политике 1-ую Волю “сократа”, сам Сократ в философию - 2-ую Логику, Бродский в поэзии - 3-ью Эмоцию, а мог бы так и остаться на заводе токарем, реализовываясь по 4-ой Физике.

Биографии складываются не только из внутренней предрасположенности, но и из внешних обстоятельств. Робеспьер так бы остался провинциальным адвокатом, не начнись во Франции тогда революционное брожение. Для бедного плебея Сократа путь в политику был закрыт, а писать стихи в духе Бродского в тогдашней Греции мог только сумасшедший. Самому же Бродскому, еврею в стране государственного антисемитизма, вообще никакая карьера не светила, и лишь литературный труд позволял рассчитывать на сколько-нибудь достойное место в жизни.

Вместе с тем, психотип - это и судьба. Несмотря на разность профессий, и Сократ, и Робеспьер, и Бродский занимались самыми социально значимыми для их времени и места занятиями: философией в Греции Y века, политикой во Франции конца XYIII века, поэзией в России 60-ых годов. Сократ и Робеспьер были казнены, Бродский подвергся политической казни, и не последнюю роль в этом случае сыграли самоуверенность и бесстрашие (1-ая Воля + 4-ая Физика) всех троих. То есть, существуют биографические точки, где психотип, характер, сходятся с судьбой.

Для психологии важнее всего, что профессия, время, пространство, национальность в принципе не в состоянии погрести под собой психотипическую общность: систему ценностей, мироощущение, стиль, реакции и т.д. Например, во все времена и любой “сократ”, будучи поставленный перед выбором между сексом и разговором, непременно предпочтет последний, так как у него Физика 4-ая, а Логика 2-ая. И примеры из жизни трех названных “сократов” данный тезис очень хорошо подтверждают. Когда Алквиад, предмет вожделения обеих половин Афин, пытался известным образом расплатиться с Сократом за радость общения, философ сказал, что секс - вещь прекрасная, но разговор о нем еще лучше. Известно, сколько сил тратили самые прелестные из парижанок, чтобы соблазнить Робеспьера, однако все их усилия оказывались тщетными, и дело ограничивалось длинным назидательным монологом. Барышников рассказывал, что, посетив однажды Бродского, застал в его доме необычайной красоты девушку; Бродский же, нимало не обращая на нее внимания, схватил Барышникова и битых два часа выговаривал ему за какую-то неудачную телепостановку, о которой Барышников думать забыл. И надо было видеть, с каким выражением крайнего недоумения и даже испуга на лице рассказывал Барышников эту историю про чуждую для него “сократовскую” систему ценностей.

Уж коль представился случай поговорить о сексуальности “сократа”, то лучше не скрывать, что этот тип самый фригидный из всех тех типов, что по ленности, равнодушию или хладнокровию не спешат на ложе наслаждений. Мало того, что главные сексуальные функции: Эмоция и Физика - у “сократа” внизу. Они и стоят-то безлибиднее некуда: 3-ья Эмоция, 4-ая Физика. Если же припомнить, что сухость 3-ей Эмоции и лень 4-ой Физики перемножаются у “сократа” крайним индивидуализмом и отчужденностью 1-ой Воли, то добровольное девство даже таких видных мужчин, как Ньютон, Чаадаев и Карл XII, не покажется слишком удивительным.* * *

Из литературных персонажей, пожалуй, точнее всего тип “сократа” передает незабвенный Шерлок Холмс. По 1-ой Воле Холмс отчужденный внутренне одинокий, властный, самоуверенный человек, мышление его строго, стройно, а память необьятна по 2-ой Логике; он сух, ироничен, но по обыкновенной для 3-ей Эмоции раздвоенности его холодность сочетается с тайной влюбленностью в свою дилетантскую скрипочку; наконец, бесстрашие, равнодушие к бытовой и финансовой проблематике ясно указывают на 4-ую Физику этого персонажа. А совокупно они свидетельствуют о точности воспроизведения Конан Дойлем типа “сократа” и одновременно подтверждают слова писателя, что у Шерлока Холмса был реальный прототип.

Прозорлив Конан Дойль и в том, что сделал своего героя частным детективом, профессия такого рода, как и вообще работа в антикриминальной сфере дается “сократам” без труда. Что не мешает им быть вполне на месте в роли мошенников и карточных шулеров (3-ья Эмоция).

Однако самая большая удача ждет “сократа” в политике, сферы живущей на стыке между полицейскими и ворами. Имя и образ Маргарет Тэтчер еще свежи в памяти ее ныне здравствующих современников, поэтому представить себе занятого в политике “сократа” легко именно на ее примере. Биографы рассказывают о Тэтчер:”Она больше известна за свои мужские качества, такие ,как агрессивность и властность. А один из членов парламента, не принадлежавший к числу ее поклонников, заметил:” Она абсолютно бесстрашный политик.” И даже тогда, когда она шутила, а делала она это не чаще чем раз в год и только со своими близкими, ее юмор носил суровый характер...

Оценивая “абсолютистское мировоззрение” Тэтчер и ее намерения, как он выразился “изменить душу” народа, бывший член ее кабинета Биффен даже назвал ее “сталинисткой”...

Один из журналистов спросил Тэтчер почему от ее выступлений создается впечатление неприветливости и жесткости. Тэтчер ответила:” Я понимаю, почему некоторые могут так думать. Я стараюсь всегда сдерживать себя. Мои родители, которые оказали самое большое влияние на мое отношение к жизни, включая политику, учили мою сестру и меня быть сдержанными. Мне внушали, что я никогда не должна выходить из себя, во всяком случае на публике... Если я буду переживать по поводу того, что обо мне говорят или пишут, а я иногда переживаю это, то не думаю, что было бы правильно оплакивать свою судьбу публично.” А когда журналист намекнул, что о ней создается впечатление, как о бесчувственной женщине (“холодной рыбе”, сказал он), Тэтчер с раздражением заметила:” Я полагаю, что люди понимают разницу между сдержанностью и бесчувственностью”...

Успех ее речей зависел прежде всего от очень хорошего знания предмета. Ее выступления лишний раз доказывают правоту Цицерона (которого она изучала в Оксфорде), говорившего, что ораторское искусство немыслимо без владения в совершенстве предметом речи. В своих выступлениях и пресс-конференциях она обычно приводила большое количество цифр, цитат, высказываний, и все на память, редко заглядывая в бумаги. Она излагала свои мысли простым языком,следуя аристотелевскому принципу, что главным достоинством речи является ясность. Поэтому, чтобы сделать ее более доходчивой, она часто сравнивала дела государства с делами семьи, бюджет государства с личным бюджетом и т.д...

Сильны были ее полемические выступления. Сама она говорила о себе:” Мне нравится спорить”...

Один из наиболее опытных британских журналистов писал:” Брать у нее интервью - все равно что разговаривать с автоответчиком. Задаешь вопрос - получаешь ответ””...

Хотя в приведенных цитатах речь идет не о древнем греке, мужчине и философе, а о нашей современнице, англичанке и политике, стоит открыть “Апологию Сократа” и другие посвященные философу труды, как произойдет чудо узнавания, узнавания до мелочей, и как в комбинированной сьемке сквозь лицо Сократа проступит лицо Тэтчер и сквозь лицо Тэтчер - лицо Сократа.