Счастливая авторучка (сказка для мужчин среднего и пожилого возраста)
| Вид материала | Сказка |
- Ественной гиперплазии парауретральных желез, иными словами аденома предстательной железы,, 119.45kb.
- Предложения гражданского общества по совершенствованию системы медико-социальных услуг, 62.5kb.
- Государственное задание Государственное казенное специализированное стационарное учреждение, 294.2kb.
- Чистополе Республики Татарстан 27-28 апреля 2009 года на базе Республиканского реабилитационного, 85.12kb.
- Нина Михайловна Демурова Аннотация Удивительная сказка, 1343.24kb.
- Российская федерация федеральный закон о социальном обслуживании граждан пожилого возраста, 253.48kb.
- Статья Законодательство Российской Федерации о социальном обслуживании граждан пожилого, 254.24kb.
- Перечень гарантированных социальных услуг, предоставляемых гражданам пожилого возраста, 25.39kb.
- Особенности применения Системных Продуктов Здоровья витамакс для лиц пожилого и старческого, 51.53kb.
- Специфика в работе по организации и проведению социальных туров для лиц с ограниченной, 458.96kb.
СЧАСТЛИВАЯ АВТОРУЧКА
(сказка для мужчин среднего и пожилого возраста)
Что главное на защите диплома? Правильно – атмосфера, а она во многом зависит от расположения стола, за которым восседает комиссия. Поэтому всё утро у нас ушло на передвижение этого дубового мастодонта по свободному пространству учебной аудитории. Четырёхметровый гигант сопротивлялся, как мог. Но нас было двое, а он один. Секретаря комиссии Яну мы от переноски тяжестей, по понятным причинам, освободили.
После восемнадцатой остановки, внимательно оглядев аудиторию со всех точек и маршрутов движения, Михаил Антонович удовлетворённо произнёс:
- Ну вот, теперь даже президента приглашать не стыдно!
- Стелить? – тут же спросила Яна, потянувшись за привезённой из Москвы бархатной багровой скатертью с золотистыми кисточками.
- Да, – ответил ей Михаил Антонович и сразу повернулся в мою сторону, - Алексей Георгиевич, зовите Ольгу Сергеевну, а я пока стулья расставлю.
Когда я вернулся, он прижимал к уху мобильник:
- Спасибо, Светочка! Если что изменится, звякни старику, не сочти за труд!
Михаил Антонович отключил связь и радостно потёр руки.
- Он у министра. Передал, чтобы сами начинали.
Ну что ж, так даже лучше. Я стал раскладывать билеты, а Ольга Сергеевна, приоткрыв дверь, разрешила слушателям зайти. Они столпились у стола и начали выбирать карточки. Здесь всё стандартно, кто-то пытается схватить две-три, оставить нужную, а остальные потихоньку сбросить. Кто-то уже в очереди на запись норовит поменяться с соседом. Если это делается тихо и быстро, то мы «не замечаем». Если нагло и топорно – пресекаем на корню. Ну, это – как обычно.
К началу пришли не все. Чуть больше половины. Остальные позже подтянутся. Вчера вечером, после просмотра дипломных работ, мы установили очерёдность защиты. Первыми идут самые слабые, дальше те, кто посильнее, последними – лучшие из лучших. Это на случай, если председатель комиссии сможет оторваться от министерских обязанностей и посетить заключительную часть мероприятия. О том, что с утра его не будет, мы узнали накануне днём. Сегодня информация подтвердилась.
Теперь у народа есть час на подготовку к ответу. А пока они шевелят извилинами, скрипят перьями и шелестят шпаргалками, у меня есть время представить коллег и сказать пару слов о себе. Ольга Сергеевна Чернова – председатель областного общества «Знание». Она организовала эти курсы, собрала людей, заключила договор на обучение с ИПК1 нашей академии, предоставила помещение для занятий. Михаил Антонович Стружкин – наш завкафедрой оценки и аудита, заместитель председателя комиссии. Сам председатель, проректор Академии Строительства, как вы уже поняли, отсутствует. И наконец, единственный рядовой член комиссии - Малов Алексей Георгиевич, по прозвищу «Малёк», так меня между собой зовут наши слушатели. Я вёл у них три курса из пяти, на мне были консультации по экзаменационным вопросам. И на предзащиту дипломов выезжал тоже я. Так что это моя родная группа, мною взращённая и выученная, но формально мой статус в иерархии – минимальный. Приглашённый преподаватель-почасовик.
Задумавшись, я не заметил, что верчу в руках чью-то очень симпатичную авторучку. Как она у меня оказалась, совершенно не представляю! Наверное, кто-то из коллег выложил на стол, а я за размышлениями чисто механически в неё вцепился. Сработал хватательный рефлекс. И неудивительно! Ручка просто великолепная! Сияющий бриллиантово-голубой корпус. Элегантное закрытое перо, сверкнувшее чистым золотом, стоило мне снять мерцающий матовой позолотой колпачок. «Стильная вещь! – подумал я, - такая не меньше двухсот долларов стоит. Интересно, чья?».
- Какая у Вас ручка красивая, Алексей Георгиевич! – послышался справа негромкий голос Стружкина, - можно посмотреть?
«Э-э-эх, если бы и вправду она была моей!» – подумал я, а вслух сказал:
- Она здесь на столе лежала, я думал - Ваша!
- Что Вы? У меня сроду такой не было! Может, Ольга Сергеевна забыла?
Михаил Антонович взял у меня ручку и показал сидящим справа дамам. Но те только головами покачали, и ручка вернулась ко мне. Нужно, конечно, ещё и слушателей опросить, но я решил пока не отвлекать их от подготовки к экзамену. Просто выложил авторучку перед собой на стол и начал водить по ней пальцем. Постепенно я вернулся к своим размышлениям.
Если хорошо подумать, то вся российская система платного послевузовского образования функционирует во многом благодаря нам, почасовикам-попрыгунчикам, перескакивающим из одной конторы в другую иногда по нескольку раз в неделю. Большинство – узкие специалисты, которые читают свой предмет во множестве платных академий, университетов и ИПК столицы. Меньшинство, те, кто может одинаково хорошо осветить любую тему двухнедельного курса, работают на выезде, обслуживая иногородние заказы на обучение. Очень редко встречаются универсалы, которые одинаково хорошо могут рассказать любой курс в рамках своей специальности – я один из них. Нас, универсалов, недолюбливают деканы и методисты, поскольку мы слишком заносчивы и независимы. Нас ненавидят коллеги, ведь мы можем в любой момент заменить каждого из них. И сейчас мы медленно движемся к вымиранию.
Почему? Из-за смены стимулов и приоритетов в образовании. В середине девяностых, когда я впервые попал в эту систему, все курсы были добровольными. Слушатели шли на них за полезными знаниями. Главной фигурой тогда был лектор. Если он мог увлекательно рассказать о том, что интересует людей больше всего, они хвалили его в компании коллег, и финансовые струйки, текущие к кассе, становились шире и полноводнее. А с ними – и заработки работников, и прибыль организаторов. Сейчас всё больше курсов-обязаловок. Не получил корочки – не имеешь право трудиться по специальности. И главным становится организатор, штампующий вожделенные бумажки. А лекции можно спустя рукава читать, или не читать вовсе. Но бывают и исключения. Они-то меня и кормят. Пока.
***
- Ну что, час прошёл, даже немного больше, - сказал Михаил Антонович, - начинаем!
Вообще-то, по правилам, защита дипломов и сдача госов2 должны быть разнесены во времени, но на выезде, где соблюдение правил сильно удорожает процесс, этим часто пренебрегают.
Так что у нас вначале человек отвечает на основные вопросы экзамена, потом делает краткий доклад о дипломной работе, в конце - дополнительные вопросы. Затем: «Спасибо, Вы свободны. Следующий». Первые пять человек говорили коряво, путались в падежах и наречиях, но отвечали довольно уверенно, и Михаил Антонович удовлетворённо ставил четвёрки в черновом списке.
Я переживал за шестого. Он прибыл в группу уже на пятый курс, с довольно неплохим и, что важно, самостоятельно написанным дипломом. Но теорию знал слабо, и только настоятельные просьбы Ольги Сергеевны заставили меня допустить его к защите. Плюс к этому парень вытянул один из самых сложных билетов и ничего не предпринял, чтобы его по-тихому сменить. Ну, классический лопух, чтоб его…
- Вопрос билета: «Особенности рыночной оценки инвестиционных проектов» - начал он и остановился в нерешительности, положив на стол пустой лист бумаги.
Я сжал в кулаке авторучку и подумал: «ну вспомни, что я говорил на консультации!».
- При расчёте рыночной стоимости инвестпроектов чаще всего производится расчёт двух основных характеристик: чистой текущей стоимости и внутренней нормы рентабельности. – Внезапно начал он, водя взглядом по пустому листку. – Все виды доходов и расходов за время осуществления проекта, включая реверсию, приводятся к их текущей стоимости по ставке дисконта, равной норме дохода на инвестиции. Из полученной величины вычитается сумма первоначальных вложений в проект…
Он продолжал водить взглядом по белой бумаге, буква в букву цитируя мои слова недельной давности, и тут я понял, что, кроме протокольной точности, сразу задело меня в этом ответе – на консультации парня не было!
- Достаточно. – Прозвучал в правом ухе голос завкафедрой. – Вижу, что тему вы знаете. Переходите к диплому.
Это была первая пятёрка за день. И больше всего, казалось, ей удивился сам слушатель. Во всяком случае, дверь аудитории открыть он смог только с третьей попытки.
Какие же они все сегодня смирные, робкие и нерешительные! А посмотрели бы вы на этих тихонь четыре месяца назад! Тогда меня встретили извергающиеся вулканы эмоций, ураганы возмущённых воплей и водопады бушующих страстей. Я ведь попал в их группу только потому, что после первых двух курсов слушатели объявили академии бойкот, требуя вернуть деньги за обучение, и нужно было срочно спасать ситуацию. Когда я, перекрывая непрерывный гул голосов, начал лекцию с заявления, что прошу у них только два часа, а после этого всем, желающим прервать обучение, деньги мы возвратим сразу и в полном объёме, Ольга Сергеевна чуть в обморок не грохнулась.
Но шум слегка ослаб. Что мне и требовалось. Через два часа они, раскрыв рты как новорождённые воробушки, слушали рассказ о классификации объектов недвижимости на примере земельных участков, коттеджей, особняков и резиденций в районе Рублёво-Успенского шоссе. Дачи Ельцина, Горбачёва, Хрущева, Горького, Березовского и прочих знаменитостей прекрасно иллюстрировали верхние сегменты рынка. Прерываться никто не хотел, и решение вопроса о возврате денег отложили до вечера.
Но Ольга Сергеевна, сидевшая позади слушателей, продолжала напряженно смотреть в пол. Её можно было понять. Да и мне расслабляться не стоило. Удержать требовалось не большую часть, а практически всех слушателей. Уход трёх человек делал группу убыточной для принимающей стороны. Мужчин я логикой приманил, но женщины – они такие напредсказуемые! Так что сражение за аудиторию ещё не закончилось.
Предчувствия не обманули. Стоило мне завершить лекцию стандартной фразой: « .... если у кого есть вопросы, готов на них ответить», с первой парты пришло уточнение: «А на какие вопросы?». «На любые!» – без паузы говорю я. «Ваше семейное положение?». Следует заметить, что фразу эту произнесла молодая, стройная, фигуристая брюнетка из тех, что управляют толпой поклонников едва заметными движениями ресниц и легким покачиванием бедер вызывают эпидемии мужских инфарктов.
Я понял: это он - последний бой за аудиторию. «Увы, - отвечаю, наступив на горло своей мужской сущности, - девушка, я безнадежно женат».
В глазах у юной чертовки мечутся веселые искорки. Не беда, мол, что не удалось смутить этого старого козла – в арсенале есть вопросы позабористей. «А какие женщины Вам нравятся?». И длинные смоляные реснички моргнули, царапнув мою душу на весьма ощутимой глубине. «Понимаете ли, девушка, - произношу я, слегка растягивая фразу, чтобы подчеркнуть важность момента, - это трагедия всей моей жизни, ... у меня нетипичная сексуальная ориентация».
Аудитория в шоке. У женщины на последней парте глаза становятся круглыми, как линзы очков. «Ой, мамочки» - произносит она непроизвольно. «Нет, - поясняю я, обращаясь к ней, поскольку у брюнетки явно отнялся язык, - то о чем Вы подумали, называется нетрадиционной ориентацией, а нетипичная, это когда мужчине нравятся умные женщины, - делаю небольшую паузу, - такие, как в этой аудитории!». Стоит ли уточнять, что все деньги остались в кассе. А как же иначе? Ведь о том, какая она УМНИЦА мечтает услышать любая красивая женщина! Кстати, эта эффектная брюнетка оказалась толковой ученицей. Она сегодня в самом конце списка.
По мере того, как росло качество пятёрок, Михаил Антонович всё больше оживлялся. Чувствовалось, что общий уровень группы ему нравится. А когда закрылась дверь за последней слушательницей, тайком от остальных членов комиссии пославшей мне из коридора воздушный поцелуй, завкафедрой удовлетворённо произнёс:
- А теперь мне уже жаль, что Паюсов не приехал. Заключительная пятёрка дипломников была великолепна. У нас в Москве таких по двое на курс – максимум. Да и вся группа в целом очень сильная. Спасибо, Алексей Георгиевич, порадовали!
- Ольгу Сергеевну благодарите! Поиск и подборка кадров – её заслуга. А моей вины в том, что они в Иваново такие умные, нет ни малейшей! – отшутился я.
Пока Яна проставляла оценки в заранее проштампованные и подписанные бланки документов, я вышел из аудитории и собрал слушателей.
- Через полчаса – торжественное вручение дипломов, оценки в этом списке, - я потряс над головой листком, - он будет у старосты, можете ознакомиться. Но есть ещё один вопрос: после начала экзамена я обнаружил на столе авторучку. Посмотрите, может кто-то из вас её потерял?
Все отрицательно покачали головами. Прямо мистика какая-то! Вернувшись в аудиторию, я внимательно осмотрел находку. На корпусе - никаких опознавательных знаков. Отсутствовал даже логотип фирмы-изготовителя. А это уже – полный сюрр! Не может такая вещь быть кустарной! Я заглянул внутрь колпачка. Полированная поверхность белого металла. Цвет средний между дюралем и нержавейкой. Отвинтил заднюю крышку корпуса. Заправочный механизм поршневой, для набора чернил из флакона. Резервуар заполнен примерно до половины. На его матовом металлическом корпусе шесть значков, напоминающих каллиграфические буквы «Ж Z Ж Ж Z Ж». И всё.
Я собрал ручку, надел колпачок. Ну что ж, если никто не сознаётся, пусть побудет моей. Чтобы не потерять, я положил её в застёгивающийся на пуговицу карман рубашки. И тут же забыл, потому что началась процедура вручения дипломов, потом - банкет, на котором мне нужно было, во-первых, никого не обидеть и, во-вторых, ни грамма не выпить. А совместить это посложней, чем проскочить между Сциллой и Харибдой.
Почему не выпить? Так мне ж ещё сегодня вечером от Иваново до Москвы на машине ехать. Ночью нужно дома быть. Работаю-то я не только лектором. Послезавтра утром заказчику готовый отчёт отвозить, а его ещё дописать, проверить и вычитать надо.
***
Через два часа, когда банкет плавно перешёл в обычное застолье, я попрощался и уехал. До Владимира домчался без проблем, а дальше началось веселье: под каждым кустом «операторы машинного доения» - только успевай от них за иномарками прятаться. Оно и понятно. Вечер, солнце прямо в глаза, стекла бликуют, обочину почти не видно – самое время «вечерней дойки». И откуда у них столько радаров?
Вскоре я нагнал длинную кавалькаду легковых машин и пристроился за ними. У каждого следующего выездного поста тормозили первого в колонне, остальные проскакивали. Потом тот, кого «выдоили», догонял группу и пристраивался в хвост. Так что до середины дороги за меня платили коллеги. Потом наступила и моя очередь - жезл стража порядка решительно указал на обочину. Первая часть фразы ГАИшника утонула в грохоте пролетающих мимо машин:
- … сержант Бабушкин, нарушаете скоростной режим, 96 километров в населённом пункте.
Он развернул в мою сторону экран радара. Я глянул для порядка и остолбенел. Когда заметил «засаду», скорость была действительно под сотню, но на экране сейчас горели совершенно безобидные «56». Чудеса, да и только!
- Извините, - отвечаю я, ещё не веря своему счастью, - но 56 километров – не нарушение.
ГАИшник повернул радар экраном к себе.
- Не может быть! Он же 96 показывал!
Я пожал плечами. Это - его проблемы. Если прибор сломался, я неподсуден при любой скорости.
- Проезжайте! – козырнул мне огорчённый сержант.
И я двинулся дальше. Довольно скоро на небо наползла туча, солнце перестало слепить глаза, и ГАИшники свернули посты. Зато почти сразу же пошёл дождь, и лобовое стекло стало залепляться мелкими брызгами грязи, летящей из-под колес попутных и встречных машин. Сгущались сумерки. Да ещё, как назло, через дорогу дружными рядами потянулись жизнерадостные «пешеползы», успевшие отметить субботний день в гостях и спешащие продолжить празднование в домашних условиях. Такую мелочь, как легковая машина, многие из них увидеть были уже не в состоянии, сколько ни сверкай фарами.
Некоторые преодолевали дорожное полотно в два-три приема, отдыхая в промежутках между периодами активности на островках безопасности или там, где они сами себе эти островки назначили. На тех, кто лежал на обочине, мужественно преодолев дорожное полотно, я смотрел со смешанным чувством симпатии за то, что убрались с дороги, и искреннего восхищения: ведь смогли же.
По мере продвижения к Москве трасса становилась все более освещенной и все менее замусоренной неподвижными и зигзагодвижущимися телами сограждан. Бросив беглый взгляд на приборную панель, я заметил, что горючее на исходе. Пришлось завернуть на заправку.
Касса, как сейчас модно, оказалась совмещена с минимаркетом. Купил я в нем пачку чипсов, попросил заправить на 500 рублей 92-го и направился к машине. По дороге выяснилось, что на чипсах меня обсчитали на 2 рубля – сумма не настолько большая, чтобы скандалить, но вполне достаточная, чтобы обидеться.
«Чтоб вы, козлы, - думаю, - хоть раз в мою пользу ошиблись! Да посильнее». И с удивлением вижу, что колонка заливает бензин до полного бака. А деньги на счётчике вообще не щелкают. Наверное, прибор у них сломался. Если бы не чипсы, пошёл бы доплачивать, а так – закрутил пробку и спокойно поехал дальше.
«Эх, - размечтался я, - все бы проблемы так легко решались: с работой, например… ». И тут в кармане звонит телефон. Паркуюсь к обочине.
- Алло!
- Здравствуйте, Алексей Георгиевич! Это Вас Павел Ухов беспокоит. Ваш слушатель 2000 года выпуска. Вы лекции в Плехановке ещё читаете?
- Да, почитываю помаленьку, а что?
- У нас начальство велело семинар организовать по оценке бизнеса, начало в среду. Договорились с Казаряном из финансовой академии, а сегодня он позвонил и сказал, что гриппует. Лежит пластом. И вряд ли оклемается. Вы не могли бы его заменить?
- А чего платите?
- Две тысячи рублей чистыми.
- Это - за сколько?
- За учебный час, 45 минут.
Расценки впятеро больше, чем в Иваново. Однако!
- А как контора называется, в которой читать?
- Ой, а я Вам ещё не говорил? Я теперь в Центробанке работаю.
- Хорошо, условия меня устраивают. Но я в Москве только к ночи буду. Сегодня защита дипломов на выезде. Программу семинара мне на электронку пришлите, адрес тот же, что и раньше. Там изменения можно какие-нибудь сделать? Или уже всё жестко зафиксировано?
- Нет, программу мне нужно у начальства в понедельник утвердить. В 11 часов. Кое-что по-мелочи поменять ещё можно. Я сейчас вышлю.
- Хорошо, тогда - согласен. До понедельника.
Как только убрал мобильник, в окно постучали. Я открыл пассажирскую дверь.
- Извините, Вы меня до соседней деревни не подвезёте? Здесь двенадцать километров.
Мужчина лет пятидесяти. Невысокий и довольно щуплый на вид. Чёрные короткие волосы, чуть тронутые сединой. В бежевом плаще и шляпе, с коричневым дипломатом в руках. А, ладно! Ржавая восьмёрка ценности не представляет, да и сам я на Рокфеллера не похож, чтоб ограбления бояться. Подвезу человека.
- Садитесь.
Он устроился, захлопнул дверь, и мы тронулись. До следующей деревни доехали меньше, чем за десять минут.
- Где? - Спросил я.
- Вот здесь, у магазина. Сколько с меня?
- Да нисколько. В местах, откуда я родом, за деньги возить не принято. Спасибо скажете, и в расчёте.
- Спасибо, - говорит он серьёзно, - вот только у меня к Вам ещё одно дело. Приборчик нужно вернуть. Небольшой такой. Выглядит, как авторучка. Вы его сегодня в Иваново нашли. Метка у него под крышкой есть, я сейчас её нарисую.
Он достает блокнот и пишет карандашом «Ж Z Ж Ж Z Ж». У меня всё внутри холодеет. Мужика я до сегодняшнего дня не видел. Это точно. Память у меня на лица хорошая. Ручка - его, к гадалке не ходи. Но как он её нашёл? Пока эти мысли ворочались в моей голове, пассажир терпеливо смотрел в окно.
- Да, сейчас, - пробормотал я, наконец, доставая ручку из кармана рубашки, - но хотелось бы знать, что это за прибор? И как Вы меня нашли?
- Прибор этот служит для исполнения желаний. – Ответил он, цепляя держатель ручки к шейной золотой цепи. – А нашёл я Вас очень просто, по излучению. Он фонит сильно, когда работает. И его положение в это время легко отследить.
- Так что же, всё это: ответ на экзамене, радар у ГАИшника, бензин на заправке, лекции в ЦБ – действие Вашей «волшебной палочки»? И что теперь будет со всеми этими чудесами?
- Вы мне добровольно прибор отдали, поэтому все исполненные желания так и останутся. С лекциями в ЦБ – не так просто. Хотя, тоже не безнадёжно. Гарантировать их не могу, но шанс остаётся. Небольшой. Воспользуетесь им – Ваше счастье. А на нет, как говорится, и суда нет. Прощайте.
- И почему Вы мне это всё рассказали?
- Ну, Вы же задали вопрос, помните? Значит, узнать хотели. А пока прибор контактировал с телом, желания исполнялись.
Мужчина растворился в воздухе. Исчез прямо из машины. А я продолжал тупо разглядывать приборную доску. Как – контактировал с телом? Когда я с ГАИшником общался, ручка в кармане лежала, да и после этого тоже. Я ощупал изнутри карман рубашки. Дырка. Просунул палец и коснулся тела. Всё сходится!
***
Добравшись до дома, я заглянул в почту. Письмо с программой семинара уже пришло. Посмотрим! Ага, так я и думал. Изменить нужно совсем немного. Если утвердят мою редакцию, то – действительно, не всё потеряно. Я внёс коррективы и отослал программу обратно.
В понедельник, когда заказчик просматривал отчёт, мне позвонил Ухов. Сказал, что начальство всё утвердило. А во вторник, он же расстроенным голосом сообщил, что Казарян выздоровел, и будет читать курс сам.
- А он изменения в программе видел? Вы ему намекните, что слушатели сильно заинтересовались практическими занятиями с учебными отчётами и особенно примерами оценки на базе отчётов реальных.