Составитель: Бабанский Дмитрий 7 499 270 29 52
| Вид материала | Обзор |
- Составитель: Бабанский Дмитрий 7 499 270, 2881.78kb.
- Составитель: Бабанский Дмитрий 7 499 270, 2102.04kb.
- Составитель: Бабанский Дмитрий 7 499 270, 2070.56kb.
- Составитель: Бабанский Дмитрий 7 499 270, 1957.93kb.
- Составитель: Бабанский Дмитрий 7 499 270, 1367.74kb.
- Составитель: Бабанский Дмитрий 7 499 270, 3086.27kb.
- Составитель: Бабанский Дмитрий 7 499 270, 2182.15kb.
- Составитель: Бабанский Дмитрий 7 499 270, 1601.55kb.
- Составитель: Бабанский Дмитрий 7 499 270, 4120.3kb.
- Составитель: Бабанский Дмитрий 7 499 270, 1101.27kb.
Экономисты, предприниматели, аналитики и представители госструктур Татарстана дискутируют о причинах медленного развития инновационного производства
Государство не может «бесконечно» наращивать финансирование сферы инноваций за свой счет, считает вице-премьер РФ Сергей Иванов. Об этом он заявил на ежегодном форуме крупного бизнеса «Эксперт-400», прошедшем 5 октября в Москве. По мнению вице-премьера, большую часть инвестиций в инновационные проекты должны взять на себя частные компании. Господин Иванов сообщил, что в 2010 году на инновации правительство России потратило 477 млрд руб., в текущем году на эти цели выделено уже 742 млрд руб. В начале сентября правительство одобрило стратегию инновационного развития России до 2020 года, бюджет которой составляет 15,7 трлн руб. Эти деньги пойдут на то, чтобы экономика страны вышла в мировые лидеры по оказанию высокотехнологичных и интеллектуальных услуг по 507 позициям. К 2020 году доля высокотехнологичного сектора в ВВП должна увеличиться в 1,5 раза (до 18%), доля инновационной продукции в выпуске промышленности — в 5-6 раз, доля инновационно активных предприятий — в 4-5 раз (до 50%).
«Считаю, мы подошли к своеобразному Рубикону, перейдя который, именно частный бизнес должен стать локомотивом массовой инновационной активности», — отметил господин Иванов. Он полагает, что выполнение этой задачи является целевым ориентиром развития российской экономики в ближайшие несколько лет. По его словам, инвестиции в новые разработки связаны с большими рисками, но сегодня даже золото и швейцарский франк уже нельзя отнести к «железобетонным активам».
Пока же, как констатируют эксперты, крупным российским предприятиям неинтересны инновационные проекты. Представители крупного бизнеса не доверяют инноваторам, не хотят использовать непротестированные продукты, делая выбор в пользу более надежных западных технологий.
1. Почему, на ваш взгляд, российский бизнес неохотно вкладывается в инновации?
2. Что необходимо предпринять, чтобы российским предприятиям стали интересны инновационные проекты?
Татьяна Кузнецова
директор центра научной, инновационной и информационной политики НИУ «Высшая школа экономики»
1. Этот вопрос можно разбить на несколько частей. Во-первых, российский бизнес неохотно вкладывается в инновации из-за того, что у него нет стимула это делать. Фирм, которые сумели закрепиться на глобальном рынке, очень мало, но они инновациями как раз занимаются, так как вынуждены действовать в конкурентной среде. Для всех остальных инновационная деятельность неприоритетна, поскольку внутри страны они «живут» в неконкурентных условиях (вернее, при доминировании нерыночных факторов конкуренции — административные барьеры, коррупция, низкая стоимость рабочей силы, наличие ресурсной ренты и др.).
Во-вторых, большинство компаний, которые все-таки тратят деньги на инновации, делают это в основном только в форме закупки новых машин и оборудования. Модель простых заимствований проста, понятна и относительно недорога, однако имеет очевидные недостатки.
В-третьих, российские компании закупают в основном зарубежное оборудование (почему — отдельный разговор), что не позволяет восстановить в нужном объеме и поддерживать производственно-технологические связи внутри страны, формировать эффективные и конкурентные взаимодействия между потребителями и поставщиками продукции и технологий.
В-четвертых, в России бизнес плохо контактирует с национальной наукой (причины здесь также не обсуждаем), что делает фактически невозможным появление действительно радикальных новшеств, позволяющих формировать новые рынки внутри страны и за рубежом.
Хотелось бы также прокомментировать цифры, озвученные вице-премьером. В России государство достаточно много средств тратит на науку (в абсолютном выражении по этому показателю фактически Россия отстает только от США, правда, намного, а также от Японии и Германии). По общим затратам на инновации (государственным и негосударственным) она уже давно входит в десятку мировых лидеров. По доле затрат на науку в ВВП Россия уже во втором десятке. Что касается инноваций, то здесь точные цифры назвать сложно. К инновационным, как правило, относится очень широкий спектр расходов, в том числе связанных с инновациями очень опосредованно (или не связанных с ними вообще). Можно оценить размер государственного инновационного «пирога», который достается собственно промышленным предприятиям: это всего чуть более 3% от 359 млрд руб., которые они тратят на технологические новшества (данные за 2009 г.). Причем в России только 1% предприятий получают финансирование на инновационные цели из бюджетных средств (в Финляндии — 16%).
Не буду оспаривать тезис вице-премьера «о невозможности постоянно наращивать финансирование инновационной сферы (он абсолютно верен в части необходимости повышения эффективности расходов государства, более активного вовлечения частного бизнеса в инвестирование в инновации), но говорить о каком-то беспрецедентном наращивании, на мой взгляд, преждевременно.
2. Российским предприятиям будет интересно участвовать в инновационных проектах только в условиях создания благоприятной среды и распространения инновационного мировоззрения во всех слоях общества (включая бизнес). Именно эти вопросы активно обсуждались в экспертной группе «От стимулирования инноваций к росту на их основе», которая была создана в начале 2011 г. по решению председателя правительства РФ для подготовки предложений по актуальным проблемам социально-экономического развития страны (всего была создана 21 группа из представителей ведущих научных организаций, вузов, бизнеса, институтов развития, зарубежных экспертов и др.).
Никакие меры собственно инновационной политики не позволят радикально изменить ситуацию (в России только 10% предприятий, занимающихся всеми видами инноваций, — технологическими, организационными, маркетинговыми, а, например, в Германии — почти 80%). Должны быть созданы базовые условия для повышения инновационной активности («нормальная» конкуренция, формирование цивилизованного рынка прав на объекты интеллектуальной собственности, обеспечение ее защиты, отсутствие административных барьеров и коррупции, предсказуемость управленческих решений верхнего уровня и т.д.). Без этого инновационные инициативы будут иметь лишь ограниченное действие, не смогут обеспечить масштабные и устойчивые позитивные изменения в структуре и темпах экономического роста.
Константин Карабанов
MBA, управляющий партнер Filter Investment Consulting (Москва), к.э.н.
1. Я бы разделил вопрос на две части: почему большие компании не хотят вкладываться в инновации и почему малые и средние предприятия (МСП) этого не делают? На мой взгляд, менеджерам, принимающим решения в больших частных компаниях или государственных корпорациях, мешает отсутствие мотивации. Их зарплата и бонусы впрямую от внедрения инноваций не зависят, зато проблем могут принести много. А если уж решать, то в пользу солидного контракта с крупной европейской или американской компанией, желательно, готовой поделиться. Административный ресурс может помочь — я имею в виду понукание сверху и принуждение разрабатывать программы внедрения инноваций для утверждения в правительстве. Но без целевого финансового обеспечения это будет иметь лишь краткосрочный эффект.
Что же касается МСП, то здесь сошлюсь на слова одного знакомого инноватора. Он говорит, рынок прорывных технологий в России маленький, доли процента от мирового, много не заработаешь, защита интеллектуальной собственности слабая, бизнес-климат — сами знаете какой, госконтракта без отката не получишь... Дальше продолжать?
2. Вероятно, решение лежит в плоскости комплекса мер как добровольно-принудительного, так и финансового характера. Проще говоря, выделить государственные средства крупным компаниям и корпорациям на прямую закупку инновационных решений у отечественных МСП и заинтересовать и тех и других рублем в их эффективном применении. Коррупции, конечно, не избежать, но зато будет создан какой-никакой, а рынок. Кроме того, нужно решать вышеуказанные проблемы интеллектуальной собственности, бизнес-климата и т.д.
Василий Маньковский
председатель совета директоров ГК «КОМ»
1. Неприлично отвечать вопросом на вопрос, но приходится: а если бы у вас было «сало в шоколаде», вы бы вкладывались? Сегодня деньги есть в основном у тех, кто удачно участвовал в приватизации природных богатств России. У них и так все хорошо, зачем им лишняя головная боль? Чтобы поставить на производство новое машиностроительное изделие, нужно потратить значительные средства на исследования, ОКР, изготовление и испытание опытных образцов, на строительство, отвечающее современным требованиям производственных мощностей. В конце концов, нужны в большом количестве высокопрофессиональные кадры — управленцы, ИТР и рабочие.
Согласитесь, это очень сложный процесс, мы им занимаемся 21 год и больших успехов не достигли. Причина — приоритеты государственного строительства расставлены так, что преимущество отдано простым решениям, приводящим к быстрым положительным результатам. Осуждать кого-то за это язык не поворачивается, здесь полностью реализуется принцип, заложенный в человека природой и объясняющийся поговоркой «Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше». Сегодня выгоднее купить за рубежом те же компоненты, чем создавать и производить собственные. В этом случае и головной боли меньше, и прибыль больше (оборот вложенных средств короче).
2. Вопрос настолько глобальный, что с точки зрения отдельного предпринимателя ответ на него всегда будет неполным, не всех удовлетворяющим. Мне хотелось бы, чтобы наши проблемы были не только нашими, но и проблемами властей. В последние несколько лет начали говорить о необходимости снижения зависимости от экспорта природных ресурсов и расширении отечественного производства продуктов глубокого передела, другими словами, с большой долей добавленной стоимости. При импорте эта самая «большая доля добавленной стоимости» остается за рубежом.
Отдельно взятому предпринимателю нужно получить максимально возможную прибыль с меньшими затратами и в короткие сроки. Ему нет дела до «большой доли добавленной стоимости», эта ДОЛЯ нужна государству, потому что она принесет в казну налоги, создаст рабочие места, позволит занять население высококвалифицированным трудом, что в свою очередь позволит занятому населению получать высокую заработную плату и расти профессионально. Все это, по моему глубокому убеждению, является национальным достоянием, но вот почему этой проблеме уделяется столь мизерное внимание, я не знаю.
Я так и не ответил на вопрос, но надеюсь, что направление, в котором нужно искать ответ на этот вопрос, обозначил правильно. Да, да, вы правильно поняли — без государственной воли найти ответ на этот вопрос невозможно.
Анна Кузьмина
аналитик Компании экспертного консультирования «НЕОКОН»
1. Вопрос не в том, почему российский бизнес неохотно вкладывается в инновации, а в том, как могут прижиться в России те проекты, которые придумываются российскими изобретателями.
Уже много лет наука и технологии развиваются в очень узких рамках, заданной еще в 19-м веке Томасом Эдисоном модели научно-технического предпринимательства. Эдисон работал по принципу: «Если хотите придумать отличные идеи, знайте — лучшие из них можно позаимствовать». Эта модель предполагает не столько совершение какого-то нового открытия, сколько компиляцию и доработку уже существующих открытий. И главное — доведение их до того уровня, когда они смогут производиться потоково и их производство сможет приносить прибыль. То есть важно, чтобы новый продукт встраивался в современную ему производственную цепочку. Только в этом случае затраты на его производство покроются доходами от его продажи.
Самым ярким последователем Эдисона стал Стив Джобс, который так же в свое время смог удачно встроить изобретение, уже существовавшее много десятилетий, в производственную цепочку и, усовершенствовав его, сделать востребованным практически для любого класса потребителей.
Данная модель научно-технического прогресса полностью соответствует и сегодняшнему устройству функционирования мировой экономики в целом, и предприятий в частности. Руководители предприятий привыкли, что все бизнес-идеи уже давно придуманы до них и, для того чтобы развить свое дело, достаточно только определить, как такие идеи использовать с максимальной выгодой для себя. Придумывать что-то новое при таком восприятии кажется бессмысленным риском, равно как кажется риском и использовать какие-то новые разработки. Кроме того, в кругу российских изобретателей существует одна особенность — отечественные Кулибины зачастую придумывают вещи, которые нельзя поставить в массовое производство, а значит, и нельзя на них заработать.
Единственный выход для производства таких совершенно новых вещей — разработка специально под них новой производственной цепочки. Но это требует огромных вложений и времени. При этом неизвестно, окупится ли такое производство и будет ли жив инвестор, когда это произойдет. Слишком высока неопределенность, шансы на то, что идея может принести результат, — 50:50 (правда, в случае если она действительно сработает, прибыли могут быть огромны, так как продукт будет уникален).
Поэтому ни одному крупному современному инвестору, который уже зарабатывает на испытанных проектах, невыгодно вкладываться в принципиально новые идеи.
2. Выйти из такой ситуации можно тремя способами. Во-первых, вкладывать огромные суммы в совершение полного перехода на новую систему производства, подогнанную под новые разработки. Но сделать это практически нереально, таких сумм нет не то, что в государственном бюджете, но даже у всех потенциальных российских инвесторов вместе взятых.
Во-вторых, воспитать в России новый класс ученых-предпринимателей, который будут не просто придумывать новые продукты, но и понимать, какое место эти продукты могут занять в современном обществе, какой рынок для них может быть подходящим и как встроить их производство в современную производственную цепочку. То есть ученых надо научить не просто придумывать изобретение, но и внедрять его в современные реалии.
В-третьих, создать класс инвесторов, которые будут практиковаться именно на новых высокорисковых вложениях в новейшие разработки, скупать новые идеи и доводить их до реального производства.
В осуществлении любого из этих направлений первоочередную роль играет государство. И главное, что оно должно сделать, это создать условия, задать четкие механизмы, при которых выполнение этих направлений будет возможно.
Наталья Таркаева
помощник министра экономики РТ
1. Причин на самом деле много. Но главная, как мне кажется, заключается в отсутствии спроса на инновационную продукцию. Внедрение новых технологий в развитие экономики — единственный способ получить монопольную прибыль, кроме того, при развитой конкуренции — только за счет внедрения новых технологий материалов и проч. Можно сокращать себестоимость или придавать улучшенные свойства производимому продукту. По сути, это обязательное условие конкурентной борьбы. Основными заказчиками инновационных исследований и разработок должен быть крупный бизнес, однако в нашей стране крупные компании, увы, не рыночные, на их прибыль влияют иные, чаще политические факторы.
Кендрик Уайт
генеральный директор консалтинговой компании «Марчмонт капитал партнерс»
1. В течение многих веков Россия была сырьевой экономикой. На основе этой модели у российских бизнес-структур сформировался экономический менталитет, своеобразная философия «коротких денег»: быстро заработать и отвалить с прибылью. Это менталитет быстрых сделок: купить по одной цене, а потом поскорее сбыть это втридорога. Такие подходы в корне противоречат сути инновационной экономики, предполагающей построение долгосрочных основ и инвестиционных стратегий.
Таким образом, если вы ведете бизнес в стране, где сегодня экономика цветет, а завтра вянет, где все монополизировано и свирепствует инфляция, вам остается решать один-единственный вопрос: как быстро получится заработать на разнице цен?
Новое, в особенности инновационное, предприятие — дело рискованное. В США, к примеру, из десяти вновь открывающихся компаний в первый же год разоряются семь — и это в условиях транспарентной системы. Нетрудно представить, как это тяжело в России. Банкротств много, предприниматели теряют стимул, видя все эти трудности. Взамен они приобретают менталитет торгаша: ведь в таких условиях не до долгосрочных инвестиций и многолетнего ожидания прибылей, что свойственно стартапам в сфере технологий.
Другая причина того, что российский бизнес не спешит инвестировать в инновации, это нестыковка между миром академической науки, инноваторами и инвесторами. В одном из последних отчетов общественной организации «ОПОРА России» приводятся данные, свидетельствующие о том, что Россия высоко ценится в мире как зачинатель инноваций, но безнадежно отстает по всем параметрам от лидеров в вопросах перевода новых идей в коммерческие проекты.
За время пребывания в России, а это почти 19 лет, я встречался с сотнями, если не тысячами, инноваторов, студентов, представителей академической науки. Во времена моей работы в Европейском банке реконструкции и развития они приходили ко мне и показывали свои проекты со словами: «У меня есть идея, это классная научная теория!». Я спрашивал, эволюционная ли это технология или революционная, либо же речь идет о технологии, которая перевернет рынок? Как правило, к сожалению, эти люди смотрели на меня непонимающими глазами: «Откуда я знаю? Это же наука! Я работал над этим проектом очистки воды несколько лет». Тогда я вновь спрашивал, приведет ли эта теория к эволюции чего-то существующего или проект основан на совершенно ином подходе к этому существующему (революционная инновация), или же человек работает над проблемой, о существовании которой мир еще просто не знает? Если вы задумали поменять правила игры на рынке — это третий вариант, прорывной подход. Если вам это удастся, на рынке поменяются игроки.
Эволюционная технология обязательно будет иметь определенную ценность, потому что кому-то захочется приобрести на нее лицензию — ведь компании на этом рынке могут счесть, что данная технология улучшает работу. В этом и есть ее ценность.
Если речь идет о продукте на основе революционной технологии, там тоже возможно приобретение лицензии, но теоретически инвестор может сказать, что этот проект он хочет поддерживать с начала и до конца, так как разрабатывающая технологию компания вполне может стать лидером на рынке.
Эволюционная технология вовсе не обязательно станет ведущей, ее могут купить по известной цене, но не выше определенного предела. А революционная стоит значительно дороже, чем может показаться на первый взгляд, и о такой инвестор скажет: «Я не буду вкладывать в ваш проект 200 или 500 тысяч долларов. Я вложу гораздо больше, не буду претендовать на особые условия, потому что понимаю, что за вами, не исключено, основная доля рынка».
Это же применимо и к прорывной технологии. Умный инвестор поймет, что она в состоянии изменить мир и что ее главная ценность — потенциальный взрывной рост разработавшей ее компании. Если вы уверены, что технология прорывная и сможете убедить в этом инвестора, ваша стоимость будет намного выше.
2. Российская промышленность должна вкладываться в себя. В США или ЕС инвестиции в НИОКР, например, в телекоммуникационном секторе, доходят до 30% от общих инвестиций. В России эта цифра не превышает и одного процента.
В самое ближайшее время Россия вступит в ВТО. Тогда среди международных компаний поднимется новая волна конкуренции за возможность обосноваться в стране, и российские предприятия должны быть готовы к этому. Монополиям нет резона вкладываться в себя, но перед лицом конкуренции у них не останется выбора. Я убежден: предприятия, инвестирующие в себя, завоюют рынок и переиграют иностранных конкурентов.
В этой связи каждый российский регион должен понимать свои конкурентные преимущества, свои сильные стороны и на основе этого разработать стратегию снабжения своих отраслей промышленности инновационными решениями. Это один из ключевых принципов формирования гармоничной инновационной инфраструктуры.
Уверен, что России это необходимо. Удачными вариантами для размещения кластеров вижу Томск, Новосибирск, Казань, Екатеринбург, Самару и, конечно, Нижний Новгород, где мог бы появиться один из лучших кластеров в стране.
Ильдар Аблаев
генеральный директор АНО «Татарская академия управления инновационной экономикой»
1. Российский бизнес, как и любой бизнес, консервативен. Проще поднять цену на свою продукцию и получить дополнительную прибыль, чем вкладывать деньги «в кота в мешке». А именно так выглядят инновации любого уровня глазами инвестора. Непонятно, будет новшество приносить прибыль или нет. Здесь много рисков, и предугадать, куда повернется рынок с его будущими предпочтениями, очень сложно. Например, сотовую связь придумал полусумасшедший бизнесмен из США, который захотел разговаривать с женой в любой точке мира. До этого компания «Белл» потратила впустую миллиарды долларов на разработку проекта спутниковой телефонной связи. Телефонный аппарат постоянно получался весом в кирпич и был очень неудобен. Здесь может выручить только интуиция бизнесмена плюс удача.
У нас так и не решен вопрос об интеллектуальной собственности на новую разработку. Кто реальный хозяин конечного продукта в виде инновации? Разработчик, инвестор или внедряющий ее маркетолог? Если все вместе, то какие доли собственности должны быть у ученого-разработчика и у инвестора? Непонятно, кому будет нужна новая разработка, сколько человек или фирм ее купят.
2. Инновационные проекты выбирают сами инвесторы и предприниматели. Каждый решает сам, с учетом своих восприятий, что перспективно, а что нет. Заставить кого-либо изобретать новое или внедрять в практику невозможно. Научно-технический прогресс двигается силами ученых, инженеров-изобретателей независимо от государства и желаний бизнеса. Так было, так есть и так будет. Возможно обратное, когда заказ на инновации дает государство или предприниматель, — надо придумать ракетоноситель для ядерного заряда, например, или одежду-кондиционер для солдат, чтобы летом прохладно, а зимой тепло было. Или умные ботинки, которые растут вместе с ногой ребенка. Поэтому, на мой взгляд, не надо бизнес заинтересовывать. Он сам решает, куда лучше вложить деньги. При этом нашему государству неплохо бы отменить НДС на импорт новейшего оборудования. Вот тогда была бы большая заинтересованность в модернизации, которая является первой ступенью инноваций.
Фундамент есть. Возводим стены
Российская газета, 12.10.2011