Geum.ru

Александр Мень. История религии. Том 2

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   78   79   80   81   82   83   84   85   ...   109

x x x




Жена Ахава Иезавель пользовалась неограниченным влиянием на мужа. Отец

ее Этбаал в прошлом был жрецом тирского Ваала - Мелъкарта. Вероятно, от него

Иезавель унаследовала страстную привязанность к этому культу642. Впрочем,

легко заметить, что сиро-финикийские верования вообще были популярны среди

женщин. Ахав считал Ягве национальным Богом Израиля. При его дворе были

всегда "пророки Ягве", которых он вопрошал перед походами или в делах

государственной важности643. Однако ему казалось вполне допустимым почитать

кроме Ягве и других богов, как это повелось со времен Иеровоама I. К тому же

он не мог ни в чем отказать своенравной царице, требовавшей от него льгот

тирскому культу. По ее настоянию в Самарии был построен храм Мелькарта,

который первоначально, видимо, посещался только финикийцами644. Но Иезавель

имела широкие планы и активно способствовала распространению в Израиле своей

религии. В честь Ваала устраивались великолепные торжества. Красочные

мистерии изображали его борьбу с богом смерти Мотом, его схождение в

преисподнюю и оживление. Возможно, участие в этих мистериях обещало

преодоление смерти, и поэтому они обладали особой притягательностью. С

другой стороны, многие обряды Мелькартовой религии сопровождались

захватывающими плясками и исступленными вакханалиями, манившими, как

запретный плод. Символом Мелькарта был священный бык - образ, привычный для

израильтян, хотя иногда Ваала изображали в виде бородатого, длинноволосого

воина с мечом и молнией в руках и рогатым шлемом на голове. Все места его

культа украшались массебами - каменными столбами, которые также были

известны в Израиле. Эти внешние точки соприкосновения с народной верой,

соблазнительные стороны культа и, наконец, покровительство царицы сделали

ваализм серьезным соперником религии Моисея.

Иезавель содержала несколько сот прорицателей Мелькарта, участвовавших

в радениях и пышных процессиях. Храм Ваала и его символы постоянно

напоминали о добром Господине, повелителе земных благ, и о его супруге

Астарте, сулящей все мыслимые радости плоти. Зараза постепенно стала

распространяться в Самарии и за ее пределами; уже не только финикийцы, но и

сами израильтяне участвовали в поклонении Мель-карту645. Впрочем, все это,

кажется, мало смущало придворных "пророков Ягве", которые безропотно делили

с жрецами Ваала царские милости.

x x x




Однако с какой бы быстротой ни распространялась языческая эпидемия,

оппозиция созрела не менее быстро. Центром ее был клан рихавитов, которые,

подобно назореям, не только строго держались веры в Ягве, но и частично

отрицали всю ханаанскую цивилизацию. В знак протеста они отказывались от

вина, жили в шатрах, не обрабатывали земли646. Эта попытка остаться вольными

пастухами в земледельческой стране была формой пассивного сопротивления

тлетворному влиянию языческой цивилизации.

Но этим сопротивление не ограничивалось. Вновь появились общины

пророков, именовавшиеся, как и встарь, "Бене-ха-Небиим" - Сынами

пророческими. Члены общин ставили своей задачей ниспровержение Мелькарта и

восстановление чистоты веры. Подробности их борьбы неизвестны. Вероятно, эти

"люди Божии" ходили по городам и весям, проповедуя против языческой веры,

громя отступников и колеблющихся. Этот "крестовый поход" был вскоре пресечен

царицей. Она приказала схватить и казнить бунтовщиков, а алтари Ягве,

сооруженные ими, разрушить. Только некоторые из пророков были спасены

богобоязненным царедворцем Авдием, который скрыл их и тайно снабжал

продовольствием в горах647.

Но Иезавель не достигла главного: не был схвачен вождь мятежников Илия

Фесвитянин.

Жизнь и деятельность этого необычайного человека - какая-то непрерывная

цепь загадок. Он пришел с востока, с границ пустыни648. Никто не знал,

откуда он появлялся и где проводил большую часть времени. С непостижимой

быстротой переходил он с места на место. Тщетно искали его слуги царицы - он

оставался неуловимым...

Вид его поражал с первого взгляда: смуглое лицо, обрамленное косматой

гривой волос, простая пастушеская власяница; движения его стремительны, он

резок, импульсивен, весь в порыве, в огне и буре649.

Его имя означает "МОЙ БОГ - ЯГВЕ". В этих словах - кредо загадочного

странника, альфа и омега его учения. Он объявляет Ваалу войну не на жизнь, а

на смерть и не успокоится до тех пор, пока не поразит финикийского демона.

Илия произвел огромное впечатление на современников, быть может, самое

большое после Моисея. Его окружал ореол легенд и тайн. Народ смотрел на него

с каким-то суеверным страхом. Столетия спустя он продолжал свое странствие

по земле. Говорили, что он явится помазать на царство Мессию. Евреи

оставляли для него прибор за трапезой; он взирал на мир с византийских

фресок и русских икон.

Илия - воплощение бескомпромиссности и страстный защитник

справедливости. Когда Иезавели удалось расправиться со всеми поборниками

Бога Израилева, он выступил один против царицы и царя, против Ваала и

соблазненного народа.

О таких людях не пишут биографий. Их жизнь - это легенда, явление

небывалого и немыслимого. Пророк казался пришельцем из неведомых миров,

истинным "наби", провозвестником и орудием Бога. Он предстает перед нами как

существо, которому подчиняются стихии, и одновременно как человек, в котором

вдруг ярко проявляются слабости обычных смертных. Это делает фигуру Илии

особенно привлекательной.

В общине Сынов пророческих сказание об Илии существовало, вероятно, в

более полном виде, чем в Библии. Составитель Книги Царств внес в нее только

четыре основных эпизода, которые условно можно назвать: "Засуха и состязание

на Кармиле", "Илия на Синае", "Виноградник Навуфея", "Вознесение Илии"650.

Отделить в этих сказаниях историческую часть от поэтического орнамента

поистине невозможно. Да и важны здесь не столько детали и подробности,

сколько сам дух, атмосфера, которая создавалась вокруг Илии. А именно это-то

и передано великолепно.