Geum.ru

Александр Мень. История религии. Том 2

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   77   78   79   80   81   82   83   84   ...   109

x x x




Таким образом, закат Соломона был омрачен его собственным

отступничеством, неудачами и восстаниями. Едва только гробница в сионской

цитадели приняла под свои своды тело царя, как северные колена

заволновались. Старейшины племен образовали сильную оппозицию Иерусалиму. Ее

вожди хотели, чтобы наследник Ровоам (Рехабеам) явился на их сходку в Сихем

и там выслушал их условия. Ровоам вынужден был пойти на переговоры; северяне

потребовали от него смягчения налогов и барщины. Но царь под влиянием своих

молодых советников отвечал угрозами. Он высокомерно заявил, что если Соломон

наказывал непокорных плетками, то он, Ровоам, будет стегать их бичами. Этот

ответ вызвал взрыв возмущения и послужил сигналом к восстанию. Снова

зазвучала старая песня северян: Что нам за дело до Давида?

Нет у нас доли в сыне Иессея.

По шатрам своим, Израиль!

Теперь держись за свой дом, Давид! В это время в Сихеме появился

Иеровоам, спешно прибывший из Египта. Северяне единодушно провозгласили его

царем. Чиновник Ровоама, который был послан к восставшим, был встречен

градом камней. Ровоам едва успел бежать из Сихема и запереться в Иерусалиме.

Единству Израильского царства был положен конец. Это произошло в 922 году.

Область, управляемая династией Давида, сузилась до размеров колена

Иудейского629.

В политическом отношении раскол был губительным. Началась цепь

братоубийственных войн. Палестина снова стала добычей соседей. Сусаким I не

упустил случая вмешаться в борьбу Севера и Юга. Вероятно, призванный на

помощь Иеровоамом, он вторгся в Палестину, взял богатый выкуп у иудейского

царя, а потом прошел как победитель и по землям своего недавнего союзника. В

победной надписи, установленной после этого похода в Фивах, Сусаким

перечисляет многие десятки захваченных им еврейских городов. Его

триумфальная плита была поставлена в Меггидо. Только смерть помешала фараону

окончательно овладеть раздробленной страной630. Воспользовались ослаблением

Израиля и сирийцы Дамаска: в союзе с Иудеей они нанесли Эфраиму тяжелые

поражения.

Тем не менее "разделение царств" имело, как это ни странно,

положительное значение. "Будущность Израиля в области религии, - как верно

отмечал Ренан, - зависела от степени свободы, которой будут пользоваться

пророки"631. А между тем монархия Соломонова типа угрожала задушить

проявление свободного духа. Не случайно к восстанию был причастен пророк

Ахия. А впоследствии пророк Самея протестовал против попыток Ровоама

отвоевать власть над Севером.

Ослабление царской власти в обеих частях Израиля обеспечило возможность

проповеди независимых взглядов и открытой религиозной оппозиции против

власть имущих.

x x x




В Иерусалиме бедствие было воспринято как кара Ягве за грехи

Соломона632. Однако Ровоам, будучи сыном амонитянки, почитательницы бога

Милхома, религиозной щепетильностью не отличался. К тому же ему вообще было

свойственно упрямство, и он не отменил ничего из порядков, бывших при отце.

Только его внук Аса (913-873) начал планомерную и решительную борьбу против

язычества, побуждаемый проповедью пророка Азарии633. Преемник Асы - царь

Иосафат (873-849) - посылал священников в иудейские города с книгой "Закона

Ягве", чтобы они наставляли народ634. Таким образом, в первые десятилетия

после раскола Иудея сумела в какой-то степени преодолеть посеянный Соломоном

соблазн. Совершенно иную картину мы видим в северном Эфраимском, или

Израильском, царстве.

x x x




Иеровоам I (922-901) оказался во главе царства по размерам гораздо

большего, чем Иудея, и где сосредоточивалось основное крестьянское

население. Здесь были наиболее прочные староханаанские традиции. Древние

города: Вефиль, Сихем, Дан - связывали себя с великими героями прошлого

Иаковом, Моисеем, Иисусом Навином, Деворой, Самсоном, Гедеоном. Здесь жила

основная часть хананеев. Управлять этой разнородной и строптивой массой было

нелегко. Дух независимости, который послужил отделению от дома Давидова, мог

пошатнуть любой трон.

Резиденцией Иеровоама сначала был Сихем, но потом он покинул его,

поселившись в Фирце. Однако основная трудность заключалась не в выборе

столицы. Нужно было решать вопрос религиозного единства Эфраима. Дело в том,

что Иерусалим с Ковчегом и храмом стал постепенно даже в глазах северян

общенациональной святыней. Храм, встреченный поначалу несколько холодно,

приобретал популярность. В Иерусалим на торжественные богослужения стекались

люди со всей Палестины.

Иеровоам I понимал, что это угрожает его престижу, и решил ослабить

привлекательность иудейской столицы сооружением собственного храма. Выбор

его пал на Вефиль. Здесь издревле было ханаанское святилище. Говорили, что

сам патриарх Иаков называл это место "домом Божиим" и приносил здесь жертвы.

Вефильский храм был установлен на высоком холме, и перед ним сооружен

большой жертвенник. Знаком присутствия Божества здесь были уже не херувимы,

как в храме Иерусалимском, а священный бык635. Таким выбором царь, очевидно,

шел навстречу старой склонности северных колен к этому символу. Для простого

народа он уже вскоре стал образом Самого Ягве. О нем говорили: "Это Бог наш,

который вывел нас из земли Египетской"636. Уступив языческим инстинктам

толпы, Иеровоам низвел ягвизм на уровень примитивной земледельческой

религии. Деревянный бык, покрытый листовым золотом, превратился в настоящего

идола, которому оказывались божеские почести.

Кроме царского святилища Иеровоам учредил и второе - в Дане, на

северной окраине подвластных ему земель. Еще в смутную эпоху Судей здесь был

построен храм с изображением Ягве637. Теперь вместо изображения Иеровоам

приказал установить в Дане священного быка, такого же, как в Вефиле.

Для новых храмов был назначен штат жрецов и установлены праздники,

чтобы отвлечь паломников от Иерусалима. Народ приводил во дворы храмов

жертвенных животных, и после совершения обрядов начинался веселый пир "пред

лицом Ягве". Эти торжества мало чем отличались от ритуальных трапез

язычников. Но мало этого: царь стал, вероятно, считаясь с местными

ханаанскими обычаями, покровительствовать некоторым старым культам. Таким

образом, он пошел по стопам Соломона и толкал Израиль на путь синкретизма,

угроза которого стала теперь столь же реальной, как и при Судьях.

Впоследствии пророки окрестили это двоеверие "грехом Иеровоамовым", а его

священных быков в насмешку называли "телятами" и "телками".

К сожалению, очень мало известно о реакции ревнителей веры тех лет на

религиозную политику Иеровоама. Но есть свидетельства .того, что она вызвала

протест с самого начала. Языческий характер новоучрежденного северного

"ягвизма" был разгадан скоро. Уже во время первого праздника в Вефиле, когда

Иеровоам готовился принести жертву, некий "человек Божий" из Иудеи явился на

торжество и в присутствии царя проклял нечестивый царский алтарь. Пророк

Ахия, который еще при Соломоне поддерживал Иеровоама, теперь отвернулся от

него, предсказывая падение его дома638.

И действительно, династия пресеклась уже на сыне Иеровоама, убитом

заговорщиками. Это было начало династических смут и переворотов, которые не

прекращались до самой гибели Северного царства в 722 г. Половина эфраимских

царей погибла насильственной смертью. В Иудее верность дому Давида

подкреплялась религиозными мотивами. На Севере их не было, и поэтому

монархия там находилась постоянно под дамокловым мечом. Это не значит,

впрочем, что цари Эфраима были людьми колеблющимися и слабыми. Библия при

всей антипатии к ним не умалчивает ни об их военных подвигах, ни о

положительных сторонах их правления.

Одним из наиболее выдающихся властителей Эфраима был Омри (876-869),

имя которого стяжало известность на всем Востоке. Поколение спустя ассирийцы

продолжали называть Израиль "Бит Хумри", т. е. дом или царство Омри. Надпись

на знаменитом памятнике моавитского царя Меши свидетельствует о том, что

Омри покорил Моав и взимал с него дань в виде отар овец639.

Омри купил землю на вершине холма близ Сихема и построил там крепость

Шомрон, или Самарию. Она стала новой столицей Эфраимского царства, способной

выдержать длительную осаду. Это была разумная мера, т. к. на востоке впервые

появились ассирийские армии. Тир и Сидон откупились от завоевателей богатыми

дарами, и они ушли восвояси. Но можно было в любой момент ждать нового

нападения.

С этого времени финикийцы стали снова искать дружбы с Израилем. В эпоху

раскола и переворотов прежние связи с Тир-ским царством ослабели. Но теперь

союз с ним был возобновлен. Его закрепили тем, что дочь финикийского царя

Этбаала I была выдана за сына Омри Ахава.

Когда Ахав (869-850) унаследовал самарийский престол, эти связи с

Финикией стали еще более тесными. Торговцы мирового масштаба, финикийцы

нуждались не только в военном союзе, но и в деловых партнерах. Они постоянно

втягивали израильтян в орбиту своих операций, приводя караваны в Самарию,

скупая продовольствие, привозя на продажу дорогое оружие, изящные предметы

роскоши, ювелирные изделия и ткани.

Ахав вел продолжительные войны с сирийцами, но после победы над ними

заключил союз с сирийским царем. Этот шаг был продиктован новой опасностью

со стороны Ассирии. На этот раз ассирийского царя Салманасара III встретило

огромное войско, которое преградило ему путь. В войске были соединены

сирийцы, израильтяне, финикийцы, амонитяне. Ахав выдвинул 2000 колесниц и 10

000 воинов. Столкновение произошло у Каркары в Сирии. Салманасар в своей

надписи похваляется, что разбил войска коалиции. Однако это сомнительно, т.

к. после сражения он спешно отступил на восток640.

Таким образом, и политические, и экономические мотивы содействовали

сближению Израиля с соседями, особенно с Финикией. Однако это сближение было

чревато внутренними опасностями.

Еще при Соломоне торговля способствовала росту имущественного

неравенства. Введение монетной системы привело к концентрации богатств. Была

подорвана сплоченность маленьких сельских общин. Появились люди, которые

скупали и перепродавали земли. Это было чем-то неслыханным. В прежние

времена "земли отцов", почва, над которой трудились предки, была священна;

патриархальный обычай охранял права вдов и сирот на владение земельными

угодьями. Продажа отцовской земли рассматривалась как грех, что

способствовало стабилизации в сфере землевладения. Новые экономические

отношения не щадили обычаев. Крестьяне очень быстро стали попадать в кабалу,

закладывать и даже продавать землю. Распространилось долговое рабство.

Состоятельная верхушка тяготела к роскоши; в домах купцов, чиновников,

царедворцев предпочитали все "финикийское", как во времена Соломона. Библия

говорит, что Ахав построил себе дворец из слоновой кости. Раскопки

обнаружили на этом месте тысячи обломков костяной резьбы. Очевидно, она

широко применялась в царском доме для облицовки641.

И подобно тому как финикийская цивилизация при Соломоне шла рука об

руку с язычеством, так и при Ахаве религия Моисеева оказалась перед лицом

новой языческой опасности. Очагом идолопоклонства явилась опять-таки женская

половина дворца.