Игорь Анатольевич Дамаскин

Вид материалаДокументы

Содержание


Как был убит кубе
Подобный материал:
1   ...   42   43   44   45   46   47   48   49   ...   82

КАК БЫЛ УБИТ КУБЕ



После захвата Белоруссии Гитлер назначил ее гаулейтером своего любимца, старого члена нацистской партии Вильгельма фон Кубе. 1100 дней свирепствовал в столице Белоруссии кровавый фашистский режим. Его сущность была цинично определена Герингом: «В интересах долговременной экономической политики все вновь оккупированные территории на Востоке будут эксплуатироваться как колонии и при помощи колониальных методов».

Однако «колониальные методы» — сказано слишком мягко. Это были дикие, бесчеловечные по своей жестокости массовые акции, направленные против местного населения.

В начале июля 1941 года в предместье Минска был создан концентрационный лагерь, куда фашисты согнали более 140 тысяч военнопленных и причисленных к ним мужчин местного населения. Докладывая о положении в этом лагере смерти министру Розенбергу, советник Дорш 10 июля 1941 года писал: «Пленные, согнанные в это тесное пространство, едва могут шевелиться и вынуждены отправлять естественные надобности там, где стоят… По отношению к пленным единственно возможный язык слабой охраны, сутками несущей бессменную службу — это огнестрельное оружие, которое она беспощадно применяет…»

Такие же кровавые дела творились в созданном оккупантами еврейском гетто, где томилось до 80 тысяч человек. Всего в Минске и его окрестностях захватчики уничтожили около 400 тысяч советских граждан. И каждый раз истребление советских людей сопровождалось чудовищными изуверствами. Фашисты жгли на кострах живых людей, истязали обреченных перед казнью. Тысячи жителей города были угнаны на каторжные работы в Германию. «Люди плачут, а мы смеемся над их слезами», — писал к себе в «фатерланд» обер ефрейтор Иоганн Гердер.

Для большинства населения бесчеловечный фашистский режим олицетворял генеральный комиссар Белоруссии гаулейтер Вильгельм фон Кубе. Член германского рейхстага, видный деятель национал социалистской партии, он был непосредственным виновником того, что творилось в Белоруссии. Он являлся не простым исполнителем чьей то «злой воли», а тираном фанатиком, палачом и садистом. Десятки тысяч людей, в том числе женщины, дети и старики, были уничтожены по его личному указанию. В день массового расстрела евреев колонну из нескольких тысяч несчастных обреченных людей, растянувшуюся на целый квартал, провели перед Кубе, стоявшим на Юбилейной площади и «любовавшимся» этим зрелищем. Однажды в кругу офицеров Кубе сказал:

— Надо, чтобы только одно упоминание моего имени приводило в трепет русского и белоруса, чтобы у них мозг леденел, когда они услышат «Вильгельм Кубе». Я прошу вас, верных подданных великого фюрера, помочь мне в этом.

Понятна ненависть, которую он вызывал в народе. Поэтому многочисленные крестьянские сходы в освобожденных партизанами деревнях, суды партизанских отрядов и групп сопротивления в городах требовали покарать Кубе. Это был голос народа, и к нему нельзя было не прислушаться, чем и объясняется то, что в 1942 году как в Москве, так и в Белоруссии было принято решение о ликвидации Кубе.

К этому времени на всей оккупированной территории развернулась массовая борьба патриотов с вражескими силами. Сотни и тысячи партизанских отрядов и подпольных организаций действовали в Белоруссии. Часть из них возникла стихийно — рабочие, служащие, крестьяне, студенты, школьники, «окруженцы» и бежавшие из лагерей военнопленные сами объединялись в группы сопротивления. Ряд отрядов был создан партийными и комсомольскими организациями. Широко практиковалась заброска в тыл врага специальных групп, в состав которых входили специалисты по разведке, диверсиям, минно подрывному делу, радиосвязи. В Белоруссию было переправлено 437 групп такого рода (более 7200 человек), являвшихся тем стержнем, вокруг которого создавались новые отряды.

В числе направляемых в тыл находились и ОРГД — оперативные разведывательно диверсионные группы. Одной из задач, поставленных перед ними, была ликвидация гаулейтера Кубе. Операция считалась важной не только потому, что являлась актом возмездия. Требовалось показать фашистам, кто истинный хозяин на белорусской земле. Поэтому к осуществлению этой операции было привлечено сразу несколько групп ОРГД. Кроме того, в районе Минска действовали группы оперативной военной разведки Разведуправления Генштаба Красной армии. Надо сразу оговориться, что все эти группы имели задания, связанные не только с ликвидацией Кубе, и успешно выполняли их. Но мы будем говорить лишь о том, что касается Кубе.

Первоначальные сведения, полученные разведкой, были неутешительными: Кубе имеет надежную охрану, он чрезвычайно бдителен и осторожен, постоянно меняет маршруты и время движения автомашин, может не явиться или сильно опоздать на назначенное им же мероприятие, избегает показываться в общественных местах.

В то же время выяснилось, что Кубе склонен к роскоши и содержит поистине «королевский двор», у него в услужении находится чуть ли не сотня местных жителей — горничных, поваров, кухарок, шоферов, садовников и т.д. В его распоряжении находилось также подразделение так называемого «корпуса самообороны», набранного из числа местных «добровольцев».

Вот среди его окружения и требовалось искать и найти тех, кто готов участвовать в акте возмездия. Но как искать? Ведь все они дали обязательство служить «новому порядку» и лично Кубе и, даже будучи честными людьми, вполне могли, опасаясь провокации со стороны гестапо, доложить о подходе нашего разведчика. Надо было собрать минимум сведений об этих людях, их взглядах и настроениях. Это и в обычных условиях непросто, а в обстановке гитлеровского террора, всеобщего страха и взаимных подозрений сам выход на них уже являлся актом героизма, особенно не первая, а вторая встреча. Кто знает, что ждет его на этой встрече, кто придет вместе с тем человеком или вместо того человека, которому она назначена…

Тем не менее разведчики начали изучение обстановки и отбор предполагаемых участников акции, тех, к кому можно было бы обратиться с просьбой о помощи. Удалось выяснить расположение генерального комиссариата, установить место жительства Кубе, а также лиц, имевших доступ в здание комиссариата и в квартиру Кубе, и завязать первоначальные контакты со многими из них. Попутно выяснилась интересная деталь: при всей своей бдительности гестаповцы выпустили из внимания тот факт, что некоторые лица из обслуживающего персонала имели близких родственников, являвшихся сотрудниками партийных и правоохранительных органов. Иные и сами работали в них на технических должностях. Оказались и такие, у которых появились личные счеты к захватчикам, — их родные пали жертвами фашистских зверств.

Активная работа разведчиков в окружении Кубе привела к тому, что вскоре они приобрели более пятидесяти (!) агентов в этой среде. Эти люди занимали самые разнообразные должности, и с помощью каждого из них делался новый шаг к цели. Среди них была горничная Кубе и две его домашние работницы, библиотекарша его личной библиотеки и повар, машинистка адъютанта Кубе и экономка его заместителя Кайзера, шофер областного комиссариата и командир подразделения «корпуса самообороны», управляющий домами, расположенными в непосредственной близости от комиссариата, и работница городской управы Минска, имевшие обширные связи в генеральном и областном комиссариатах, работница столовой СД и другие.

Теперь, когда зверь был обложен со всех сторон, казалось, можно было начать на него охоту.

К ней приступили разведчики как органов госбезопасности, так и Генштаба. Но обилие сил и средств, брошенных на уничтожение Кубе, сопровождалось иногда неразберихой и путаницей, вызванными тем, что где то, на каком то уровне отсутствовали должное взаимопонимание и контактная связь. И сразу же началась огорчительная серия неудач разведчиков и удивительного везения Кубе — «везунчика Кубе», как его между собой называли коллеги.

17 февраля оперативная группа подполковника Кирилла Орловского получила данные о том, что Кубе вместе с компанией высокопоставленных офицеров комиссариата собирается на охоту в Ляховичский лес. Была устроена засада и уничтожена колонна автомашин с направляющимися на охоту офицерами. Но Кубе среди них не оказалось: где то на полпути он приказал шоферу развернуться и ехать домой.

Месяц спустя агент группы «Местные» — командир подразделения «корпуса самообороны» — Куликовский вызвался самостоятельно расправиться с Кубе. На вопрос начальника разведки, понимает ли Куликовский, на что идет, тот ответил: «Я знаю, вернуться живым мне не удастся. Но у меня свои счеты с немцами».

20 марта он, пользуясь своим служебным пропуском, проник в здание генерального комиссариата и занял место, откуда мог застрелить проходившего по коридору Кубе. Но что то в поведении Куликовского показалось охранникам подозрительным, и они окружили его. В завязавшейся схватке Куликовский убил двух офицеров гестаповцев и застрелился.

Некоторое время спустя сорвалась диверсия на заводе, где ремонтировались привезенные с фронта танки и который намеревался посетить Кубе. Все было подготовлено для взрыва, но Кубе не приехал. Сорвалась и попытка нападения на Кубе во время его предполагаемого визита в свое недавно приобретенное имение в Минской области. Вместо этого он собрался вместе со своим заместителем Кайзером на инспекционную поездку в Барановичи. Как обычно, ехать он должен был на машине сопровождении усиленной охраны.

На этот раз в машину Кубе удалось заложить мину замедленного действия. Взрыв мины прогремел в Барановичах в назначенный час. Ожидаемого результата он не дал: Кайзер вышел из машины за несколько минут до взрыва. А Кубе, верный себе, в последний момент решил остаться в Минске.

Усилия военной разведки в «охоте» на Кубе тоже оставались тщетными. Хотя отдельные успехи были. Например, в начале июня 1943 года поступили данные о том, что из Минска в направлении Слуцка собирается выехать группа высших должностных лиц. Не исключалось, что среди них может находиться и Кубе.

По дороге была устроена засада. О ее результатах 2 июля 1943 года «Правда» опубликовала следующее сообщение: «Стокгольм, 1 июля (ТАСС). Гитлеровская газета „Минскер цайтунг“ сообщает, что 10 июня белорусскими партизанами были убиты: немецкий „областной комиссар“ Людвиг Эренлейтер, правительственный инспектор Генрих Клозе, начальник областной жандармерии обер лейтенант Карл Калла…» В сообщении приводился список других уничтоженных жандармов и гитлеровских «хозяйственных руководителей».

К сожалению, и на этот раз Кубе среди них не было.

В начале сентября разведчикам стало известно, что в офицерской столовой Управления полиции безопасности и СД состоится банкет, на который в качестве почетного гостя должен прибыть сам Кубе. В результате произведенного взрыва было убито 30 и тяжело ранено 50 немецких офицеров. Кубе на банкет не явился.

И еще одно «торжественное мероприятие» было использовано для покушения на Кубе. От агентуры поступило сообщение о том, что немецкими властями готовится встреча прибывшего с фронта командного состава и что среди встречающих должен быть и Кубе. Оперативная группа «Местные» организовала в здании вокзала взрыв, который произошел в назначенное время. Среди прибывшего командного состава и участников встречи было много убитых и раненых, но Кубе приехал на вокзал с опозданием.

Всего было тщательно разработано более десятка вариантов плана уничтожения фашистского палача. Собирались взорвать кинотеатр, куда он должен был наведаться, устраивали засады на улицах, где он проезжал, подкладывали мины в автомобили. Несколько дней разведчики дежурили в грузовиках на перекрестках, чтобы раздавить его машину или хотя бы на мгновение остановить его автомобиль и забросать гранатами или пристрелить из пистолетов. Само собой, они понимали, что рисковали жизнью, что даже при самом лучшем исходе им вряд ли удастся уцелеть. Но слишком уж велик был народный гнев.

Тем временем готовилась еще одна операция, которая в конечном счете и увенчалась успехом. Не будет преувеличением сказать, что при ее проведении в полной мере был задействован «женский фактор». Другой ее особенностью стало то, что только счастливый случай, а точнее, конспиративность и добросовестность ее участниц уберегли операцию от провала.

А развивалась она в целом так. Разведчица группы «Артур» Н.В. Троян получила задание искать подходы к Кубе. Для этого она, в частности, использовала агента этой же группы, бывшую прислугу Кубе, которая рассказала, что после нее горничной у Кубе стала работать Мазаник Галина (настоящее имя ее Елена, но подруги звали ее так). Она охарактеризовала ее как патриотически настроенную и тяготившуюся своей службой у немцев женщину.

Разведка располагала данными о том, что Мазаник ранее работала в столовой, а ее муж Терлецкий — шофером автобазы НКВД (к этому времени он находился в Москве).

Троян получила задание переговорить с Мазаник. Конечно, гарантии успеха никто дать не мог. Кто знал, каковы действительные настроения у Елены, интересной молодой женщины, «вознесенной» в сферу ближайшего окружения Кубе? Что у нее на уме? Даже если она честный человек, не посчитает ли Надежду Троян провокатором, не побоится ли исполнить то, что ей будет поручено?

Полная тревожных мыслей, но уверенная в том, что все завершится успешно, шла Надежда на первую встречу. Она планировалась как ознакомительная. Но на этой встрече и Елена была осмотрительна. Она знала, что гестапо следит за ней. Боясь провокации, она уклонилась от прямого ответа на вопрос Троян, сможет ли она пойти на опасное дело.

После проведения встречи Надежда доложила начальнику разведка опергруппы, что, по ее мнению, с Мазаник можно вести серьезный разговор, и получила разрешение поставить все точки над "i". Девушки встречались еще несколько раз, но лишь на последней встрече, 18 августа, Надежда поставила перед Еленой вопрос об участии в ликвидации Кубе.

Мазаник дала твердое согласие на свое участие в уничтожении фашистского выродка. Обсудили несколько вариантов осуществления акции. Но их планам не суждено было сбыться. Опергруппа «Артур» была блокирована противником, и Надежда Троян не смогла больше встретиться с Еленой Мазаник.

Одновременно пути подхода к окружению Кубе искали и другие разведчики, в числе которых была Мария Осипова, бывшая сотрудница Минского юридического института. Она была связана с разведывательно диверсионным отрядом Разведуправления Генштаба Красной армии «Дима». Оперативную работу в нем, а затем и сам отряд возглавлял Герой Советского Союза майор Николай Федоров.

Случилось так, что резидент отряда «Артур» Быкова Финская смогла выйти на Осипову и после длительного разговора с ней тоже привлекла ее к работе в опергруппе «Артур». Таким образом, Осипова стала работать сразу на двух «хозяев» — на отряд «Дима» и на опергруппу «Артур». Видимо, на ее согласии сказался не только авторитет разведки, которую представляла опергруппа, но и то, что задачи обоих отрядов полностью совпадали и цель у них была одна: ликвидация Кубе.

Получив задание выйти на ближайшее окружение Кубе, Осипова стала искать связи с Мазаник. Встречу с ней помог организовать Николай Похлебаев, который по заданию подпольщиков работал директором кинотеатра. На встречу Елена Мазаник пришла с сестрой Валентиной Шуцкой. Мазаник не сразу поверила Осиповой. В качестве доказательства она потребовала организовать встречу ее сестры с кем либо из командования.

Назавтра Осипова повела Валю в лес, в бригаду дяди Димы. С Быковой Финской она связаться не могла, так как та в это время находилась в составе блокированной немцами группы «Артур». После возвращения сестры Елена Мазаник дала Осиповой согласие участвовать в акции против Кубе. Таким образом, она тоже стала работать на двух «хозяев».

Но и это было еще не все…

Группой Куцина в Минск были направлены квалифицированные, специально подготовленные для ликвидации Кубе агенты по фамилии Хохлов, бывший артист эстрады, и «Виктор», немец антифашист. Под видом офицеров полевой службы гестапо они проникли в Минск и, быстро освоившись там, развернули деятельность по приобретению агентуры и изучению обстановки вокруг Кубе.

Вскоре они установили, что право беспрепятственного входа и выхода из дома Кубе имеет его горничная Елена Мазаник, которую они решили привлечь к работе. Хохлову удалось встретиться с ней. Он отрекомендовался хорошим знакомым ее мужа (группа Куцина имела о нем подробные данные) и заявил, что тот просил его, Хохлова, помочь Елене перебраться в Москву.

17 сентября состоялась вторая встреча Хохлова с Мазаник, теперь уже на ее квартире. На этот раз он сообщил ей об истинной цели своего пребывания в Минске и в довольно жесткой и настойчивой форме предложил ей оказать помощь в деле ликвидации Кубе, обещая за это отправить ее к мужу в Москву.

Елена, уже получившая такое задание от Троян и Осиповой, испугавшись настойчивости Хохлова, дала и ему согласие ликвидировать Кубе. Но где то в глубине души у нее возникли сомнения в отношении Хохлова, и она потребовала от него доказательства того, что он советский человек и имеет право давать такие задания. (Конечно, это трудно утверждать, но, возможно, здесь имела место женская интуиция — впоследствии, уже после войны, Хохлов стал предателем.)

20 сентября при новой встрече с Хохловым, получив такое доказательство (партизанский документ), Мазаник подтвердила свое согласие выполнить его задание. При этом она перед ним не расконспирировалась и не сказала, что уже дважды получила аналогичное задание.

В этот день нервы ее были напряжены до предела: она ждала Осипову, которая должна была доставить ей мину…

В отряде дяди Димы все было подготовлено. Мину уложили на дно корзины, сверху насыпали бруснику. Кроме того, Осиповой и сопровождавшей ее Марии Грибовской дали несколько десятков яиц и пару стаканов крупы.

Дороги вокруг столицы тщательно охранялись эсэсовцами и полицаями… Осипову и Грибовскую трижды останавливали. Дважды ограничились проверкой документов, а один раз собирались проверить весь их груз. Отделаться от полицаев удалось, лишь поделившись с ними своим «богатством». Смертоносный груз был благополучно доставлен в Минск.

Осипова с нетерпением ждала Елену в условленном месте, но ни она, ни Валентина не появлялись. Тогда, положив мину в сумочку, Осипова направилась к Николаю Похлебаеву.

— Где Галя? Где Валентина? — волнуясь, спрашивала Осипова. — У меня все готово. Немедленно выясняйте, будут они выполнять задание или нет. Если нет — начнем осуществлять запасной вариант. Завтра чтобы все было ясно!..

Соблюдая осторожность, Осипова не вернулась к себе домой, а пошла на конспиративную квартиру. Вечером туда прибежала связная Реничка Дрозд.

— На вашей квартире был обыск, — сообщила она. — Соседку избили. Там оставили засаду. Вас видели в городе и теперь, наверное, хотят арестовать. Завтра будет Николай и тот, кто вам нужен.

А в это время, как было условлено, началась эвакуация семьи Мазаник из деревни Масюковщина в партизанский отряд. И хотя заранее распространили легенду, согласно которой семья Мазаник должна была переехать в усадьбу, якобы подаренную Елене немцами за хорошую работу, вывоз семьи все же проводили негласно. При этом произошел случай, который мог бы иметь трагические последствия. Когда партизанские подводы уже отъехали от деревни в сторону леса, оторвалась корова и убежала обратно в Масюковщину. Попадись она на глаза немецкой агентуре, это навело бы ее (агентуру) на мысль, что с семьей Мазаник происходит что то неладное, а следовательно, и пребывание Елены в резиденции Кубе, и ее безопасность, и судьба всей операции ставились под угрозу.

Надо было спешить. Николай Похлебаев организовал встречу Осиповой и Мазаник. Договорились, что Осипова, под видом покупательницы туфель, придет на квартиру Мазаник, где передаст ей мину и проинструктирует, как заряжать и ставить ее. Сам же он отправился в командировку в Варшаву, а по возвращении, уже после ликвидации Кубе, был арестован и погиб в застенках гестапо…

Операция по ликвидации Кубе началась. Это было 21 сентября 1943 года. Но… Именно в этот день он куда то уехал по делам на три дня. Мазаник вспоминала впоследствии: «У меня сразу отлегло от сердца: в нашем распоряжении еще целых три дня!» Вряд ли можно представить себе, что творилось в душе у бедной женщины эти три дня.

"В четверг, — вспоминает Мазаник, — во второй половине дня Мария Осипова пришла ко мне домой, как будто случайно узнав о том, что я хочу продать туфли, и сразу начала громко торговаться о цене, так громко, чтобы каждое слово было слышно соседу полицейскому за тонкой стеной. Я требовала за туфли 200 марок, Мария предлагала сначала 100, потом 120, а в это время показывала мне, как надо заводить часовой механизм мины и как подкладывать ее между пружинами матраца, даже подложили мину в мой матрац и обе посидели, поерзали на ней, проверяя, не выпирает ли она каким нибудь из своих углов. Но все было хорошо. И «покупательница», расплатившись за туфли, не спеша покинула квартиру… После полуночи я достала мину и в два часа поставила ее на боевой взвод: дело сделано, ровно через сутки произойдет взрыв.

Так и не сомкнули мы с Валентиной глаз этой неимоверно долгой ночью. Я еще не представляла себе, как сложатся обстоятельства, мысленно дала себе клятву выполнить задание, чего бы это ни стоило мне самой. Твердо знала одно: живой в руки фашистам не дамся. Не зря мы с сестрой на всякий случай носили с собой маленькие ампулки с ядом.

Шестой час утра… Валя начала собираться на работу… Я решила предупредить ее:

— Если у вас там появятся гестаповцы, значит, меня схватили. Что в таком случае надо делать — знаешь сама…

Прощаясь, быть может навсегда, мы молча поцеловались, и за сестрой тихонько закрылась дверь. А я принялась укладывать в портфель белье, мочалку, полотенце, как делала это всегда, когда собиралась мыться в душе. Потом опустила в сумочку мину и сверху прикрыла ее расшитым носовым платком. Лишь на мгновение стало страшно: поднимут платок — и увидят!.. Но сознание, что иначе мину в особняк не пронести, отогнало страх и последние колебания… Надо идти!"

Проявив незаурядное мужество, сочетаемое с чисто женской изворотливостью, кокетством и притворством (она имитировала зубную боль, да так естественно, что сам Кубе велел адъютанту после работы отвести ее к зубному врачу), Елена сумела на какое то время остаться одна в спальне Кубе. Гаулейтер в бодром настроении отправился на работу. С ним ушел и его адъютант Виленштейн. Госпожа Кубе с младшим сыном Вилли уехала в магазин за продуктами, а двое старших, Геральд и Петер, ушли в школу.

Из воспоминаний Мазаник:

"Как правильно, как хорошо поступили мы, что еще вчера вечером, у меня дома, пробовали закладывать мину между пружинами матраца. Теперь на это у меня ушло не более двух трех минут, да еще успела и прощупать, не выступает ли она. И только тут услышала торопливые шаги в коридоре, а вслед за ними увидела перекошенное от ярости лицо офицера, застывшего в проеме дверей.

— Ты, русская свинья! — заметался немец по комнате, заглядывая под кровать, под подушку, в гардероб. — Ты как посмела сюда войти?!

— Но мне фрау велела заштопать вот эти штанишки! — постаралась я сделать обиженный вид. — Я просто искала нитки и…

— Вон! — затопал он. — Вон отсюда!

Я пулей выскочила из спальни и — вниз, в полуподвал. Надела пальто, схватила портфель с бельем и мочалкой и, громко крикнув так, чтобы и офицер наверху услышал: «Ухожу к зубному врачу!» — захлопнула за собой входную дверь. На этот раз ни один, ни второй часовой не стали меня задерживать, и в следующую минуту ворота особняка остались позади".

Точно в назначенное время член группы Николай Фурц на грузовой автомашине с пропуском на выезд из города подъехал к зданию Драматического театра. Осипова, волнуясь, прохаживалась по Центральному скверу, пристально всматриваясь в прохожих. Мимо проходили немцы, полицаи, гражданских почти не было. Время шло, а ни Елена, ни Валентина не появлялись. Беспокойство все больше охватывало Марию.

И вдруг она увидела почти бегущую к условленному месту Елену. Взгляды их встретились, и Елена чуть заметно кивнула. Осипова поняла все без слов. В это время подошла и Валентина. Женщины, усталые, обессиленные, направились к машине. Николай отвез женщин километров за шестнадцать от Минска в сторону Лагойска, распрощался и повернул назад. А женщины, размахивая кошелками, зашагали дальше. К полуночи, не чувствуя под собой ног от усталости, добрались до деревни Янушковичи, где их встретили партизаны.

Из воспоминаний Елены Мазаник:

"…Вот когда на меня навалилось странное, сковавшее все тело, оцепенение, явившееся, очевидно, результатом пережитого за день. Слышала, как в избе разговаривают, как меня о чем то спрашивают, и я что то отвечаю, но кто спрашивает и о чем — почти не понимала. Только на один вопрос ответила твердо:

— Да, я сделала все, как надо!

А потом — в сон, как в темную бездну… И сквозь сон, а может быть наяву, негромкий разговор двух мужчин:

— Знаешь, какая радость? Партизаны убили гаулейтера Кубе! Москву ночью слушал по радио. Так и сказали: «Убит палач белорусского народа!»

— Эх, знать бы, кто его гробанул! Я бы расцеловал героя!"

Кубе вернулся домой в час ночи, а через двадцать минут произошел взрыв. Гаулейтер был разорван на куски. Начался пожар. Охрана бросилась в спальню, но массивная дверь была заперта изнутри. Дверь взломали. Из комнаты вырвались клубы дыма. Гестаповцы бросились разыскивать Елену Мазаник. За ее поимку была обещана большая сумма денег. В местной газете сообщались ее приметы. Но в это время Мария Борисовна Осипова, Надежда Викторовна Троян и Елена Григорьевна Мазаник уже летели на самолете в Москву. 29 октября 1943 года им были вручены Золотые Звезды Героев Советского Союза.

Фашисты ответили на убийство Кубе жестокими репрессиями.

Из показаний на судебном процессе по делу о злодеяниях, совершенных немецко фашистскими захватчиками в Белоруссии, подсудимого Эберхарда Герфа, генерал майора полиции и бригаденфюрера СС:

«…В ночь убийства Кубе я был вызван к Готебергу, который мне сказал, что функции генерального комиссара он принимает на себя, о чем радировал Гиммлеру, и что за жизнь Кубе он безжалостно расправится с русским населением. Находившимся там же начальнику СС и полиции Гальтерману, офицерам СД и мне отдал приказ произвести облавы и безжалостно расстреливать… В этих облавах было схвачено и расстреляно 2000 человек и значительно большее число заключено в концлагерь…»

На том же судебном процессе кое кто из преступников пытался оправдываться: дескать, если бы партизаны не убили Кубе, то мы не убили бы за несколько дней 2000 минчан. На это обвинитель задал резонный вопрос:

— Ну а операция «Волшебная флейта», во время которой было арестовано 52 тысячи минчан и большинство из них уничтожено… Ведь вы ее проводили до убийства Кубе! А план доктора Ветцеля, начальника отдела колонизации первого главного политического управления по делам оккупированных восточных областей, составленный еще до войны, который вы начали осуществлять с первого дня войны?..

Ответом было молчание… Теперь все знают, что за годы фашистской оккупации погиб каждый четвертый житель Белоруссии.

Убийство такой персоны, как гаулейтер, заместитель Гитлера в Белоруссии, вызвало большой политический резонанс во всем мире. Этот справедливый акт возмездия продемонстрировал шаткость, непрочность положения Гитлера на оккупированных советских территориях и очень громко подтвердил факт существования массового организованного сопротивления в тылу фашистов, организованного настолько хорошо, что перед ним оказалась бессильна гитлеровская военная машина с многочисленными карательными органами.

Сам Гитлер выразил соболезнование по случаю смерти своего любимца и прислал для него из Берлина специальный гроб. Все газеты Германии вышли с траурными рамками. Замолчать происшедшее или объяснить его геббельсовскими успокоительными выдумками о «фанатиках одиночках» было невозможно.

А для бойцов, борющихся в тылу врага, смелая операция по ликвидации Кубе стала фактором, мобилизующим и вселяющим уверенность, что для них нет ничего невозможного.