Игорь Анатольевич Дамаскин

Вид материала

Документы

Содержание Роковые телеграммы Разведка и «план барбаросса»

Подобный материал:

• Игорь Анатольевич Муромов, 8655.42kb.
• Савченко Игорь Анатольевич Кафедра П7, «Образовательные инновации» Виды занятий Объем, 74.89kb.
• Пасько Игорь Анатольевич. Контактный телефон: (495) 348-71-12, факс (495) 356-21-01,, 56.93kb.
• Игорь Анатольевич Ракитин, Руководитель Управления Роспотребнадзора по городу Санкт-Петербургу, 47.94kb.
• Иоанн дамаскин поэма, 158.14kb.
• Барков Игорь Александрович, ст преподаватель каф. Асоиу коробейников Андрей Александрович,, 378.33kb.
• Булахтин Максим Анатольевич учебно-методический комплекс, 267.97kb.
• Олег Анатольевич Усов подпись Контактное лицо: Усов Олег Анатольевич, конкурс, 1883.42kb.
• Борисов Игорь Анатольевич Методы очистки сточных вод, 402.71kb.
• Николаев Александр Анатольевич Требования Государственного стандарта Государственный, 102.06kb.

РОКОВЫЕ ТЕЛЕГРАММЫ

В подражание гитлеровской акции в Чехословакии, Муссолини 7 апреля 1939 года осуществил аннексию Албании. Но это не удовлетворило непомерного честолюбия итальянского дуче. Не охладил его стремления к военной славе и удар в спину рушившейся Франции, нанесенный им 10 июня 1940 года. Итальянские войска тогда с трудом преодолели отроги Альпийских гор, вяло обороняемые французскими горными стрелками. Требовалось доказать военную мощь Италии.

Поэтому, даже не поставив в известность своего партнера по «Оси», Муссолини 28 октября 1940 года отдал приказ своим войскам сосредоточиться в Южной Албании и начать наступление на Грецию. Он надеялся на дешевый военный успех и рассчитывал таким образом укрепить пошатнувшееся влияние Италии в Юго Восточной Европе. Но, начиная наступление, он не учел ни способности греческого народа к сопротивлению, ни силу его армии.

К концу года военная обстановка в Греции стала такой опасной для итальянцев, что казалось — избежать потери Албании можно лишь в том случае, если Германия окажет своему союзнику непосредственную помощь. К тому же почти все итальянское войско было повернуто фронтом в сторону Греции, тылы со стороны Югославии не были прикрыты и тем самым, по образному выражению Черчилля, «были обращены к Югославии своим голым задом». В этих условиях и итальянцы вместе с немцами, и их противники понимали, что если Югославия нанесет мощный удар по итальянцам, то сможет добиться крупной победы, обеспечить свой тыл и успеть получить снабжение для обороны от нападения Германии.

Весной 1941 года Гитлер начал обдумывать возможность использования немецких войск на Балканах в тесном взаимодействии с итальянскими войсками. Однако после проведения рекогносцировки на месте по причинам, связанным, в частности, со снабжением войск, от плана совместных операций немцы отказались. Итальянцы остались один на один со своим потенциальным противником. Отношения Италии с Югославией были напряженными с момента образования этой страны после Первой мировой войны. Их осложняли спор из за Триеста и другие проблемы. Армия Югославии по тем временам считалась неплохой и вполне могла представлять угрозу для своего соседа.

У итальянцев существовал один козырь — Служба военной информации (СВИ). Разведывательная и контрразведывательная служба итальянской армии имела в своем составе крупный и успешно работающий 5 й отдел, во главе которого стоял генерал Гамба, известный лингвист и исследователь в области криптографии. Отдел занимался чтением дипломатической и военной переписки иностранных государств.

Специалисты 5 го отдела вскрыли военные шифры Югославии. Перехват радиопереговоров югославской армии в апреле 1941 года известил итальянское командование о воинственных намерениях югославов. 12 апреля стало известно, что две югославские дивизии начали продвижение в сторону оккупированной итальянцами Албании, того самого «голого зада», о котором говорил Черчилль.

Итальянский генштаб метался в поисках решений. Развернуть войска с южного фланга, сконцентрированные против Греции, не представлялось возможным. Греки тотчас же воспользовались бы этим и сбросили бы итальянцев в море. Для переброски войск из внутренних районов Италии требовалось слишком много времени.

Положение казалось безвыходным. Единственная надежда была на немцев, которые к этому времени уже начали военные действия против Югославии, и перед своим итальянским союзником поставили задачу: продержаться в Албании до подхода немецких войск. Но именно этого в данной ситуации итальянцы обещать не могли.

Помощь пришла со стороны криптоаналитиков СВИ. Это была идея генерала Гамба. По его предложению были составлены две телеграммы за подписью главы югославского правительства генерала Симовича. Они были адресованы командирам дивизий, и в них предписывалось немедленно прекратить наступление и начать отступать. Обе телеграммы были зашифрованы с использованием югославской армейской шифровальной системы и с соблюдением всех правил радиообмена. Учитывались и длина волны и время радиопередачи.

Шифротелеграммы отправили адресатам. Один из командиров дивизий не высказал никакого удивления и приступил к выполнению полученного приказа. У другого возникли какие то сомнения, и он запросил подтверждения приказа. Но, не дождавшись подтверждения, тоже повернул дивизию вспять.

На следующий день югославский генштаб сообщил, что не давал приказа об отступлении. Но было уже поздно. Немцы стремительно наступали в направлении Греции и Албании. Начался распад и разложение югославской армии. Боснийцы, хорваты, македонцы в массовом порядке дезертировали. Разорванные на части, растоптанные, отброшенные в сторону и оставленные без командования, 30 югославских дивизий сложили оружие, так им и не воспользовавшись.

17 апреля сражения закончились безоговорочной капитуляцией всех югославских вооруженных сил. Следуя по пятам за победителями, через Далмацию в Черногорию устремились и итальянские войска.

РАЗВЕДКА И «ПЛАН БАРБАРОССА»

Мысль о завоевании жизненного пространства на Востоке и вследствие этого необходимости войны с Россией никогда не оставляла Гитлера. В своем «основополагающем» труде «Майн кампф» он писал: «Если мы сегодня говорим о новых землях и территориях в Европе, мы обращаем свой взор в первую очередь к России». Его рывок в Польшу и покорение этой страны не в малой степени объясняются желанием создания плацдарма, предполья для будущей войны с Советским Союзом. То, что ему пришлось затем повернуть на Запад, было «досадной необходимостью», помехой в его будущей Главной войне.

Но сразу же после Дюнкерка, когда весь мир со страхом ожидал реализации операции «Морской лев», высадки германских войск в Англии, Гитлер потерял к ней интерес. Даже во время Дюнкерка, когда фюрер имел полную возможность уничтожить удирающие в панике английские войска, он не стал этого делать и остановил свои наступающие дивизии: он не хотел злить и уничтожать тех, кто в недалеком будущем если и не станет его союзником, то, во всяком случае, будет спокойно взирать на то, как он разделается с варварской жидовско большевистской Россией.

22 июня 1940 года Франция капитулировала, а через 6 дней, 28 июня, Гитлер заявил Кейтелю:

— Война против России после победы над Францией будет для нашего вермахта вроде детской игры в «куличики».

Мало кто знает, что тогда родился первый план нападения на Россию, наименованный «План Фриц». Его автором был генерал Эрих Маркс. Составлял он его, исходя из опыта польской кампании, и полагал, что победоносная война должна завершиться взятием Москвы. Гитлер, ознакомившись с этим планом, отверг его как нерешительный и приказал подготовить новый план, исходя из теории и опыта блицкрига, войны быстрой и решительной, — он понимал, что иначе экономика рейха не выдержит и развалится.

Общее руководство подготовкой нового плана, уже получившего название «План „Барбаросса“» и номер 33408/40 в секретном делопроизводстве, взял на себя начальник генерального штаба генерал Гальдер. Непосредственным разработчиком стал генерал Паулюс, тот самый, который два с половиной года спустя, подняв руки и отбросив в сторону свой пистолет, выйдет из подвала навстречу нашим солдатам в Сталинграде. В инструкции Гальдера Паулюсу говорилось, что «Барбароссу» следует привязать к условиям русской местности; учесть все исходящие точки главных ударов; ресурсы немцев и ресурсы противника; форсирование рек и болот; резервы горючего и технических масел с учетом того, что будет взято у Венгрии и Румынии; количество необходимого каучука до того, как его придется заменять синтетикой; состояние путей сообщения; все, связанное с количеством русских дивизий, их дислокацией и вооружением, и т.д. и т.п. Естественно, что план должен был составляться со всей свойственной немцам тщательностью и основываться на реальных данных, которые имеются в открытых изданиях: газетах, справочниках, картах, атласах и т.д., но главным образом добываются с помощью политической и военной разведок.

Гитлеровская разведка всегда вела работу против Советского Союза. Конечно, в 1937 и в последующие годы массовых репрессий наряду с десятками тысяч невинных людей «замели» и немалое количество немецкой агентуры. Это намного ослабило позиции немцев. Но сразу же после польской войны абвер перешел в наступление.

Одной из малозамеченных историками операций абвера стал разрешенный советским руководством допуск в СССР по просьбе Гитлера тех немцев, которые «желали бы разыскать могилы родственников», погибших в войне 1914—1918 годов. Эти матерые шпионы обошли, объехали, оползали буквально всю территорию, которая станет полем сражений другой войны, 1941—1945 годов, и не случайно мы, фронтовые офицеры, предпочитали иметь немецкие, а не наши, советские, карты местности — они были более точными и современными, а мы только удивлялись: как же это немцы могли их изготовить?

Конечно, не только легальные и нелегальные немецкие шпионы составляли эти карты. Десятки и сотни немецких самолетов нарушителей летали над нашей территорией и фотографировали ее. Только за май и 10 дней июня 1941 года границу СССР нарушил 91 германский самолет.

С 10 по 19 июня зафиксировано 86 случаев нарушения границы СССР иностранными самолетами (Германия — 63, Финляндия — 9, Венгрия — 2, Румыния — 12 случаев). 20—21 июня имели место 55 случаев нарушения границы.

Вот как характеризует разведывательную программу немецкой авиации тогдашний пресс шеф в ведомстве Риббентропа доктор Пауль Шмидт: "Наталкиваясь на почти непреодолимые преграды, сооружаемые русскими против «обыкновенных» видов шпионажа, немецкое командование смогло использовать одно средство, которое 20 лет спустя, в наши дни, использовали американцы. Я имею в виду секретную авиаразведку с больших высот. Метод, при помощи которого американцы старались шпионить против Советского Союза высотными самолетами У 2, не был американским изобретением. До американцев этот метод с успехом применял Гитлер. До сих пор об этом было мало известно, потому что соответствующие данные находятся в американских секретных архивах. Можно даже полагать, что именно изучение этих архивов привело к посылке самолета У 2.

В октябре 1940 года тогдашний подполковник Ровель получил абсолютно секретный личный приказ Гитлера: «Сформировать разведывательные соединения, которые смогут с больших высот фотографировать западную часть России. Высота должна быть настолько большой, чтобы русские ничего не заметили. Окончание съемок — к 15 июня 1941 года».

Различные авиационные фирмы спешно занялись подготовкой специальных самолетов. Самолеты были оборудованы герметическими кабинами, специальными моторами, специальными фотографическими устройствами.

Поздней зимой начались секретные полеты эскадрильи Ровеля. Первый отряд летал с озер Восточной Пруссии и разведывал белорусский район. Это были машины «Хенкель 111» со специальными моторами. Второй отряд вел съемки с базы Инстербург и действовал над прибалтийскими государствами (вплоть до озера Ильмень). На этом направлении летали самолеты До 215 и Б 2. Севернее Черноморского побережья летал третий отряд, базировавшийся в Бухаресте…"

После раздела Польши в 1939 году между землями, отошедшими к Украине и Белоруссии, и генерал губернаторством, как немцы стали называть оккупированную ими часть Польши, пролегла демаркационная линия, то есть фактически граница между СССР и Германией.

Это в значительной степени облегчило работу и абверу, и СД (политической разведке). К этому времени германские разведывательные органы приобрели опыт работы в условиях военного времени, создали кадры профессиональных разведчиков. К тому же у германских спецслужб оказался еще один плюс: они захватили архивы польской разведки, обширную картотеку польской агентурной сети как на территории Польши, так и за рубежом. Таким образом, под их контролем оказалась польская агентура в западных областях Белоруссии и Украины, в том числе среди националистов.

Какое то время граница носила «прозрачный» характер, тем более когда началось воссоединение семей и переселение украинцев и белорусов из Польши, а поляков — в генерал губернаторство. Это дало возможность германским спецслужбам разыскать бывших польских агентов и переориентировать их на связь с абвером и СД.

Вот что вспоминал бывший ближайший сотрудник Канариса генерал Ганс Пикенброк:

"Россия является самой трудной страной для действия разведывательной службы. Причины этого лежат, в первую очередь, в сильной изоляции страны, возникшей в результате сложной процедуры выезда и въезда. В стране всегда мало иностранцев, а в Европе мало советских граждан. Иностранцы прибывающие в Россию, всегда бросаются в глаза, сильно контролируются и не могут незаметно ездить по стране. Русские, живущие за границей, — это, преимущественно, эмигранты, которые ничего не знают о новой России и не имеют с ней связей. Прочие советские граждане, находящиеся в Европе, представляют собой проверенных, надежных людей, работать с которыми не имеет смысла. Деньги не являются притягательным средством для русских. Все знатоки России считают русскую контрразведку очень хорошей и разветвленной. В ее работе активно принимает участие население. Все эти обстоятельства очень затрудняли разведывательную деятельность против России, к чему добавилось еще и то обстоятельство, что до 1939 года Германия не имела общей границы с Россией.

В мирное время против России в Германии работали разведывательные пункты в Кенигсберге, Бреслау, Вене, Штеттине, Гамбурге и Берлине. Агентурная сеть состояла, в первую очередь, из поляков, латышей и литовцев, которые жили вблизи русской границы и могли ее переходить, имея на русской стороне знакомых и родственников, которых они опрашивали. Кроме того, мы получали сведения из Финляндии и Эстонии, которые специально засылали агентов, чтобы получить интересующие нас сведения.

Далее, мы устанавливали предварительные контакты со всеми немцами — рабочими, техниками и инженерами, которые ездили в Россию, чтобы при их помощи выяснить определенные вопросы. Большинство из них не хотели иметь дело с разведкой, так как боялись контроля с русской стороны. После возвращения они сообщали нам сведения, касающиеся преимущественно деятельности промышленных предприятий, на которых они работали. Тем не менее опросы немцев, которые работали в России или ездили туда на короткий срок, давали довольно подробные сведения о состоянии русской военной экономики.

При присоединении прибалтийских государств к Советскому Союзу там было оставлено большое количество агентов. Они давали нам данные о воинских частях, находящихся в этих странах, и работали до оккупации этих стран Германией. Хорошую службу сослужила нам также разведывательная эскадрилья Ровеля.

После окончания похода против Польши возникла общая граница между Россией и Германией. В результате войны многие поляки из восточных районов оказались в западных и наоборот. Возникло сильное движение через демаркационную линию. Это давало новый стимул для разведывательной деятельности против России. В качестве агентов мы чаще всего использовали неимущих поляков, которых вербовали, обещая им продовольствие, одежду, скот, выпивку. Результаты не были исчерпывающими, однако в значительной мере они были лучше, чем раньше. Мы потеряли много агентов — примерно 50% их состава. При этом мы не знали, были ли это действительно потери или просто агенты добровольно оставались на другой стороне.

Начиная с февраля 1941 года, в разведывательную деятельность включились разведорганы штабов армий, передислоцированных с Запада в Польшу. Они — особенно в апреле, мае и июне — перешли к проведению тактической разведки".

На Нюрнбергском процессе Пикенброк дал следующие показания по поводу заданий, которые он получал в связи с предстоящей операцией:

"Для выполнения этих заданий мною было направлено значительное количество агентов в районы демаркационной линии между советскими и германскими войсками. В разведывательных целях мы также использовали часть германских подданных, ездивших по различным вопросам в СССР, а также опрашивали лиц, ранее бывавших в СССР.

Наряду с этим всем периферийным отделам разведки, которые вели работу против России, было дано задание: усилить засылку агентов в СССР. Такое же задание — усиление агентурной работы против СССР — было дано всем разведывательным органам, которые имелись в армиях и армейских группировках. Для более успешного руководства всеми этими органами абвера в мае 1941 года был создан специальный разведывательный штаб, носивший условное название «Валли 1». Этот штаб дислоцировался близ Варшавы, в местечке Суливек.

Руководителем «Валли 1» был назначен наш лучший специалист по работе против России майор Браун. Позднее, когда по нашему примеру 2 й и 3 й отделы абвера также создали штабы «Валли 2» и «Валли 3», этот орган в целом именовался штаб «Валли» и руководил всей разведывательной, контрразведывательной и диверсионной работой против СССР. Во главе штаба «Валли» стоял подполковник Шмальцшлегер".

В период подготовки плана «Барбаросса» перед абвером была поставлена задача срочно освежить имеющиеся данные о численности и ходе вооружения частей Красной армии, их дислокации, о мероприятиях командования по развертыванию войск на случай военной угрозы, о местонахождении штабов. Особое внимание было обращено на Белоруссию, ибо именно она рассматривалась командованием вермахта как будущий главный театр военных действий, где удастся ликвидировать основные силы советских войск.

Абвер довольно успешно справлялся со своей задачей. По существу, Германия располагала необходимой информацией о положении в БОВО (Белорусский особый военный округ) и КОВО (Киевский особый военный округ) для того, чтобы Паулюс мог закладывать необходимые параметры в план «Барбаросса».

За первые месяцы 1941 года, предшествовавшие нападению на СССР, абверу удалось собрать много сведений о составе советских войск в зоне предстоящих военных действий и в ближайшем тылу.

Для этой цели через границу было заброшено множество разведывательных групп и отрядов. Всего в 1941 году, по сравнению с 1939 годом, объем заброски увеличился в 14 раз. Вот некоторые цифры (из справки Главного управления погранвойск от 17 июня): «За первое полугодие 1941 года (с 1 января по 10 июня) задержано 2080 нарушителей границы со стороны Германии, разоблачено 339 агентов разведорганов противника, из них агентов немецкой разведки 219, румынской 92, венгерской 28… Был ряд случаев задержания заброшенных агентов германских разведорганов, снабженных портативными приемно передающими радиостанциями, оружием и гранатами… в связи с оказанием вооруженного сопротивления убито 36 и ранено 25 нарушителей границы…» А сколько не было задержано?

И абвер, и СД через свои агентурные каналы изучали возможность получения согласия Финляндии и Турции стать союзниками Германии. Чтобы привлечь эти страны на свою сторону, Гитлер заранее, не ожидая не только окончания, но и начала войны, готов был уступить им некоторые территории СССР, которые будут завоеваны вермахтом. Маршал Маннергейм поддался на посулы эмиссаров Гитлера и дал согласие на участие Финляндии в войне против Советского Союза, что и было учтено при окончательной доработке плана «Барбаросса».

Генеральный штаб требовал все больше точной и достоверной информации о количественных и качественных показателях, характеризующих Красную армию: о ее группировке на западных границах; типах и размещении укреплений; состоянии транспортной системы; капиталовложениях в оборонные отрасли; новейших достижениях в области военной техники. Тем не менее ведомство генерала Канариса и Отдел иностранных армий Востока, который возглавлял полковник Кинцель, несмотря на все их усилия, не смогли ответить на все вопросы генштаба. Достаточным примером тому служит неожиданное для немцев появление на полях сражений танка Т 34 и знаменитой «Катюши».

Одна из задач, поставленная оперативным штабом перед управлением военной разведки и контрразведки Германии, состояла в создании условий для сохранения в глубокой тайне передислокации войск и целей этой передислокации. Эти условия были сформулированы в документе, составленном еще в сентябре 1940 года, практически вскоре после начала работы над планом «Барбаросса», а затем детализированы в «Указаниях штаба оперативного руководства Верховного Главнокомандования вооруженных сил Германии о мероприятиях по дезинформированию советского военного командования в связи с подготовкой к нападению на СССР» от 15 февраля 1941 года.

Этот документ заслуживает того, чтобы выдержки из него привести целиком.

"А.

1. Цель маскировки — скрыть от противника подготовку к операции «Барбаросса». Эта главная цель и определяет все меры, направленные на введение противника в заблуждение.

Чтобы выполнить поставленную задачу, необходимо на первом этапе, то есть приблизительно до середины апреля, сохранять ту неопределенность информации о наших намерениях, которая существует в настоящее время. На последующем, втором, этапе когда скрыть подготовку к операции «Барбаросса» уже не удастся, нужно будет объяснять соответствующие действия как дезинформационные, направленные на отвлечение внимания от подготовки вторжения в Англию.

2. Во всей информационной и прочей деятельности, связанной с введением противника в заблуждение, руководствоваться следующими указаниями.

а) На первом этапе:

усилить уже и ныне повсеместно сложившееся впечатление о предстоящем вторжении в Англию. Использовать для этой цели данные о новых средствах нападения и транспортных средствах;

преувеличивать значение второстепенных операций «Марита» (план операции против Греции) и «Зонненблюме» («Подсолнечник» — план переброски немецких войск в Северную Африку), действие 10 го авиационного корпуса, а также завышать данные о количестве привлекаемых для их проведения сил;

сосредоточение сил для операции «Барбаросса» объяснять как перемещения войск, связанные с взаимной заменой гарнизонов запада, центра Германии и востока, как подтягивание тыловых эшелонов для проведения операции «Марита» и, наконец, как оборонительные меры по прикрытию тыла от возможного нападения со стороны России.

б) На втором этапе:

распространять мнение о сосредоточении войск для операции «Барбаросса» как о крупнейшем в истории войн отвлекающем маневре, который якобы служит для маскировки последних приготовлений для вторжения в Англию;

пояснять, что этот маневр возможен по следующей причине: благодаря мощнейшему действию новых боевых средств достаточно будет для первого удара сравнительно малых сил; к тому же перебросить в Англию крупные силы все равно невозможно ввиду превосходства на море английского флота. Отсюда делать вывод, что главные силы немецких войск могут быть на первом этапе использованы для отвлекающего маневра, а сосредоточение их против Англии начнется только в момент нанесения первого удара.

Б. Порядок осуществления дезинформации.

1. Информационная служба (организуется начальником управления военной разведки и контрразведки). Принцип: экономное использование версии об общей тенденции нашей политики и только по тем каналам и теми способами, которые будут указаны начальником управления военной разведки и контрразведки.

Последний организует также передачу нашим атташе в нейтральных странах и атташе нейтральных стран в Берлине дезинформационных сведений. Эти сведения должны носить отрывочный характер, но отвечать одной общей тенденции".

Дополнительные указания были даны 12 мая 1941 года.

"1. Вторая фаза дезинформации противника начинается одновременно с введением максимально уплотненного графика движения эшелонов 22 мая. В этот момент усилия военных штабов и прочих участвующих в дезинформации органов должны быть в повышенной мере направлены на то, чтобы представить сосредоточение сил в операции «Барбаросса» как широко задуманный маневр с целью ввести в заблуждение западного противника. По этой же причине необходимо особенно энергично продолжать подготовку к нападению на Англию. Принцип таков: чем ближе день начала операции, тем грубее могут быть средства, используемые для маскировки наших намерений (сюда входит и работа службы информации).

2. Все наши усилия окажутся напрасными, если немецкие войска определенно узнают о предстоящем нападении и распространят эти сведения по стране. Поэтому среди расположенных на востоке соединений должен циркулировать слух о тыловом прикрытии против России и «отвлекающем сосредоточении сил на востоке», а войска, расположенные на Ла Манше, должны верить в действительную подготовку к вторжению в Англию".

Наряду с военной разведкой Германии в этот период активно участвовала и политическая. Ее глава Вальтер Шелленберг писал в своих воспоминаниях:

"Час большого генерального наступления ощутимо становился все ближе. Много усилий потребовала маскировка нашего выступления против России. Предстояло обезопасить от шпионов особо угрожаемые места — сортировочные станции и переходы через границу.

Кроме того, необходимо было перекрыть информационные каналы противника; мы пользовались ими только для того, чтобы передавать дезинформирующие сведения, например о переброске войск и грузов на запад для подготовки возобновляемой операции «Морской лев». Насколько Советы верили в эту дезинформацию, можно судить по тому, что еще 21 июня русские пехотные батальоны, стоявшие в брест литовской цитадели, занимались строевой подготовкой под музыку".

Операция «Морской лев», предусматривавшая высадку немецких войск в Англии, широко использовалась для обмана общественного мнения не только СССР и других государств, но и населения самой Германии. В период действия пакта от 23 августа 1939 года и разработки плана «Барбаросса» немецкое население в своей массе верило в то, что военные действия будут продолжаться против Англии, и для многих немцев 22 июня 1941 года явилось такой же неожиданностью, как и для советских людей.

В самой Германии и на захваченных ею территориях были предприняты беспрецедентные меры конспирации. Под контроль контрразведки были взяты все, кто мог подозреваться в действиях, угрожающих военным приготовлениям. Передвижение между рейхом и оккупированными территориями было ограничено, введена система разрешений на въезд и выезд. Из пограничной полосы были удалены все жители, подозревавшиеся в симпатиях к СССР; все виды связи со странами, объявленными враждебными Германии, были категорически воспрещены.

Однако когда уже стало ясно, что скрывать факт готовящегося наступления невозможно, в ход вступило ведомство Геббельса и агентура разведки, причастная к проведению активных мероприятий. То и дело стали происходить «утечки» информации, и во многих газетах нейтральных стран начали появляться сенсационные сообщения о готовности фашистской Германии напасть на Советский Союз, причем каждый раз назывались разные «точные» даты. Это, безусловно, нервировало советских разведчиков и дипломатов, работавших за рубежом и вынужденных передавать эту «информацию» в Центр. Это нервировало и Центр, и высшее руководство, в том числе И. В. Сталина, заставляя скептически относиться ко всем этим сообщениям и датам, а заодно и к основанной на агентурных данных информации советских разведчиков, таких как Р. Зорге, А. Харнак, Х. Шульце Бойзен, Ш. Радо и других, а также к информации У. Черчилля и германского посла в СССР фон Шуленбурга. Ведь последовательно назывались самые разные даты: 15 апреля, 1 и 15 мая, 1 июня, 15 июня и, наконец, 22 июня. Вся хорошо поставленная немцами дезинформация напоминала притчу о мальчике пастушонке, который столько раз кричал: «Напали волки!», что ему перестали верить, и когда волки действительно напали, никто не пришел к нему на помощь.

В плане «Барбаросса» не было ни одной строки, говорящей об обороне. Он был всецело наступательным, агрессивным.

Весьма наивны (или зловредны?) нынешние историки и борзописцы, которые «верят» вымыслам доктора Геббельса о том, что война со стороны Германии была превентивной и что иначе Советский Союз напал бы на Германию. Советский Союз не нападал бы не потому, что не хотел, а потому, что не мог. Не было ни достаточного количества современного вооружения, ни достаточного количества грамотных командиров старшего и высшего звена (вспомним о 40 тысячах уволенных или репрессированных) и не было ничего, подобного плану «Барбаросса».

Паулюс исходил из того, что для разгрома всех армий СССР вермахту потребуется от 4 до 6 недель. Этот план и был доложен фон Браухичем Гитлеру 18 декабря 1940 года, и тогда же фюрер в присутствии Йодля и Кейтеля одобрил его специальной директивой № 21. Под этим номером план «Барбаросса» и войдет в историю. 3 февраля 1941 года Гитлер одобрил стратегический план наступления, также доложенный фон Браухичем.

Первоначально нападение на СССР планировалось на 15 мая 1941 года.

Затем сроки пришлось перенести из за того, что Италия завязла в войне с Грецией, а фюрер решил оказать Муссолини помощь и отвлек часть войск, предназначенных для нападения на СССР. «По дороге» эти войска сокрушили армию Югославии, а затем завершили короткую Балканскую войну десантной операцией по захвату острова Крит.

27 марта 1941 года Гитлер объявил своим ближайшим военным соратникам Кейтелю и Йодлю, что решил перенести начало войны с СССР на июнь, но заявил при этом, что планы войны с Россией от этого переноса не пострадают, она будет сокрушена в течение двух месяцев.

Присутствовавший на этом заседании Паулюс отметил, что русские не подозревают о предстоящем нападении, их главные силы отстоят от рубежей на 300—400 километров, зато склады снабжения и аэродромы сосредоточены возле самых границ, что позволит сразу же уничтожить или захватить их. При этом он не преминул отметить заслугу абвера в получении такой информации.

Был отработан сигнал к нападению, который в нужный час получат немецкие генералы. Он состоял из одного слова «Дортмунд».

21 июня 1941 года армии вторжения получили этот сигнал в 13.00 по берлинскому времени. Теперь уже ничто не могло изменить ход событий. По трем генеральным направлениям: «Север» (ленинградское), «Центр» (московское) и «Юг» (киевское) три мощных группировки в 3 часа 30 минут утра по берлинскому времени 22 июня 1941 года выступили в свой поход, из которого подавляющее большинство их солдат не вернулось.

4 августа 1941 года, когда уже стало ясно, что Красную армию не удастся разбить ни за четыре, ни за сорок четыре недели, Гитлер на встрече с командующими в городе Борисове произнес сакраментальную фразу: «К сожалению, у Сталина обнаружилось танков и авиации гораздо больше, нежели мы предвидели. Будь я осведомлен об этом заранее, мне было бы труднее принять решение о войне на Востоке».

Это были, в известной степени, оценка и приговор германской военной разведке. А оценку плану «Барбаросса» дал Нюрнбергский трибунал, и ни у кого нет оснований оспаривать его приговор:

«Доказательства, представленные трибуналу, подтверждают, что Германия имела планы сокрушить СССР как политическую и военную державу для того, чтобы расчистить путь для экспансии Германии на Востоке… Планы экономической эксплуатации СССР, массового угона населения… являются частью тщательно разработанного плана, выполнение которого началось 22 июня без какого либо предупреждения и без тени законного оправдания. Это была явная агрессия».