Geum.ru

Жизнь Карла Великого соткана из мифов и истины. Говоря словами Пьера Бурдьё, судьба Карла Великого это «биографическая иллюзия». Поэтому новая биография

Вид материалаБиография

Содержание


Нимвегенский капитулярий
Военные кампании в бассейне эльбы и в примыкающих к ней землях
Проблемы с адриатикой и на юге италии
Контакты между востоком и западом
Солнечные и лунные затмения в конце правления карла великого
Подобный материал:
1   ...   55   56   57   58   59   60   61   62   ...   79

НИМВЕГЕНСКИЙ КАПИТУЛЯРИЙ



Простившись с Пипином и Людовиком, император через Мозель и Рейн направился в пфальц Нимвеген, где постился и провел все пасхальные дни 806 года. Важнейшим итогом этого пребывания стал значительный капитулярий в виде инструкции для королевских эмиссаров, теперь во все возрастающей степени принимавших на себя ключевую функцию связующего звена между имперской верхушкой и региональной администрацией, с одной стороны, и знатными семействами, с другой. «Каждый из вас, – гласит прагматическое вступление капитулярия, – в своем административном районе должен проявлять максимальную заботу о том, чтобы прозорливо творить порядок и распоряжаться согласно Божией воле и нашему повелению». Император действует на стороне Божией, над ним и его волей довлеет сакральная аура.

На первом месте по значимости повеление потребовать от тех, кто до сих пор не принес монарху клятву верности, исполнить ее. Кроме того, все должны заявить о согласии с недавно обнародованным будущим разделом империи «во имя согласия в мире», то есть признать форму раздела и связанные с ним задачи. Император вновь вступает как господин всего народа как бы в личные отношения с каждым отдельным членом «gentes» и «nationes». На тогдашнее трансперсональное государственное восприятие эпохи накладывается фактор личной привязанности правителя к своим соотечественникам, которые в современном понимании не являются верноподданными и субъектами.

Другие главы вновь обращаются к теме защиты церкви, образа жизни духовенства, монахов и монахинь. Заходит речь об охране церковной собственности от ее расхищения и продажи. Иудеи не должны бравировать тем, что они могут все скупить. Нельзя позволить им пребывать в этом состоянии эйфории. В предписаниях евреи впервые упоминаются как профессиональные торговцы. В этом качестве они пользовались особым покровительством двора, а именно Людовика, который из за этого резко спорил с архиепископом Лионским Агобардом, однако щедрой рукой раздаривал привилегии поставщикам своего двора. Вместе с тем в Нимвегенском капитулярии император опасается осквернения культовых предметов в руках евреев, но вовсе не делает акцент на ограничении их торговой активности или даже их культовых привычек.

К этому параграфу добавляются, как всегда бессистемно, предписания по обеспечению и надзору за воинским призывом, а также по нежелательному «притоку» и высылке беглых холопов и разбойников в удаленные районы.

Вновь прослеживается важный элемент «разложения» структуры правления и ее основ, которое Ф.Л. Гансхоф считал определяющим моментом на заключительном этапе пребывания Карла у кормила власти. Он это объясняет таким образом, что все большее внимание уделяется проблеме аренды земли из королевских владений, которая как казенная собственность или «бенефиций» отдавалась в аренду сторонникам власти, но из за бесхозяйственности утрачивала свою значимость, превращаясь в свободный от феодальных повинностей аллод сановников или вассалов, а также попадала в третьи руки в результате манипуляций с дарением и выкупом.

Монаршья заповедь призывает покончить с таким позорным явлением, как нищенство, и возлагает на каждого «преданного» своему правителю обязанность кормить «своих бедных» из доходов от арендованной земли или от собственных владений. Странствующие нищие, безусловно, представляли угрозу для общества. В этой связи также заявляет о себе политический принцип, основанный на уважении труда и порядка: если они не работают руками, о предоставлении им чего либо не может быть речи, и это в русле библейского изречения: «Кто не работает, тот не ест!»

Затем капитулярий обращается к потребностям экономики и торговли, уже в который раз настаивая на запрете создания новых таможенных постов. Затрагиваемая тема свидетельствует о значительном расширении торговых связей на реках и дорогах, что подталкивало влиятельных соседей с прилегающих территорий к нелегальному наращиванию своих доходов.

Последующие разделы, посвященные алчности, накопительству, «позорному стяжательству» и денежному ростовщичеству в нарушение антимеркантильных стереотипов, проникнутых духом канонических положений, опять таки служили напоминанием о затронувшем страну голоде как массовом бедствии. Ко всем са новинкам, а также к королевским и церковным обладателям бенефициев обращен призыв проявлять заботу о своей «семье», памятуя о том, что порукой этой заботы являются их собственные владения. Если же Богу будет угодно, чтобы возникли дополни тельные запасы после уборки урожая, их надлежит продавать согласно обязательному прейскуранту. Как и в 794 году, он возрастает в следующей нарастающей последовательности: овес, ячмень, полба, рожь и, наконец, пшеница, причем цена за один шеффель не должна превышать соответственно два, три, четыре и шесть денариев. Бросается в глаза, что в противоположность франкфуртскому диктату об установлении цен теперь к зерновым культурам добавляется полба и что «в очищенном виде» на нее, как и на пшеницу, разрешается назначать более высокую цену. Это «очищение» на дворах производителей, по видимому, следует расценивать как еще один показатель эффективности расширяющегося производственного землевладения и его потенциала, ориентированного на реализацию излишков. В этом же контексте Карл считает необходимым вернуться к обязательности новой меры шеффеля. Этот шаг показывает трудности преодоления локальных и региональных весовых единиц по аналогии с единым стандартом на вес и содержание металла в монете в целях единообразного урегулирования. Последующие столетия продемонстрировали полную несостоятельность этой фактически несвоевременной меры.

Кроме того, по праву обращается внимание на то, что принципы церковного запрета на ростовщичество были включены в королевские и затем императорские капитулярии. При этом не просматривается ни осознание распределительной функции торговли, ни понимание реальной экономической сути того, что для своего пропитания, для инвестиций и транспортных затрат, для финансовых накоплений и, наконец, для выплаты вознаграждения за работу торговец вынужден в определенной степени наращивать издержки производства. Да и таможенные пошлины можно было выплачивать только из «прибавочной стоимости».

В этом контексте наблюдается явное сближение понятий «процент» и «ростовщичество». Предоставление займа (или ссуды) только тогда является справедливым делом, когда при его возврате не требуют проценты; «позорная выгода» (ростовщичество) имеет место, когда происходит накопление благ путем мошеннических махинаций. По видимому, основной упрек адресовался тем, кто не без умысла скупал зерно в тяжелые времена, чтобы затем чрезвычайно выгодно продать его с нормой прибыли сто и более процентов. Торговая сделка «пе§о1шт» в противовес ростовщичеству имеет место тогда, когда что то приобретается или для собственного потребления, или для раздачи другим. Впрочем, об условиях этого «разделения» текст ничего не сообщает. Если, начиная с первого Никейского собора, церковные уставы пытались удержать прежде всего духовенство от вовлеченности в недобросовестную коммерческую деятельность, то теперь на горизонте замаячило глобальное «теоретическое» осуждение вообще всяких деловых отношений. На практической стороне дела это отразилось не очень сильно, поскольку данные принципы оказались откровенно неподобающими и оторванными от жизни. Еще во времена Лютера кое кто активно ратовал за правильные цены и допустимые проценты. Тем не менее модифицированные максимальные цены 784 и 806 годов дают основание сделать однозначный вывод, что якобы распространенный в эпоху Каро лингов «допотопный» принцип меновой торговли является не чем иным, как глупым мифом, который любовно насаждали мистификаторы того времени.

Денежная реформа, предписания об установлении твердых цен, реализация продуктовых излишков, принципы, зафиксированные в известном Сарitulare de villis (капитулярий о государственных землевладениях), предусматривающем даже ежегодный финансовый отчет перед двором о денежных средствах, вырученных от продажи продуктовых излишков; подробная инвентаризация, для которой проценты являются само собой разумеющимся делом; покупка и продажа земли; борьба с разными видами предоставления займа, взысканием процентов, скупки урожая на корню; даже нежелательные коммерческие сделки евреев по реализации христианских культовых предметов; не в последнюю очередь таможенные льготы, торговые эмбарго и предписания по ведению приграничной торговли – все это дает представление о значении денежного хозяйства и хождении денег в ту эпоху. К этому добавляются массовые археологические раскопки, которые подтверждают торговлю вином (амфоры), мечами (Ульфберт) и базальтом (мельничные жернова) на обширных территориях вплоть до Скандинавии. Поэтому капитулярии 794 и 806 годов, кроме всего прочего, свидетельствуют об оживленном товарообмене и денежном обращении.

Вместе с тем очевидно, что профессиональная торговля воспользовалась временами бедствий и лишений для умножения своих прибылей, хотя неисполнение требования дифференцирования цен каралось штрафом в шестьдесят шиллингов. Но существовал ли вообще правовой механизм в контексте унаследованных перечней штрафов или здесь также происходило формирование «публичного» уголовного права? Цитируемые разделы скорее похожи, на призывы, к тому же они, далекие от каждодневной практики, проливают на торговую деятельность весьма сомнительный свет. Уже в ту эпоху епископ Орлеанский Теодульф, широко известный автор, принадлежавший к числу важнейших советников Карла по богословско догматическим вопросам, в своих епископских назиданиях весьма реалистично оценивал проблемы торговли, процентов и ростовщичества. Так, он считает, что если сельское население должно уплачивать десятину (и подаяние) из доходов, полученных в результате сельскохозяйственных трудов, данный принцип должен действовать и в отношении тех, кто трудится, ибо «Господь Бог одарил каждого способностями, которые его кормят, и подобно тому, как он зарабатывает на пропитание своего тела, он тем более должен подумать о своей душе». Поэтому торговец во исполнение этих обязанностей вправе сделать соответствующую надбавку на покупную цену своих товаров. Почти через три поколения Ноткер Заика уже присовокупляет к (справедливой) цене на выпускаемый товар расходы на оплату за труд и фрахт (labor et subvectio). Торговля не есть ростовщичество по своей сути. Теодульф признает эту отрасль хозяйствования человека ни в чем не уступающей хлебопашеству и скотоводству, хотя и оставляет свои выводы без дальнейшего развития. В целом же церковная законодательная база развивалась на основе библейских образов и достопочтенных соборных решений, в то время как торговля и хозяйство обретали импульс динамичного поступательного развития.

Сеньериальная власть способствовала объединению хозяев и крестьян при расширении хлебопашества в благоприятных для него регионах между Рейном и Луарой, Дунаем и предгорьем Альп, а также в долине реки По. Возрастающие масштабы корчевания под началом таких монастырей, как Фульда и Герсфельд, расширение сельскохозяйственных угодий вокруг Парижа по инициативе крупных аббатств Сен Дени, Сен Жермен де Пре и Сен Мор де Фоссе – все это свидетельствует о значительном демографическом росте, который, в свою очередь, стимулировал разделение труда в обществе и тем самым развитие ремесел (кузнечного и мельничного дела), а также торговли. Разветвленная сеть водяных мельниц как показатель интенсивного земледелия, а также применение грядковых и колесных плугов позволяют сделать вывод о всеобъемлющем техническом прогрессе, который, в свою очередь, способствовал производству дополнительной продукции и тем самым возникновению излишков для продажи. Зерно, вина и не в последнюю очередь соль представляли собой продукты массового потребления, которые доставлялись на местные, региональные и межрегиональные рынки для реализации. Епископские резиденции, пфальцы и аббатства становились прежде всего торговыми центрами, втягивавшими в свою рыночную орбиту не только жителей близлежащих районов, но и всю округу.

В эти десятилетия в целях расширения товарооборота был отмечен даже импорт из удаленных регионов. Так, аббатство Сен Жермен де Пре благодаря своему сеньериальному снабжению получало вина из Анжу, которые затем продавались в Париже и пригородах. Разлитое в амфоры вино как один из наиболее важных предметов торговли континентальной Европы доставлялось в Англию и Скандинавию. Торговля невольниками, в которой тогда принимали участие и северяне наряду со славянами, практиковалась чисто географически в направлении главным образом с востока на запад и далее на юг. Вике и Хэфен (роrtus82), по значимости не уступавшие Дорештадту, Квентовичу, Хейтхабусу или Биркасу, фризские торговые базы Майнца, Кёльна или Дуйсбурга, свидетельствуют об оживленных торговых сношениях с еверными регионами. Побережье Северного моря, но прежде всего альпийские перевалы являются важными транзитными пунктами международного торгового обмена. Маас, Шельда и Рейн, Сена и Луара, Рона и Дунай вместе с их притоками составляли разветвленную сеть важных водных транспортных коммуникаций, излишне в этой связи говорить об Италии, особенно о Венеции, а также о жизненно важной артерии – реке По для Ломбардии. и южные районы старой Галлии были привязаны к сети средиземноморской торговли, несмотря на религиозно культурные противоречия с исламским миром. Например, сколь тесно благодаря торговле Англия была связана с континентом, показывает характерный факт, что примерно в 793 году король Оффа позаимствовал основные принципы за несколько лет до этого проведенной Карлом денежной реформы.

Наряду с этим процветала не всегда легальная торговля мощами. К примеру, биограф Карла Эйнхард, еще при жизни монарха одновременно возглавлявший мастерские в Ахене, примерено в 827 году принял в своем ахенском доме римского диакона Деусдона, который после трапезы, пораженный зияющей пустотой алтаря в Штейибахе, предложил на выбор собранные в его римской обители святые мощи. Оба быстро обо всем договорились. Что за этими благочестивыми разговорами немалые денежные суммы обрели нового владельца – об этом нет необходимости гадать, ибо факты – упрямая вещь. Вскоре биограф Карла был вынужден обратиться в Суассон с просьбой возместить ему не менее ста золотых монет за часть драгоценной добычи, утраченной при перевозке. На какой либо «бартер» в источниках нет даже малейшего намека.

ВОЕННЫЕ КАМПАНИИ В БАССЕЙНЕ ЭЛЬБЫ И В ПРИМЫКАЮЩИХ К НЕЙ ЗЕМЛЯХ



И в 806 году монарху пришлось уделять внимание укреплению границ, особенно на Эльбе и далее вплоть до Богемии. Годом раньше здесь был убит герцог Лехо, из за чего о новой концентрации власти в руках одного человека не могло быть и речи. По возвращении из Нимвегена в Ахен весной 806 года император вновь направил своего сына Карла с войском на разбросанные между Эльбой и Заале земли лужицких сербов. Целью этой экспедиции было предотвращение вылазок против Саксонии и Тюрингии. Когда отряды форсировали пограничные реки, очевидно, произошли столкновения, в ходе которых сложил голову князь лужицких сербов Милитуох. Франки уничтожили укрепления, заставив уцелевших мелких вождей подчиниться императору и, как обычно, предоставить заложников. Но этим Карл не ограничился. Были воздвигнуты два пограничных укрепления – одно на Эльбе напротив Магдебурга, а другое – на восточном берегу реки Заале близ Халле.

Нацеленность на военные действия, устранение враждебно настроенных вождей, уничтожение вражеских фортификационных сооружений и возведение собственных укрепленных пунктов с закрепленными за ними гарнизонами – так выглядели стратегические основы укрепления границы и правления в целом. Эти события 806 года Эйнхард упоминает не просто так. Он привязывает их к весьма скудным летописным свидетельствам о походах против Богемии и Линонии, которые, по видимому, жили своей собственной жизнью. Некоторое время спустя Карл приказал снарядить еще одну экспедицию против богемцев, но на этот раз военные отряды состояли также из баварцев, алеманцев и представителей северных районов Бургундии. В ходе экспедиции, судя по всему, были опустошены многие земли. Она закончилась без значительных потерь для франков. Фактически же речь шла лишь о тщетной попытке подчинения богемцев на фланге Остмарки.

В контексте этих походов, по видимому, следует рассматривать мандат, выданный аббату Фулраду из фландрийского аббатства Святого Кентина, если допустить, что вначале король сам планировал направиться к Эльбе и Заале, чтобы в Штасфурте (Тюрингия) провести имперское собрание. Не исключено, что данная мысль занимала Карла еще в Дидетховене, однако из за некоторых трудностей он возложил реализацию идеи на своего старшего сына. Таким образом, аббату Сен Кентина надлежало предстать со «своими людьми» на запланированном смотре войска, то есть во всеоружии и с доспехами, а также с запасом продовольствия и обмундирования. Текст содержит детальное описание количества и качества этого вооружения: «У каждого всадника должны быть щит и копье, меч и кинжал, лук и колчан со стрелами» в качестве стандартного вооружения легкой кавалерии. Надо сказать, что кольчуга в этой связи не упоминается. Кроме того, необходимо возить с собой на повозке разные приспособления: топоры, ножи, буравы, кирки, обитые железом лопаты и «прочий инструментарий, необходимый при соприкосновении с врагом», другими словами, приспособления для рытья могил, удаления заграждений и возведения собственных защитных сооружений. При необходимости перечисленные инструменты позволяли разобрать речные суда на части и снова их собрать. Характерно, что какие либо специальные осадные приспособления не упоминаются. Запасов провианта должно хватать на три месяца, а оружия и обмундирования на полгода.

Подтверждается обнародованный еще в 768 году запрет реквизировать во время военных походов что либо еще, кроме фуража для лошадей, дров и воды. Равным образом «люди» (в данном случае конные вассалы аббата) должны сопровождать и возглавлять свои отряды до пункта назначения, «чтобы отсутствие господина не давало людям повода для причинения зла». Король пребывает в ожидании «привычных даров», передача которых назначена на время не позднее мая, «где бы он ни находился», правда, предпочтительнее всего из рук аббата.

Сен Кентин в то время организационно относился к монастырям высшей категории «трудов», на которые были возложены воинская служба, «дары» и возношение молитв за душеспасение монарха, его семейства и государства франков. Когда примерно в 817 году Людовик Благочестивый в одном из своих капитуляриев разделил королевские аббатства в зависимости от их материальных возможностей на разных исполнителей услуг, возникла целая иерархия обителей: одни аббатства обеспечивали воинскую службу и подати, другие – исключительно дары и, наконец, третьи ограничивались возношением молитв с прошением у Бога благополучия для императора и его империи. Так вот, в этом (неполном) перечне Сен Кентин и Сен Рикье отсутствовали. Только на четырнадцать монастырей, согласно обнародованной иерархии, было возложено исполнение полного набора «услуг». Среди них были Корби, Ставло Мальмеди, Лорш и Тегернзее, в то время как шестнадцать остальных должны были соответствовать сниженным или резко сокращенным требованиям.

Из волеизъявления 806 года однозначно вытекает, в каких объемах привилегированные, одаренные и наделенные иммунитетом королевские монастыри были вовлечены в административную структуру империи и ее военную политику. Упомянутый в одном инвентаризационном документе 831 года крупный по численности отряд монастырских бенефициариев и вассалов из аббатства Святого Рихария, которое в ту пору возглавлял Ангильбер, в любом случае определяется этими обязанностями интенсивного королевского служения.

ПРОБЛЕМЫ С АДРИАТИКОЙ И НА ЮГЕ ИТАЛИИ



Между тем небо над Адриатикой вновь стали затягивать зловещие облака. Еще в конце минувшего года Карл принял по другую сторону Альп новых дожей Венеции, которые согласились вновь признать его старого союзника, патриарха Градо Фортуна та, духовным предстоятелем в том числе и лагуны. Кроме того, императорская власть распространялась на Далмацию и Венецию, в результате чего Карл бросил открытый вызов Византии. Поэтому не случайно то, что политическое завещание обходит молчанием этот вызывавший споры регион.

Император Никифор, поначалу вообще разорвавший отношения со своим западным соперником, в тот период направил греческий флот под командованием патриция Ницетасия в Адриатику, где корабли блокировали далматское побережье и саму Венецию. Дожи не стали доводить дело до открытого конфликта со своими старыми, но опостылевшими покровителями, которые к тому же как торговая митрополия гарантировали благосостояние островного города. Поэтому дож Обелир принял из рук командующего флотом титул шпатара, его брат Беат в качестве заложника был препровожден в Константинополь, а бедный Фортунат, еще ранее вовлеченный в конфликт с дожами, бежал на материк к франкам.

Карл не оставил князя церкви в беде; некоторое время спустя с согласия папы Льва III он получил епархию Пола в Истрии, а вдобавок к этому бенефиций, предположительно аббатство Му айен Мутье. Но это решение не вызвало энтузиазма у понтифика – ему совсем не понравились нападки Фортуната на епархию в Истрии, в результате чего расстроились его планы в отношении конкурирующей с Градо Аквилеи. Поэтому в своем послании папа искренне пожаловался монарху на отношение архиепископа к своему духовному служению и жизненному поведению. Эти политически мотивированные обвинения дают представление об интересах Рима на Адриатике. Речь шла прежде всего о регионах, которые несколько поколений назад из за папской непримиримости оказались в составе церковной греческой провинции и возвращения которой с тех пор так активно добивался понтифик. В любом случае угроза конфронтации между Востоком и Западом в Средиземноморье объяснялась не только и не столько вопросами этикета или (греческой) ревности, на которую Карл, по свидетельству Эйнхарда, мог бы ответить со свойственной ему твердостью, а скорее всего столкновением противоположных интересов, в основе которых не в последнюю очередь была борьба за влияние на Венецию.

В то же время королю Пипину с использованием флота удалось вытеснить сарацинов с Корсики. После захвата острова они принялись его активно грабить. Между тем пришла весть о кончине главного администратора Генуи графа Хатумара, выходца из Тюрингии иди Саксонии. В то же самое время сарацинам удалось похитить с маленького острова Пантеллерия к югу от Сицилии шестьдесят монахов, которых они продали в Испанию. Многим из них сам Карл помог вырваться на свободу, внеся соответствующий выкуп. По другую сторону Пиренеев также были отмечены небольшие успехи, например возвращение Наварры и Памплонна под господство франков, что явилось препятствием для расширения Кордовского эмирата и только укрепило противостояние с его нерешительными наместниками по ту сторону Эбро.

В Южной Италии в конце года тоже пробудились робкие надежды на рост имперского влияния.

Скончался по рыцарски бесстрашный Гримоальд II, и тогда король Италийский Пипин, который почти ежегодно снаряжал немногочисленные отряды, тщетно пытаясь атаковать территориальную целостность Беневентского герцогства, уверовал в наступление перемен в свою пользу. Однако преемник Гримоаль да, носивший то же имя, его прежний казначей, преследовал те же цели, что и предшественники, а именно – сохранение самостоятельности под сенью Византии, экономическая и культурная зависимость от которой глубоко сознавалась, несмотря на внутреннюю тягу к Западной церкви. Безуспешность италийско франкских усилий на юге подтверждается оскорблениями, адресованными нашими основными источниками «противнику христианнейшего императора Карла». Дело зашло так далеко, что на Беневенто сваливали вину за распространение острой эпизоотии, которая якобы была вызвана распылением на полях ядовитого порошка. Впрочем, духовенство, да и сам Карл подобные обвинения отвергали.

Только заключение мира в 812 году сняло напряжение в отношениях между государством франков и Беневенто, чему способствовал также тот факт, что двумя годами раньше скончался главный инициатор агрессии – сам король Пипин.

КОНТАКТЫ МЕЖДУ ВОСТОКОМ И ЗАПАДОМ



Морская блокада Венеции Византией вызвала задержку возвращения посольства Карла, посланного ко двору халифа в Багдаде. Тем не менее в конце 806 года оно незаметно для византийского флота бросило якорь в Тревизо. Это посольство отправилось в путешествие еще четыре года назад с императорскими дарами в знак благодарности за присланного слона. Недавно Вальтер Вершин справедливо заметил, что ни один граф эпохи Каролингов не удостоился в тогдашних официозных источниках такого пристального внимания, как этот слон. По свидетельству Ноткера из монастыря Сен Галлен много десятилетий спустя, ответные дары состояли из «фризских тканей» и текстильных товаров, которые производились жителями приморских районов, крестьянами купцами и распространялись по всей империи. В далекое путешествие отправились и специально обученные охотничьи собаки.

Путь посольства снова пролегал через Иерусалим, который, по свидетельству Эйнхарда, давно вызывал особые симпатии Карла. И на этот раз в результате обмена ценными дарами с влиятельнейшим правителем Востока правитель франков как бы обозначил свое призвание быть гарантом Гроба Господня и христианской общины в Иерусалиме, как если бы Карл, по свидетельству своего биографа, поспешил на помощь бедствующим единоверцам в «Сирии, Египте и Африке, в Иерусалиме, Александрии и Карфагене». Поэтому при всей неопределенности сказанного он старался «заручиться дружеским расположением правителей по ту сторону моря».

Харун ар Рашид пошел навстречу пожеланиям Карла и, по утверждению Эйнхарда, признал власть короля франков над Иерусалимом и прежде всего над Гробом Господним. Говорить о передаче суверенных прав Карлу так же неоправданно, как и о когда то возложенном на него патриархом попечении о святых местах: это были всего лишь символические жесты, которые для иерусалимских христиан, по видимому, имели практическую пользу и одновременно даже в тех далеких землях обосновывали и множили славу императора франков, соперника Никифора, находившегося в состоянии вражды с Харуном.

Впрочем, вскоре после 800 года произошло некоторое усиление позиций франков в Иерусалиме и вокруг него, когда монашествующих на горе Элеонской возглавил аббат Георг, «его родиной была Германия», а настоящее имя – Эгильбальд. Кроме того, из одного письма конгрегации папе Льву III нам известно, что в споре из за так называемой формулы филиокве монахи упомянули о подаренных Карлом книгах, который, стало быть, не скупился на целевые пожертвования. Приблизительно в 810 году мы даже узнаем из капитуляриев о призывах императора к пожертвованиям на восстановление храмов в Иерусалиме. В 869 году, то есть два поколения спустя, в одном рассказе паломников упоминается расположенная вблизи церкви Богоматери больница, связанная с именем легендарного императора франков.

Франкское посольство, примерно в 806 году ступившее на италийскую землю, несомненно, сопровождали эмиссары халифа и одновременно патриарха Иерусалимского Фомы. Видимо, сразу же по прибытии скончался Радберт, глава франкского посольства. Таким образом миссии на Восток стоили жизни трем именитым путешественникам. Поэтому представитель халифа Абдал ла и монахи обители на Элеонской горе Георг и Феликс, с которыми мы уже встречались в 803 году в Баварии и следы которых отмечены в молитвенной книге собора Святого Петра в Зальцбурге, были вынуждены в одиночку отправиться к императору через Альпы.

Рождество 806 года Карл провел в Ахене, где и принял гостей, прибывших с далекого Востока. Имперские анналы и другие свидетельства того времени не в состоянии описать ценность привезенных даров, поэтому их наивное восхищение и изумление по поводу восточных подарков занимают в годичных повествованиях существенное место. Особый энтузиазм вызвал шатер с большим предшатром «из тончайших веревочек и вплетенных в них шнурков». Были еще шелка, «благовония», масла и бальзам. Далее два массивных канделябра из желтой меди и «изумительные, искусно сработанные» часы. Хронист без всякой зависти описывает их техническое совершенство и превосходство перед элементарными хронографами и незатейливыми водяными, песочными и солнечными часами: «Движение стрелки по кругу, размеченному на двенадцать частей, напоминало водяные часы с таким же числом бронзовых шариков, которые с наступлением каждого часа падали вниз и при падении извлекали звуки из подложенной снизу чаши; последняя была собрана с таким же числом всадников, которые с наступлением каждого часа выскакивали из двенадцати окошек, и остававшиеся до того открытыми оконца захлопывались; в этот часовой механизм были вмонтированы и многие другие хитрости, перечислить которые нет никакой возможности».

В регионе, где монастыри для измерения своих «часов» использовали простейшие приспособления, подобное чудо, представлявшее собой технически сложную конструкцию, объединявшую акустические и оптические сигналы, вызывало неописуемое удивление. Видимо, такой же интерес вызвали дорогие водяные часы, которые отец Карла Пипин привез из Рима в 757 году. Между разными культурами, безусловно, существовала видимая и осязаемая разница, которую не всегда и не так легко было преодолевать и отдавать предпочтение традициям Западного полушария, несмотря на убежденность в истинности своей веры.

Анонимный автор так называемых имперских анналов в нарушение утвердившейся традиции начинает свои записи 807 года с описания шести астрономических событий за период времени со 2 сентября прошлого года и до 22 августа 807 года. Это были солнечное затмение 11 февраля, когда в Ахене можно было наблюдать 69,9 процента поверхности светила, и три лунных затмения – 2 сентября 806 года, 26 февраля и 22 августа 807 года. Наблюдавшиеся затмения соответственно были частичные или полные. Кроме того, автор отмечает два особых положения планет: 31 января Юпитер заслонил Луну, а 17 марта Меркурий – Солнце. Современное компьютерное моделирование не оставляет сомнений, что при наблюдении из Ахена 31 января 807 года в 4 часа по среднеевропейскому времени Юпитер действительно занял положение между Землей и Луной, так что это описание подкрепляется достаточно точной фиксацией увиденного. В связи с указанными наблюдениями в имперских анналах отмечается лишь одно: «Начиная с сентября прошлого до сентября нынешнего года Луна оказалась в зоне затмения трижды, а Солнце – один раз».

Такое положение планет могло породить определенную озабоченность и даже страх перед грядущими бедами и несчастьями, а также тревожным беспорядком в виде погодных аномалий, эпизоотии и голода как подлинных бедствий, которые здесь получили космическое соответствие.

Современники, и прежде всего сам монарх, стремились к должному познанию законов «небесной механики», а также к оценке астрономических данных, не в последнюю очередь в целях безошибочного вычисления каждый год меняющихся христианских праздников, особенно Пасхи. И «тем не менее сохранялась ярко выраженная неуверенность относительно знания крайне важных для летосчисления астрономических сведений» (Дитрих Лорманн). У Алкуина были лунные часы, у Карла – ценный столик с изображением различных небесных орбит. В какой степени в этом ученом кругу поиск богоугодного «порядка» на видимом небе и его законов одновременно определялся атавистическими страхами и робкими гороскопами, тем более во время лунных и солнечных затмений, нам неизвестно. Тем не менее Эйнхард дает понять, что в отличие от античных императоров, которые тщательнейшим образом учитывали «рпхН а», то есть приметы и предзнаменования, Карл вел себя так, словно все происходившее его ни в коей мере не касалось. Его не могли вывести из себя ни обрушение соединительного перехода между дворцом и кафедральным собором в Ахене, ни пожар на мосту через Рейн близ Майнца, ни удар молнии и падение с лошади. А может, от всех неподобающих спекуляций и интерпретаций Карла хранили не столько его научные устремления, сколько «здравый смысл», которого в нем действительно было более чем достаточно, а также его неколебимая вера в Творца! При этом начиная с 90 х годов монарха все больше стали занимать проблемы астрономии и летосчисления. Хотя в Алкуине, резиденция которого находилась в далеком Туре, монарх встретил доброжелательного собеседника, тот не стал новым Venerabilis83, что раскрывается в их переписке и подтверждает список вопросов, обсуждавшихся на соборе 809 года. Только знаменитый Дикуил (его ученая деятельность пришлась, правда, на период правления Людовика Благочестивого) был бы в состоянии рассмотреть проблемы того времени на научной основе.

О событиях во внешнеполитической сфере сообщается, что до августа 808 года король Пипин заключил нечто вроде прелиминарного мира, или, другими словами, перемирие с патрицием Никитой, после чего тот покинул адриатическое побережье и отплыл в Константинополь. Так неудачей закончилась франко италийская попытка подчинить Венецию. К тому же Беат, брат дожа Обелира, вернулся в лагуну, причем уже в качестве почетного консула, и незамедлительно подтвердил оборонительный союз с Восточной Римской империей. В конце концов Венеции из экономических соображений было выгодно обрести широкую независимость, которую легче было сохранить под началом относительно далеко находившегося императора на Босфоре, чем испытывая давление в непосредственной близости со стороны преемника лангобардских королей.

Кроме того, возобновились распри с сарацинами вокруг Корсики, которые после кровопролитных боев за Сардинию вновь устремились на этот остров, устроив в корсиканской гавани серьезное столкновение с маршалом Бурхардом. После не очень успешной операции годом раньше маршал при поддержке флота Пипина направился на защиту острова, и на этот раз удача была на его стороне: мавры потеряли тринадцать кораблей.

Понеся большие потери в живой силе, они были вынуждены отступить. Мавры вроде бы раскаялись в своей атаке на остров Пантеллерия и продаже бедных монахов. Сам Карл настолько высоко оценил достигнутый успех, что поставил об этом в известность понтифика. Папа, однако, указал лишь на придающих силу апостолов Петра и Павла (и еще императора!) да отправил к императору своего прелата, который «скороговоркой» изложил пожелания церкви, то есть напомнил о правовых и имущественных притязаниях Рима на части Корсики, если вообще не на весь остров.

Сообщая о внутренней политике на протяжении 807 года, хронист говорит лишь о традиционном пребывании своего господина на Пасху и Рождество в Ахене, месте совместного пребывания и интимного общения на водах, средоточии учености, дискуссий и поэзии. Вместе с тем с Ахена начинались многочисленные охотничьи маршруты, поэтический резонанс которых прослеживался в так называемом имперском эпосе. Между прочим, раньше этот эпос связывали непосредственно со встречей короля с папой в 799 году в Падерборне.

28 апреля из императорской канцелярии поступила грамота, адресованная монастырю Прюм. Речь шла о передаче владения вследствие осуждения графским судом некоего Годеберта, которому было предъявлено обвинение в кровосмешении и прочих прегрешениях. Отошедшие теперь к монастырю Прюм земли когда то были получены этим злодеем от самого Карла. Постановление подтверждает, что запрещение инцеста, о котором вновь и вновь упоминалось еще со времен Пипина на соборах и затем в капитуляриях его сына, могло повлечь за собой в случае нарушения весьма чувствительные санкции. В данном случае в выигрыше было аббатство, с которым правителя связывали особо тесные отношения.

СОЛНЕЧНЫЕ И ЛУННЫЕ ЗАТМЕНИЯ В КОНЦЕ ПРАВЛЕНИЯ КАРЛА ВЕЛИКОГО



Место наблюдения – Ахен


Небесное тело Дата по юлианскому календарю Местное время в Ахене Характер затмения (полное или частичное, %) Видимость

Солнце 16 сентября 806 года 3 час. 58 мин. 9,1 процента невидимо

Солнце 11 февраля 807 года 12 час. 57 мин. 68,9 процента видимо

Солнце 16 июля 809 года 1 1 час. 46 мин. 58,2 процента видимо

Солнце 30 ноября 810 года 12 час. 32 мин. полное видимо

Солнце 19 ноября 811 года 23 час. 47 мин. 44,9 процента невидимо

Солнце 14 мая 812 года 14 час. 34 мин. 50,5 процента видимо

Солнце 4 мая 813 года 5 час. 21 мин. 94,6 процента видимо

Солнце 17 сентября 814 года 15 час. 34 мин. 60,0 процента видимо

Луна 8 марта 806 года 13 час. 22 мин. полное невидимо

Луна 2 сентября 806 года 0 час. 1 6 мин. полное видимо

Луна 26 февраля 807 года 4 час. 25 мин. полное видимо

Луна 22 августа 807 года 0 час. 27 мин. 98,9 процента видимо

Луна 17 января 808 года 9 час. 46 мин. полутень невидимо

Луна 15 февраля 808 года 20 час. 36 мин. полутень видимо

Луна 1 1 июля 808 года 15 час. 14 мин. полутень невидимо

Луна 10 августа 808 года 2 час. 56 мин. полутень видимо

Луна 5 января 809 года 18 час. 49 мин. 7,9 процента видимо

Луна 1 июля 809 года 4 час. 25 мин. 52,5 процента видимо

Луна 25 декабря 809 года 20 час. 36 мин. полное видимо

Луна 20 июня 810 года 21 час. 28 мин. полное видимо

Луна 14 декабря 810 года 19 час. 42 мин. полное видимо

Луна 10 июня 811 года 13 час. 41 мин. 34,1 процента невидимо

Луна 3 декабря 811 года 23 час. 39 мин. полутень видимо

Луна 30 апреля 8 1 2 года 12 час. 00 мин. полутень невидимо

Луна 24 октября 812 года 0 час. 10 мин. 2,3 процента видимо

Луна 19 апреля 813 года 13 час. 05 мин. полное невидимо

Луна 1 3 октября 813 года 16 час. 08 мин. полное невидимо

Луна 8 апреля 814 года 14 час. 39 мин. полное невидимо

Луна 3 октября 814 года 5 час. 13 мин. полное видимо


Заимствовано из источника: Х.М. Катенкамп