Geum.ru

Жизнь Карла Великого соткана из мифов и истины. Говоря словами Пьера Бурдьё, судьба Карла Великого это «биографическая иллюзия». Поэтому новая биография

Вид материалаБиография

Содержание


Укрепление границ со славянами на эльбе
Карл юный как правая рука своего отца
Подобный материал:
1   ...   31   32   33   34   35   36   37   38   ...   79

УКРЕПЛЕНИЕ ГРАНИЦ СО СЛАВЯНАМИ НА ЭЛЬБЕ



Между тем в преддверии 789 года короля волновали не только внутриполитические проблемы, но и вопросы обеспечения границ. Поводом для этой озабоченности стало агрессивное поведение прибалтийских славян и славян на Эльбе. В 786 году дело дошло до набегов славян на земли Тюрингии, которым, как стало известно, Карл пытался дать отпор, направив по воле франков и саксов отряд во главе с тремя придворными сановниками.

Поход против вильцев, как их называли франки, то есть лютичей, – подкорректированная версия имперских хроник говорит о языке франков в противовес языку славян – в южной части Прибалтики в значительной степени напоминал географически экспедицию в неизведанную область. Если еще в двадцатые годы IX столетия Эйнхард говорит о расселении на северном побережье Балтийского моря датчан и шведов, то есть норманнов, на южном – славян, эстонцев и других племен, из которых вильцы были самыми значительными, то эти данные едва ли основаны на фактическом исследовании, тем более что Балтийское море, на его взгляд, было шириной всего 100 000 футов, то есть не более тридцати километров.

Тогдашние источники не дают четкого представления о том, что же дало повод для вторжения франков на территории, населяемые вильцами, после Пасхи 789 года. Эйнхард же обосновывает поход на земли, прилегающие к Эльбе и расположенные на противоположном ее берегу, непрекращающимися нападениями вильцев на западных соседей – ободритов. Последние жили по другую сторону Эльбы и составляли своего рода северную буферную зону между датчанами и еще не умиротворенными саксами, то есть были связаны узами весьма рыхлого союза с королем франков. Их вождь Витцин возглавлял контингент, участвовавший н стычках франков с их заклятыми врагами, подобно саксам, лужи чанам и, наконец, фризам, присоединившимся к наземным войскам на своих судах на реке Хафель.

Форсировав Рейн и углубившись в земли, населенные саксами, король Карл, лично возглавлявший отряды, велел построить через Эльбу два деревянных моста, на одном из которых с предмостным укреплением он оставил несколько воинов. Таким стратегически разумным действиям на воде и на суше суждено было повториться в ходе крупной экспедиции на землях, населенных аварами. Столь разумный подход стал порукой военных успехов, которые с возрастанием удаленности от исходной точки похода напрямую зависели от транспорта и подвоза. В общем, вильцам не удалось бросить вызов противнику. Они уступали ему в уровне снаряжения и амуниции, поэтому такое столкновение могло бы закончиться для них настоящей катастрофой. Вильцы решили не искушать судьбу и отступили. Отряды Карла, как обычно, разорили все на своем пути вплоть до реки Пене. В результате вождь виьцев седовласый Драговит, превосходящий по влиянию и авторитету многих других малых королей и представителей знати, подчинился правителю франков, принес присягу верности Карлу и франкам и, как принято в таких случаях, предоставил заложников. Остальная знать последовала его примеру, сдавшись на милость победителя. По свидетельству наших источников, побежденные приняли из рук Карла «отечество» или «страну». Из этого, однако, не получился ни союз, ни подчинение воле короля франков как основы для преобразования внутреннего устройстваи даже миссионерской деятельности, хотя в своем послании Алкуин пишет о возможности обращения вильцев и вендов. Неизвестного нам получателя этого послания, вероятно, надо искать в районе Бардовик, тем более что наш авторитетный источник распространяется и о евангелизации датчан. Впрочем, это было дело еще далекого будущего, ведь пока для такого проекта не хватило бы требуемого количества священнослужителей и проповедников, не говоря о военно политическом обеспечении, отсутствовавшем в достаточной мере. Об этом свидетельствовали непрекращающиеся вспышки бунтов на землях Саксонии. Союз с отдельными группами славян на Эльбе, который следует квалифицировать на современном языке скорее как соглашение о моратории, стал константой франко немецкой восточной политики, даже во времена святого императора Генриха II, что в немалой степени раздражало тогда благочестивых современников.

В результате этого похода на Эльбу наступило временное умиротворение вдоль «мокрой границы», хотя скрытая напряженность в отношениях между ободритами и вильцами еще не раз напоминала о себе уже в девяностые годы. Как многозначительно завуалированно свидетельствует наш источник, форсировав Эльбу и «разобравшись с саксонскими делами», Карл вернулся на земли, расположенные в среднем течении Рейна, где и отметил Рождество. Это было в 789 году в Вормсе.

КАРЛ ЮНЫЙ КАК ПРАВАЯ РУКА СВОЕГО ОТЦА



Видимо, в начале следующего года, а именно весной 790 года, Карл решился сделать шаг, касающийся его второго по старшинству сына, Карла. Он в отличие от собственных братьен долгое время вдумчиво изучал при дворе короля задачи и обязанности правителя. Отец решил передать ему дукат Мен со всеми его графствами. Речь шла о регионе, раскинувшемся между Сеной и Луарой. В наших источниках некоторое время спустя эти земли стали именоваться Нейстрией (западная часть Франк ского государства) – пандан также территориально урезанной Австразии (восточная часть государства Меровингов): это название служило обозначением главным образом части империи к востоку от Рейна. Карл юный формально еще не стал королем. Это произошло лишь на Рождество 800 года в соборе Святого Петра по воле самого папы, еще в 781 году помазавшего на цар ство братьев Карла Людовика и Пипина и продемонстрировавшего тем самым богоугодный характер продолжения правления Карла в лице его сыновей. Впрочем, имеются свидетельства, в которых уже примерно в.790 году Карл фигурирует как король, что предполагает признание за ним особой функции обладателя власти. Однако вплоть до того рождественского дня 800 года, когда Карл стал императором, рядом с ним не нашлось места для еще одного короля франков.

Введение члена монаршей семьи в дукат Мен уже имело оп ределенную традицию. С 763 по 768 год Карл нес бремя ответ ственности за управление этими графствами, а до него – Грифон, единокровный брат короля Пипина, которому эти земли были предложены как своего рода компенсация и наследственная доля, хотя он так и не смог там обосноваться.

Пройдя при дворе обучение, включавшее и военную подготовку, юный Карл должен был сформировать под руководством отца собственное представление о правлении в непосредствен ной близости от королевства своего брата Людовика. Поэтому епископ Теодульф Орлеанский в одном своем стихотворении не случайно назвал Карла соседом. Возможно, отец, призывая на царствие несомненно отличавшегося старательностью Карла, преследовал цель из дуката Меи не только поставить на место строптивых бретонцев, но и предотвратить повторение все еще не выветрившихся из памяти позорных происшествий в районе Тулузы. Трудно сказать, означал ли выбор королем дуката Мен в качестве полигона для своего первенца от брака с Гильдегардой раздел империи среди сыновей. В любом случае он дал понять, что расширение королевства за счет регионов по другую сторону Рейна и Дуная остается исключительно в его компетенции.

Этот ввод во владение, гарантировавший Карлу юному определенную самостоятельность, приближал его к братьям Людовику и Пипину и одновременно являлся дурным знаком для Пипина Горбуна, старшего сына Карла от брака с Гимильтрудой, ибо тем самым он выбывал из наследственной «гонки». Ведь после завершения обряда крещения в Риме в 781 году он фактически лишился своего изначального имени, перешедшего его сводному брату Карломану уже как королю Пипину. Бунт Горбуна в 792 году был, по сути дела, реакцией на данное решение отца.

Имя Карла юного вновь всплывает в наших источниках в эти годы. Так, «Дела аббатов Сен Вандрилл», составленные вскоре после 833 года, повествуют еще об одном матримониальном проекте короля Карла с участием одного из его детей. Гервольд, в то время аббат монастыря, расположенного к северо западу от Руана в современной Нормандии, как многолетний королевский сборщик таможенных пошлин в разных портах и прибрежных центрах, а именно в Кентовике, обладал необходимыми контактами и информацией, но прежде всего добрыми и даже дружескими отношениями с королем Мерсианским Оффой. Тогда действовала договоренность между франкским монархом и королем Оффой о женитьбе Карла юного на дочери Оффы. Это был вполне разумный проект, поскольку Карл не переставал размышлять о судьбах монаршей фамилии и о будущем своего королевства. Оффа согласился с этим планом, но при условии, что, в свою очередь, его старший сын получит в жены дочь Карла Берту. Недовольный или озабоченный таким условием, Карл прервал переговоры и даже распорядился закрыть порты для английских купцов. Оффа ответил тем же.

В письме англосакс Алкуин размышляет о происходящем, подноготная которого ему скорее всего неизвестна, и просит поручителя аббата Адаларда (Корби) предоставить соответствующую информацию, чтобы сыграть роль посредника. Тем не менее этот конкретный случай заставляет усомниться в якобы безграничном влиянии Алкуина на политику Карла. Кроме всего прочего, происходившее касалось непосредственно его родины. Причины отказа Карла от намеченного матримониального проекта неизвестны. В изложении Эйнхарда, королю в принципе не хотелось отдаляться от столь милых его сердцу дочерей. Кроме того, статус английского престолонаследника, как в данном случае, наверное, мог показаться Карлу не столь уж привлекательным, ведь сын «малого» короля, говоря современным языком, стал бы зятем монарха великого королевства франков, территория которого охватывала земли почти всего континентального христианства. К тому же Карл совсем недавно ответил отказом на аналогичное предложение Восточного Рима, связанное с Ротрудой.

Между тем нелады между королями длились совсем недолго. Учитывая давние торговые связи Англии с континентальными регионами да и прочие достаточно интенсивные контакты, вскоре удалось достичь согласия. Все говорит за то, что примерно в 792 году, но в любом случае не позже 794 го, король Оффа провел денежную реформу, в результате которой английские монеты по весу и размеру были приравнены к имевшим хождение с 770 года денариям франкской чеканки (1,3 г серебра при 1,7 см в поперечнике). Тем самым Оффа сделал английские монеты свободно конвертируемыми в торговых отношениях, где основой считалась западная валюта. Но это продолжалось лишь до 794 года, когда настал черед денежной реформы Карла, в результате которой вес и поперечник пфеннига увеличились соответственно до 1,7 г и 2 см.

Карл юный вплоть до своей смерти оставался свободным от брачных уз. Нет никаких данных ни о его любовных романах, ни о внебрачных связях, ни о наличии детей от такого рода связей. Если верить стихотворению одного придворного автора, у Карла могли быть определенные гомосексуальные склонности, которые средневековые моралисты считали пороком видового понятия содомии. А если предположить, что именно безбрачие и бездетность мужчины примерно тридцати пяти лет подтолкнули его отца в 806 году к составлению подробного плана раздела империи? А может, поэтому при разделе старший сын получил так называемое ядро империи Карла, в то время как земли Людовика и Пипина (Аквитания и Италия) предполагали большую временную устойчивость ввиду наличия наследников мужского пола?

Берта сочеталась брачными узами с придворным, дипломатом, поэтом (псевдоним Гомер) и мирским аббатом Сен Рикье (Сентула) Ангильбером. От этого брака родилось двое сыновей – Нитгард и Арднит. Первый стал блистательным историографом, описавшим раздор между сыновьями Людовика Благочестивого, в разгар которого он скончался. Это произошло в 844 году.

В отношении 790 года имперские хроники высказываются весьма лаконично: «В текущем году, однако, [военного] похода не было. В том самом городе [Вормсе] он вновь отметил Рождество [заодно и Новый год], а также Пасху [27 мая 791 года]».

Рассмотренная и подкорректированная версия имперских хроник более широко охватывает канву политических событий, не зацикливаясь на военных делах, сообщая, например, что в 790 году прибыло посольство гуннов, другими словами – аваров. В ответ на визит этого посольства король отправил своих эмиссаров: «Речь шла о разграничении реальных сфер правления. Этот спор и это разногласие были зародышем и колыбелью надвигавшейся войны. В нее некоторое время спустя оказались вовлечены гунны». Как упоминалось выше, речь шла о пограничных пустынных пространствах между рекой Энс (правый приток Дуная) и Венским лесом. Не исключено, что в то время считалась спорной и южная граница герцогства Фриуль, хотя аварские поселения незначительно заступали на территорию древней Паннонии {нынешняя Венгрия).

Встреча восточного посольства в среднем течении Рейна происходила в рамках большого дня приема при дворе. О подготовке некоего значительного шага можно заключить из сообщения, что на эту встречу в Вормсе прибудут короли Пипин и Людовик вместе со своими боевыми контингентами. Возможно также, что в свите Людовика будут и мятежный вождь басков Адельрик и его одураченный противник, герцог Корсо Тулузский, на которых король в присутствии сына наложил примерные наказания: ссылка одного и отстранение от должности другого. В свите Людовика также обращал на себя внимание аббат, связанный с марсельским собором персональной унией монастыря Святого Виктора, который тогда удостоился привилегии иммунитета. А вот в свите короля Пипина выделялся архиепископ Петр, в награду за основание в Милане монастыря Святого Амвросия удостоившийся грамоты с подтверждением прав на владение и права на свободное избрание аббата. Эта грамота содержит желание короля о молитве Господу для ниспослания милосердия к «нам и нашей супруге, нашим чадам, а также во имя стабильности империи».

Сыновья и прибывшая знать были отпущены без каких либо дальнейших инструкций. Очевидно, пришлось дожидаться возвращения эмиссаров аварской аристократии. Поскольку политика или, точнее сказать, королевское правление в духе того времени в основном ассоциируется с ведением военных действий, к которым присовокупляется еще активное соблюдение права и общественного порядка (основанного на уважении права), король с виду казался весьма пассивным, но Карл дожидался эмиссара аваров. Во избежание упрека в том, что он «изнеживается в безделье и тратит попусту время», как говорилось в одном литературном свидетельстве, Карл из Вормса заехал ненадолго в пфальц Зальц близ Нойштадта, что на франкской реке Заале в округе Рён Трабфельд. Между тем 9 июня монастырь Прюм из Майнца приобрел владения не менее чем в одиннадцати местах, которые, однако, реквизировал один арпад. Но в суде аббат из Прюма и королевский эмиссар сумели доказать, что речь идет о королевском владении. Штраф, наложенный на арпада, достался аббатству Эйфель,

Поездка в пфальц Зальц, из государственной земельной собственности которого еще отец Карла Пипин в 742 году дотировал епископию Вюрцбурга, позволила монарху ощутить все прелести отвлечения от официальных обязательств в резиденции Вормса в самом начале лета. Географическое расположение Зальца, видимо, открыло возможность установить контакт с аббатом Баугульфом в стенах не очень удаленного монастыря Фульда.

На обратном пути вниз по течению Майна в конце августа крупные королевские аббатства на землях франков, Сен Дени и Сен Мартин в Туре, также удостоились грамот, выданных в Кост хейме, к югу от Майнца. Правовая фактура и предыстория этих подтверждений вызывают повышенный исторический интерес. Так, расположенное в округе Брейс реституированное владение, подтвержденное грамотами, оказалось под властью обоих монастырей. Во времена отца Карла и его дяди Карломана оно было конфисковано в дукате Алемания и затем разными путями попало в руки третьих лиц, рассматривавших его как собственное владение, – граф Ротгар и некий алеман по имени Фулрид (или связанный родственными узами с Фулрадом, или сам Фулрад) продали или передали какую то его часть аббатствам или монастырям Сен Мартина и Сен Дени. Это в своем правовом качестве весьма сомнительное приобретение аббаты Магинарий и Имерий предпочли вернуть королю. После выяснения правового статуса и получения обратно государственной земельной собственности король снисходит до раздачи этих владений их старым владельцам с характерной для него просьбой возносить молитвы о спасении его души и о стабильности королевства. Монарх вообще настаивает на реституции отчужденной государственной собственности, которая далеко не всегда попадала в руки ее законных кадельцев, как свидетельствует поучительный пример арпада, отказавшегося от притязаний в пользу Прюма да еще заплатившего штраф.


После возвращения Карла в осеннюю резиденцию в Вормсе сгорел, по крайней мере частично, тамошний пфальц. Поскольку епископская резиденция предоставила соответствующее жилье для размещения короля и его свиты, пребывание на Рейне оказалось не столь уж кратковременным, вероятно, с учетом пожелания королевы Фастрады, которая, видимо, родилась в регионе Рейн – Майн. Однако во все большей степени за право считаться резиденцией на первый план стал выдвигаться Ахен, неудержимо теснивший Вормс. Если поначалу король проводил время главным образом в Регенсбурге, не в последнюю очередь из за экспедиции в земли аваров, а также в связи с урегулированием баварских дел, то после 796 года король все чаще занят обустройством своего пфальца в Ахене.