Geum.ru

Алексей Михайлович Абрамкин. Три шага на Голгофу

Вид материалаДокументы

Содержание


Завещание магистра.
Возвращение домой.
Подобный материал:
1   2   3

* * *

Завещание магистра.


Оскал шлема и панцирь из стали,

Блеск свечи отражает броня.

Если, друг, Вы от жизни устали,

То, наверно, поймёте меня.

Я с клинком своим сросся ладонью,

Я забыл, что такое привал,

Меня несколько раз убивали,

И я несколько раз вставал.

Булавой я как Бог владею,

Арбалет – это мой конёк.

Я, наверно, родился солдатом

И без войн я бы жить не смог.

В громе боя и звоне стали,

В сече завтрашней ищите славы.

Если, друг, Вы от жизни устали,

В сече завтрашней встаньте справа.

Защитите магистру спину,

Ну а Вас не забудет Бог,

И в том случае, если я сгину,

Вам он даст то, что я не смог.

Не желаю Вам жизни долгой –

Умирает юным Палладин.

Смерть, как видно, меня забыла,

Если я дожил до седин.

Когда завтра на землю лягу,

Вы откиньте забрала медь,

Я хочу не взглядом

В смертный час в синеву глядеть.

Покажите, чему учил Вас

И не дайте меня забыть.

На тот случай, если я сгину,

Завещаю Вам дальше жить.


* * *

Возвращение домой.


Журавлиный клин поредел,

Ну, а небо всё то же синее,

Вырвавшись из плена вечных дел,

Я сюда как эти птицы прилетел.


Заросли травою те поляны,

Где детьми гуляли мы вчера.

Там теперь совсем другие игры,

Там теперь другая детвора.


И меня теперь не всякий помнит.

Я иду не узнан, одинок.

Каждый двор воспоминаний полон:

Первый шаг, любовь, первый урок.


Где мои раскиданы друзья?

Время унесло их безвозвратно.

В чьи-то лица вглядываюсь я

И ищу лишь то, что мне понятно.


Журавлиный клин поредел.

Скоро тоже на крыло я поднимусь,

А пока с больным печальным криком

Над родными крышами кружусь.


* * *


странный сон приснился мне:

Рыцарь срубленный в броне

Около врагов восьми

В поле, вздобренном костьми.

Череп верного коня,

Глаз пустых глазницы…

Как похоже на меня,

Так лишь мне приснится.

Утренний туман с реки

Их росой оплачет.

Были планы высоки,

Были цепи далеки,

Не было удачи…

Ты решил: мы примем бой,

Подкинув монету.

Как удача не верна,

Как изменчива она!

Ты лежишь и ты убит,

Рядом друг и конь лежит,

И порублены полки,

И враги так высоки.

Твоя верная жена

Оказалась неверна.

Твои верные визири –

Ещё хуже, чем она.

Лишь одна, чьи очи – звёзды,

Та, чьи руки так любил,

Шепчет: может, жив, кто жил?

Нет. И мёртв, и позабыт

Тот, кто в поле том лежит.

Лишь ночами череп стонет,

Или ветер в нём свистит…


* * *

я стою в разрушенном храме,

Там, где раньше дымил ладан,

Где горели церковные свечи,

И где горе забыть надо.


Но разрушен храм и без двери,

И зашло злое горе следом.

Ну и как же мне в Бога верить,

Раз душа заметается снегом?!


На полу – кирпичей мусор,

Вместо крыши зияет небо.

Боже! Я ж атеист без веры!

Никогда у тебя я не был!


На коленях стою в щебне.

Чуть любви мне и счастья кроху.

Но как громок здесь птичий щебет,

Словно Божьего смеха грохот.


Не любили меня, не любили.

Боже! Дай хоть душе покоя,

Ну, а лучше любви малость –

Я действительно счастья стою.


Посреди заросшего храма

Смотрит солнце в оконный проём.

Атеист, что не верит в Бога,

Тихо молится о своём…


* * *

Чувство сломанного детства

И прошедшего тоска.

Не люблю Вас, не люблю Вас –

Чертит твёрдая рука.


Лезвие в холодных пальцах,

Вспышка света, темнота…

- Не люблю Вас, не люблю Вас –

Повторяет пустота.


Позабытые событья,

Прошлого усталый свет.

- Не люблю Вас, не люблю Вас –

В череде прошедших лет.


Рук усталые объятья,

Простынь скомканных клубки.

- Не люблю Вас, не люблю Вас ! –

Горькие слова тоски.

Две дороги убегают

Друг от друга на века.

– Не люблю Вас, не люблю Вас ! –

и пощечины рука.


То, чего и быть не может,

То, что я придумал сам:

Не люблю Вас, не люблю Вас,

Но за всё спасибо Вам!


Разговоры не на тему,

Тягость встреч, прощанья боль,

Не люблю Вас, не люблю Вас,

Ваших слёз нежданных соль.


Невнимание, измены,

ненависти два клинка.

Не люблю Вас, не люблю Вас!

Губы шепчут Вам: «пока!»


Моя вера – Ваша сила,

Моя верность – Ваша грусть.

Не люблю Вас, не люблю Вас,

Никогда к Вам не вернусь!


* * *


посидим в тишине, помолчим,

Мы давно не бывали вдвоём.

Пусть плывёт синеватый дым

В чёрной ночи оконный проём.


Наше прошлое не вернуть,

Ну, а будущего просто нет.

посидим в тишине, помолчим.

Я прошу тебя, выключи свет.


Появилась вдруг тьма проблем,

Ну, а счастье куда-то ушло.

Мы не скажем слов о любви,

Помолчим. Нам не повезло.


Я устал разводить огонь

И хранить то, чего уж нет.

посидим в тишине, помолчим.

Я прошу тебя, выключи свет!


Глупо спорить о прошлых днях.

И не надо друг друга винить.

И слова, что шептали мы,

Нам не надо в душе хранить.


Ты сейчас от меня далеко

И не пишешь, мешают дела.

Я уже не хочу вспоминать

Ту, какой ты когда-то была.


Я один в квартире пустой.

Улыбнётся мне твой портрет.

«Посидим в тишине, помолчим»,-

я шепчу, выключая свет.


* * *

Она уехала в далёкие края,

И семафоры ей мигали вслед.

Она была любимая моя,

А было мне всего семнадцать лет.

А может быть, это уехал я?

Перрон качнулся, поезд оттолкнув.

Уехала любимая моя,

Прощальным взглядом мне в глаза взглянув.

Уехала навстречу новым дням,

Друзьям оставив старым адреса,

А я свой адрес не оставил ей,

И на прощанье лишь глядел в глаза.

Уехала любимая моя,

А было мне почти что тридцать лет.

И мне конечно обещала ждать,

Но я в немой тоске смотрел ей в след.

И не ждала, конечно не ждала.

И у меня давно уже семья.

Но иногда, вслед глядя поездам,

Шепчу: «уехала любимая моя».


* * *

под дождём, холодным и серым,

(небо плачет им от тоски)

мы шагаем друг другу навстречу,

пистолеты зажав в кулаки.

Так давно ты забыл про жалость

В лабиринтах тёмных своих.

Что ж слеза из глаз пробежала?

Вспомнил детство за нас двоих?

У меня ведь там тоже солнце.

С собой рядом я вижу тебя.

Как давно мы с тобой дружили

И расстались, одну любя.

Грохот выстрелов ночь прорежет.

Слабый след смывает дождём.

Ты, по-моему, выстрелил в воздух?

Так о чём же я плачу, о чём?!

Почему мне из детства память

выдаёт мне всё тот же дождь?

Ты лежишь на пустом перроне

С лицом, будто бы счастья ждёшь!


* * *

Закопайте меня на заре,

Забросав холодеющий лик.

На высокой лесистой горе,

И чтоб клён в изголовье поник.


Очень скоро пойдут дожди,

Будет осень шуршать листвой.

Ты обратно меня не жди,

Я изведаю вечный покой.


Пусть никто не придёт ко мне.

Заметает тропинки снег.

И в морозной ночной тишине

Время тихо замедлит бег.


А потом вдруг придёт весна,

Ей давно уж прийти пора.

Все вокруг позабудут меня,

Я уйду навсегда во вчера.


В девятнадцатый мая день

День рождения мой придёт,

И тогда на могиле моей

Ярко красный цветок расцветёт…


* * *

Я из замка твоего уйду.

За спиною лопнут зеркала.

Ты останешься сидеть совсем одна

У широкого семейного стола.

Я спущусь по ступеням витым,

И они обрушаться за мной.

Лёгкий белый, чуть стеклянный дым

Образ твой закроет за спиной.

Ты обратно звать не будешь у ворот.

Я пройду по мосту через ров

К трём каштанам, где солнце встаёт

И где ты мне лгала про любовь.

Про любовь без края и конца,

Про года, что ты будешь со мной.

Как картонный домик, сдутый бурей,

Замок твой вдруг рухнет за спиной.


* * *

Как грызут меня драконы мои!

Я кормлю их горем и тоской.

И они её ночами гложут,

Нарушая хрустом мой покой.


Я стою на выжженной земле,

И на многие вёрсты – зола.

Я кормлю драконов моих

Ненавистью, что ты мне дала.


* * *

Из афоризмов моих и не моих.


Влюблённые как слепые: падают в яму, а кричат: «Лечу!».


…Она была «пугливой ланью» и всю свою сознательную жизнь он гонялся за ней по кустам и постоянно боялся, что когда-нибудь здоровье да откажет – с возрастом сердце шалит, ноги не те… - А если не гоняет, так значит и не любит?!


На дороге в никуда и привалов не бывает.


Влюблённые, наслаждайтесь своей любовью в настоящем так, как мечтали о ней в прошлом и как заплачете в будущем.


Слабости скрытые всего лишь слабости, а слабости известные другим – порок, ибо других искушают.

(Карамзин)


Каждый день из наших отношений исчезает кусочек, но его не замечаешь, пока однажды утром не откроешь глаза и не поймёшь, что рядом с тобой – чужой человек…

И этот момент похож на смерть.


Чем больше узнаю людей, тем больше я люблю свою собаку.


Всё, что тебя не убьёт, сделает сильнее.


Жизнь – трактир или гостиница: одни успевают позавтракать – и уходят, другие – пообедать – и уходят, а третьи, поужинав, засыпают.


Если Вас человек обманул один раз –пусть будет стыдно ему, если два раза – Вам.


* * *

Остыло сердце у мальчика Кая,

Остыло навеки, совсем, до конца.

Теперь он в него никого не пускает,

И льда холодней, тяжелее свинца.


Смеясь, он повсюду его в груди носит

И не замечает страданий чужих.

И сердце не вздрогнет, и сердце не просит

Любить и жалеть и поддерживать их.


Дыхнёт на стекло – на стекле сразу иней,

В глазах его лёд не растает в жару.

Он ночью красивый, и добрый, и нежный,

Но всё как туман исчезает к утру.


А Герда? Полно! Была ль эта Герда?

А если была, всё забыла давно.

Остыло сердце у мальчика Кая.

А мальчику Каю уже всё равно.


* * *

Чей-то голос заплутавший

Криком в трубке моей телефонной

Плачет: «Здравствуй, любимый!..»

«Простите, ошиблись, любимого Вашего звать иначе!..»

чья-то любовь в телевизора рамке.

В жизни такой не бывает вовсе.

А почему бы не сбыться сказке?

Что ответить тому, кто спросит?

Вечность в любви – это слишком много,

Ей не ужиться под этим небом.

Может, где-то случилось чудо?

Так это, наверное, там, где я не был.

Чьи-то шаги в подъезде грохотом,

Звонок дверной позвонит, как попросит.

А, это ты…Входи, нелюбимая,

Скрась хоть немного, мой друг, эту осень…


* * *

как тигр мечусь я по тёмной квартире,

как горло врагов своих спички грызу.

Картонный солдатик под пулями в тире,

Изогнутый кедр в камнях на мысу.


О наших несчастьях никто нас не спросит,

И скоро экзамен, и лето как осень.

Смешалися взгляды: зелёный и просинь,

И мы разойдёмся, ни слова не бросив.


* * *

Я вчера переделал тысячи дел.

Убегая от мыслей, я всё успел.

Но Господь, мой Боже, меня прокляни,

Я шепчу: «Позвони! Позвони! Позвони!»


Позвони, хотя бы совсем без причин,

Как бывало, любила чужих мужчин.

Накрути мой номер на диск, накрути,

Я шепчу: «Позвони! Позвони! Прости!»


Позвонишь и скажешь, что влюблена,

Что совсем не устала и сейчас не одна,

Что меня ты ждёшь, как я звонка,

«До свиданья» скажи, не сказав «пока».


Не звони, слышишь, слышишь, я сам прибегу

И с порога, букет теребя,

Я скажу: «Не люби! Не люби, не люби!

Я люблю за тебя и себя…»


* * *

Костёр дрожал на берегу,

метались тени у реки.

Ту ночь забыть я не смогу,

Миг ласки, пламени, тоски.


Костёр наш догорел дотла,

Картошку в пепел превратя.

Тебя я молча целовал,

Поверив в вечность не шутя.


Ты часто снишься мне ночами,

Трель телефонного звонка.

Ты где-то там пожмёшь плечами,

Сказав холодное «Пока!»


И трубка, словно сердце, бьётся,

Ещё чуть-чуть дрожит рука.

Мне, право, в жизни всё неймётся.

Давно пора сказать «пока».


И луч крадётся по постели,

Глаза закрыты в тишине.

Любили, словно песню спели.

Приснились: я – тебе, ты – мне…


* * *

Я тебе позвоню опять,

Для тебя совсем не вдруг.

И меня ты для мужа звать

Будешь именами подруг.


А потом ты ему соврёшь,

И, надев кружевное бельё,

Ты с улыбкою скромной войдёшь

В небольшое жилище моё.


И от самых своих дверей

Я тебя понесу на руках.

И ты будешь меня целовать,

Задыхаясь в моих тисках.


А он всё равно поймёт

И не скажет тебе ничего,

И поэтому в эту ночь

Я сворую тебя у него.


А потом, когда ты уйдешь,

Я один в темноте помолчу.

Я почти что четвёртый год

Позабыть твой номер хочу.


* * *

Говорили: не вздумай летать!

Убеждали: небо предаст!

Тот, кто верил в крылья любви,

На камнях разбивался не раз.


Но какая внизу тоска

На земле, где рядом не ты.

Ждать, пока снизойдёшь свысока,

Хуже, чем боязнь пустоты.


Говорили: не будь дураком,

Опусти на землю глаза,

Посмотри вот на этот холм –

Ему тоже кричали: нельзя!!!


Ну а он смеялся в ответ,

Чуть сощурив свои глаза,

А когда упал с высоты,

На прощанье успел сказать:


«Ах, какое падение вниз!

Как пьянит её губ тепло!

И, мою вспоминая жизнь,

Ей скажите, что мне повезло!..»


…А потом он закрыл глаза,

больше им не сказал ничего.

Закидали холодной землёй

Они рваные крылья его.


Говорили: не вздумай летать!

Убеждали: и ты кончишь так!

Но, надев бумажные крылья,

Я с обрыва делаю шаг!..


* * *

Мне подрезали крылья,

И мне не взлететь.

Азиатской охоты жестокая шутка.

И нет сил, чтоб спокойно на стаю смотреть.

Улетайте скорей, я подсадная утка.


Я совсем не «совсем» и не для «просто так».

Смертью лапу сдавила цепочка стальная.

В окончанье охоты охотник- чудак

Вдруг нажмёт на курки, мой рассвет убивая.


Все скорее ко мне! Гляньте, что я нашёл!

Пёс хозяйский смеётся в кустах, образина!

Я родился свободным, а стал подсадным.

Солнце красное тонет монеткой в трясине!


Но безмолвных два дула глядят в спину мне.

На меня, из кустов, и мне надо стараться!

…Я сижу на цепи, ну а там, в вышине

улетает в закат поределая стая!


Братья-утки, простите, простите же мне!

Я ж не так « просто так», я ж кричал: «Подсадная!..»


* * *

Трудно жить мне на земле.

Взгляд усталый, голос глух.

Заплутался я во тьме.

Мой костёр давно потух.


От углей мне не взять тепла.

У меня на губах зола.

Напишите в последнем письме:

«Ах, какая любовь была!»


положите его в конверт.

Адрес старый и Вам знаком.

Прочитав, я письмо прожгу

Слёз погаснувшим угольком.


Улыбнусь над последней строкой,

Где, иронии не тая,

Словно длинным своим языком

Ты напишешь: «Прощай, твоя…»


А потом я сожгу письмо,

Грея руки свои от огня.

Ты ещё приползёшь назад,

Но тебе не вернуть меня.


* * *

Жил-был гениальный мастер

От мира сует вдали,

Вдали от насилья и злобы –

Далёко от грешной земли.


Он делал прекрасных кукол,

Красивых, почти живых.

И вот однажды душу

Сумел разбудить он в них.


Пажи из цветного картона,

Король из папье-маше.

Конечно, ещё не люди,

Но и не куклы уже.


Он их творил безустанно,

Он их создавал как Бог.

Слепил целый мир из картона,

Достигнув всего, что мог.


Тут были любые оттенки,

Профессии все до одной.

И город назвал он « Счастье»,

И прочной обнёс стеной.


Но куклы уже роптали:

Когда же он прочь уйдёт?

Мы так от него устали!

Он куклами нас зовёт!


А мы – мы, конечно, люди.

О куклах забыть хотим.

Но видимо, он не забудет

И надо заняться им.


С утра в картонном зале

Вовсю трубачи трубят:

Сегодня на рассвете

Кукольника казнят.


По улицам города Счастья

Проходит он, пряча взгляд,

Со всех сторон окружённый

Строем из кукол – солдат.


Дубовый король на троне,

Бумажная знать с пажами,

И кидают в Мастера камни

Игрушечные горожане.


К нему подойдёт священник,

Вздохнёт, не зная, как быть,

И скажет: «Покайся, сыне!»

И будешь ты дальше жить.


Безумная мысль, что мы куклы.

На пупсика я не похож.

И от игрушечной плахи

Тебя продирает дрожь».


Ответил надменно мастер:

«Поленья и горсть гвоздей!

Вас сделали эти руки,

Пародия на людей!»


Священник отступит в гневе,

Желтея картонным лицом.

«Ты был всегда безумцем,

ты жил и умрёшь глупцом!


Ты сам себе выбрал долю,

Но после смотри, не плачь!»

Костёр игрушечный жарок,

Безжалостна кукла – палач!


И куклы ловили жадно

Стоны и треск и крик.

В глазах шатался багровый,

Зловещий от пламени блик.


Вот Мастер и стал (пеплом?)

Костёр догорел дотла.

Такая вот в городе Счастья

История произошла.

* * *

Не стреляйте в поэта. Он ещё не допел.

Его муза ещё про него не забыла,

Не предали друзья, не разбиты мечты,

Его женщина всё ещё не разлюбила.


Он по-прежнему верит в пустые слова.

Он готов за идею идти на край света.

Не стреляйте в поэта!

Не стреляйте в поэта!


Не стреляйте! Он будет вам нужен живой,

Когда завтра (?) у вас ваше солнце остыло(?),

Он зажжёт вам своё, поведёт за собой,

Воскресит иль рассеет всё, что с вами было.


Не стреляйте, прошу! Но взвели вы курок.

До полёта его ну какое вам дело?

Не стреляйте, сгорит сам он, дайте лишь срок.

И на дуле снежинка венком забелела.


Заметает пурга. Он без шапки стоит.

Ну, так как же нам быть? Вы решаете смело.

Не стреляйте, не надо, он так хочет жить!

Он и свой пистолет держит так неумело.


Подождите чуть-чуть! И он, всё растеряв,

Сам подставит вам грудь, сбросив жизнь, как обузу.

И за гробом его будет только пурга

Провожать, завывая, обнявшися с Музой.


Нет! Стреляйте сейчас! Чего же Вы ждёте?

Этот путь проходить ему весь ни к чему.

Пусть умрёт он сей миг.

Пусть умрёт он на взлёте.

И я буду завидовать страстно ему.


* * *

Хочешь?..


Хочешь, я тебя поцелую?

Может, ты этого ждёшь?

Хочешь, промолчу, отвернувшись,

И ты, наверно, уйдёшь?

Хочешь, любить тебя буду,

От горя тебя храня?

А хочешь, тебя забуду,

как ты позабудешь меня?

После вина – похмелье.

Может, вообще не пить?

После любви – забвенье.

Может, вообще не любить?

А кто не любил – не предан.

Кто раз летал – живёт небом.

Если очень хочешь,

Будешь моим хлебом.

Будешь моей печалью,

Радостью моей стань.

А хочешь, станем друзьями,

От собственной лжи устав.

Хочешь, чужими будем?

Хочешь, я буду врагом?

Только такую нежность

Ты уж не встретишь в другом.

С тем, для кого меня бросишь,

Счастья себе не зови.

Желаю больших мучений.

Желаю малой любви.

Зябких ночей долгих.

Скучных и глупых измен.

Множества слов колких

И одиночества плен.

Хочешь, чтоб я разгорелся?

Был глуп, а ты будешь другой.

Только я слишком гордый,

Чтоб быть твоим слугой.

Только я слишком гордый,

Чтоб с кем-то делить тебя.

Хочешь, тебя забуду?

И ты позабудь себя! (НУ, Лёша, ты даёшь!!!)


* * *

За утренним окном темно.

В тумане стылом мёрзнут клёны

Ах, как мне холодно давно.

Не буду больше я влюблённым.


Стихи писать я брошу тоже,

И буду жить я как трава.

Бездумно, глупо, ну и что же,

Зато спокойно. Ты права.


Уже давно мне надоело

Грустить и глупые стихи писать,

В интриги глупые бросаться смело

И жадно крохи нежности хватать.


Меня от женщин просто бесит.

Бешусь, влюбляюсь – буйства, чувства.

Прошу от малого – большого,

Словно от маляра – искусства.


Недолго был свободным я,

Мне снова клетки захотелось.

Просит любви душа моя,

И женщины желает зрелость.


Быть не хочу игрушкой я.

Но почему, зачем как прежде

Опять я только тень твоя,

В руках моих одни надежды.


Опять я жду – ты не звонишь,

Опять я нежен – ты надменна.

Опять уйти я не смогу:

Опять дождусь твоей измены…


* * *

письмо.

Здравствуй. Пишет тебе Ланселот

В наступившей вдруг тишине.

Вот уже я который год

На далёкой и странной войне.

Здесь уже пятый день жара,

Ну, а дома, наверное, дождь.

Как одни говорят друзья:

Меня ты домой не ждёшь,

Что ты стала совсем другой.

Да и сам я уже не тот.

Что срубила наш старый клён,

Что у самых рос у ворот.

Говорят, что дракон твой друг.

Но вот это, наверное, врут.

Как я дома не был давно.

Все из дома дороги ведут.

Все из дома ведут пути.

Мы своей гонимы судьбой.

Знаешь, в этом краю чужом

Я ведь тоже встречался с другой…


Здравствуй. Пишет тебе Ланселот

В наступившей вдруг тишине.

Передай Дракону привет

И начни забывать обо мне.


* * *