«Мы наш, мы новый мир построим…»

Вид материала

Документы

Содержание Глава вторая Зачем спешили с приватизацией Расчет на «драму» оправдался Как могло быть

Подобный материал:

• Пожар//Наш современник. 1985.№7, 228.54kb.
• История журнала «Новый мир», 413.18kb.
• Собрание сочинений в 4 т. Т. М., Мысль, 1993 с. 347 Основной, 749.26kb.
• Мы резонаторы и наш резонанс, 2820.82kb.
• -, 838.34kb.
• Серия: «Читать престижно- читательский гид», 257.11kb.
• Наш клуб приглашает Вас отпраздновать наш день рождения!!!, 11.3kb.
• Н. А. Назарбаева народу Казахстана «Построим будущее вместе!». Доклад, 219.22kb.
• Хроники великого перехода сенсационные исследования прошлого, настоящего и будущего, 7098.38kb.
• Тематическое планирование Окружающий мир 1 класс, 324.85kb.

Глава вторая

Зачем спешили с приватизацией

Расчет на «драму» оправдался

Разгосударствление и приватизация – это мощные экономико-социальные процессы, преобразующие всю структуру общества. Вместо господства государственной формы собственности возникает плюралистическая конкуренция, появляется множество новых экономических субъектов. Все это ведет к формированию рыночной экономики: появляются рынки товаров, рынок капитала и, конечно, рынок труда. Таким образом, социально-экономическая среда, в которой приходится действовать профсоюзам, меняется радикально.

Новое положение профсоюзов на рынке труда имело и серьезные социальные последствия. Образно говоря, профсоюзы стали выступать своеобразным социальным буфером, гасящим неконтролируемые удары предпринимательской активности на рынок труда.

Особые задачи встали перед профсоюзами в связи с процессом приватизации. В случае ее бесконтрольного протекания, возникала угроза, что трудовые коллективы не смогут реально воздействовать на акционирование своих предприятий и станут разменной картой в игре различных криминальных сил. Поэтому профсоюзам приходилось решать целый спектр непривычных проблем: от анализа экономической конъюнктуры до воздействия на органы власти. Эти проблемы чрезвычайно трудны сами по себе, а ситуацию усугубляло еще то обстоятельство, что «защитники народа» должны были действовать, одновременно переосмысливая свои прежние функции, реформируя себя

Профсоюзы сталкивались с множеством вопросов, решение которых требовало определенных специальных знаний. Зарубежный опыт 80-х годов (Великобритания, Франция) показал, что все усилия профсоюзов, направленные на то, чтобы прекратить или хотя бы приостановить приватизацию, оказывались практически безрезультатными.

Реальная и единственная возможность, которая предоставлялась профессиональным объединениям в условиях приватизации – это добиваться некоторого смягчения ее последствий для трудящихся. Они могли добиваться этого, оспаривая новые условия труда путем традиционных мер - забастовок, демонстраций, судебных процессов и т. п., а также вырабатывая свои альтернативные варианты преодоления трудностей госсектора. Но слишком стремительно действовал Анатолий Чубайс с командой. Наглым, нахрапистым проводникам российской приватизации не могли профессионально и квалифицировано противостоять правозащитные общественные институты страны. В том числе и профсоюзы не сумели собраться и быстро сориентироваться в ситуации. Опять эта привычка к долгой раскачке. А шустрые специалисты по «ловле рыбки в мутной воде» не давали народу и профсоюзам опомниться и в пожарном порядке проводили нужные им решения.

Как могло быть

Куда спешили? Спешили к обогащению «на дурняка» за счет государства, за счет рабочего люда. Если б время было, рабочие могли бы разобраться что к чему. К тому же имелся хороший пример приватизационных процессов в послевоенной Германии. Но знали-то об этом единицы. А ведь, сколько преступных действий в российской экономике можно было тогда предотвратить, используя немецкий опыт.

После разгрома фашизма развернулся процесс формирования новой структуры экономики Германии. В ее основу были положены принципы демилитаризации, денацификации, децентрализации и декартелизации. Они предусматривали ликвидацию административно-командной системы третьего рейха, военно-промышленных монополий, лишение экономического имущества влиятельных деятелей нацистской партии, а также их монополистских групп, которые субсидировали и обеспечивали захватнические войны фашистского режима. Настроение граждан в пользу национализации и экспроприации собственности крупных собственников и монополий ощутимо чувствовалось во всей стране. Наиболее отчетливо это проявлялось в позициях возрождающихся профсоюзов. Они высказывались за «преодоление экономической системы, которая порождает массовую безработицу», требовали социализировать основные отрасли промышленности, предоставить профсоюзам право участия в управлении предприятиями.

Наряду с конфискацией, экспроприацией и национализацией крупной собственности при формировании новой структуры экономики Германии широко применялась так называемая декартелизация, то есть дробление крупных монополистических объединений на более мелкие производственные структуры. Такие новые промышленные единицы не конфисковались, не обобществлялись, а превращались в акционерные, то есть смешанные формы собственности. На базе известного Стального треста создали 18 акционерных обществ. Декартелизация активно использовалась в банковском деле. Декартелизация и акционирование предприятий стали важным элементом превращения частных монополистических форм собственности в смешанные формы собственности.

С образованием ФРГ на территориях западных зон оккупации начался глубокий процесс экономической реконструкции. Ее нельзя представлять себе как простое возвращение к капиталистической системе свободного предпринимательства. Главный идеолог западногерманской экономической реконструкции профессор Людвиг Эрхард выступал за быстрый отказ от административно-командной экономики третьего рейха. Однако он не поддерживал также и восстановление системы свободного предпринимательства в духе начального этапа капиталистического развития.

Эрхард предлагал создание в ФРГ социальной рыночной экономики, то есть такой экономической системы, которая, с одной стороны, ориентируется на рынок, на удовлетворение спроса населения на товары и услуги, на предпринимательство, на экономическое соревнование производителей и их конкуренцию, а с другой стороны, эта хозяйственная система регулируется государством с помощью экономических рычагов и направляется на удовлетворение социальных потребностей всех членов общества, особенно его нижних слоев.

Концепция Эрхарда столкнулась с широко распространенными среди трудящихся антикапиталистическими настроениями. Профсоюзы и даже социал-демократы выступали за национализацию ключевых отраслей промышленности, за сохранение широкого централизованного планирования, за осуществление жесткого контроля над распределением. Речь практически шла только о переориентации, о некоторой «демократизации» административно-командной системы, которая принципиально оставалась бы неизменной.

Эрхард предлагал заменить механизм жесткого регулирования хозяйственной деятельности и распределения со стороны государства системой экономических регуляторов, при которых сохраняются также и некоторые функции государства. При социальной рыночной экономике государство не должно уходить из хозяйственной практики. Но оно должно создавать и поддерживать постоянный экономической порядок в соответствии со свободным политическим порядком. Прежде всего, оно должно гарантировать конкуренцию, стабильность денег, социальный порядок. При этом особенно важно защищать слабые слои населения, в частности рабочих.

Таким образом, социальная рыночная экономика – это своего рода «третий путь» - путь соединения экономической эффективности с социальными балансами. В нашей стране в течение длительного времени отрицался социальный характер капиталистической экономики, показывалась ее эксплуататорская сущность, враждебность интересам трудящихся масс. Однако история ФРГ доказала, что социальная рыночная экономика отвечает интересам большинства людей.

Предложенный Эрхардом закон о принципах ценовой политики отменял введенный в ноябре 1936 года жесткий контроль государства за их ростом. Свободный рынок должен сам сформировать новую структуру цен, говорил Эрхард. Новая структура цен, по его мнению, должна стать мощным стимулом наращивания производства товаров. Жесткий государственный контроль над ценами на товары превращал экономику, как говорили в Германии, в принудительную, так как в ее основе лежало не стремление больше заработать, а обязанность удовлетворять материальные запросы граждан. Введение свободных цен открывало предпринимателям и предприятиям возможность больше заработать, повысить прибыли и доходы. Хотя введение свободных цен привело на первом этапе к всеобщему подорожанию, на рынок было выброшено много товаров из запасов. Стали расти мелкие и средние предприятия, производившие товары массового спроса. Резко повысились инвестиции в производство ширпотреба и сферу услуг. Государство стимулировало также импорт потребительских товаров, которые буквально наводнили рынок в результате названного выше комплекса мер.

Однако возможного в таких условиях ажиотажного спроса не произошло. В результате денежной реформы 20 июня 1948 года находившаяся в обращении денежная масса уменьшилась почти в 30 раз (со 145 млрд. рейхсмарок до 4 – 5 млрд. немецких марок). Замороженная до 3 ноября 1948 года заработная плата, несмотря на 15-процентное повышение в мае 1948 года с минимального уровня времен фашистского рейха, оставалась относительно низкой. К тому же на первых порах сохранялось также рационирование в распределении основных продуктов питания и важных видов сырья – угля, энергоносителей, минеральных удобрений, чугуна, стали, жилой площади.

В результате реформы страна покончила с дефицитом – голодом товарной массы на рынке. Усиление конкуренции товаропроизводителей привело к снижению цен, к нормальному функционированию механизма свободного ценообразования.

Реформа Эрхарда носила характер шоковой терапии. Она тяжелым бременем легла на плечи трудящихся и вызвала их недовольство. Но реформа не привела к социальному взрыву, потому что очень быстро привела к положительным результатам в сфере распределения.

Хотя создание малых и средних предприятий, расширение сферы услуг обеспечило работу многим миллионам граждан, особенно переселившимся в германские города, тем не менее, в стране начался рост безработицы, которая к марту 1950 года составила 12,2 процента трудоспособного населения, превысив «нормальные» или «допустимые» квоты, более чем в 2 раза. Федеральное правительство приняло программу увеличения занятости и поддержки жилищного строительства. С лета 1950 года безработица снизилась, причем численность вовлеченного в производство населения из года в год росла. К началу 60-х годов незанятые граждане составляли только 0,4 процента всех трудоспособных. Одновременно в стране насчитывалось 400 тысяч вакантных рабочих мест.

Стремительное развитие Западной Германии в 50—60-е годы получило название «экономического чуда». Уже к 1950 году в ФРГ зарегистрировали также самые высокие темпы роста заработной платы. В 1962 году рабочие промышленности получали в неделю почти на 56 процентов больше, чем в 1955 году.

Повышение жизненного уровня граждан ФРГ убедительно показывает рост жилищного строительства. В конце 1972 года на 22,9 млн. домашних хозяйств в ФРГ насчитывалось около 22 млн. квартир. В 1968 году средняя площадь одной квартиры составляла 71 квадратный метр. За 22 года (1950—1972) количество жилой площади в стране выросло более чем в два раза. Целью жилищной программы стал принцип – предоставить каждому человеку одно жилое помещение. В 1950 году на одно жилое помещение приходилось 1,21 человека, в 1968 году этот показатель уменьшился почти вдвое и составил 0,72 человека.