Российское Библейское Общество Российское Библейское Общество
| Вид материала | Документы |
- 17 18 марта 2011 года Российская социологическая ассоциация, Российское общество социологов,, 27.4kb.
- Российское философское общество, международный журнал социальных и гуманитарных наук, 93.24kb.
- И. Ш. Шифман библейское и античное восприятие мирового порядка, 326.3kb.
- Российское Авторское Общество (рао), осуществляющая свою деятельность в соответствии, 207.7kb.
- Реферат тема : «Современное российское общество и социальные аспекты его развития», 163.62kb.
- Председатель Правления Новосибирского регионального отделения Общероссийской общественной, 229.53kb.
- Уважаемые коллеги!, 65.09kb.
- Аврамов В. В. Теория символа в Ареопагитском корпусе, 108.18kb.
- Уважаемые коллеги, 25.45kb.
- Нп «роупи» Некоммерческое партнерство «Российское общество по управлению правами исполнителей», 2426.46kb.
Синодальный перевод Библии (1856-1876) как преемник русского перевода Священного Писания, осуществлявшегося РБО.
Дело возобновления перевода Библии на русский язык началось в 1856 г. как раз в связи с коронацией нового императора Александра II [35]. По этому поводу в Москве собрался Святейший Синод. На одном из своих собраний, 10 сентября, митрополит Московский Филарет (Дроздов) вошел в рассуждение «о доставлении православному народу способа читать Священное Писание для домашнего назидания с удобнейшим по возможности разумением». В ходе имевшейся дискуссии он сумел доказать, что как и в случае с прежним русским переводом, книги Ветхого Завета следует переводить с еврейского подлинника. В результате Синод определил начать «с крайнею осторожностию» дело перевода с Нового Завета, затем приступить к Ветхому Завету, начиная с Псалтири. В отношении Псалтири в переводе РБО, предписывалось: «Русский перевод Псалтири, который сделан большею частию применительно к еврейскому тексту, без достаточного соображения с текстом греческим (что сколь нужно по церковному преданию, сколь же справедливо по исследованию), исправить по сличению еврейского и греческого текста». Последним пунктом этого определения предусматривалось «высочайшее соизволение» на дело перевода, как это было в 1815 году. Однако вступивший тогда в должность обер-прокурора Святейшего Синода (в 1856-1862 гг.) граф Александр Петрович Толстой вместо того, чтобы представить это определение государю, решил подстраховаться, учитывая прежнее тридцатилетние отношение высшей государственной власти к таким инициативам. Усмотрев, что в данном документе «не состоялось решительного, облеченного в законную форму определения, для которого нужны были и надлежащие справки из Синодального архива» он придал ему характер «записки», исходившей от митрополита Московского Филарета. А по сему, и направил ее на отзыв в Киев к митрополиту Филарету (Амфитеатрову), известному противнику русского библейского перевода и в особенности перевода ветхозаветных книг с еврейского оригинала. Пространный отзыв митрополита Киевского изобиловал софизмами, вроде необходимости сохранения языкового единства с другими славянскими православными церквами. Тогда как в Болгарии и Сербии уже настойчиво звучали голоса в пользу богослужения и чтения Священного Писания на живых языках. Пожалуй, главный аргумент Филарета (Амфитеатрова) сводился к следующему: «Чтобы существовало народное требование именно русского перевода Священного Писания, это не только не доказано, но и несправедливо. Из ста тысяч православного народа, может быть, от десяти до двадцати требуют и покупают его, и из них еще, верно, на половину только по любопытству, а не для назидания». Толстой в январе 1857 г. передал отзыв Филарета (Амфитеатрова) Александру II, который повелел: «внести мнение преосвященного Киевского митрополита в Святейший Синод на совокупное усмотрение, но предварительно сообщить митрополиту Московскому». По сути это была санкция продолжать дело русского библейского перевода. Свой отзыв митрополит Филарет (Дроздов), убедительно аргументировавший необходимость перевода Библии на живой язык, датировал 21-м июля 1857 года. В Синоде у Московского митрополита по этому вопросу была полная поддержка. Прежде всего со стороны его любимого ученика по СПбДА и коллеги по делу библейского перевода Григория (Постникова), который в 1856 г. стал митрополитом Санкт-Петербургским и первоприсутствующим в Синоде. Так что в сессию 24 января – 20 марта 1858 г. Святейший Синод «представил» обер-прокурору доложить государю о своем намерении приступить к русскому библейскому переводу, с тем чтобы по получении высочайшего соизволения «постановить подробные правила, каким образом начать и совершить сие дело». Толстому ничего не оставалось как представить императору всеподданнейший доклад, на что 5 мая того же года последовало столь ожидаемое высочайшее соизволение. Синод не замедлил принять означенные правила уже в свою ближайшую сессию 19 мая – 2 июля. В их основе лежали соответствующие рекомендации митрополита Московского Филарета, советчиком которого в деле библейского перевода теперь выступал замечательный церковный ученый Александр Васильевич Горский. Начать перевод предписывалось с Четвероевангелия. Что касалось его текстуальной основы, то указывалось «чтобы подлинный текст для перевода употреблялся в той редакции, какой употребляется у нас Новый Завет для духовных училищ, потому что этой редакции держится церковь восточная». Теоретическая база всего библейского перевода сводилась к следующим принципам: «чтоб всегда неизменно составляли перевод, совершенно точно выражающий подлинник, впрочем, соответственно свойству языка русского и удобовразумительно для читающего; чтоб размещение слов соответствовало свойству языка русского и благоприятствовало ясности речи; чтоб слова и выражения при переводе употреблялись всегда общепонятные, но употребляющиеся в высшем обществе, а отнюдь не простонародные» [36]. По сути дела, речь шла о принципах литературного перевода древних памятников, прочно утвердившихся в Новое время и сохраняющих свое значение до наших дней. Так требование «совершенно точно выражать подлинник», но при этом «удобовразумительно для читающего», есть ни что иное, как указание на поиск смыслового эквивалента там, где это необходимо. При этом учитывается важность передачи стиля оригинала, а где это требуется содержательно и его текстуальной структуры. В то же время здесь не должно быть простого калькирования. Отсюда требование, «чтоб размещение слов соответствовало свойству языка русского и благоприятствовало ясности речи». Иначе говоря, речь идет о том, чтобы для передачи смысла и стиля оригинала был мобилизован выразительный ресурс современного русского литературного языка, на который прямо указывает последнее требование употреблять слова и выражения общепонятные, но «отнюдь не простонародные». Последнее требование, очевидно, явилось реакцией на переводы протоиерея Герасима Павского, не стеснявшегося обращаться к выразительным возможностям именно народной речи.
Работа над переводом Нового Завета была осуществлена довольно быстро, поскольку это был не принципиально новый перевод, а редакция прежнего перевода РБО, завершенного в 1821 году [37]. В 1859 г. соответствующие тексты были распределены между четырьмя российскими православными духовными академия, где над ними трудилась их профессура. Так, в СПбДА были переработаны переводы Евангелия от Матфея, Деяний святых Апостолов, посланий 1-го и 2-го к Фессалоникийцам, 1-го и 2-го к Тимофею, к Титу и к Филимону; в Московской духовной академии (МДА) – Евангелия от Марка, посланий к Римлянам, к Галатам и к Евреям; в Казанской духовной академии (КазДА) – Евангелия от Луки, посланий 1-го и 2-го к Коринфянам и Откровения Иоанна; в Киевской духовной академии (КДА) – Евангелия от Иоанна, всех Соборных посланий и Павловых посланий к Ефесянам, к Колоссянам и к Филиппийцам [38]. Эти пересмотренные переводы рассматривались в особых комитетах при духовных академиях, затем выносились на академические конференции (заседания ученого совета). Затем шла публикация в академических журналах, и, наконец, обсуждение переводов выносилось на заседания Святейшего Синода, благословлявшего уже общецерковную публикацию. Так, в 1860 г. изданием славяно-русской диглотты Четвероевангелия было положено начало выхода Синодального перевода. В 1862 г. Синод выпустил диглотту Деяний, Посланий и Откровения, тогда как полный славяно-русский Новый Завет был впервые выпущен им в 1863 году. Впоследствии, вплоть до революции 1917 г. отдельно русский Новый Завет в Синодальном переводе печатался многократно. Оценивая его, следует признать, что хотя в ряде случаев он и уточнял прежний перевод РБО, его литературное качество оказалось несколько хуже, поскольку просматривались тенденции к буквальной передаче оригинала там, где это представлялось возможным. Тоже следует сказать и о стилистической правке. А. А. Алексеев отмечает, что «Новый Завет в Синодальном переводе оказался более архаичен по своим лингво-стилистическим чертам, чем перевод РБО. Вследствие исключительной близости в синтаксисе и фразеологии к греческому тексту, а в лексике к славянскому Синодальный перевод оказался воплощением особого “библейского стиля”» [39].
Работа над переводом Ветхого Завета фактически началась в 1860 году. Ее основная тяжесть легла на профессоров СПбДА, когда Моисей Александрович Голубев (1824-1869), Даниил Авраамович Хвольсон и Евграф Иванович Ловягин (1822-1909) приступили к пересмотру переводов, выполненных в свое время протоиереем Г. Павским и архимандритом Макарием (Глухаревым). Результатом их трудов стала публикация в академическом журнале «Христианское чтение» в 1861-1863 гг. Пятикнижия Моисеева. Между тем, в 1862 г. митрополит Московский Филарет получил согласие Святейшего Синода на использование масоретского текста (МТ), нормативного для еврейской Библии, в качестве основы перевода. При помощи А. В. Горского он составил инструкцию для переводчиков как им необходимо поступать в случае расхождений МТ с LXX, который лежит в основе официального славянского перевода [40]. К группе петербургских переводчиков тогда присоединились профессор древнееврейского языка в СПбДА (в 1839-1857 гг.) Василий Андреевич Левисон (1807-1869) и известный археолог, выпускник СПбДА Павел Иванович Савваитов. Трудами петербургских церковных ученых, помимо Пятикнижия, в 1862-1871 гг. были переведены книги Иисуса Навина, Судий, Руфи, 1-4 Царств, 1-2 Паралипоменон, 1-й Ездры, Неемии, Есфири, Иова, Притчей Соломоновых, Екклесиаста и Песни Песней. Остальные книги Ветхого Завета – канонические и неканонические были переведены профессорами МДА, КДА и КазДА. С 1861 г., когда первые тексты нового перевода Ветхого Завета стали появляться в журналах, издаваемых духовными академиями, началась их апробация как на академических конференциях, так в Святейшем Синоде. Митрополит Санкт-Петербургский Исидор (Никольский), первоприсутствующий (с 1860 г.) член Святейшего Синода принимал в дискуссиях самое живое и заинтересованное участие. Другим членом Святейшего Синода – активным участником работы над Синодальным переводом от его начала (в 1858 г.) и до конца был духовник императорской семьи протопресвитер Василий Борисович Бажанов. Так что в 1876 г. с благословения Святейшего Синода долгожданная русская Библия увидела свет. Оценивая ее, А. А. Алексеев отмечает, что «благодаря использованию еврейского текста зависимость Синодального перевода от славянской традиции заметна в сфере стилистики значительно меньше в Ветхом Завете, чем в Новом. Трудные пророческие тексты изложены удобопонятно, с сохранением стихотворной структуры оригинала и эмоциональной выразительности текста» [41].
Впрочем, к Синодальному переводу уже сразу по его выходу предъявлялись упреки. Главный из них сводился к его литературному качеству. Так, выдающийся русский славист и крупнейший специалист по славянскому библейскому переводу Иван Евсеевич Евсеев (1868-1921) писал в 1916 г., что язык Синодального перевода «тяжелый, устарелый, искусственно сближенный со славянским, отстал от общелитературного развития… это язык еще допушкинской поры» [42]. Год спустя тот же Евсеев выступит с инициативой перед предстоящим Поместным Собором Православной Российской Церкви 1917-1918 гг., чтобы последний санкционировал новый русский перевод Библии, отвечающий уровню современной библейской науки и высоким литературным требованиям [43]. Этот призыв был услышан, и в рамках Поместного Собора с марта 1918 г. стал действовать особый Библейский отдел [44]. Однако радикальные перемены в политическом строе России, последовавшие за Октябрьским переворотом не позволили ему даже подготовить соответствующий доклад для соборного решения. Дело библейского перевода в нашей стране остановилось почти на семь десятилетий.
В то же время именно в советский период Синодальный перевод, будучи единственным доступным пониманию, стал в СССР для русскоязычных христиан всех конфессий тем Словом Божьим, которое стало их хлебом духовным в период гонений и социальных дискриминаций. В Русской Православной Церкви (РПЦ) он прочно вошел в церковную проповедь, а с начала 1960-х годов – вытеснил церковнославянский перевод Библии в преподавании библейских и богословских дисциплин в духовных школах Московского Патриархата, а также при использовании библейских цитат в официальных церковных документах. Как указывается в проекте документа Межсоборного присутствия РПЦ «Отношение Церкви к существующим разнообразным переводам библейских книг» (2011 г.): «Можно с уверенностью сказать, что за истекшую более чем 130-летнюю историю своего существования Синодальный перевод произвел громадный сдвиг в русской культуре и обеспечил развитие русскоязычного богословия в конце 19-го и на всем протяжении 20 в. Именно этому переводу суждено было сопровождать российских христиан в самые тяжелые годы нашей истории, в годы беспрецедентных гонений на Церковь и запрета на распространение Священного Писания. Во многом благодаря Синодальному переводу в России сохранилась христианская вера, и стало возможным, после падения государственного атеизма, возрождение религиозной жизни. Все это делает Синодальный перевод неотъемлемым наследием русской церковной и светской истории, а также придает ему статус культурно-исторического памятника» [45]. 15 октября 1990 г. в Москве в патриаршей резиденции Свято-Данилова монастыря под председательством Патриарха Московского и всея Руси Алексия II (Ридигера) прошло совместное заседание библейских комиссий – Синодальной, Белорусской и Северо-Западной, образованных в 1989-1990 годах. Члены библейских комиссий одобрили мнение о необходимости совершенствования Синодального перевода Библии. Священный Синод принял это мнение в качестве официальной позиции РПЦ. В своих основных положениях оно сводится к следующему: «Используемый сейчас Русской Православной Церковью так называемый Синодальный русский библейский перевод <…> представляет собой одну из отечественных церковно-исторических и национально-культурных ценностей. <…> Наличие как в церковнославянском библейском переводе, так и в Синодальном русском библейском переводе ряда мест, которые являются результатом не совсем точного перевода библейских оригиналов, равно как и наличие в обоих этих переводах ряда мест не совсем ясных сейчас для слушающего и читающего, является бесспорным. Это обстоятельство, однако, не дает никаких оснований для отказа от использования этих двух переводов в качестве основы всей библейской работы в Русской Православной Церкви и для замены их в качестве такой основы какими-либо новыми переводами Библии <…>. Следует осуществить постепенное совершенствование обоих названных переводов, имея в виду прежде всего духовные интересы самых широких кругов православных верующих» [46]. Впрочем, это мнение так и осталось декларацией, за которой с тех пор так и не последовало практических шагов в осуществлении «постепенного совершенствования» Синодального перевода.
Переводы Священного Писания на другие языки народов Российской империи, выполненные до революции после закрытия РБО.
Начатое РБО дело по переводам Священного Писания на языки народов Российской империи, среди которых осуществлялась христианская миссия, нашло свое плодотворное продолжение и после закрытия Общества, но уже в трудах русских православных миссионеров [47]. Первым в их ряду должен быть назван Иннокентий (Вениаминов), завершавший свою церковную карьеру митрополитом Московским и Коломенским (в 1867-1879 гг.). Тогда, будучи членом Святейшего Синода, он активно поддерживал дело Синодального перевода Библии. В пору своего миссионерства, он способствовал переводам Священного Писания на языки некоторых народов, которые до этого времени не имели даже письменности. В 1824 г., будучи еще священником Иоанном Вениаминовым, он прибыл на Уналашку, один из Алеутских островов в российских владениях в Северной Америке, где 28 лет продолжались его труды. Выучив алеутский язык, он составил алфавит, написал грамматику и небольшой словарь. Затем, при помощи алеутов Ивана и Семена Паньковых, в 1828 г. он перевел Евангелие от Матфея на алеутско-лисьевский язык, используя в качестве источника русский перевод РБО. В 1836 г. о. Иоанн исправил, а в 1840 г. издал в Москве свой перевод. В 1848 г. в Санкт-Петербурге, будучи уже епископом Камчатским, Курильским и Алеутским, Иннокентий (Вениаминов) способствовал тому, что было напечатано Евангелие от Матфея на алеутско-кадьякском языке в переводе И. Тихонова. В свою очередь перевод Евангелия от Луки на алеутско-лисьевский язык увидел свет в Нью-Йорке лишь в 1903 году.
Ревнитель русского библейского перевода архимандрит Макарий (Глухарев), будучи миссионером на Алтае (в 1830-1844 г.), также озаботился о начале переводов Священного Писания на алтайский язык. В 1832 г. при помощи местного переводчика М. Челвакова он подготовил перевод Евангелия от Матфея. Затем последним под его руководством был осуществлен перевод всего Четвероевангелия и книги Деяний Апостолов. Впрочем, эти переводы, заново отредактированные, были напечатаны в Томске лишь в 1902 и 1910 годах.
Продолжая возглавлять Камчатскую епархию, уже архиепископ Иннокентий (Вениаминов) позаботился, чтобы Евангелие от Матфея было переведено на эвенкский язык. Труд этот в 1854 г. был завершен охотским протоиереем Стефаном Поповым при помощи местного толмача. Впрочем, его публикация в Казани состоялась лишь в 1881 году. Более успешной оказалась инициатива архиепископа Иннокентия по переводу Священного Писания на якутский язык в связи с его переселением в 1853 г. в Якутск, когда к его епархии была присоединена обширная Якутская область. Тогда же им был образован специальный комитет по переводу священных и богослужебных книг. Возглавил работу изучивший якутский язык священник Димитрий Хитров (впоследствии епископ Якутский и Вилюйский Дионисий (Хитров). За три кроме богослужебных книг, были переведены Четвероевангелие и книга Деяний Апостолов. По свидетельству выдающегося русского писателя Ивана Андреевича Гончарова якутский перевод с греческого сличался со славянским и русским переводами РБО [48]. Работа продолжалась, так что в конце 1858 г. из московской Синодальной типографии вышло издание, включившее в себя Новый Завет (без Откровения Иоанна), книгу Бытия и Псалтирь на якутском языке.
Но особенно плодотворной в деле переводов Священного Писания оказалось казанское Братство во имя святителя Гурия, архиепископа Казанского, образованное в 1867 г. и имевшее миссионерскую направленность своей деятельности. Председателем совета братства был выдающийся ученый-тюрколог и при этом пламенный православный миссионер и квалифицированный переводчик Николай Иванович Ильминский. Пользуясь своей близостью к обер-прокурору Святейшего Синода Константину Петровичу Победоносцеву, ему удалось провести через Синод указ от 15 января 1883 г. об обязательном совершении богослужения для обращенных инородцев на их природных языках. Это способствовало образованию при братстве особой переводческой комиссии во главе с Ильминским. За четверть века своей деятельности, помимо прочего, комиссия осуществляла переводы Священного Писания на разных языках народов Поволжья, Урала, Сибири и Севера. Следует отметить, что это были не только первые переводы на эти языки, но и вторичные, сделанные в связи с открывшимися несовершенствами прежних переводов, выполненных под эгидой РБО. В связи с этим Ильминский еще в 60-е гг. XIX в. выступил как первый теоретик библейского перевода. Он во многом предвосхитил разработанную в 40-е -50-е гг. ХХ в. теорию динамической эквивалентности известного американского лингвиста Юджина Найды, принятую с тех пор Объединенными Библейскими Обществами. Знакомство с прежним татарским библейским переводом убедило его в том, что выполненный в арабской графике на языке, стилистически близком к Корану, он доступен пониманию лишь ограниченно круга татар, имеющих мусульманское духовное образование. Текст перевода малопонятен широким массам, в том числе крещенным татарам, получившим этноним кряшены. Поэтому взявшись в 1860-е гг. за осуществление татарского, или же кряшенского перевода, Ильминский озаботился прежде всего его понятностью. На основе славяно-русской графики еще ранее он разработал специальный татарский алфавит, на котором велось обучение кряшен в школах. К своей работе Ильминский привлек носителей татарского языка, чтобы с их помощью находить наиболее подходящие смысловые и стилевые эквиваленты библейской лексике и выражениям. Свои труды по библейским и прочим переводам на татарский язык он обобщил в специальной монографии, вышедшей в 1875 г., и имевшей затем переиздания [49]. Так появился новый татарский (кряшенский) перевод Четвероевангелия (Казань, 1891, 1898, 1908), Псалтири (Казань, 1891, 1893, 1898, 1914) и Деяний Апостолов (Казань, 1907), выполненных крещено-татарской переводческой комиссией Православного Миссионерского Общества, основанного в 1865 году.
В свою очередь новый чувашский перевод Четвероевангелия, следующий теории и методике Ильминского принадлежит основоположнику чувашского литературного языка Ивану Яковлевичу Яковлеву. Его труды осуществлялись при финансовой поддержке БИБО. Этот перевод отдельными выпусками выходил в Казани в 1873-1879 годах. В 1889 г. был полностью перепечатан в Симбирске, выдержав затем еще три издания. Впоследствии Яковлевым и его сотрудниками были переведены и изданы следующие книги Ветхого и Нового Завета: Иисуса, сына Сирахова, Иова, Иисуса Навина, Товита, Руфи, 1-я Маккавейская (Симбирск, 1889); Псалтирь (Симбирск, 1901); Послания св. Апостолов и Откровение Иоанна (Симбирск, 1903); Новый Завет (Симбирск, 1911).
Другие издания переводов (новых и прежних пересмотренных) на другие языки, выпущенные Братством во имя святителя Гурия, в том числе с помощью БИБО, следующие: на марийском языке – Евангелие от Матфея (Казань, 1873), Четвероевангелие (Казань, 1906), книга Деяний Апостолов (Казань, 1913), Псалтирь (Казань, 1914); на удмуртском языке – Евангелие от Матфея (Казань, 1877; Гельсингфорс, 1882), Четвероевангелие (Казань, 1912); на саамском языке – Евангелие от Матфея (Хельсинки, 1878; Архангельск, 1894); на мордовском-мокша языке – Евангелие от Матфея (Казань, 1879), Евангелие от Луки (Казань, 1891), Евангелие от Иоанна (Гельсингфорс, 1901); на мордовском-эрзя языке – Евангелие от Матфея (Казань, 1882), Евангелие от Луки (Казань, 1889), Четвероевангелие (Казань, 1910); на мансийском языке – Евангелия от Матфея и от Марка (Гельсингфорс, 1882); на коми (зырянском) языке – Евангелие от Матфея (перевод Г. С. Лыткина – СПб., 1882); Псалтирь (перевод Г. С. Лыткина – СПб., 1885); Четвероевангелие и книга Деяний Апостолов (перевод Г. С. Лыткина – СПб., 1885); на нанайском языке – Евангелие от Матфея (перевод священника Прокопия Протодьяконова – Казань, 1884); на калмыцком языке – Новый Завет (перевод А. Позднеева – СПб., 1887, 1894. – Т. 1-2); на карельском языке – Евангелие от Матфея (Архангельск, 1895), Евангелие от Марка (Архангельск, 1896), Евангелие от Луки (Архангельск, 1899), Евангелие от Иоанна (Архангельск, 1900), Шестопсалмие (Выборг, 1909), 1-е послание Иоанна (Хельсинки, 1917), 1-е послание св. апостола Павла к Коринфянам (Хельсинки, 1917), Соборные послания св. апостола Петра (Хельсинки, 1917); на кумыкском языке – Евангелие от Марка (Лейпциг, 1897), Евангелие от Матфея (Лейпциг, 1897); на башкирском языке – Четвероевангелие (Казань, 1902).
Кроме того, после закрытия РБО появились изданные на осетинский язык переводы – Псалтири (СПб., 1848), Четвероевангелия (перевод Гр. Мжедлова – Тифлис, 1848, 1862), Соборных посланий (Тифлис, 1862).
Деятельность по изданию Синодального перевода Библии и переводу Священного Писания на русский язык в советский период.
В советский период российской истории (1918-1991) ситуация не благоприятствовала изданию Библии, а тем более осуществлению новых библейских переводов на русский язык. Тем не менее, при появлении такой возможности в этом направлении проводилась соответствующая работа.
Так, на исходе НЭПа, пользуясь относительно благоприятной ситуацией для движения евангельских христиан в СССР (которая, впрочем, вскоре завершилась, обернувшись масштабными гонениями), их лидер Иван Степанович Проханов смог обеспечить подготовку (частичный перевод на новую (советскую) русскую орфографию и типографский набор) изданий в Синодальном переводе Нового Завета и Библии, включившей только канонические книги Ветхого Завета. Они были отпечатаны в Ленинграде в 1926 и 1928 гг., тиражами 25 тыс. и 35 тыс. экз., соответственно. Для этого издания Библии была использована публикация БИБО «Священные книги Ветхого Завета» (Синодальная типография, Санкт-Петербург, 1882), где были устранены все вставки, следующие LXX и, соответственно, славянской Библии, которые в синодальном издании были взяты в круглые скобки [50].
После Второй Мировой войны религиозная политика советского руководства была иной. Масштабные гонения, имевшие место в отношении религиозных организаций в 1930-е гг. (впрочем, православное духовенство и активные миряне испытали их с самого начала советской власти вплоть до 1942-1943 гг.), сменились относительной терпимостью власти к официально признаваемым в СССР религиозным организациям. В руководстве Русской Православной Церкви (Московский Патриархат) стала осознаваться необходимость нового издания Библии. Однако осуществить это намерение удалось только после смерти Сталина. В результате усилий, предпринятых тогдашним председателем Издательского отдела Московской Патриархии митрополитом Крутицким и Коломенским Николаем (Ярушевичем), было получено разрешение власти на издание Библии в Синодальном переводе в количестве 25 тыс. экземпляров. Оно вышло в Москве в 1956 году. Его особенностью, помимо частичного перевода текста XIX в. на современную орфографию, стало воспроизведение архаичного набора каждого стиха с красной строки. Это издание при тогдашнем запросе на Библию в СССР, несмотря на известные трудности с его распространением, вскоре стало библиографической редкостью. Поэтому в 1968 г., воспользовавшись отмечаемыми в тот год торжествами, посвященными 50-летию восстановления Московского патриаршества, к участию в котором привлекалось множество иностранных гостей, Московской Патриархии удалось осуществить новое издание Синодального перевода Библии тем же тиражом в 25 тыс. экземпляров. Новым в нем было расположение текста, когда стихи, сохранявшие традиционную нумерацию, как это принято в современных библейских изданиях, были слиты в единый блок. Текст уже разделялся по смысловым абзацам внутри каждой главы. Была продолжена работа по частичной смене орфографии с дореволюционной на современную. Но главное, текст был перенабран в более компактном формате. С оригинал-макета этого издания Московская Патриархия воспроизвела тиражи 1976 г. (в ознаменования 100-летнего юбилея русской Библии – 50 тыс. экз.), 1979 г. (50 тыс. экз.) и 1983 г. (75 тыс. экз.). Впрочем, в те годы распространение Библии в СССР было крайне ограничено. Только часть этих тиражей смогла в то время дойти до своего читателя в нашей стране. Издание Библии 1988 г. Московская Патриархия могла уже распространять свободно. Ее тираж составил 100 тыс. экз. Впрочем, это было воспроизведение прежнего стереотипного издания, в котором лишь ряд обнаруженных ранее опечаток был исправлен ретушерами на типографских пленках. В 1990 г. это издание было повторено в количестве 50 тыс. экземпляров. Уже в постсоветские годы в 1999 г. Московская Патриархия вернулась к нему воспроизведя 10 тыс. экземпляров. [51].
Оценивая работу, произведенную в Издательском отделе Московской Патриархии в связи с изданиями Библии 1956 и 1968 гг. и в Издательском совете РПЦ в связи с изданиями 2000 и 2008 гг., следует признать, что она была не редакторской, а корректорской. Причем сама корректура была проведена весьма непоследовательно.
В 1946 г., используя издание Проханова, Американское Библейское Общество напечатало Синодальный перевод Библии. Ветхий Завет был представлен в составе только канонических книг, а каждый стих начинался с красной строки. Некоторое количество экземпляров этого издания впоследствии попадало в СССР. Оно стало стандартным для русскоязычных протестантов в нашей стране. В свою очередь в июле 1974 г. генеральный секретарь Всесоюзного совета евангельских христиан-баптистов (ВСЕХБ) Алексей Михайлович Бычков (р. 1928) имел во время одной из экуменических встреч в Западном Берлине беседу с Сверре Смодалом, региональным секретарем Объединенных Библейских Обществ (ОБО) по Европе и Ближнему Востоку. Речь зашла о содействии ОБО в напечатании для нужд ВСЕХБ Библий в стереотипном издании 1946 года. В связи с положительным решением этого вопроса в ОБО, в мае 1975 г. Бычков и Смодал посетили Совет по делам религий при Совете Министров СССР, чтобы добиться разрешения советских властей на ввоз в нашу страну Библий для нужд ВСЕХБ. Разрешение было получено только в 1979 году. В СССР было доставлено 30 тыс. Библий, воспроизводящих издание 1946 г., но напечатанных под грифом ВСЕХБ. В 1985 г. ВСЕХБ получил вторую партию Библий уже в количестве 100 тыс. экз. [52].
Понятно, что в качестве полномасштабного проекта, работа над новым библейским переводом в нашей стране после 1918 г. оказалось невозможной. Однако после Второй Мировой войны в этом направлении были предприняты некоторые усилия. Сначала это имело место в русской диаспоре в Западной Европе. В 1951 г. ректор Православного богословского института в Париже епископ Кассиан (Безобразов) приступил к переводу Нового Завета на русский язык. В основу перевода было положено принятое в ОБО в качестве нормативного критическое издание греческого текста Эберхарда и Эрвина Нестле (с 1952 г. – издание Нестле-Аланда). Эта работа, проводилась под эгидой и на средства БИБО. По окончании работ, перевод епископа Кассиана в дальнейшем рассматривался редакционным комитетом. В комитет вошли представители русской христианской общественности в Западной Европе (среди них можно назвать имена протоиерея Николая Куломзина, баптистского пресвитера Александра Васильева и писателя Бориса Зайцева). Первое издание Нового Завета вышло в 1970 г., уже после смерти переводчика (†1965). Епископ Кассиан, и в особенности его редакторы, старались, чтобы «Перевод с греческого подлинника», как он был назван, максимально преемствовал переводу Синодальному в лексике и стиле. При этом, данный перевод, по замечанию А. А. Алексеева, «характеризуется стремлением к более точной передаче греческого оригинала во всех его, даже мелких, деталях» [53]. Это нередко приводит его к большей буквалистичности, в сравнении с прежними русскими переводами Нового Завета, что в некоторых местах отрицательно сказывается на его литературном качестве. С 1997 г., с разрешения БИБО, русский перевод Нового Завета, известный как «Кассианов», издается РБО. Он пользуется устойчивым спросом, особенно у тех, кто занимается в богословских и религиоведческих учебных заведениях.
К середине 1980-х гг. относится начало работы над переводом Нового Завета, инициированного известным христианским просветителем протоиереем Александром Вольфовичем Менем. За работу взялась квалифицированный филолог-классик Валентина Николаевна Кузнецова. Впрочем, плоды этого труда были явлены уже в постсоветское время. О нем см. в разделе «Современный русский перевод Библии».