Geum.ru

Всоветское время к филиппикам в адрес "буржуазных фальсификаторов истории Второй мировой" в нашей стране относились с изрядным скепсисом

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   20   21   22   23   24   25   26   27   28

Майор Браумюллер подтвердил предыдущие показания и уточнил, что обуглившихся тел было семь. Вероятнее всего, они были прежде застрелены. Судя по ранам на ладонях, один убитый несколькими выстрелами мужчина был сначала прибит за руки. В соседнем хлеву лежало еще три обуглившихся трупа{484}.

Итак, лейтенант Цирн видел 7 убитых, унтер-офицер Шайбле — 11, и лишь майор Браумюллер говорит о 15. Хинрихс, сам в Альт-Вустервице не побывавший, использовал последнюю цифру. Ни в одном отчете не упоминается выстрел в правый глаз, которым согласно рапорту Хинрихса была убита одна из девушек. На заседании международной комиссии 31.10 штабной врач доктор Вильям сообщил, что десять человек было сожжено в сарае (ранее, см. первый рапорт Хинрихса, он считал, что "причины смерти установить не удалось"), а пять убиты из малокалиберного оружия. Молодые женщины были изнасилованы.

"Их разорванное нижнее белье и прочие признаки доказывают, что эти действия вправе занять место на самых черных страницах книги по сексопатологии"{485}.


О 15 погибших в Альт-Вустервице сообщается и в опубликованной 31.10.1944 г. в "Leipziger Neuesten Nachrichten" статье Иоахима Фишера "Ужасные зверства большевиков южнее Гумбиннена". Кроме того,

"в Шульценвальде, 72 км южнее Гумбиннена, были найдены: 9 убитых гражданских лиц, среди них три женщины, над которыми надругались, а затем расстреляли. Между Лютценом и Бисмарксхоэ, 11 км южнее Гумбиннена, в лощине был найден убитый железнодорожник, в Шприндорте, 8 км юго-восточнее Гумбиннена, снова убитые гражданские лица. Среди жертв — люди всех возрастов. В одном случае, в Шульценвальде, неподалеку от изнасилованной женщины лежали молодой мужчина и ребенок, шедшие с ней вместе. Факты изнасилований подтверждены врачебной экспертизой на основании положения тел и разорванной одежды"{486}.


В Туттельне, в усадьбе, где скрывались Марианна Штумпенхорст и ее мать, не был убит никто. Марианна Штумпенхорст сообщила, что при отступлении 24 октября некоторые русские солдаты спрашивали своих офицеров, не расстрелять ли немцев, но за своих хозяев вступились польские батраки{487}. Ее мать, Эрна Херманн, также рассказала, что "на дороге между Неммерсдорфом и Туттельном перед противотанковым рвом были найдены тела убитых выстрелами в голову гражданских"{488}. Скорее всего речь идет об упомянутых в отчете полевой полиции, рапорте Хинрихса и рассказе Ендрейцика телах, найденных "на правом берегу Ангераппа", "близ усадьбы Тайххоф".

Следует упомянуть и о напечатанном в книге А. фон Плато "История пятой танковой дивизии" отчете капитана Йедтке:

"Ближе к вечеру 24 октября мы вышли к Неммерсдорфу, который был уже оцеплен нашими частями. В Неммерсдорфе и Брауерсдорфе русские при своем прорыве натолкнулись на немецкие обозы — картины, представшие перед нами, были ужасны. Между попавшими под обстрел телегами (общим числом около 50) и располагавшейся в 200 метрах опушкой леса повсюду валялись убитые женщины и дети.


В Брауерсдорфе на обочине улицы лежали женщины с отрезанной грудью. Я видел их своими глазами"{489}.


Фон Плато не указывает дату составления отчета, можно, однако, предположить, что он, как и вся книга, написан уже в 70-х. Отдельные детали заставляют с сомнением относиться к нему как к источнику информации. Вот, к примеру, как описывается бой за Брауерсдорф:

"Русские засели в окопах и мужественно держали оборону. Лишь когда принялись за работу два моих самоходных огнемета, они сдались. В наши руки попали около 200 человек, в том числе много артиллеристов, и десяток орудий... В ходе дальнейшего наступления заслуживающих упоминания боев не было — русские сдавались в плен повсюду"{490}.


По бравому слогу капитана Йедтке создается впечатление, что дело происходит в 1941-м, а не в конце 1944-го. Массовое пленение советских солдат под Брауерсдорфом, как и многие другие послевоенные свидетельства, не находит подтверждения в документах октября 44-го года.


13. Вопросы и ответы


В обилии свидетельств немецких военных трудно вычленить ответ на один простой вопрос: кто командовал наступлением на Неммерсдорф? Командир 13-й роты дивизии "Герман Геринг" обер-лейтенант Амбергер называет генерал-майора Кребера, к которому он был приставлен как связной офицер, и упоминает некий "батальон Куррата"{491}. На отчете Хайнриха Папендика лежавший в госпитале капитан Рихтер собственноручно написал: "Приказ к атаке я не получал, выдвигаясь со своим батальоном, я наткнулся на передовые отряды русских. Мне были подчинены — исходя из ситуации — другие подразделения: 2 артиллерийские батареи и разведрота. После разведки я начал наступление. На ширине 10 км! У русских в районе Н. было 2 дивизии"{492}. Наконец, командование одним из полков осуществлял Герхарт Ширмер, получивший за участие в операции Дубовые листья к своему Рыцарскому кресту{493}. Странен не столько сам разнобой — понятно, что у каждого подразделения был свой командир, — сколько полное отсутствие перекрестных ссылок: ни один свидетель не упоминает имена, названные кем-то другим.

Попробуем теперь на основании всей имеющейся информации рассмотреть несколько ключевых пунктов.

Число убитых. В Неммерсдорфе погибло 26 человек. Это подтверждается отчетом Хинрихса и даже фотографией креста над временной могилой. Общее количество погибших гражданских лиц на всем участке русского наступления к югу от Гумбиннена — между 50 и 70. Надо, заметить, что на фоне жертв, упомянутых в некоторых "опросных листах беженцев", это число меркнет. В одном Швайцертале (поселок на р. Роминте, 12–15 км к востоку от Неммерсдорфа) будто бы было "расстреляно более ста человек"{494}, в соседнем Шприндорте "165 мертвых"{495}. На торфяном карьере в Шульценвальде "50 расстрелянных"{496}. Если данные этих опросных листов использовались при подсчете общего числа гражданских лиц, погибших в Восточной Пруссии, то к итоговым результатам следует относиться более чем скептически. Другой пример: в послевоенных показаниях капитана Хермингхауса говорится о 95 убитых в Шульценвальде, в то время как "Leipziger Neuesten Nachrichten" 31.10.1944 сообщало лишь о 9. Нельзя не подчеркнуть и следующее. Несмотря на то что Неммерсдорф сначала был взят советскими войсками, затем отбит немецкими, что бои за поселок шли полтора дня, что поселок неоднократно бомбили, обстреливали из пушек и минометов, по немецким данным, в ходе боев не пострадал ни один гражданский. В воспоминаниях Эрнста Ендрейцика есть любопытная деталь: "Ночью вражеский самолет сбросил бомбу на дом, где остановились солдаты другого подразделения. Погибло шесть человек, чьи тела в плащ-палатках были похоронены на том же холме в отдельной могиле"{497}. Профессор де Зайас в книге "Потсдамская Немезида" упоминает, что из 209 бельгийских военнопленных, погибших или пропавших без вести в районе наступления Красной Армии с января по май 1945 года, как минимум 70 погибли во время боевых действий или бомбардировок{498}. Ситуация, когда от бомб, снарядов и шальных пуль погибают солдаты, а гражданские остаются целы и невредимы, попросту невероятна.

Да, в немецких документах внимание акцентируется на "выстрелах в упор" и "в голову", но ожидать от них сугубой объективности сложно. К примеру, многие очевидцы упоминают двух женщин и маленького ребенка, погибших невдалеке от моста. "Фёлькишер Беобахтер" писал об изнасиловании и убийстве штыком и выстрелами в голову, а вот свидетель Хельмут Хоффманн никаких следов изнасилования не видел, и ему показалось, что выстрелы были дальними. Харри Тюрк и вовсе считал, что жертвы "попали под обстрел" (возможно, это случилось еще утром 21-го, при взятии поселка, когда стоял сильный туман).

Когда были сделаны фотографии? Харри Тюрк рассказывает, что практически сразу после взятия поселка солдатам поручили собрать трупы гражданских. Лейтенант Зайдат, прибывший в Неммерсдорф день спустя, увидел тела уже на кладбище. Прибывший еще днем позже майор Хинрихс писал, что 24 тела были захоронены и находились в открытой могиле. Он приказал их достать для того, чтобы судебный врач мог сделать заключения о причинах смерти. Тем же днем, 25 октября, видимо, и датируются фотографии (см. предв. рапорт Хинрихса). Достаточно трудно предположить, что солдаты и фольксштурмовцы хоронили своих соотечественниц с задранными подолами, спущенным нижним бельем и с неприкрытыми срамными местами. Это означает, что полуобнаженные женщины на "фотографиях из Неммерсдорфа" — сознательная манипуляция, совершенная и использованная в пропагандистских целях.

Изнасилования. В самом Неммерсдорфе: один установленный и один вероятный случай в рапорте Хинрихса от 25.10.44. Два установленных случая в его же рапорте от 26.10.44. "Почти все молодые женщины были изнасилованы" в заключении международной комиссии от 31.10.44. "Все женщины, включая девочек 8–12 лет и 84-летнюю слепую старуху, были изнасилованы" в свидетельстве Потрека 1953 года.

В других населенных пунктах число жертв "возрастает" схожим образом. И ведь совсем не факт, что рапорт Хинрихса правдив. К примеру, он говорит об "одном установленном и одном вероятном" случае изнасилования женщин, убитых под Туттельном. В полицейском отчете о тех же жертвах написано: "врачебный осмотр факта изнасилований не установил"{499}.

Следует отметить, что западные исследователи некритически относятся к показаниям очевидцев, зачастую просто используя максимальную из имеющихся цифр (а иногда и квантор "всех").

Французские военнопленные. В октябрьских газетных репортажах об убитых военнопленных не было ни слова. Первое упоминание встречается в отчете о заседании международной комиссии 31 октября, там речь идет просто "об иностранцах". Наконец, 8 ноября свою статью публикует Courier de Genève. Вряд ли швейцарский корреспондент был первооткрывателем. Судя по отчетливому разрыву — ни одного упоминания в документах октября 44-го наряду с обилием упоминаний в послевоенных свидетельствах — в начале ноября тему (перспективную с точки зрения вбивания клиньев между союзниками) взяла в оборот пропагандистская машина (с распятиями, кстати, ровно та же самая история). Наверняка об этом многократно сообщали военная хроника, радио и газеты, чем скорее всего и объясняется послевоенный всплеск.

Никаких достоверных свидетельств о количестве жертв: 50 (Детлеффсен), 40 (Раммштедт), 2 (Courier de Geneve), несколько (опросный лист беженцев из Шульценвальде), несколько (Фриц Феллер), несколько (Иоахим Райш) равно, как и об их локализации: Неммерсдорф (Раммштедт, Райш), Реккельн (Феллер), Брауерсдорф (Courier de Genève), Шульценвальде (опросный лист) не существует.

Профессор де Зайас связывался после войны с многими бывшими французскими и бельгийскими военнопленными. Некоторые собранные им свидетельства потрясающе детальны: "Рене Урбен был убит 8 апреля 1945 г. в 13.45 пьяным советским солдатом, за то, что у него не было часов"{500}. В главе о Неммерсдорфе, однако, он приводит в качестве единственного источника, рассказывающего об убийстве военнопленных, все тот же Courier de Genève.

Распятия. Первая информация о распятом мужчине появляется 25.10.44 в отчете майора Браумюллера, касающемся Альт-Вустервица, и затем цитируется Хинрихсом и используется "Фёлькишер беобахтер". В этом случае человека, прибитого к дверям, никто не видел, заключение делается на основании ран на руках и показаний тяжелораненой свидетельницы, затем увезенной в неизвестном направлении и впоследствии так и неидентифицированной.

О распятых в Неммерсдорфе в рапортах Хинрихса нет ни слова. Но что делать с обилием послевоенных свидетельств? Все ли можно списать на пропаганду?

Харри Тюрк видел на куче навоза пожилого мужчину, в которого были воткнуты вилы. Схожую картину описывает в своих мемуарах "Не забудь время терний" (Неммерсдорфу в них посвящена лишь пара страниц) Гюнтер Кошоррек: "Около одного сарая мы нашли мужчину, чья шея была проткнута вилами с такой силой, что он был практически пригвожден к двери"{501}. Про одного мужчину, прибитого к воротам сарая, говорит и обер-лейтенант Амбергер. Наконец, в рапорте Хинрихса упоминается один человек, погибший от колотых ран. Таково одно из возможных объяснений. Но как быть со свидетельством того же Харри Тюрка о распятой девушке? В преднамеренной лжи Тюрка никак не заподозришь, но на вопрос, почему этот случай тогда не попал в рапорт Хинрихса, у меня ответа нет.

Упомяну еще вот о чем. Самый известный случай распятия во время Великой Отечественной войны произошел в том же 1944 году. В июне во время наступления советских войск под Оршей был взят в плен и распят во время допроса солдат Юрий Смирнов{502}.

Естественно, о факте мученической смерти писали военные газеты и рассказывали политработники. О том, что солдаты 3-го Белорусского фронта давали клятву отомстить за Смирнова, рассказывается во многих воспоминаниях{503}. Юрий Смирнов воевал в 26-й гвардейской стрелковой дивизии, входившей в состав 11-й армии генерала Галицкого, той самой армии, части которой четырьмя месяцами позже брали Неммерсдорф (сама 26-я дивизия вела бои чуть восточнее, в районе Гроссвальтерсдорфа). Разумеется, это может быть простым совпадением.

Предположение Фиша. В своих работах (и в статье 2005 года значительно активнее, чем в книге 1997 года) Бернхард Фиш рассматривает возможность немецкой провокации. Замечу сразу: показания очевидцев, в особенности Герды Мешулат, говорят против этой версии. Тем не менее ряд совпадений достоин как минимум упоминания.

Мария Эшманн:

"В деревне на спортивной площадке 4–5 дней стояла немецкая артиллерия. И вдруг за один-два дня до прорыва русских артиллеристы ушли"{504}.


Количество немецких солдат, отступавших через Неммерсдорф ночью с 20 на 21 октября (местные жители видели их и в 11 ночи, и в три утра, и в пять утра, также упоминаются отступавшие танки и бронетехника){505} наводит на мысль о том, что хотя бы попытка удержать поселок (линия обороны которого включала окопы, противотанковые рвы, заграждения и доты) против одного или даже двух танковых батальонов противника вполне могла быть предпринята. Наконец, мост, способный задержать прорыв советских танков, так и не был взорван.

Кроме того, бросается в глаза, что многие русские офицеры говорили по-немецки практически без акцента: офицер, который остановил Шеве, командир бэтээра из рассказа Ляймбаха, один из пленных, о котором вспоминает Йоханнес Готтшальк{506}. Наступавшие на Неммерсдорф уже знали (Амбергер){507} или предчувствовали (Кошоррек){508}, что там произошло нечто ужасное.

Появление в Неммерсдорфе 24–25 октября эсэсовцев, в том числе печально известного медицинского советника Гиммлера профессора Гебхардта{509}, также выглядит загадочно.

Фиш пишет, что в немецкой армии были специальные подразделения, так называемые "бранденбуржцы", в чью задачу входили диверсии в неглубоком тылу Красной Армии, а то и на передовой. На заданиях они носили советскую форму и пользовались советской трофейной техникой. Принимая во внимание все вышесказанное, полностью исключить того, что события в Неммерсдорфе в той или иной степени направлялись немецкой стороной, нельзя{510}. Но прямых доказательств этому не существует.


14. Заключение


Мы можем только гадать, что стало причиной убийства гражданских лиц в Неммерсдорфе. Что произошло во второй половине дня 21 октября? Почему, если верить рассказу Герды Мешулат, советский офицер дал приказ открыть огонь по укрывавшимся в бункере? Какую роль тут сыграл человеческий фактор: личные мотивы для мести были у многих солдат и офицеров. По крайней мере, события утра 21 октября доказывают, что ни приказа, ни стремления "убивать всех немцев без исключения" у солдат Красной Армии не было.

Генерал Галицкий сообщает, что вскоре после операции 11-ю армию посетил тогдашний председатель Бюро ЦК ВКП(б) по Литовской ССР М. А. Суслов, который "интересовался политико-моральным состоянием воинов в связи с ведением боев на территории Восточной Пруссии, отношением бойцов к местному населению, нашими победами и трудностями"{511}. Простое совпадение или внутреннее расследование событий в Неммерсдорфе все же было? Возможно, где-то в партийных или военных архивах удастся найти ответ на этот вопрос.

Роль геббельсовского аппарата в канонизации истории Неммерсдорфа западными историками зачастую недооценивается. Пропаганде было необходимо пугало для населения восточных провинций рейха, и советские солдаты, расстреляв стариков, женщин и детей, сыграли ей на руку. Жуткие цвета и кровавые детали большей частью добавили уже сами пропагандисты. Настолько профессионально, что некоторые их придумки котируются сегодня как исторические факты.

Работа со свидетельскими показаниями в этом случае, как и во многих подобных, очень затруднена: отделить реально увиденное очевидцем от поздних наслоений и сознательных искажений трудно. А зачастую невозможно. Отсутствие свидетельств с советской стороны делает картину еще более субъективной.

21–22 октября 1944 года в Неммерсдорфе было убито 26 местных жителей и беженцев. В боях за Неммерсдорф в октябре 1944-го и в январе 1945-го погибло более 300 солдат и офицеров Красной Армии.

Константин Асмолов.

Победа на Дальнем Востоке

Шестидесятилетие Великой Победы советского народа над гитлеровской Германией ознаменовало новый всплеск интереса к теме Второй мировой войны, важным этапом которой является и война на Дальнем Востоке. Составной частью этой войны является участие Советского Союза в разгроме Квантунской армии, сыгравшее с точки зрения официальной историографии СССР решающую роль в разгроме милитаристской Японии и успешном завершении Второй мировой войны 2 сентября 1945 года.

Поскольку дальневосточный период Второй мировой проходил уже после Победы и потому не всегда воспринимался массами как часть Великой Отечественной, он оказался как бы в тени — как у "героизаторов", так и у тех, кто пытался "взять исторический реванш".

К сожалению, определенные тенденции, хорошо проявившиеся в целой серии материалов, сопровождающих майские празднования 2005 года, не обошли стороной и его. 60-летие Победы стало своего рода информационным поводом для того, чтобы представить публике новые (а на деле — забытые старые) трактовки, касающиеся как общей роли Советского Союза в данном этапе войны, так и некоторых конкретных аспектов боевых действий или стратегических планов Москвы. В зарубежной прессе (как в европейской и американской, так и в южнокорейской) прошла серия статей, целью которых является умаление или замалчивание роли Советского Союза в войне против Японии.

Вот как описывает действия Советского Союза южнокорейский историк Ли Ги Бэк в своей книге "История Кореи. Новая трактовка": "9 августа накануне падения японской империи СССР объявил Японии войну. Советские войска перешли корейско-советскую границу и после капитуляции Японии оккупировали Пхеньян, Хамхын и ряд других крупных городов северной части Кореи". Как правильно подмечает руководитель Центра Кореи и Монголии Института востоковедения РАН Ю. В. Ванин, вольно или невольно автор создает впечатление, что СССР вступил в войну, когда участь Японии была уже решена, и овладел Северной Кореей, воспользовавшись плодами чужих усилий{512}.

Основные положения авторов "новых трактовок" можно свести к следующему.

— вступление Красной Армии в войну на Дальнем Востоке не сыграло какой-либо роли в капитуляции Японии. Она все равно бы пала под ударами США, однако участие в войне позволило Москве оказаться в числе победителей для того, чтобы урвать свой кусок при региональном переделе мира;

— из желания "подсуетиться" и успеть к вышеуказанному разделу Советский Союз даже нарушил Пакт о ненападении, заключенный между Москвой и Токио. С юридической точки зрения это деяние не сильно отличается от вероломного объявления войны фашистской Германией Советскому Союзу;

— между тем пакт по сути спас сталинский режим от разгрома, так как дал ему возможность перебросить с Дальнего Востока дополнительный контингент войск, участие которого на Западе помогло переломить ход войны. Не было бы под Москвой сибирских дивизий, не было бы и поражения немецких войск;

— решающим фактором, изменившим ход войны на Тихом океане, было применение Соединенными Штатами ядерного оружия;

— на "освобождаемых территориях" Китая и Кореи советские войска прославились зверствами (список формируется по вкусу), надолго запомнившимися местному населению. В Корее советская власть стала причиной раскола страны, установив на своих штыках марионеточное правительство кровавого тирана Ким Ир Сена.

Эта новая тенденция нашла, увы, отклик и в так называемой "российской демократической прессе", некоторые представители которой из желания отработать заокеанские гранты, представить "жареные" факты или лишний раз попинать "проклятое советское прошлое" начали активно продвигать эти "новые трактовки" в массовое сознание российской аудитории с не меньшим, а то и с большим ажиотажем, чем их западные "коллеги".

Как и в случае с аналогичной практикой, касающейся Великой Отечественной войны, мы считаем эту тенденцию достаточно опасной, и вот почему. Массовое сознание очень чутко реагирует на информационный шум, в результате чего его способность воспринимать информацию ограничена, и в памяти запечатлевается наиболее активно звучащее и последнее по времени высказывание. На это и рассчитывают те, кто, желая разрушить историческую память народа России и подрывая его чувство патриотизма, пытается изменить набор образов, связанных с понятием "Великая Отечественная война". Вытесняя из нашей памяти более ранний пласт воспоминаний, они пытаются сделать так, чтобы в памяти людей всплывали не доблесть и героизм, а штрафбаты, заградотряды, одна винтовка на троих, изнасилованные немки, непременный американский ленд-лиз, без которого мы не выиграли бы войну и, главное, бездарный и кровавый режим Сталина, одерживающий свои победы исключительно за счет численного преимущества и заваливания противника трупами.

Желая восстановить объективную картину происходящего, мы постараемся выполнить объективный анализ вышеуказанных тезисов, будучи свободными как от штампов пропаганды СССР, так и от тех новых клише, которыми в последнее время их пытаются заменить. Сделать это достаточно просто, ибо "новые трактовки" не привлекают никаких новых фактов, так что вопрос скорее упирается в интерпретацию существующего массива данных, который хорошо известен.