Geum.ru

Развязка приближалась. Этого, разумеется, не могли не понимать руководители "Третьего рейха" и сам Гитлер

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10

Самолетов, как и автомашин, тоже было три. Основной - четырехмоторный "Кондор" фирмы "Фокке-Вульф". Запасные: "Юнкерс-52" и "Хейнкель-111", специально оборудованные для Гитлера. Главным пилотом был Баур. И еще шесть первых пилотов сменилось за годы войны. Брали людей не только благонадежных, но и очень опытных, налетавших не менее миллиона километров. Но им не везло. Пилот Гейн потерпел аварию на аэродроме города Орла в декабре 1941 года. Шнабеля в 1942 году убили партизаны в окрестностях Житомира. Пилот Домди сбит советским истребителем в районе Лодзи в 1944 году. И все это без Гитлера на борту.

Наша разведка старалась отслеживать передвижения фюрера, хотя и не всегда удачно. Велик соблазн охотника подстрелить хищника на бегу или на лету. Но на "отстрел" не было согласия Сталина, да и хищник обладал острым чутьем, помогавшим ему избегать опасностей. Гитлер порой рассчитывал не столько на надежную охрану, сколько на почти полное отсутствие оной. На поступки, непредсказуемые как для своих, так и для чужих - для нас. Характерный пример - посещение фюрером Восточного фронта в феврале 1943 года, о чем мы уже писали в связи с историей 902-го стрелкового полка, которому доведется штурмовать рейхсканцелярию.

Предупреди Гитлер свою охрану о том, что собирается в Запорожье к фельдмаршалу Манштейну - поднялась бы суета. На Днепр отправились бы гестаповцы, тайные агенты, сотрудники абвера. Начались бы поиски и оборудование помещений, специальные мероприятия. И это в прифронтовой полосе, где русская разведка наверняка имела свои "глаза и уши", могла принять встречные меры. А фюрер взял да и вылетел неожиданно, сообщив о своем решении только Манштейну. Отправился с элементарными мерами предосторожности. Разве что истребителей сопровождения на всем пути было больше обычного. Но летчики, поднимаясь в воздух в своих зонах, не знали, кого они сопровождают.

И еще. Первую ночь Гитлер провел даже не в Запорожье, а в Мариуполе, в гостинице на берегу моря, наблюдая из окна за бытом прифронтового города. Спал на редкость спокойно и крепко: весенний морской воздух способствовал.

Наша разведка узнала о том, что Гитлер побывал в Мариуполе, лишь после войны. А местное население вообще ничего об этом не знает.

В Запорожье фюрер находился почти двое суток, проводя совещания с генералами, обсуждая план контрудара по советским войскам в районе Харькова. Жил в помещении авиационной казармы, не привлекая внимания никакими охранными мероприятиями. Подстраховывался лишь тем, что находился поблизости от своего самолета: в крайнем случае не то что доехать - добежать можно. Это пригодилось. Когда на окраине Запорожья появились советские танки а на улицах начали рваться снаряды, Гитлер сразу же улетел. Именно в тот день он произнес вещую фразу: "Если мы не остановим русских здесь, то не остановим их нигде до Берлина". Впереди было сражение на Орловско-Курской дуге. Чем оно закончилось - общеизвестно.

А покушение на Гитлера все же состоялось. В 1944 году. Но покушались не мы и не союзники, а немецкие заговорщики, стремившиеся убрать фюрера для того, чтобы как-то смягчить для Германии приближавшуюся катастрофу. 20 июля во время совещания Гитлера с генералитетом в зале взорвалась бомба принесенная в портфеле полковником графом Клаусом Шенком фон Штауфенбергом. Взрыв был сильный, но фюреру повезло, ему лишь повредило правую руку, барабанную перепонку и евстахиеву трубу правого уха. Через несколько дней Гитлер оправился от потрясения, но заметнее проступила его застаревшая нервная болезнь: сильнее и чаще, почти непрерывно, подергивались левая рука и нога.

После войны довелось мне слышать разговоры о том, что к покушению графа Штауфенберга причастна якобы советская агентура. Упоминалось имя Ольги Чеховой, благополучно здравствовавшей на Западе. Ничего определенного на этот счет высказать не могу, никаких сведений у меня нет. Но не думаю, что кто-то из наших деятелей мог взять на себя смелость хотя бы косвенно нарушить распоряжение Сталина. А о "деле Штауфенберга" упоминаю потому, что оно имеет отношение к нашему дальнейшему повествованию.


2

Сталин, значит, не был заинтересован в устранении Гитлера и даже вроде оберегал его. А германский фюрер, наоборот, к концу войны готов был использовать любую возможность, чтобы обезглавить советское руководство, спутать карты своих противников, выиграть время, найти выход из тупика. Давайте же перевернем пластинку, узнаем, какие заговоры плелись тогда вокруг Сталина, кто и как пытался покушаться на его жизнь.

Не удивляйтесь: приоритет принадлежит любезно-коварным японцам. После победы в 1905 году над разлагающейся, погрязшей в жульничестве и разврате верхушкой Российской империи, над бездарными царскими генералами, но отнюдь не над русской армией, всегда сражавшейся героически, - после своей сомнительной победы японские самураи, вырвавшиеся вдруг на просторы из тесной островной изоляции, возомнили себя великими героями, способными господствовать над всей Азией, от Персидского залива на юге до Урала на севере. И началась непрерывная ползучая агрессия. Отхватив у России кусок Маньчжурии, Южный Сахалин и Курильские острова, самураи в 1910 году без особых трудностей оккупировали весь Корейский полуостров и стали продвигаться дальше, в Северный и Центральный Китай. Воспользовавшись неразберихой нашей гражданской войны, двинули свои войска в Приморье, в Хабаровск и далее, вплоть до Читы.

Ладно, японцам вроде бы простительно, они, только-только вылезши из дремучего средневековья, первый раз столкнулись с русской необычностью. Не понимали еще со своей скороспелостью, как опасно затрагивать русский народ. Илья Муромец ведь долго, лет тридцать, лениво сидел на печи, пока, наконец, расшевелился, взял дубинку и пошел крушить по всем сторонам.

Страшна и ничем не удержима Россия, если ее "раскачать". Недотепы самураи, вместе со своими американскими коллегами, на собственной шкуре ощутили это в конце нашей гражданской войны. Сунулись к нам со своими интересами и получили такие щелчки, что долго потом чесали незадачливые лбы. Сильны были американские и японские интервенты на Дальнем Востоке, с их техникой, с редкими тогда бронемашинами и самолетами, а что вышло?


По долинам и по взгорьям

Шла дивизия вперед,

Чтобы с боем взять Приморье,

Белой армии оплот.


Наливалися знамена

Кумачом последних ран.

Шли лихие эскадроны

Приамурских партизан.


И останутся, как в сказке,

Как манящие огни,

Штурмовые ночи Спасска,

Волочаевские дни.


Разгромили атаманов,

Разогнали всех господ

И на Тихом океане

Свой закончили поход.


Это не только хорошее стихотворение, не только замечательное музыкальное произведение, не только прекрасная песня, никого (даже потерпевших поражение белых офицеров) не оставлявшая равнодушными, - это ведь краткая, но очень емкая, образная глава из истории нашего государства. Да, разгромили японцев и их ставленников-атаманов, разогнали всех доморощенных и заокеанских "господ-воевод" и в октябре 1922 года закончили свой легендарный поход во Владивостоке, на причалах бухты Золотой Рог. Той бухты, из которой поспешно ретировались последние корабли американцев. А главное - японцев, они ведь успели пустить если не корни, то крепкие корешки на нашем Дальнем Востоке. Цепкие они человечки, используют любую щель, чтобы забросить свои семена.

Вместе с интервентами ушли и те белогвардейцы, которые совершили столько преступлений на территории нашей страны, что никак не могли рассчитывать на прощение. В основном колчаковцы. Но много ли их было? Мы с генерал-лейтенантом Советской Армии графом Игнатьевым Алексеем Алексеевичем удосужились подсчитать: из офицеров, числившихся по Генеральному штабу русской армии, а это ведь были самые образованные, самые деятельные офицеры, примерно 80 процентов признали Октябрьскую революцию и вместе с Верховным главнокомандующим русской армии Алексеем Алексеевичем Брусиловым пошли на службу в новые войска новой Советской Республики. Судьба их потом была различна, но само по себе примечательно: передовые люди России, в том числе и офицеры, пошли вместе с народом, доведенным до отчаяния, против власти предателей, торгашей, спекулянтов.

Непримиримые белогвардейцы, бандиты-каратели, бежавшие из России, многочисленные служащие и рабочие Китайско-Восточной железной дороги, осевшие вместе с семьями в Маньчжоу-Го, стали той средой, откуда китайская и, главным образом, японская разведка черпали свои кадры для тайной войны с Советским Союзом. Не счесть, сколько шпионов и диверсантов засылали самураи в нашу страну до конфликта на КВЖД и после него. Один только общеизвестный пограничник Карацупа вместе со своей не менее известной собакой Индус (после войны, дабы не обижать, что ли, наших индийских друзей, стали писать "пограничник Карацупа и его собака Ингус"), - так вот, один лишь этот умелый пограничник задержал такое количество нарушителей, которое исчисляется цифрой с двумя нулями.

Надо, однако, отдать должное и белогвардейцам, завербованным японской разведкой. Среди них были такие асы, которые много раз "гуляли" по нашему Дальнему Востоку, даже пересекали всю страну от Харбина, от Хабаровска, от Владивостока до Варшавы, до Праги и до Берлина. В наших особых органах имелась специальная служба по борьбе с дальневосточным "осиным гнездом". В своей исповеди я несколько раз упоминаю чекиста Петра Григорьевича Лопатина, который весной 1942 года ушел со своей группой из Москвы в глубокий вражеский тыл и весьма успешно действовал возле железнодорожной магистрали Минск-Борисов, выполняя не только разведывательно-диверсионные, но и военно-политические задания. Так вот, до войны Лопатин был скромным проводником международного вагона в поезде, курсировавшем от Китая до станции Негорелое, что немного западнее Минска: там проходила тогда наша западная граница. Участник раскрытия нескольких вражеских операций, он еще тогда, до войны, имел звание старшего лейтенанта. Не с бухты-барахты брались наши кадры.

К чему я все это? А к тому, что главную преграду в осуществлении своих паназиатских замыслов, в продвижении на запад вплоть до Урала, японские самураи видели в быстро растущем могуществе русской, теперь уже Красной Армии, в стремительно увеличивавшейся экономической, технической мощи Советского государства. Сталинского государства, как считали они, еще недавно разгромившие войска царской российской державы. Именно Сталин превращался для прагматичных японцев во врага номер один, как, к примеру, для Троцкого и троцкистов. Напрягши усилия, японцы могли бы разгромить в Маньчжурии и Корее партизанскую армию Ким Ир Сена. Способны были добиться успехов в борьбе с китайскими вождями Чаи Кайши и Мао Цзэдуном. Дипломатично-озорная песенка тогда бытовала:


На Дальнем Востоке акула

Охотой была занята.

Злодейка акула дерзнула

Напасть на соседа-кита.


"Сожру половину кита я,

И буду, наверно, сыта я

Денек или два, а затем

Еще половину доем".


Но слопать кита, как селедку,

Акула никак не могла:

Не лезет в акулью он глотку -

Для этого глотка мала.


О величине глотки спорить не берусь, однако напомню о том, что за спиной корейского и китайского народов стояла не мифическая, а вполне реальная сила огромной России с ее неколебимым вождем Сталиным, о предъявлении которому каких-либо территориальных претензий даже помыслить было нельзя. Что оставалось самураям? Штыками испытать крепость новой России? Это они и попытались сделать на Хасане и на Халхин-Голе, получив и там, и там зубодробильные ответные удары. В полном соответствии с тогдашним нашим лозунгом: "Любой агрессор разобьет свой медный лоб о советский пограничный столб..." Другой вариант для японцев - найти возможность убрать Сталина. У нас, во всяком случае, такие поползновения коварных самураев со счета не сбрасывались.

Опасность конкретизировалась летом 1938 года, когда к японцам перебежал начальник Управления НКВД по Дальневосточному краю Г. Люшков. Это была большая неприятность для нас. Перебежчик унес за кордон много секретнейших сведений. Серьезное беспокойство в Москве вызвало то обстоятельство, что Люшков работал прежде в центральном аппарате особых органов, знал систему охраны государственных и партийных учреждений, высших политических деятелей, самого Сталина. Можно было не сомневаться, что такие сведения в полной мере будут использованы японской разведкой. А сбежал Люшков потому, что убоялся ответственности. При Ежове он был одним из руководителей НКВД на нижнем Дону, в Ростовской области и отличился там чрезмерным усердием. После того, как состоялся разговор Шолохова со Сталиным, подробно изложенный в этой книге, и Ежова сменил Берия, в Ростов, разобраться на месте, был послан молодой чекист Виктор Семенович Абакумов. Он и разобрался. Из 205 арестованных, содержавшихся, например, в Шахтинской тюрьме, было оправдано и отпущено 204 человека. Всего по области - 1570 человек.

Чувствуя за собой вину и предвидя расплату, Г. Люшков, переведенный к тому времени на Дальний Восток, при первой возможности переметнулся к японцам. И обрел доверие самураев, представив им важнейшие секретные сведения.

На Люшкова "нацелен" был один из наших агентов, действовавших на востоке. Он подписывал свои донесения именем Лео. Подробностей о нем я не знаю, могу лишь предположить, что он человек, в свое время пользовавшийся известностью в Германии, был близок к Гитлеру. После "ночи длинных ножей", когда фюрер расправился со своими недавними сторонниками, с боевиками Рема, он выступил с резкой критикой и оказался в тюрьме. Однако заслуги перед нацистской партией имел большие, да и родственники были высокопоставленные: его простили, но отправили подальше от Берлина - в Китай, советником Чан Кайши. Оставаясь убежденным нацистом он, затаив кровную обиду на Гитлера, начал сотрудничать с нашей разведкой, снабжая нас достоверной информацией по Германии и по Японии. В Москве он проходил под именем "Друг".

Так вот: этот наш друг Лео разыскал на территории Маньчжоу-Го перебежчика Люшкова и каким-то образом вошел с ним в контакт. Руководству НКВД стало известно, что перебежчик встречается и подолгу беседует с несколькими бывшими белогвардейцами - всегда в присутствии японского представителя. Наши аналитики в Москве обратили внимание на такие подробности: все белогвардейцы, посещавшие Люшкова, ненавидели советскую власть и способны были жизни свои положить в борьбе с ней. И еще: все эти белогвардейцы были либо выходцами с Кавказа, либо служили или воевали там. Речь явно шла о шпионской или диверсионной группе, готовившейся к выполнению какого-то единого задания. Но какого?

Завеса приоткрылась, когда Лео сообщил, что вся группа тайком переправлена в Турцию. На территории этой страны Лео работать не мог, но главное он сделал. Наши органы знали, откуда ждать "гостей". Была резко усилена охрана границы с Турцией, и без того, кстати, оберегавшаяся довольно надежно. Вскоре был задержан один незваный визитер, за ним другой, третий, четвертый... Переправлялись они через кордон поодиночке, в разных местах, разными способами, но все попадали в уготованные им западни и ловушки. Показания давали весьма неохотно, но постепенно нашим следователям удалось выяснить и общий замысел, и подробности большой операции, которую подготовила японская разведка.

Собравшись в районе Сочи, группа должна была дождаться, когда в лечебный павильон Мацесты прибудет Сталин, систематически принимавший там процедуры. По системе подземных коммуникаций, с которой детально познакомил террористов перебежчик Люшков, они намеревались проникнуть к месту лечения и расстрелять там Сталина и тех, кто окажется с ним, разрывными пулями. Тщательно разработанный план гарантировал надежность акции. Вполне возможно, что террористы осуществили бы свой замысел, если бы не наш нелегал на Востоке по имени Лео.

Предпринимали японцы и другие попытки физически устранить Сталина, но они по разным причинам срывались еще на подготовительной стадии. Самой коварной и опасной была, на мой взгляд, именно та попытка, о которой я рассказал.


3

А что же Гитлер, каково его отношение к физическому устранению Сталина? Тут, как ни странно, между немецким фюрером и нашим вождем прослеживается нечто общее. Как и Иосиф Виссарионович, Гитлер, не исключая полностью возможность ликвидации своего противника, тем не менее решительных шагов на этом пути не предпринимал. Будучи убежден, что хорошо знает как сильные, так и слабые стороны Сталина, Гитлер предпочитал сражаться с ним, а не с каким-то другим, новым руководителем. И опять же за честь почитал не растоптать мелкую кочку, а свалить могучий утес - торжествовать победу над знаменитым вождем, а не над какой-то случайной личностью, тем более что в успехе не сомневался. По крайней мере, до поражения под Сталинградом, а затем на Курско-Орловской дуге. До этого практической подготовки покушений на Сталина не велось, первые варианты немцы начали рассматривать лишь летом 1943 года и сразу взялись за дело разносторонне, с присущей им обстоятельностью.

Хочу обратить внимание читателя на странную особенность, к которой мы еще вынуждены будем вернуться: ни об одном из готовившихся покушений на Сталина не сказано, не написано так много и с такими подробностями, как о той попытке, о которой я кратко расскажу ниже. Ну, прямо детектив какой-то, захватывающее детальное повествование: чуть ли не инструкция по проведению операций подобного рода. И о соответствующих контрмерах. Мне довелось слышать мнение, что сей интригующий материал рассекречен и "пущен в оборот" для того, чтобы показать хитрость и мастерство немецкой разведки, а с другой стороны, подчеркнуть бдительность наших особых органов, в том числе органов контрразведки - СМЕРШ. Не задаром, мол, хлеб ели.

В самых общих чертах организация любого покушения сводится вот к чему: подбор и подготовка исполнителей; доставка их к месту действия - выход на цель; сам террористический акт; меры прикрытия. Точно по такой схеме, не без ведома Гитлера, немцы приступили после поражений 1943 года к действиям, направленным персонально против Сталина.

При всей строгости проверки, основного кандидата определили быстро: у немцев имелся достаточный запас лиц для разных антисоветских каверз. Выбор пал на ротного командира Красной Армии по фамилии Политов [До 1939 года - Шило. Трижды привлекался к ответственности за растрату казенных средств. Сменил фамилию, скрываясь от карательных органов. (Примеч. Н. Лукашова.)], который в 1942 году, в дни ожесточенных боев подо Ржевом, переметнулся на сторону гитлеровцев. Его оценили сразу: высокий, представительный мужчина с приятной физиономией был смекалист, расчетлив, решителен, а главное, эгоцентричен, влюблен в себя, и, следовательно, готов на все, лишь бы сохранить собственное здравие и благополучие.

Перспективного перебежчика направили в школу абвера - военной разведки - и при этом основательно "замарали", чтобы отрезать все пути назад, лишить всякой возможности вести двойную игру. Участвуя в особых операциях, Политов исполнял то, что положено карателям: расстреливал, вешал, грабил. Такие "подвиги" никакой советский суд не простит. Лишь убедившись в полной надежности агента, немцы взяли его в восточный отдел СД для специальной индивидуальной подготовки. И не стало больше на белом свете перебежчика Политова, а возник некий майор СМЕРШ Таврин, заместитель начальника особого отдела дивизии с соответствующим удостоверением за № 298. С надежной биографией. С пятью боевыми орденами, с Золотой Звездой Героя Советского Союза, с безупречными документами, в том числе с вырезками из центральных газет, опубликовавших якобы Указ о присвоении высокого звания. С подобающими для такого случая фотографиями. В качестве жены, спутницы, помощницы и контролера определена была новоявленному герою не очень броская, но вполне миловидная женщина с твердым характером по фамилии Адамичева. Радистка-шифровальщица, она тоже прошла особую подготовку, умела стрелять и минировать, водить машину и прыгать с парашютом. Ей тоже "сменили вывеску", превратив из Адамичевой в младшего лейтенанта Шилову - секретаря особого отдела той же дивизии, в которой, по легенде, служил майор Таврин. Одновременно с подбором и обучением исполнителей готовилось техническое оснащение. Немецкие конструкторы и механики, известные своим мастерством и гораздые на выдумки, получив необходимый заказ с неограниченным финансированием, потрудились, пофантазировали в свое удовольствие. На авиационном заводе, гнавшем серийную военную продукцию, в короткий срок создан был специальный самолет с уникальными возможностями, получивший название "Арадо-332". Это был четырехмоторный моноплан с высоко расположенным крылом, с фюзеляжем типа "вагон", с откидным трапом, по которому могла въехать легковая автомашина. Четыре бака с запасом горючего выполнены с особой надежностью из нескольких слоев разных материалов - алюминия, фибры, лосиной кожи и каучука: ни пули, ни осколки им не страшны.

Новейшие достижения науки и техники использовали немцы при оборудовании "Арадо". Он мог подниматься на большую высоту и развивать необычную скорость. Точные навигационные приборы позволяли ему летать ночью и в любую погоду, приземляться на необорудованных площадках сравнительно малого размера. Для этой цели "Арадо" имел особые посадочные устройства, делавшие честь немецким авиастроителям. Для приземления на твердый грунт - обычные шасси, только колеса огромных размеров. А кроме того, еще и шасси специальные, вездеходные для посадки на неровную заболоченную местность, покрытую кустарником или высокой травой. С каждой стороны под фюзеляжем смонтировано по двенадцать гуттаперчевых колес-катков, похожих на катки танков. Были и другие конструктивные, технические новинки и особенности. Просто удивительная машина.

Уникальным было и вооружение, изготовленное для диверсантов. "Панцеркнакке" - буквально переводится как "прогрызающий броню". Это была крохотная безоткатная пушечка, а точнее - приспособление из короткой трубочки, ременных пристежек к правой руке, нескольких проводков и кнопочного включателя. Бесшумный выстрел производился из рукава пальто. Боекомплект состоял из девяти реактивных снарядов кумулятивного действия калибром 30 миллиметров, похожих на маленькие черные бутылочки. Каждая такая бутылочка способна была пробить 45-миллиметровую броню на расстоянии до 300 метров. То есть "прогрызть" борт бронированной автомашины, на которой ездил тогда Сталин. А мы-то были уверены, что автомобиль Иосифа Виссарионовича очень даже надежен, только разве артиллерийским снарядом пробить можно. Но устроить на охраняемом маршруте засаду с пушкой - это нереально.