Федор Углов

Вид материала

Документы

Содержание Истинно честно служить россии

Подобный материал:

• Углов "самоубийцы" об, 1152.73kb.
• Фёдор Григорьевич Углов, 14350.81kb.
• Фёдор Григорьевич Углов Сердце хирурга, 5889.04kb.
• К чёрту алкоголь и сигареты, 1178.79kb.
• Тема: Измерение углов, 29.65kb.
• Абсурдизация понятия «сухой закон» – фактор торможения трезвеннического движения, 374.74kb.
• Тема урока, 30.39kb.
• Фёдор Григорьевич Углов академик амн ссср, лауреат Ленинской премии, профессор алкоголь, 246.35kb.
• Разработка урока по теме: «Биссектриса угла», 38.39kb.
• Биография ф. М. Достоевского федор Михайлович Достоевский, 97.64kb.

ИСТИННО ЧЕСТНО СЛУЖИТЬ РОССИИ

1

Мысли мои то и дело возвращались к Борзенко. Я прочитал вторую книгу его романа «Какой простор!». Сергей Александрович писал её, уже будучи не совсем здоровым. А сколько в нём жизнелюбия и жизнеутверждающей силы! С какой любовью говорит он о русских людях, об их самоотверженной работе, об их каждодневных свершениях! И описывает все правдиво.

Просто, как сама жизнь. И сложно — как в жизни.

 

Получил письмо от Валерия Григорьевича Венгерова. Мне он совсем незнаком — просто отозвался как читатель моей книги «Сердце хирурга». В письме вкладыш — номер пермской газеты «Звезда» от 14 мая 1976 года.

В заметке «Мирные взрывы» газета приводит выписку из решения научного совета АН СССР:

«Совет постановляет: рекомендовать министерству… организовать проработку технологии изготовления электровоспламенителей с использованием предложенной В. Г. Венгеровым вольфрамовой проволоки».

Это решение есть признание того, чему В. Г. Венгеров, преподаватель пермского профессионального училища, посвятил свыше сорока лет.

…Мирные взрывы. Год от года они находят всё более широкое применение в народном хозяйстве. И чем больше в них нужда, тем острее встаёт вопрос об их эффективности и безопасности.

Электрическое взрывание считается самым благоприятным. Но, как показала придирчивая массовая проверка, примерно десять процентов электродетонаторов портится при транспортировке и длительном хранении. Следовательно, они бесполезны и не могут обеспечить взрыв. А каждый такой отказ чреват угрозой для человека. К тому же обезвреживание несработавшей взрывчатки вызывает простои, иногда — аварии.

Всесоюзное совещание по буровзрывателям, состоявшееся в Кривом Роге в 1974 году, признало, что количество выпускаемых электродетонаторов не отвечает современным требованиям.

Что касается Валерия Григорьевича Венгерова, то он начал свои исследования ещё в 30-х годах, в пору, когда был молодым инженером. С фронта вернулся инвалидом и не смог работать по специальности, но идеи своей не бросил: по-прежнему продолжал усовершенствовать взрыватели в кустарной мастерской.

В 1966 году Венгеров защитил диссертацию, которая подвела итог его исследовательской деятельности. Тем не менее прошло десять лет, прежде чем научный совет соответствующего профиля «подтолкнул» предложение Венгерова к практической реализации. И, посылая мне газету «Звезда», Валерий Григорьевич от себя добавил, что, как и раньше, трудится в одиночку, вкладывает в эксперименты личные средства.

Не берусь судить об официальной стороне вопроса. Не знаю, скажем, какими правами обладает Общество рационализаторов и изобретателей. Может быть, уже давно принимаются разумные меры, чтобы дать «зелёный свет» продуктивным новшествам, чтобы они без излишних проволочек внедрялись в производство. А разве мало на памяти примеров, когда к авторам этих новшеств относились в лучшем случае как к чудакам? Делать, мол, им нечего, вот и докучают занятым людям. И откуда у них столько энергии берётся — упорно ходить и ходить по инстанциям, уговаривать, доказывать… Да всё оттуда же — от сознания правоты, желания принести пользу. Они бессребреники, энтузиасты. Отдают годы, не жалеют ни времени, ни сил, ни здоровья, ничего не требуют взамен, лишь бы признали их идеи, лишь бы они оказались нужными народному хозяйству, стране. И нередко бывает так, что один решает задачу, которую не удавалось решить целому институту.

Будь у Венгерова лаборатория, необходимые материальные возможности, он развернулся бы в полную силу лет на десять — двадцать раньше…

Таков русский человек. Он на свои последние скудные средства приобретает всё необходимое и трудится годами, не жалея ни времени, ни сил, ни здоровья, ничего не получая, делает великое дело для страны, для своего народа, не требуя взамен ничего. И он счастлив тем, что наконец признали его труды и они будут служить народу, предупреждать гибель людей.

У Венгерова могут учиться те, что сидят в научно-исследовательских институтах и всё имеют для творчества. Они не только сами должны создавать, но и всячески поддерживать всякую новую мысль. Между тем Венгеров защитил диссертацию в 1966 г., и только в 1976 г. научный совет Академии наук вынес решение об использовании его предложения. До этого оно почему-то замалчивалось, и ничего не делалось, чтобы создать автору необходимые условия. Ведь будь у него лаборатория, будь необходимые средства, он бы это же самое создал на 10–20 лет раньше, и как бы он помог народному хозяйству, сколько несчастных случаев было бы предупреждено!

Раздумья мои прервал телефонный звонок. Позвонил Иван Абрамович Неручев — сосед по даче.

— У Сенкова завтра день рождения. Хорошо бы собраться вместе и поздравить его.

— Да ведь он не приглашал…

— Фёдор Григорьевич! Что вы говорите… Александр Михайлович будет рад… Он всегда рад людям…

Мы с женой купили подарок, букет цветов и поехали.

Александр Михайлович Сенков — ленинградец, профессор, доктор технических наук. Возраст его был более чем почтенный, и болезнь ограничила его движения. Но ни возраст, ни недуги, ни прочие препятствия не могли умерить его творческого горения. О нём мало сказать, что он всю жизнь трудился. Именно — горел в труде и борьбе. И его имя было хорошо известно не одному поколению энергетиков.

Сразу же по окончании института, в 1929 году, Александр Михайлович выступил на I Всесоюзном совещании по гидротехнике в Москве с обоснованием найденного им нового метода возведения плотин, который был изложен в студенческой дипломной работе.

В 1933 году по проекту и под непосредственным руководством Сенкова построили плотину на реке Кальмиус для водоснабжения начинавшей действовать «Азовстали». Однако сам по себе данный факт ещё не означал, что идея Александра Михайловича приобрела и безоговорочных сторонников. Её можно было использовать не во всех без исключения случаях, а исключения принимались за правило. Сенкову стали чинить препятствия. По этому поводу дважды выступила «Правда».

26 мая 1935 года газета напечатала приказ по Народному комиссариату тяжёлой промышленности:

«Проверка статьи «Правды» от 12 мая 1935 года, посвящённой плотине Сенкова, подтвердила, что заместитель главного инженера Главстройпрома тов. Родионов при обсуждении проекта плотины на реке Бузулук не разобрался в вопросе о типе плотин и неправильно решил вопрос в пользу бутобетонной.

Институт ВОДГЕО (Всесоюзный научно-исследовательский институт водоснабжения и т. д.) не обеспечил инженеру Сенкову благоприятных условий для его работы и не развернул должным образом научно-исследовательскую работу по типу плотины, предложенной инженером Сенковым.

В связи с этим приказываю:

1. Заместителю главного инженера Главстройпрома тов. Родионову за отказ без достаточных оснований от применения плотины Сенкова при рассмотрении проекта плотины на реке Бузулук объявить выговор.

2. Начальнику сектора гидротехники института ВОДГЕО инженеру Родштейну за непринятие мер по продвижению научно-исследовательских работ по плотине Сенкова и за допущенную техническую ошибку в оценке построенной плотины на реке Кальмиус объявить выговор и освободить от должности начальника сектора гидротехники.

3. Утвердить сооружение на реке Бузулук у селения Александровка бетонной плотины по типу Сенкова.

4. Возложить утверждение проекта по плотинам тяжёлой промышленности на Главгидроэнергострой.

5. В целях обеспечения лабораторной базой научно-исследовательских работ по плотине инженера Сенкова передать разработку вопросов, требующих лабораторной базы, в научно-исследовательский институт Главленинградстроя.

6. Предложить Главстройпрому выделить в 1935 году дополнительно 100 тысяч рублей на расширение научно-исследовательских работ, связанных с плотиной Сенкова.

Нарком тяжёлой промышленности С. Орджоникидзе».

Правительственная комиссия под председательством С. Орджоникидзе с участием таких авторитетных учёных, как академики А. В. Винтер, Б. Е. Веденеев, Н. Н. Павловский, член-корреспондент АН СССР П. Ф. Папкович и другие, признала, что новый тип плотины — «технически прогрессивное и практически ценное предложение в гидротехнике». Вслед за тем было рекомендовано внедрить плотину Сенкова в строительство, способствовать дальнейшему развитию его идей. И несмотря на это, как мы видим из публикаций «Правды», потребовалось вмешательство наркома, чтобы все встало на свои места.

По методу Сенкова возвели несколько плотин. Научные организации, институты и вузы, в том числе Академия наук Украины, занимались изучением и обоснованием преимуществ гидротехнических сооружений системы Сенкова. Этой теме посвящены студенческие дипломы, ряд кандидатских и докторских диссертаций, монографий, свыше 500 изданных работ в нашей стране и за рубежом. Только по-настоящему интересные инженерные решения привлекали к себе такое внимание.

В чём же сущность предложения Сенкова? Плотина представляет собой в основном систему вертикальных колодцев без дна, образуемых бетонными и железобетонными взаимно перекрещивающимися стенками различной высоты в соответствии с очертанием водосливной поверхности. Внутренность этих колодцев-ячеек заполняется землей или камнем, а перекрываются они сплошной бетонной плитой, обеспечивающей свободный перелив воды через гребень плотины и установку затворов. Бетонный каркас похож на судно, опрокинутое килем вверх. Благодаря такому устройству и достигаются серьёзные преимущества. Какие?

Можно отказаться от забивки дорогостоящих металлических шунтов в основание плотины на песчаных грунтах, так как стенки бетонного каркаса, поставленные поперёк реки, практически выполняют их роль.

Намного повышается коэффициент трения, что весьма важно для того, чтобы избежать нежелательного сдвига грунта по грунту.

Земляная масса тела плотины, прочно «сцепленная» с естественным ложем реки, лучше сопротивляется размыву, чем устраняется опасность образования разного рода каверн и щелей.

Необходимый вес сооружения (для придания ему устойчивости и предохранения от сдвига) набирается за счёт грунта, то есть дешёвыми средствами. В сочетании с повышенным коэффициентом трения и уменьшением противодавления это даёт особую результативность.

И так далее.

Заметим кстати, что Александр Михайлович все премии, полагавшиеся ему за экономию, передал государству.

На Всемирной выставке в Брюсселе Сенков был удостоен «Гран-при».

Однако, вопреки логике, нелегко складывалась судьба и талантливого инженера, и его детища. Да, плотины Сенкова безусловно оправдывают себя не везде, а там, где позволяют условия, где можно обойтись без прочного подстилающего основания. Но разве это резон для того, чтобы пытаться вовсе их игнорировать? «Строительная газета» 30 сентября 1955 года писала:

«Казалось бы… высокая оценка, данная изобретению, откроет широкую дорогу для его осуществления, можно было рассчитывать, что новая плотина быстро получит распространение. Но этого не случилось. Научно-исследовательские и проектные организации и министерства, ведущие основное гидротехническое строительство, проходят мимо этого замечательного изобретения, сулящего огромный экономический эффект.

Странную позицию занял Всесоюзный научно-исследовательский институт гидротехники имени Веденеева, которому была поручена работа по плотине Сенкова. Академик Веденеев, чье имя носит институт, в своё время высоко оценил изобретение профессора, которому за его труд была присуждена ученая степень доктора технических наук… А новый директор института отчислил профессора Сенкова из института (решив таким образом сразу отделаться и от плотины, и от не полюбившегося ему автора). Для восстановления профессора Сенкова в институте потребовалось… решение технического совета министерства и приказ заместителя министра электростанций. Но руководители института, будучи верны себе, не создали учёному необходимых условий для работы.

Говоря о неприглядной роли Института гидротехники, нельзя умолчать и о консерватизме проектных организаций, в частности Гидроэлектропроекта… Внедрению новой плотины в практику строительства несомненно могли бы способствовать пособия по проектированию. Но их до сих пор нет. Ещё в 1941 году было принято решение издать труд профессора Сенкова, но Госстройиздат этого не сделал. Потеряв надежду опубликовать свою книгу в этом издательстве, автор попытался обратиться в Госэнергоиздат. Целесообразность издания труда Сенкова подтверждена Министерством электростанций. И всё же его труд до сих пор не увидел света.

Вице-президент Академии наук СССР академик Е. А. Чудаков в 1943 году ставил вопрос об организации на базе работ Сенкова в системе Академии наук специального института. Почему же сейчас недооценивается новая плотина?»

Многочисленные противники Александра Михайловича, что называется, стали стеной, чтобы не допустить его избрания в академики. Продолжалось игнорирование его технических изысканий.

…Восьмидесятилетний юбилей Сенкова отмечался в здании Географического общества, куда он приехал с помощью друзей. После случившегося десять лет назад инсульта он плохо передвигался, осталась ограниченность движений левой руки и ноги. Потому-то он редко покидал ленинградскую квартиру и только на лето выезжал на дачу, которую превратил в настоящую лабораторию.

За столом президиума сидел смущённо улыбаясь. Ясная, сильная мысль светилась в его живых глазах. Выступали присутствующие, зачитывались поздравительные телеграммы от М. В. Келдыша, И. М. Виноградова, И. С. Козловского и многих других. Александр Михайлович был тронут проявленным к нему вниманием.

Он давно не работал в штате, но не прекращал трудиться как специалист-гидротехник. Составлял интересные и смелые проекты. Так, с точными расчётами в руках доказал целесообразность строительства канала на манер Суэцкого, который можно проложить от Каспийского до Средиземного моря. Ему принадлежит исследование «Соединение Северного Ледовитого океана с Индийским океаном». Он нашёл способ, позволяющий заблаговременно определять время вскрытия рек и их максимальный уровень в наводок. Об этом предложении наш крупнейший математик академик И. М. Виноградов отозвался как о выдающемся и научно обоснованном. Сенкова увлёк проект плотины, которая защитила бы Ленинград от наводнения. Приняв его замысел, реально было в 7–8 раз сократить затраты и уложиться в максимально короткие сроки.

Эти и подобные поучительные сведения я почерпнул из теплых слов, обращенных к юбиляру.

Выслушав мои поздравления, Александр Михайлович крепко пожал мне руку, пригласил к себе на чашку чая.

…Дверь открыла девушка лет двадцати, помогла раздеться и провела в комнату, где за круглым столом расположились человек восемь, большей частью незнакомых. Сам хозяин привычно устроился в высоком и удобном кресле, одаряя всех доброй улыбкой. Ограниченный в движениях, он неловким жестом указал на место рядом с собой:

— Садитесь вот здесь, я очень рад вам.

В углу комнаты были свалены чертежи, повсюду — рулоны, чертёжные инструменты, инженерные линейки… Видно, обитатель квартиры никогда не прекращал работать. Отвлёкся на какое-то время для встречи друзей, а только они покинут его гостеприимный дом, вновь займётся делом.

Разговор шёл о ленинградской плотине. Александр Михайлович увлечённо рассказывал о своём проекте. Он излучал поток энергии, как боец, устремленный в атаку.

Я снова и снова оглядывал комнату — она походила на штаб, где готовилась решающая битва. Переводил взгляд на Сенкова и думал: «Вот человек! Давно на пенсии — ведь восемьдесят! — но не сдаётся! По-прежнему в наступлении. Ну, герой! Ну, молодец!..»

Нам подавали чай, сухари, конфеты две юные миловидные девушки. Улучив минуту, я вышел на кухню и заговорил с ними. Они студентки политехнического, живут на квартире Сенкова в уютной угловой комнате, присматривают за ним, стирают, готовят еду.

— Как же вы сюда попали?

— Нас приняли на первый курс, устроили в общежитие. Однажды приходят к нам две выпускницы, уговаривают сменить их возле Александра Михайловича: «Это, девочки, изобретатель, выдающийся инженер, но он одинок, и наша обязанность помогать ему. Мы у него жили, поживите теперь и вы».

— А вы что сказали?

— Согласились.

Потом, помолчав, одна девушка заметила:

— Как же иначе. Да нам здесь хорошо. Александр Михайлович добрый, он нам за отца. А кроме того… общение с таким человеком многое дает.

Я поблагодарил девушек за их доброе сердце и вернулся к столу.

Там продолжался горячий разговор. Сенков, воодушевлённый вниманием друзей, развивал свои мысли о проблеме защиты Ленинграда от наводнений…

Среди гостей А. М. Сенкова в тот вечер был и Фёдор Александрович Морохов. С ним мы уже раньше не раз встречались. Впервые я его увидел в театре имени Пушкина, куда на предварительный просмотр очередного спектакля меня пригласил художественный руководитель этого театра народный артист СССР Игорь Олегович Горбачёв.

Обсуждалась пьеса Чехова «Иванов» в постановке Сегальчика. Обратило на себя внимание выступление живого, энергичного человека с быстрым взглядом из-под очков. Он подверг резкой критике интерпретацию режиссёра, подчеркнув, что совершенно недопустимо вольно толковать классику, по-своему представлять образы героев, не считаясь с тем, как их задумал автор, что подобная тенденция, к сожалению, наблюдается в современных театрах.

Его речь произвела на всех впечатление. Горбачёв признал замечания правильными, и, когда позднее я посмотрел пьесу «Иванов», многое из отмеченных недостатков было исправлено. Я подумал, что Морохов — театральный критик. Каково же было моё удивление, когда выяснилось, что Фёдор Александрович врач по образованию, профессор патологической физиологии.

В другой раз встретил его на расширенном заседании правления Общества охраны памятников истории и культуры. И здесь его выступление было самым ярким и впечатляющим. Он говорил о том, что в Ленинграде надлежит сохранить множество памятников, связанных с историей, архитектурой, искусством, литературой. Показал фотографии церквей, отдельных домов, целых ансамблей.

Как член общества Морохов участвовал в составлении резолюции. Кроме того, ему поручили написать статью, продолжавшую разговор об охране памятников, начатый в журнале «Коммунист».

Слушая его страстную и в то же время безупречную доказательную речь, пронизанную гражданственностью, желанием спасти для грядущих поколений всё, что нам дорого, я проникался к нему горячей симпатией, и после заседания мы познакомились.

Фёдор Александрович прошёл долгий и трудный путь, прежде чем стать врачом: неполная средняя школа, техникум, работа в Доме культуры, рабфак, Ленинградский медицинский институт. С пятого курса, не доучившись, ушёл на фронт. Четыре года войны. Должности: полковой врач, командир медицинской роты, старший врач авиаполка.

После демобилизации вернулся на студенческую скамью. А получив диплом, задумал осуществить свою давнишнюю мечту — заняться исследовательской деятельностью.

Поехал в родной Ярославль, где сразу же был избран сначала ассистентом, а затем доцентом кафедры патологической физиологии. В скромной вузовской лаборатории Морохов взялся за разрешение одного из самых трудных вопросов современной медицины — сущности гипертонической болезни.

В 1954 году, проведя серию сложнейших экспериментов, подтвердивших его предположения, молодой учёный блестяще защищает кандидатскую диссертацию. Однако для серьёзной науки ему не хватает в Ярославле материальной базы — оборудования, аппаратуры, и Фёдор Александрович подает заявление на конкурс в Ленинградский медицинский институт. На кафедре патологической физиологии появляется новый доцент.

Несмотря на предельную преподавательскую нагрузку, он всё-таки выкраивает время для научных изысканий. Разрабатывает ту же проблему. Убеждён, что к гипертонии ведут недостатки кровообращения, а следовательно, и кислородное голодание тканей. Но как это доказать? Только опытами.

В результате семилетней упорной работы Морохов заканчивает докторскую диссертацию на тему «Роль недостаточности кровообращения и гипоксии внутренних органов в патогенезе гипертонической болезни». Это было совершенно новым вкладом в медицину, сулило определённые перспективы в борьбе со столь распространённым на земле заболеванием. Но в институте нашлось немало специалистов, занимавших иные научные позиции. За три месяца до защиты Фёдора Александровича вызвал ректор.

— По-дружески советую вам защищать диссертацию в другом месте. Слишком агрессивно настроены некоторые солидные авторитеты.

Морохов стоял на своём:

— Ленинградский медицинский институт — моя alma mater. Здесь я учился, здесь получил диплом, здесь хочу стать доктором. И в критический момент никуда уходить не собираюсь. Да и не боюсь я оппонентов. Мои выводы доказаны экспериментами, возражать против них могут или невежды, или явно необъективные люди. Что ж, пусть возражают — посмотрим, кто кого переубедит.

Защита состоялась. Учёный совет, как никогда, был в полном составе. После того как диссертант изложил основное содержание своих научных изысканий, посыпались многочисленные вопросы, вспыхнули дебаты.

Фёдор Александрович, вооружённый неоспоримыми данными экспериментальных и клинических исследований, так убедительно, логично и с достоинством парировал все возражения, что отрицать его выводы никто не решился. Против не было брошено ни одного чёрного шара!

 

Хотел бы обратиться к Гоголю, которого особенно люблю из классиков и у которого часто нахожу поразительное созвучие своему душевному настрою, как бы подтверждение тем или иным раздумьям. Есть у него и такие замечательные слова:

«Тому, кто пожелает истинно честно служить России, нужно иметь много любви к ней, которая бы поглотила уже все другие чувства, — нужно иметь много любви к человеку вообще».