11. 07. 2003 16: 07 | О. С. Волгин
| Вид материала | Монография |
Содержание2. Технологический подход к знанию Технологический подход к знанию |
- 7), Волгин О. С. (Темы 11, 12, 15, 18), Орехов А. М. (Темы 13, 16), Рудановская, 2968.24kb.
- Закон Украины "О правовом статусе иностранцев и лиц без гражданства", 157.42kb.
- В. А. Никифоров-Волгин, 351.61kb.
- Рецензенты: Волгин Н. А., д э. н., проф. Российская академия государственной, 3521.45kb.
- А. В. Историк – руководящий: В. П. Волгин, 794.41kb.
- Академики в п. Волгин (председатель),, 12468.59kb.
- Новости сайта volgin. Ru за 2009 год, 82.25kb.
- Приказ от 24 марта 2003 г. №115 Зарегистрировано в Минюсте РФ 2 апреля 2003 г. №4358, 2911.97kb.
- Вводный курс лекций москва Российский университет дружбы народов 2006 Коллектив, 2202.03kb.
- Принят Государственной Думой 24 мая 1996 года. Одобрен Советом Федерации 5 июня 1996, 39.78kb.
2. Технологический подход к знанию
Л.Н.Голубева в работе "Технологическое отношение к знанию: методологический аспект" (Рыбинск, 1993) вводит термин "технологическое отношение к знанию" для обозначения деятельности инженера знаний. Функции инженера знаний (в ходе проектирования экспертных систем) понимаются следующим образом:
"1. Извлечение знаний из социума в ходе неформальных интервью с экспертом и анализа специальной литературы.
2. "Представление знаний" – кодирование знаний с помощью специалистов-экспертов и создание машинной модели "порождения" знаний, к примеру дедуктивной машины вывода.
3. Создание "сверхбыстрого прототипа" экспертной системы и ее последующих версий.
4. Контроль над модификациями базы знаний – компонента экспертной системы в ходе эксплуатации"9.
Таким образом понимаемое "технологическое отношение к знанию" может считаться одним из проявлений технологического подхода к знанию, трактуемого значительно более широким образом.
Технологический подход к знанию предполагает постановку, исследование и решение технологических вопросов о знании. К последним относятся вопросы типа "Каким образом следует (можно, допустимо) обращаться (иметь дело) со знанием, имея в виду достижение такой-то цели?". "Обращаться", или "иметь дело", со знанием предполагает здесь не только приобретение, хранение или обработку знаний, но и любые ментальные и речевые акты, осуществляемые в отношении знания, – например, утверждение, что некто ("a") знает нечто ("p"), может быть истолковано как ментальный акт, совершаемый некоторым "наблюдателем" в отношении знания, которым обладает субъект "a" (в качестве "наблюдателя" может выступать и сам субъект "a").
При самом широком истолковании технологический подход к знанию является неотъемлемым элементом жизни любого человека. В этом смысле и первобытный человек, использующий для передачи информации примитивные сигналы, и наш современник, выбирающий между почтой, телеграфом, телефоном и телефаксом, могут считаться решающими технологические вопросы относительно знания.
Примером технологического подхода к исследованию знания как особой сущности может служить характеристика сократовой майевтики в диалогах Платона. Искусство Сократа задавать наводящие вопросы таким образом, что собеседник в конце концов приходит к верным выводам относительно обсуждаемых предметов (во всяком случае, к таким выводам, которые считает верными сам Платон), характеризуется здесь как искусство пробуждения истинных мнений, живущих в душе человека, в результате чего мнения становятся знаниями. Пожалуй, наиболее выразительная иллюстрация этой процедуры дана в известном примере из диалога "Менон", где мальчик-раб решает геометрическую задачу. Вообще же говоря, все диалоги Платона демонстрируют сократову технику "пробуждения" знаний. Однако собственно технологический подход к исследованию знания мы находим у Платона лишь в тех случаях, когда сама эта техника становится предметом осмысления, когда сама она рассматривается как средство для совершения каких-то действий над знанием. Фрагментарные характеристики данной техники встречаются во многих диалогах – примером может служить тот же "Менон", где говорится о пробуждении знаний вопросами. Более подробного рассмотрения она удостоена в диалоге "Теэтет". Здесь Сократ говорит о своем искусстве как аналогичном ремеслу своей матери – повитухи Фенареты, и то, что в "Меноне" характеризовалось как техника пробуждения знаний, здесь характеризуется как своеобразная техника родовспоможения "мужчинам, беременным мыслью"10.
Технологические вопросы о знании могут быть до известной степени противопоставлены экзистенциальным вопросам – т.е. вопросам о том, как существует знание, каково оно есть. К вопросам последнего типа относятся, например, вопросы о соотношении знания с мнением или верой, о структуре знания и его видах, об онтологии знания, о том, как происходит познание.
До второй половины нынешнего столетия экзистенциальный подход в исследовании знания был преобладающим. Это не означает, конечно, что не развивалась сама технология получения, передачи, хранения и обработки знания, а также оценки результатов познания, претендующих на статус знания. Достаточно вспомнить о развитии книгопечатания и технических устройств для передачи информации, о методах обучения и педагогических исследованиях, посвященных технике передачи знаний и воспитанию способности к самостоятельному приобретению и использованию знаний, развитие методов науки и исследований этих методов. Однако даже когда эти способы работы со знанием становились предметом исследования, их соотносили не столько со знанием как особого рода сущностью, сколько с познаваемой реальностью (которая могла истолковываться как физическая, ментальная или психическая в зависимости от мировоззрения исследователя). Многие из этих рассмотрений могут быть после определенных интерпретаций квалифицированы как технологические, но это все же будет относиться скорее к результату нашей интерпретации, чем к самому исследованию.
Расцвет технологических (в указанном выше смысле) исследований знания связан с развитием эпистемической логики и искусственного интеллекта. Примером технологического рассмотрения знания может служить изданная в 1962 г. книга Я.Хинтикки "Знание и полагание" (Knowledge and belief. N.Y., 1962; обычно название переводится как "Знание и вера"). Главную цель представленного в ней исследования он характеризует следующим образом: "...сформулировать и защитить эксплицитные критерии непротиворечивости для определенных множеств предложений – критерии, которые, как я надеюсь, будут сравнимы с критериями непротиворечивости, изучаемыми в устоявшихся разделах логики". Предложения, о которых идет речь, – это предложения о знании и полагании, сформулированные в выражениях типа "a знает, что p", "a знает, имеет ли место p", "a не знает, что p", "a не знает, имеет ли место p", "a полагает, что p", "p возможно в свете всего, что a знает", "p совместимо со всем, что a полагает". Здесь "a" – имя человека или личное местоимение или, возможно, определенная дескрипция, относящаяся к человеку; "p" – независимое предложение.
Очевидно, что утверждения указанных типов представляют собой ментально-речевые акты в отношении знания субъекта "a", состоящие в осознании лицом, делающим данные утверждения, некоторой части содержания знания субъекта "a" и формулировании соответствующих высказываний. Исследователь, поставивший своей задачей найти ответ на вопрос: "Каким образом должна осуществляться деятельность, состоящая в формулировании высказываний о знании некоторого субъекта непротиворечивым образом?", мог бы считаться, в соответствии с нашей трактовкой, осуществляющим технологический подход к исследованию знания. В работе Хинтикки этот вопрос не ставится, однако задача сформулировать критерии непротиворечивости множеств предложений, получающихся в результате такого рода деятельности (утверждение понимается Хинтиккой именно как акт), также обусловливает технологический характер рассмотрения знания. В центре его внимания оказываются инструменты (т.е. сформулированные в метаязыке модальной логики критерии непротиворечивости), необходимые для оценки (как совместимых или несовместимых) результатов ментально-речевых актов, совершенных в отношении знания некоторого субъекта (выраженных в высказывательных формах типа "a знает, что p", "a полагает, что p" и т.д.).
Книга Я.Хинтикки была одной из первых работ по эпистемической логике и до сих пор остается одной из наиболее значительных в этой области. В целом же эпистемическая логика является сегодня весьма интенсивно развивающимся направлением, для которого характерно разнообразие подходов и инструментальных средств.11 Не имея целью сколь-нибудь полно охарактеризовать это многообразие, отметим лишь, что довольно типичной чертой исследований по эпистемической логике является разработка определенных средств для решения вопроса о том, будет ли такого-то вида формула (содержащая эпистемические операторы, соответствующие словам "знает", "полагает", "сомневается", "отрицает" или др.) доказуемой в таком-то исчислении или общезначимой для такого-то типа моделей. С точки зрения технологического подхода к знанию этот вопрос может быть понят как вопрос о легитимации (узаконении) с использованием определенного символико-концептуального аппарата результатов ментально-речевой деятельности в отношении знания некоторого субъекта (или группы субъектов), выраженных в форме, пригодной для применения данного аппарата. Характер легитимируемых результатов определяется как особенностями используемых формализмов, так и позицией исследователя по отношению к экзистенциальным вопросам о знании. В частности, он может зависеть от того, разделяет ли он взгляд на знание как истинное.