Л. Д. Троцкого Том 1 Редактор-составитель Ю. Г. Фельштинский Вступительная статья

Вид материала

Статья

Содержание Речь на президиуме икки Китайская революция Борьба против войны Вопросы дисциплины и устава Где же выход?

Подобный материал:

• В. В. Забродина Вступительная статья Ц. И. Кин Художник А. Е. Ганнушкин © Составление,, 3300.88kb.
• Архив Л. Д. Троцкого, 7837.54kb.
• Мацуо Басё Путевые дневники Перевод с японского, вступительная статья, 1145.66kb.
• Н. И. Соколовой государственное издательство художественной литературы москва 1962, 3357.13kb.
• Н. Я. Мясковский переписка всесоюзное издательство «советский композитор» Москва 1977, 8451.67kb.
• Содержание, 1765.31kb.
• М. Л. Спивак\ А. Белый На склоне Серебряного века Последняя осень Андрея Белого: Дневник, 736.18kb.
• План   Предисловие Юность Начало революционной деятельности 2-й съезд рсдрп, 388.46kb.
• Евангелие от Фомы, 571.12kb.
• Введение в методику демоскопии, 5847.27kb.

РЕЧЬ НА ПРЕЗИДИУМЕ ИККИ

27-28 сентября 1927 г.

1. Вы обвиняете меня в нарушении дисциплины. Не сомне­-
   ваюсь, что у вас готов уже и приговор. Сейчас ни одна органи­-
   зация не обсуждает и не решает, а только выполняет. Да-­же Президиум Коминтерна не составляет исключения.
   
2. Что вы называете фракционной работой? Все то, что не раз-­решает Секретариат ВКП, а Секретариат ВКП попирает
   устав, потрясает самые основы партийной дисциплины и ста-­вит под запрет то, что составляет неотъемлемое право и пер-­вейшую обязанность каждого партийца.
   

Китайская революция

3. Вот вам живой и яркий образец. Сегодняшние газеты со-­
общают о том, что революционная армия взяла Сватоу. Уже
несколько недель как совершается продвижение армий Хэ Лу-­на и Е Тина. «Правда» называет эти армии революционными
армиями. На этот раз это, во всяком случае, гораздо ближе
к действительности, чем в отношении к армиям Чан Кайши,
Фэн Юйсяна или Тан Шэнчжи.

Но я спрашиваю вас: какие перспективы открывает пе­ред китайской революцией движение революционной армии, захватившей Сватоу? Каковы лозунги движения? Какова его программа? Каковы должны быть его организационные фор­мы? Куда девался лозунг китайских Советов, внезапно — на один день — выдвинутый «Правдой» в июле? На этот счет мы не слышим в печати ни слова, если не считать в корне лож­ной статьи тов. Лозовского.

Почему молчит печать ВКП? Почему молчит печать Комин­терна? Ведь до сих пор остается еще в силе резолюция послед­него Пленума Исполкома, принятая по докладу тов. Бухарина. Эта резолюция ложна насквозь. Она помогла уханьскому пра­вительству доделать то, чего не доделал Чан Кайши.

Оппортунистические тезисы и резолюции Сталина—Буха­рина, дважды приведшие китайскую революцию к тягчайшим поражениям, печатаются безвозбранно. Марксистская крити­ка и марксистская постановка вопросов находится под запре­том. Кто распространяет наши тезисы, того обвиняют в нару­шении дисциплины и исключают из партии. А мы говорим: каждый честный партиец обязан требовать напечатания всех документов по китайскому вопросу и обязан всеми силами и средствами распространять нашу критику оппортунистиче­ской линии Сталина—Бухарина. Вопрос о судьбе китайской революции неизмеримо выше бюрократических приказов и запретов Секретариата ЦК, выдаваемых за революционную пролетарскую дисциплину.

4. Я сказал, что органы Коминтерна молчат по поводу тре­тьего этапа китайской революции, который может стать нача­лом ее подъема, но может — при неправильной политике — подготовить третье поражение, наиболее тяжкое, наиболее сокрушительное — и тем обессилить ее на ряд лет.

При полном молчании всей печати и молчании Коминтер­на втихомолку подготовляется тем временем новая оппорту­нистическая комбинация в духе всей китайской политики Сталина—Бухарина. В Москве формируется новый и самоно­вейший Гоминьдан вокруг вдовы Сунь Ятсена и чанкайшист-ского соратника Евгения Чена. Первая ступень: Чан Кайши; вторая ступень: Ван Цзинвэй; третья ступень: Евгений Чэнь и Ко. Две первые ступени заканчиваются разгромом и расстре­лом рабочих и крестьян. Третья ступень ведет к тому же. Вме-


сто того, чтобы обеспечить полную самостоятельность кит-компартии, поднять ее самочувствие, расширить ее горизонт, поставить перед ней задачи советской диктатуры, объединяю­щей пролетариат и многомиллионную бедноту Китая, — Ста­лин—Бухарин готовят новую инспекцию над киткомпартией, новый мелкобуржуазный соглашательский контроль над нею, т. е. новые колодки для рук и ног пролетарского авангарда. Мы вам говорим: это закончится третьей катастрофой. И не­ужели вы думаете, что мы станем молчать?

5. С 1925 года мы ведем борьбу за самостоятельность кит-
   компартии, за освобождение ее из-под дисциплины Чан Кай-
   ши. Этот жизненный и основной лозунг большевизма называ­
   ется троцкизмом. В Китае агенты Коминтерна называли
   троцкистами тех подлинных пролетарских революционеров,
   которые отстаивали основную предпосылку большевистской
   политики: независимость пролетарской партии. Против них
   поддерживали Чэнь Дусю, который политику Мартынова пере-­вел на китайский язык. В чем виновата оппозиция? Только
   в том, что слишком считалась с гибельными для революции
   запретами сталинского Секретариата и не поставила сразу от-­крыто перед всем Коминтерном со всей твердостью и реши-­тельностью лозунг полной независимости китайской компар-­тии.
   
6. В мае этого года во время Пленума Исполкома мы проти-­вопоставили насквозь оппортунистической резолюции Буха-­рина краткое предложение. Оно гласило: «Пленум поступил
   бы правильно, поставив крест на резолюции Бухарина и заме­-
   нив ее резолюцией из нескольких строк:
   

"Крестьянам и рабочим не верить вождям левого Гоминьда­на, а строить свои Советы, объединяясь с солдатами. Советам вооружать рабочих и передовых крестьян. Коммунистиче­ской партии обеспечить свою полную самостоятельность, со­здать ежедневную печать, руководить созданием Советов. Земли у помещиков отбирать немедленно. Реакционную бю­рократию искоренять немедленно. С изменяющими генерала­ми и вообще с контрреволюционерами расправляться на мес­те. Общий курс держать на установление демократической диктатуры через Советы рабочих и крестьянских депутатов"».

Эти десять строк — голос настоящего большевизма, времен­но задушенный бюрократическим аппаратом на службе оп-

портунистической политики. И вы думаете, что мы не дове­дем эти строки до сведения китайского и мирового пролета­риата? Кто так думает, тот не революционер.

7. До сих пор еще не отменена китайская резолюция по­
следнего Исполкома Коминтерна. До сих пор еще не осужде­
на позиция Сталина, который сперва призывал довериться
Чан Кайши, а затем объявил уханьское правительство руково-­
дящим центром аграрной революции.

Разве не прав тов. Трэн, когда он говорит, что политика Сталина—Бухарина — при организованном молчании всего Коминтерна — ввела в заблуждение авангард международного пролетариата? Разве «Юманите» не посылало приветствен­ные телеграммы палачу Чан Кайши как герою шанхайской коммуны? Разве политика, которая утрачивает водораздел между пролетарским коммунаром и генералом Галифе, не есть преступная политика, которую нужно не только осудить, но заклеймить?

8. Более того, Гоминьдан до сих пор еще входит в состав Ко-­минтерна. Какой из них? Гоминьдан Чан Кайши? Или Гоминь-­
   дан Ван Цзинвэя? Но теперь они объединились. Значит, в Ко-­
   минтерн входит объединенный Гоминьдан Чан Кайши и Ван
   Цзинвея. Вы торопитесь исключить нас с Вуйовичем. Но вы
   позабыли исключить соратников Чан Кайши и Ван Цзинвэя.
   Может быть, вы и этот вопрос согласитесь поставить сегодня
   в порядок дня.
   
9. Борьбу за самостоятельность компартии, борьбу пролета­-
   риата за крестьянство против буржуазии, борьбу за Советы
   рабочих, крестьянских и солдатских депутатов оппортунисты
   назвали троцкизмом. Для чего? Для того, чтобы тем вернее бо-­роться против ленинизма. Троцкизм — это словечко, которым
   прикрываются банкроты, когда им нечего сказать. Молчание
   Коминтерна по поводу нового этапа китайской революции,
   развертывающегося на наших глазах, является фактом неслы­-
   ханной растерянности. Надо ясно указать цели и пути. Мол-­чать нельзя. Мы молчать не будем, потому что мы революцио-­неры, а не чиновники.
   

Борьба против войны

10. Или, может быть, лучше обстоит со вторым вопросом
последнего Пленума ИККИ — с вопросом о борьбе про-­тив войны? Мы с тов. Вуйовичем в центре дискуссии о войне


поставили вопрос об Англо-русском комитете. Нельзя решать частные тактические вопросы без основной стратегической установки. Нам возражали, что Англо-русский комитет есть путь связи с массами. Как будто штрейкбрехер может быть пу­тем связи со стачечником. Нам возражали, что Англо-русский комитет может улучшить международное положение СССР. Как будто агенты империализма могут охранить революцию от империализма. Это была политика гнилых иллюзий. Гейнц-Нейманы, Шмерали, Мартыновы и Куусинены говорили, что нам, оппозиции, не дорога оборона СССР. Сталин, грубый и нелояльный, как всегда, говорил об одном фронте от Чем-берлена до Троцкого.

На последнем Пленуме ИККИ мы говорили во внесенных нами тезисах следующее: «Чем острее будет становиться меж­дународная обстановка, тем в большей мере Англо-русский ко­митет будет превращаться в орудие британского и междуна­родного империализма. Не понять этого после всего, что произошло, может лишь тот, кто не хочет понять. Мы уже упустили слишком много времени. Было бы преступлением упускать хотя бы один еще лишний день».

Прошло немного месяцев — и проверка налицо. Не мы по­рвали с штрейкбрехерами и изменщиками на глазах масс, что­бы уже этим внести ясность и помочь всеобщей стачке, по­мочь стачке углекопов, помочь китайской революции, а штрейкбрехеры Генсовета порвали с нами, чтобы тем лучше помочь Чемберлену против нас. Мы прикрыли Генсовет сво­им блоком в самые для него критические месяцы после мая 1926 года. Своей в корне ложной политикой мы помогли Тома­су и Перселю удержать все свои позиции и собрать последний Эдинбургский съезд тред-юнионов.

Вся официальная политика в отношении Англо-русского комитета была грубым вызовом оппортунизма по адресу боль­шевизма. На этом примере международный пролетариат по­лучил гигантский урок. Нужно, чтобы он усвоил его. Для это­го он должен узнать его. Вот почему мы не можем молчать. Дело идет об основных интересах международного пролета­риата. Это повыше и посильнее приказов Секретариата, по­зорно сбившегося с пути и ставящего все новые и новые поме­хи развитию международного пролетарского авангарда.

Вопросы дисциплины и устава

11. Дисциплина есть важнейшее орудие революции.
Но не единственное. Дисциплина не может заменить пра-­
вильной линии и ее коллективной выработки. Попытка под-­держать дисциплину одними лишь механическими средства­-
ми — безнадежна и реакционна. Чем ошибочнее линия,
тем больше требуется репрессий для поддержания формаль-­
ной дисциплины. Бюрократическая дисциплина на основе
ложной политической линии является не орудием сплочения,
а орудием дезорганизации и разрушения партии. Этими сло-­
вами характеризуется сталинский режим, целиком перенесен-­ный ныне на Коминтерн.

12. В последнем письме ЦК нашей партии, как и в ряде дру-­гих документов, содержится утверждение, будто в нашем заяв­-
    лении от 8 августа мы «сознались в ряде своих ошибок» и дали
    обязательство не вести фракционной работы. На самом деле
    ни о каких наших ошибках в нашем заявлении нет и речи. Ко­-
    гда мы заявляли 8 августа, что мы за безусловную защиту
    СССР, против раскола, против курса на две партии, против ре-­жима фракционности, то мы говорили не о своих ошибках,
    а лишь отметали ту клевету, которая систематически на нас
    возводилась и возводится. Фракционность мы объясняли,
    в полном соответствии с резолюцией 5 декабря 1923 года³⁰⁹,
    бюрократическим режимом. Бороться против фракционно­
    сти можно только путем борьбы против бюрократического
    режима. Эту борьбу мы ведем и будем вести.
    
13. Вы пытаетесь вопрос об оппозиции поставить в плос-­
    кость голой дисциплины. Но для того, чтобы требовать дис-­циплины, надо все же и самим соблюдать элементарные нор-­
    мы устава и партийной демократии. Между тем, эти нормы
    попираются все грубее и грубее.
    
14. Начнем с простейших примеров. Стенограмма того за-­
    седания прошлого Пленума, на котором осуждалась оппози-­
    ция, была выпущена с исключительной быстротой. Из стено-­
    граммы была удалена моя речь с указанием на то, будто я
    не выправил стенограммы. Между тем, стенограмма была до-­
    ставлена мне только в момент выпуска всего отчета из печати.
    Я жаловался на это вам. Что вы предприняли против такого
    возмутительного попрания элементарных прав и фактическ-­
    го обмана партии? Ничего решительно.
    

15. Тов. Вуйович — член Исполкома Коминтерна, выбран­-
    ный конгрессом. Оргбюро ЦК ВКП постановило направить
    тов. Вуйовича в провинцию, чтобы лишить его возможности
    выполнять те функции, какие ему поручены мировым кон­-
    грессом. Что это, как не вопиющий подрыв устава и дисципли­-
    ны? Вступились вы за права члена Исполкома? Ни в малейшей
    степени. Сегодня вы хотите устранить Вуйовича из Исполко-­ма, чтобы задним числом прикрыть противоуставное поста-­новление Оргбюро ЦК ВКП.
    
16. Вскоре после последнего Пленума ИККИ ЦКК ВКП
    привлекла меня к ответственности за мое поведение на Ис­-
    полкоме Коминтерна. Это было вопиющим нарушением уста-­ва и организационной дисциплины. Это все равно как если бы
    ГубКК судила меня за мое поведение на Пленуме ЦК. ИККИ
    сам вынес суждение по этому вопросу. Несмотря на абсолют-­
    ную ясность вопроса, ЦКК ВКП сочла возможным судить ме-­ня за мои выступления на Пленуме Исполкома.
    

Кто борется против сталинского курса внутри европейских компартий, тот исключается. Все больше исключается в евро­пейских партиях, как и в ВКП, большевиков только за то, что они разделяют точку зрения оппозиции ВКП. Исключен­ных объявляют ренегатами, после чего нас обвиняют в соли­дарности с ренегатами. Слово «ренегат» стало дешевым словом.

Чан Кайши объявлялся до вчерашнего дня союзником; Ван Цзинвэй —надежным революционером; Персель — другом. По этой самой логике революционеры, исключаемые за защи­ту ленинизма, объявляются ренегатами. Эта брань компро-ментирует обвинителей, а не обвиняемых.

17. Президиум Исполкома, как и Исполком, получает свои
полномочия от конгресса. По уставу конгрессы Коминтерна
должны созываться ежегодно. Значит, полномочия Исполко­
му и его Президиуму даются только на год. Самовольное про­-
дление этих полномочий есть нарушение устава. Разумеется,
если бы война, блокада и пр. помешали созыву конгресса,
то было бы нелепо становиться на формальную точку зрения.
Но как раз во время войн и блокад международные конгрессы
собирались сравнительно правильно. Теперь же, когда реши-
тельно ничто не мешает созвать правильно организованный
конгресс, вы собираетесь созвать его через 4 года после V кон-

гресса, т. е. вы присвоили себе на три лишние года права, ко­торые вам не принадлежат.

На каком основании? Одна китайская революция оправда­ла бы созыв в течение последнего года двух чрезвычайных конгрессов. За это время собирались конгрессы II Интерна­ционала, конгрессы Амстердама. Только III Интернационал в эпоху величайших мировых потрясений и нарастающей опасности войны в течение четырех лет не собирается на съезд. Да и соберется ли в будущем году — совершенно неиз­вестно. Разве это не вопиющее попрание устава, дисципли­ны? Разве это не прямая узурпация?

18. А съезд ВКП? Он не созывался уже два года. Что мешало нормальному созыву съезда? Ничего, кроме намерения ста­линской фракции справиться с оппозицией за спиною пар­тии, до съезда и без съезда. Та же причина повела к новому от­ложению VI конгресса. Над всеми вопросами стоит вопрос об организационном самосохранении группы Сталина. Нель­зя говорить о китайской революции, об Англо-русском коми­тете, о нашей политике в Персии, в Монголии, в Афганиста­не, о расслоении деревни, об индустриализации, о политике цен, даже о Днепрострое — потому что во всех этих вопросах в активе Сталина имеются только ошибки, шатания, оппорту­нистические блуждания и поражения. Сейчас нельзя гово­рить о вопросах международной политики, в частности о пе­реговорах с Францией по поводу признания долгов³¹⁰. В этих вопросах наделано ошибок не меньше, чем в других. И эти во­просы решались за спиною партии и обрушивались на ее голову в готовом виде. Партия знала меньше, чем мировая буржуа­зия. Неспособность руководства ориентироваться в междуна­родной обстановке, правильно оценить отношения меж­ду классами и между государствами вела и ведет к политике невпопад. А это нам обойдется и обходится дорого. За ошибки и промедления мы сейчас явно собираемся заплатить гораздо больше, чем можно было бы, в обмен за весьма сомнительные результаты. Особенно же нельзя говорить о внутрипартий­ном режиме, в котором все остальные ошибки, всё политиче­ское сползание находят свое наиболее яркое выражение. Пар­тии приказано молчать, потому что политика Сталина есть политика банкротства. Но именно поэтому партия должна го­ворить. Именно поэтому оппозиция будет говорить.


19. Подготовка XV съезда есть цепь издевательств над пар-­тией. ЦК, ведший в корне ложную линию по всем основным
вопросам, запрещает перед съездом критиковать себя. Чле-­
нам партии дается милостивое разрешение представить свои
контртезисы после того, как Сталин и Бухарин напишут свои
тезисы. Как будто дело идет в самом деле о тезисах Сталина.
Дело идет обо всей его политике за два года. Эта политика ве-­дет в тупик. Эта политика дала ряд поражений и готовит еще
большие поражения впереди. Но нет. Никто не смеет гово­-
рить об этой реальной, фактической, действительной поли-­
тике за два года. Платформа оппозиции дает этой политике
всестороннюю оценку. Именно поэтому платформа объявля-­ется незаконным документом. Членов партии подвергают
обыскам, исключению и всяким материальным репрессиям
за распространение платформы, критикующей ЦК за два ме-­сяца до съезда.

Самовольная отсрочка съезда на год, запрещение дискус­сий, давление на членов партии государственными средствами, лишение куска хлеба ленинцев, не желающих стать сталинца­ми, — все это не нарушение дисциплины, все это в порядке ве­щей. А протест против этого, борьба против этих гнусностей есть нарушение дисциплины и продолжение фракционной работы. Нет, жалкими бюрократическими угрозами нас не за­пугаешь.

20. Партийный режим — самая опасная из всех опасностей.
Потому что он парализует главную силу сопротивления вра-­гу — авангард пролетариата.

Если у солдата связаны руки, то главная опасность — не враг, а веревка, которая связывает руки солдата. Нынешний режим связывает инициативу и самодеятельность партии. Это самая непосредственная, самая острая опасность, ибо она ослабляет партию перед лицом врагов.

21. Членам партии великодушно разрешается представить
свои контртезисы. После этого они будут напечатаны в дис-­куссионном листке. Это будет в лучшем случае за 3—4 недели
до съезда. Потом дискуссионный листок будет послан туда, ку-­да Секретариату заблагорассудится его послать. Тем временем
идет подготовка партийных конференций, которые должны
определить состав съезда. Так называемая «дискуссия» будет
объявлена тогда, когда съезд будет уже фактически избран —

в составе назначенных Сталиным секретарей. Трудно предста­вить себе более возмутительную игру с партией! Вся эта меха­ника насквозь проникнута духом узурпаторства. Кто против нее не борется, тот не достоин звания большевика. Мы будем бороться до конца.

Вчера исключены за переписывание и распространение платформы оппозиции тт. Охотников, Гутман, Дворес, Кап-линская, Карин, Максимов, Владимиров, Рабинович, Гердов-ский, Воробьев. Это все превосходные партийцы, в большин­стве закаленные в боях, несмотря на молодые годы, преданные революционеры, не шкурники, не карьеристы, а подлинные большевики. Исключаемые оппозиционеры в большинстве своем выше тех, которые исключают. Между тем, их не только исключили из партии, но и попытались гнусно оклеветать, припутавши — через ГПУ — к этому делу ка­кого-то никому не ведомого, безыменного «врангельского офицера»³¹¹. К этому необходимо прибавить. Сегодня, по­сле того как Зиновьев, Смилга и Петерсон написали протест, который я не подписал только потому, что был в отсутствии, после этого Менжинский³¹² заявляет, что этот так называе­мый врангелевский офицер, этот будто бы контрреволюцио­нер есть на деле агент ГПУ, помогающий в раскрытии загово­ров. Не знаю, сталкивались ли наши товарищи с ним или нет, но если столкнулись, то, значит, с агентом ГПУ, а не с вранге-левским офицером.

Кто знает историю, тому ведомо, что каждый шаг на пути узурпаторства всегда сопровождался такого рода обвинитель­ными подлогами. Тт. Серебряков, Преображенский³¹³ и Ша­ров³¹⁴ письмом в ЦК заявили, что они являются организатора­ми перепечатки платформы. Письмо Политбюро называет заявление этих трех товарищей «ренегатским». Авторы этой брани позорят лишь себя. Серебряков, Преображенский и Шаров по своему политическому и нравственному уровню двумя головами выше тех, которые свои преступления при­крывают руганью. Жалки, трижды жалки те политические банкроты, которые от платформы большевиков-ленинцев (оппозиции) вынуждены прятаться за спину врангельского офицера. Это не поможет. Ни угрозы, ни репрессии, ни тер­мидорианская клевета, ни бонапартийские подлоги не поме-


шают нам вести работу по охранению революционных тради­ций партии и обеспечению ее революционного будущего.

Где же выход?

22. Сталин вам подсказывает выход: исключить Троцкого
    и Вуйовича из Исполкома Коминтерна. Я думаю, что вы это
    выполните. Но что от этого изменится? Ничего. Или почти
    ничего. Основные вопросы все равно решаются вне Исполко-
    ма и вне Президиума. Вы это знаете не хуже меня. Как всякая
    мера, которой злоупотребляют, исключения потеряли свою
    остроту. Только на днях Сталин—Бухарин потребовали
    от французского ЦК, чтобы он исключил из своей среды Трэ-
    на только потому, что Трэн сказал несколько горьких слов
    правды о китайской политике Сталина—Бухарина. А тов. Нин,
    один из лучших работников международного пролетарского
    авангарда, основной работник Профинтерна — что вы с ним
    собираетесь делать? Он тоже открыто заявил о своей полной
    солидарности с оппозицией. Какую участь вы ему готовите?
    Какие меры вы собираетесь принять в отношении его? В гер­-
    манской партии тов. Тельман в качестве вождя по назначению
    держится — при всей своей ужасающей политической беспо-­мощности — только потому, что всякий критикующий его от-­
    зывается из Германии или исключается. Фактически за спи-­ною Тельмана стоит оппортунист Э. Мейер. Революционные
    вожди по назначению аппарата не создаются. Люди, которые
    заранее со всем согласны, никогда не станут настоящими ре-­волюционерами, тем более революционными вождями. Я ни-­чего не хочу говорить лично обидного для Шмераля, Пеппе-
    ра, Куусинена и других. Но это не те товарищи, которые могут
    взять на себя инициативу в борьбе пролетариата за власть.
    А большевиками именуются не те люди, которые подчиняют­-
    ся каждому приказу Секретариата ВКП, а те, которые умеют
    бороться за