Книга эта предназначена для тех

Вид материалаКнига

Содержание


Болезнь и сострадание
Конечно, я не оставил бы без внимания традиционную китайскую медицину: акупунктуру и траволечение.
5 Смена ролей
Мир - это сцена
Быть и делать
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   18
, — результат один и тот же. Приведу в качестве примера истории моих самых любимых учителей.

Когда Келли было десять лет, ему попали в голову бейсбольным мячом. Внутри черепа скопилась жидкость, что привело к повышению давления, но в реанимации был дважды поставлен неверный диагноз. В результате Келли стал паралитиком, нуждающимся в круглосуточном присмотре. Я познакомился с ним, когда ему было под тридцать. Несмотря на понятные ограничения, он учился в колледже и жил богатой жизнью, имея множество интересов и друзей. Я увидел его на своей лекции. Он полулежал на каталке, его голова свешивалась, изо рта текла слюна. Говорить он не мог, но выражал свои мысли с помощью сопровождающего и таблички, на которой написаны буквы. Я подошёл к нему, и он «рассказал» мне, что испытывает приступы гнева и отчаяния и надеется, что я ему помогу. Так завязалась наша дружба, которая длилась восемь лет (пока он не умер).

Поначалу мне было трудно находиться в обществе Келли. Где-то

полгода я дважды в неделю приходил к нему, прежде чем научился оставаться внутренне достаточно спокойным и не испытывать сильных эмоций возле его гротескно изуродованного тела. В конце концов я разглядел в Келли душу, попавшую в такое тело, но не тождественную этому телу. Как только произошёл такой сдвиг в моём восприятии, нам стало очень легко общаться. Посреди физического страдания наши души могли встретиться и признать друг друга.

Однажды Келли попросил, чтобы я позволил ему выступить с вводным словом перед моей лекцией, которую я должен был прочесть на конференции профессиональных целителей. Поначалу я колебался, не зная, что из этого получится, но потом согласился. Когда коляску с Келли выкатили на сцену, в зале повисла тяжёлая тишина. Затем, с помощью сопровождающего, Келли буква за буквой продиктовал своё вводное слово: «Р. Д. (так он называл меня) говорит, что мы не являемся своим телом. Аминь». Аудитория встала и взорвалась овацией.

Келли помог мне избавиться от болезненной реакции на подобного рода увечья, а я ему от гнева. Я обнаружил, что в его теле находится душа, которая за годы инвалидности созрела для освобождения.

Не так давно мне представилась ещё одна подобная возможность я познакомился с человеком (ему немного за тридцать), у которого последняя стадия амиотрофического латерального склероза, или болезни Яу Герига. За исключением лицевых мышц, тело уже совершенно не слушается его. Он общается с помощью азбуки Морзе: искривлённые губы — «точка», поднятые брови тире. Первое время, сидя у его больничной койки и «разговаривая» с ним, я, из-за сочувствия, испытывал острое чувство клаустрофобии (так было вначале и при общении с Келли). Мне было трудно не отождествляться с человеком, «закованным» в это искалеченное тело (теперь такие же проблемы у тех, кто окружает меня), но постепенно я успокоился и мог просто сидеть, взяв его за руку. Мы чувствовали глубокую внутреннюю тишину. Моё беспокойство ушло, и я погрузился в лучи умиротворения. Когда я открыл глаза, он просигналил мне: «Так светло, так спокойно». Это был момент свободы.

Сострадание, которое я испытывал по отношению к прикованным к постели, — далеко не то же самое, что день за днём оставаться в подобном теле. И всё же сострадание продемонстрировало мне, что отождествление с душой может обогатить даже такой экстремальный

жизненный сценарий красотой «сейчас». Увидев, как кто-то сумел адаптироваться к по-настоящему серьёзным переменам в своём физическом состоянии, мы в очередной раз восхищаемся величием человеческого духа. Более того, суметь разотождествиться с телесным состоянием Келли, видеть его страдание, но не отождествляться с его страдающим телом это задача, сходная с той, которая встаёт перед нами в старости: научиться трезво оценивать своё физическое состояние и относиться к телу с сочувствием. Если мы не сочувствуем себе, то никогда не сможем сочувствовать другим.

БОЛЕЗНЬ И СОСТРАДАНИЕ

Стареющему человеку желательно знать, как бы он отреагировал на известие о том, что он смертельно болен. Многие обитатели домов престарелых, с которыми я разговаривал, испытывают почти суеверный страх перед такими мыслями, но мы учимся стареть сознательно, поэтому должны избавляться от подобных суеверий. Болезнь типичная жизненная ситуация, и по мере старения всё больше шансов чем-то заболеть. И перед нами (как мудрыми старцами) стоит задача: проявить в связи с этим мудрость. Нужно планировать, как мы поведём себя во время серьёзной болезни, ибо большинство из нас рано или поздно столкнутся с ней.

Лет десять назад фонд Мак-Артура присудил свою премию отличному парню Майклу Лернеру, работавшему с онкологическими больными. На мой взгляд, очень полезно ознакомиться с его мыслями о том, как он сам поступил бы, если бы у него обнаружили рак.

Основное внимание я уделил бы внутреннему процессу исцеления, который, надеюсь, был бы приведён в действие известием об онкологическом диагнозе. Я глубоко задумался бы о смысле своей жизни, о том, от чего следует избавиться и что я хотел бы сохранить.

Я бы хорошенько подумал, у какого онколога мне лечиться. Я бы не пошёл к тому, кто отлично умеет придавать лицу участливое выражение — соболезнований мне хватит и от других людей. Мне нужен добрый по своей природе врач, который знаком с последними

медицинскими публикациями, связанными с моей болезнью, у которого найдётся время ответить на мои вопросы, который бы понял, что я хочу сознательно участвовать в выборе методов лечения и пользоваться поддерживающей терапией, который оказал бы мне медицинскую и моральную поддержку перед лицом смерти. Я согласился бы на традиционное лечение, дающее реальные шансы выздороветь. Скорее всего, мне не захотелось бы подвергаться экспериментальной терапии и я не стал бы принимать те лекарства, которые не слишком повышают вероятность выжить, но высокотоксичны или могут лишить меня способности жить и умирать так, как я хочу.

Я воспользовался бы поддерживающей терапией. Я постарался бы найти хорошую группу поддержки и психолога, имеющего опыт работы с онкологическими больными. Хотя я уже много лет вегетарианец, я постарался бы изыскать возможности для обогащения своего рациона. Я бы чаще медитировал и занимался йогой, а также больше времени проводил на природе, гуляя в лесу, на берегу океана или в горах.

Конечно, я не оставил бы без внимания традиционную китайскую медицину: акупунктуру и траволечение.

Я бы старался сделать всё возможное, чтобы жить и выздоравливать. Но я также готовился бы встретить смерть так, чтобы это содействовало моему духовному росту и освобождению.

Я читал бы, писал, слушал музыку, а также проводил бы время с людьми, которых ценю, и с Богом. Я бы доделал всё, что мне не хотелось бы оставить незавершённым. Я не стал бы тратить время на исполнение старых обязательств, хотя, конечно, постарался бы проявить в связи с ними порядочность.

Я хотел бы жить своей жизнью так, как мне хочется. Я постарался бы смириться с неизбежными лишениями и болью, но настойчиво искал бы в своей ситуации красоту, мудрость и радость.

Хотя Майкл не употребляет слов «душа» или «внутренний свидетель», его уравновешенный взгляд демонстрирует сознательное и целостное отношение к болезни: воспользоваться средствами западной медицины, но не забывать о дополнительных, «альтернативных» методах; стараться излечить тело, но заботиться также и о душе, предоставляя в её распоряжение искусство, молитвы, общение. Столь интегральное отношение к телу и его недугам является примером отражения того

многоуровневого внимания, которое необходимо проявить, чтобы стареть более осознанно. Наше физическое «я» нуждается в заботе и уважении, но нельзя позволять его бренной природе тиранить и нашу душу. Всем нам приходилось встречаться со стариками, которые низвели себя до совокупности физических расстройств, страхов и жалоб.

В парке во Флориде я как-то увидел группу пожилых людей, сидящих на скамейке и беседующих примерно так:
  • О, у меня прихватило желчный пузырь!
  • О, у меня плохо с печенью.
  • О, мои почки не работают.
  • О, мой желудок болит.
  • А мне делали операцию на сердце!

Это «сага об органе». Похоже, что такого рода жалобы звучат по двум причинам. Во-первых, им нечем заняться они на пенсии, их дети выросли и разъехались вот они и сосредоточиваются на теле. Во-вторых, по мере учащения недомоганий эта тема становится всё актуальнее. Конечно, мы сочувственно относимся к этим проблемам, но важно не допустить развития в себе тенденции к чрезмерному отождествлению с больным телом и любви к своему положению.

Такие ловушки часто бессознательно расставляют те из нас, чьё сочувствие может превратиться в застенки для эго, жаждущего внимания. После инсульта я постоянно стараюсь отстраниться от сочувствия окружающих и не отождествляться с теми ролями, которые кое-кто проецирует на меня: «инвалид», «жертва», «герой». Этому меня несколько лет назад научило пребывание в больнице по поводу не очень серьёзной операции. Не успели мои друзья услышать об этом событии, как на меня посыпался град открыток, цветов, куриного бульона всех этих свидетельств проявления заботы. Благодаря несложному медицинскому вмешательству я оказался засыпан подарками и участием: «Будь осторожен», «Не делай того и этого», «Дай знать, если тебе что-то понадобится», «Ты уверен, что с тобой всё в порядкеИ я увидел, что, несмотря на благие намерения доброжелателей, весь этот ливень заботы запросто может соблазнить эго и заставить его исполнять роль больного человека (или больного тела), в результате чего мы окажемся там, где быть не должны.

Чтобы выбраться из этой ловушки, в которой мы можем заразиться жалостью к себе, я с помощью описанных в этой главе медитаций старался развить сострадание. Раскрывая сердце, я нахожу время, чтобы посочувствовать тем, кто страдает так же, как я. Я верю, что мысли обладают духовной силой, и поэтому мысленно обращаюсь к знакомым старикам: «Эй, вы не одни. Все мы тоже тут, вместе с вами».

Естественно, что по мере старения меняется наше поведение и характер нашего взаимодействия с социумом. Чтобы стареть сознательно, важно вовремя определить, как меняется наша роль в семье, общине и мире. Как нам избавиться от тех ролей, которые уже нам не подходят, и освоить новую роль мудрых старцев? Об этом пойдёт речь в следующей главе.


5 СМЕНА РОЛЕЙ



Старость даёт нам возможностей много Не меньше, чем юность, но плана иного. Вот небо ночное, и видно: на нём Звёзды сияют, которых нет днём.

Лонгфелло

Старость есть старость; нельзя стареть «правильно» или «неправильно». В нашей культуре источником огромных страданий является преследующая многих стареющих людей идея о том, что, научившись делать всё правильно, они в старости не встретятся со страданиями. Люди думают, что, если преуспеют в правильном старении так же, как пытались добиться успеха в браке, в роли родителей, в бизнесе и других сферах жизни, — то старость не создаст тех проблем, пути решения которых им толком не известны. Но в отношении способа жизни и ролей, которые мы исполняем год за годом, жёсткие рамки оценочного суждения «правильно/неправильно» (да и самого понятия «успех») неуместны. Когда старость освобождает нас от старых ролей и даёт возможность жить по-настоящему, мы обретаем возможность свободно «совершать ошибки», доверять предчувствиям и смело экспериментировать.

Вы могли бы сказать, что «мудрый старец» — это просто ещё одна из

социальных ролей, с которыми отождествляется эго: «муж», «жена», «мать», «отец», «работник», «работодатель» и т. д. Но здесь имеется тонкое отличие. Быть мудрым старцем значит не столько выполнять социальные функции, сколько погрузиться в глубокие слои сознания, дойти до уровня души.

Мудрость старости это не ролевая, а сущностная категория. Речь идёт о том, чтобы стать самой мудростью. Да, эго, конечно, исполняет определённую роль и в этом случае, но надо глубже понять суть эго. Эго представляет собой программу, управляющую личностью, телом и их взаимодействием на физическом плане с другими личностями. Эго может быть очень полезным инструментом. Деструктивным оно становится лишь тогда, когда человек ставит знак равенства между эго и своей сущностью. Это порождает массу страданий, поскольку эго полно желаний, удовлетворение которых не даёт реального счастья.

Эгоистичный человек скован рамками времени и желаний. Глядя на жизнь с позиции эго, вы страдаете, так как оно старается увековечить себя и препятствует погружению души в Бога. Чтобы избежать связанных с эго страданий, я пытался стать отрешённым. Но душа зависит от эго, которое даёт нам возможность усвоить важные жизненные уроки.

В своё время такой урок усвоил Будда. Он слышал, что великие йоги круглосуточно медитируют, а съедают за день не более чем зернышко риса. Какое-то время он так и поступал, пока не понял, что разрушает своё тело — «повозку», на которой он приближается к просветлению. Когда Будда избрал «срединный путь», решив не потакать своим желаниям, но и не изнурять себя крайней аскезой, от него отвернулись многие последователи. Но он принял реальность такой, какая она есть хорошая или плохая, — и это сделало его просветлённым.

Я долго не понимал, что путь отрешённости, по которому я пошёл в Индии, мне не подходит. В конечном счёте моя душа усвоила свои уроки с помощью карма-йоги, то есть благодаря использованию всех аспектов жизни в качестве средства духовного пробуждения. Душа сумеет научиться всему, чему ей надо научиться, лишь в том случае, если эго полноценно функционирует. Тело, эго и душа зависят друг от друга. Относитесь к телу с уважением как к храму души, уважайте эго как средство её обучения.

МИР - ЭТО СЦЕНА

Одна из лучших сторон старения возможность наблюдать за переменами спокойно, без суеты. Способов воплощения мудрости столько, сколько людей на земле. В план сознательного старения каждый из нас вносит личный темперамент и факты своей биографии. Поскольку нет «правильного» и «неправильного» способа пробуждения в этой фазе жизни, то нельзя создать оптимальную картину того, как вам нужно выглядеть, жить или любить. Вы просто становитесь чем-то большим, чем были до сих пор.

Прежде чем продолжить рассмотрение темы, давайте на минутку прервёмся, чтобы понять, что такое «играть роль» и почему мы этим занимаемся. (Иначе нельзя толком понять, как достичь освобождения.)

По своей натуре эго актёр. С самого детства мы подбирали определение той аморфной структуре, которую называем своим «я», и определяли своё место в мире. В результате мы научились разделять реальность перегородками и постепенно ограничили себя узкими рамками эго. Отделившись от «внешнего мира» и его обитателей, мы сконструировали себе индивидуальность из личных предпочтений, усвоенных уроков, требований окружения, наших физических атрибутов, наследственности, переживаний, а также мириад других компонентов, определяющих наше физическое и психическое существование.

Пока эго формируется (это занимает где-то семь первых лет жизни), его можно сравнить с актрисой, готовящейся к выходу на сцену. Оно подбирает костюмы, разучивает тексты, учится жестикулировать, двигаться и даже выбирает роль, которую, выйдя из репетиционного зала, будет исполнять перед другими эго в свете рампы. Однако в отличие от актрисы, понимающей, что на сцене она исполняет роль, мы склонны, выйдя на подмостки, тут же позабыть, кем являемся на самом деле. Мы словно клоун, лицо которого скрыто за приклеенной маской.

Старость смущает многих людей потому, в частности, что они чувствуют себя лишёнными своей прежней роли. Дети взрослеют и уезжают от нас, мы стареем, слабеем, выходим на пенсию, видим, как умирают те, кого мы любили... Свет гаснет, зал пустеет, и нас переполняет чувство бессмысленности существования и страх: мы не знаем, как теперь вести себя, не понимаем, где наше место в новой игре.

Постаревшее эго, сущностью которого была роль, исполняемая на публику, сердится, отчаивается или впадает в ступор. Чтобы самоутвердиться, оно может вернуться к тем ролям, которые исполняло в прошлом, но такая стратегия лишь усугубляет страдания, ибо эго ввязывается в битву, в которой непременно потерпит поражение.

Научившись отличать эго, отмеченное умом и мыслями, от не затронутого ими «свидетеля» (души), мы начинаем видеть возможности, предоставляемые нам старостью. Мы начинаем отделять свою сущность от исполняемых нами ролей и понимаем, почему эго продолжает цепляться (несмотря на то что мы пытаемся дать ему свободу) за образы и схемы поведения, которые нам уже не подходят. Без своих ролей эго, как царь в старой притче, окажется голым (т. е. иллюзорным). Хотя для материалиста, слепого к духовности, это трагедия, для искателя истины, сознающего душу, здесь только и начинается самое интересное.

Вместо того чтобы подыскивать себе новую «роль» в мире, лучше спросить себя: «Как нам, стареющим людям, передать свою мудрость миру? Что сделать, чтобы страданий стало меньше? Как поделиться тем, чему мы научились, и не терять связи с обществом? Как найти золотую середину между участием в общественных делах и уединённостью, помня, что, хотя наш долг служить другим (пока есть возможность), не менее важна личная подготовка (с помощью созерцания, безмолвия и самопознания) к прохождению через смерть

БЫТЬ И ДЕЛАТЬ

Старея, мы начинаем сознавать, до какой степени отождествляли себя с тем, что мы делаем. По мере того как актёр Эго отождествляет себя со всевозможными ролями, которые ему приходится исполнять в жизни, он начинает измерять свою значимость тем, что его окружает. Материалистическая культура, сформировавшаяся после индустриальной революции, делает особое ударение на производстве. Поэтому перед выходом на пенсию появляется страх нам кажется, что, перестав создавать и достигать, мы утратим свою ценность.

Когда я был маленьким мальчиком, мать отмечала мои заслуги, прикрепляя к холодильнику звёздочки из фольги чем больше звездочек, тем я лучше. Многие из нас сформировались именно в такой

обстановке, и мы проносим подобное отношение к себе через всю жизнь. Не приходится удивляться