Книга эта предназначена для тех

Вид материала

Книга

Содержание Старые счеты Прошлой ночью мне приснилось Иоаким Мария Мачадо де Ассиз

Подобный материал:

• Эта книга практическая, не философская практическое руководство, а не теоретический, 752.84kb.
• Введение, 1557.47kb.
• Soblaznenie. Ru :: Samorazvitie, 4769.77kb.
• Е. П. Блаватской ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ (пер с англ. Л. Крутиковой, 5151.33kb.
• Уоллеса Уотлза "Наука стать богатым", 733.21kb.
• СоЗнание. Книга Освобождение сознания. Эфирное тело (рабочее название), 2429.05kb.
• 12 тем. Маркетинг 21 века Эта книга о маркетинге будущего, приметы которого мы видим, 3973.24kb.
• Б. А. Рыбаков Язычество Древней Руси Предисловие Эта книга, 10530.88kb.
• Книга предназначена для тех, кто стремится овладеть новой уникальной системой коучинга, 3857.06kb.
• Виктор Доброславович, 2475.06kb.

, и ум охватывает ностальгия — иногда мягкая, но порой багаж памяти окрашивает нашу нынешнюю жизнь сожалением, гневом, тоской и унынием.

Когда я говорю об освобождении от личной истории, я не имею в виду, что нужно её отрицать. К примеру, я играл в гольф и водил

автомобиль. Это моя личная история. Но я больше не могу делать этого. Если я стану цепляться за представление о себе как об «игроке в гольф» или «водителе», меня ждут страдания. Я могу рассказывать о прежней жизни, но я делаю это, не становясь той личностью, которой был, когда играл в гольф и водил машину. То, что я делал тогда, увлекало человека, которым я был, но теперь это для меня уже не так привлекательно. Я освободился. Вы можете вызвать в памяти прошлое и посмотреть на него глазами настоящего. Это всё равно что принести конспект профессору, чтобы он объективно оценил вашу работу. Воспоминания могут засасывать, но, чтобы аннулировать их воздействие, нужно отдать их на рассмотрение тому, кем вы являетесь сейчас.

Пока мы не научимся жить с «умом первоклашки», воспринимая всё как в первый раз, багаж наших лет будет оставаться чугунным ядром, прикованным к нашей ноге. Приведу такой пример. В 1979 году я жил в Соквеле (Калифорния). До этого я пару лет бродяжничал, следуя совету моего гуру не оставаться долго в одном месте, потому что «без движения йоги и вода портятся». Однако, несмотря на свою цыганскую жизнь, я продолжал собирать памятные безделушки. Собрание было интересным (для меня): старые письма, рисунки, газетные вырезки, автомобильные номерные знаки — коробки с сувенирами, которые я не решался выбросить.

Тенденция таскать с собой своё прошлое не приличествует жизни йога. В индийской традиции странствующий садху (примером которого был Махарадж-джи) не обременён вообще никакой собственностью. В жизни моего гуру был период, когда его называли Баба Треснувший Горшок, потому что он бродил обнажённым, не владея ничем, кроме выброшенного кем-то треснувшего горшка, с которым он просил подаяния и из которого ел и пил. Когда горшок разбивался, он выбрасывал его и подбирал другой. Конечно, живя в Штатах, я не собирался подражать Махарадж-джи, но всё же... Я, странствующий садху, таскал за собой все эти вещи. Понятно, я почти никогда не открывал эти коробки. Я просто наполнял их, подписывал, закрывал и ставил на полку. Когда приходило время переезжать, я снимал их, забрасывал в грузовик и перевозил на новую квартиру.

После четвёртого или пятого переезда я спросил себя: «Что же это такое? Зачем я храню всё это барахло?» Подумав об этом, я понял, что хранить ненужные вещи меня заставляет иллюзорное представление о

том, что когда-нибудь мне их будет не хватать. Хотя в данный момент мне ничего из этого не было нужно, я был уверен, что однажды эта лафа закончится. Честно говоря, хотя тогда моя жизнь была увлекательной, я предвидел, что когда-нибудь заскучаю. Хотя тогда мне было чем заняться, я чувствовал, что в один из дней мне, несомненно, пригодится фотография 1965 года, на которой я запечатлен во время восхитительного путешествия в Каньон.

Я вообразил, будто завишу от этих старых коробок, напоминающих мне, какой была моя жизнь. И вдруг мне стало ясно, насколько это абсурдно! Я поснимал коробки с полок и отнёс их к мусорному контейнеру. Вначале я почувствовал, что поступил правильно и мудро: освободился от балласта и теперь могу плыть налегке. Но среди ночи я стал рыться в мусоре, отыскивая пару памятных вещей, без которых, как мне показалось, я просто не смогу жить. «Я никогда не увижу лицо этого человека!» — думал я, неистово шаря в темноте. Потом до меня дошло, что я свожу на нет то, что сделал днём. «Раз я не могу положиться в этом на себя, — подумал я, — значит, нельзя оставлять коробки на мусорнике. Нужно их сжечь».

Я развел большой костер и сел возле него со своими коробками. Я последовательно открывал их, прощался с каждой вещью и бросал её в огонь. Порой мне попадалось что-то очень ценное, и я откладывал это в сторону, но основную массу накоплений всё-таки сжег. Такое радикальное решение несколько испугало меня. Я опасался, что впоследствии пожалею о своём поступке. Вместе с тем освобождение от груза прошлого даровало чувство свободы.

Прошло пятнадцать лет, и моя кладовка опять заставлена коробками. Пожалуй, пора опять разводить костер.

Я не призываю перечеркнуть прошлое и позабыть о нём. Нет ничего плохого в том, чтобы получать удовольствие от воспоминаний о прошедших годах, — если только отождествление с прошлым не омрачает теперешнюю жизнь. Глупо оплакивать потери и страдать из-за привязанности к тому, чего уже нет.

С другой стороны, не следует поддаваться склонности использовать свою биографию в качестве способа развлечься и привлечь к себе симпатии окружающих. Например, я часто летал на самолёте и попадал в такие переделки, рассказ о которых заставил бы людей слушать меня с разинутым ртом. Собственно, я не был уверен, останусь ли в живых, и

мог бы за кружкой пива рассказать немало историй, от которых кровь стынет в жилах. Но я отметил интересный момент: поступая так, я словно превращался в кого-то другого. Я чувствовал себя не нынешним Рам Дассом, а каким-то сорвиголовой. Такой образ, похоже, иногда нравился моему эго, которое подталкивало меня к прошлой индивидуальности, и это порождало ощущение фальшивой несерьёзности.

Когда чувствуешь себя эдаким «самозванцем», застрявшим на полпути от прошлого к дню сегодняшнему, полезно (для программы сознательного старения) уделить внимание этому чувству. Чем полнее мы примиримся с собой как пожилым человеком, обладающим воспоминаниями, но не отождествляющим себя с ними, тем больше будет в нас истинной жизни.

СТАРЫЕ СЧЕТЫ

Однако освободиться от прошлого нелегко — особенно если голова полна «незавершёнными делами». Парадокс осознанной жизни состоит в том, что нельзя избавиться от прошлого, не приняв его. Как сказал один мудрец, «нельзя изменить то, что не было благословлено нами». Моя попытка избавиться от накоплений прошлого показала, что я не могу освободиться от этих вещей, если, прежде чем бросить их в огонь, не рассмотрю каждую и не поблагодарю её.

Погрязнуть в прошлом, бесконечно перебирая в уме все детали минувших дней, — далеко не то же самое, что окинуть прошлое теперешним взглядом. В Индии я часто сидел у реки и наблюдал за плывущими по ней листьями. А потом я точно так же наблюдал за своими мыслями, воспоминаниями: смерть матери, первая любовь, увольнение из Гарварда, встреча с гуру. Воспоминание за воспоминанием проплывали по моему уму, подобно листьям. Многое предстало передо мной в новом свете. К примеру, уход из Гарварда лишил моё эго надёжной роли профессора. Теперь же я увидел в этих событиях кармическое предопределение. Таким образом культура вытолкнула меня из моего институционального гнезда. Падение с этого дерева помогло мне научиться доверять внутреннему голосу. От эго я перешёл к душе. Когда треснула скорлупа «гарвардского профессора», смогло проявиться

моё творческое, духовное естество. Связывающие нас социальные институты не позволяют нам мыслить революционно.

Когда наш ум охватывает взглядом прошлое, не покидая настоящего, он способен войти в особое изменённое состояние сознания, в котором воспоминания о прошедшем могут парить, ни к чему не прикрепляясь и не вызывая оценочных суждений, и уплывать прочь. В таком случае память о прошлом «нейтрализуется». Она становится частью общего фона жизни, а энергия, тратившаяся на цепляние за прошлое, высвобождается. В результате мы чувствуем себя несколько более свободными, становимся более живыми.

Не поддерживая «разумной дистанции» между собой и прошлым, практически невозможно противостоять травматическим событиям или горестному сожалению о «непройденных дорогах», не злясь и не чувствуя себя несчастной жертвой. Другими словами, мы привносим в прошлые события нынешнее сознание и тем самым перемещаем прошлое в «сейчас». Сознательно настроив так своё внимание, мы освобождаемся от хватки прошлого и избавляемся от старых привязанностей.

Научившись смотреть на прошлое глазами настоящего, мы обнаружим, в какой степени наши мысли и чувства застыли во времени. За прошедшие годы мы могли очень сильно измениться, но, несмотря на это, мы и теперь продолжаем нести груз тех интерпретаций и эмоциональных реакций, которые имели место тогда. Не удивительно, что нам недостаёт целостности. Нам нужно научиться «заново проходить» через события, воспринимая их уже с точки зрения души.

Можно вспомнить те моменты своей жизни, когда мы приближались к духовному видению. Эти мгновения следует вполне сознательно отделить от других воспоминаний, потому что в них, как в зеркале, отражается наша сущность. Мой гуру однажды сказал о моей матери: «Она — возвышенная душа». Он сказал это уже после её смерти, и эти слова позволили мне по-новому посмотреть на свои отношения с мамой. Проблеск такого видения у меня был в детстве. Мне было лет восемь — десять, и мы, сидя в машине, играли в игру: кто сможет дольше держать голосом взятую ноту. Проходивший мимо человек остановился и изумлённо вытаращил на нас глаза. Этот момент общего смущения как бы катапультировал нас из ролей «матери» и «сына» и превратил в двух нарушителей спокойствия.

В другой раз, когда мне было около тридцати пяти, а мама умирала,

мы посмотрели друг на друга как души. Хотя все остальные лгали ей о её болезни, я смог сказать: «Да, ты умираешь.

Я смотрю на тебя как на друга, который находится в горящем доме. Дом сгорит, но ты — нет. Твоё существование продлится, и моё тоже». В тот день наша беседа проходила на глубинном уровне — уровне души.

Через несколько лет со мной произошло нечто весьма странное. Я получил письмо, в котором какие-то люди приглашали меня приехать на Гавайи и помедитировать с ними. Я как раз планировал выступить с лекциями на Мауи и Кауаи¹, потому решил по дороге посетить Большой остров. Меня встретили довольно странные люди — они совсем не разговаривали со мной. Меня посадили в машину и отвезли куда-то в горы, на кофейную плантацию. Там я был на некоторое время предоставлен самому себе, а потом меня отвели к человеку, управлявшему центром. Человек, сидевший в комнате, посмотрел на меня и сказал: «Уву вува, ва?» Понятно, что я ничего не понял, а лишь тупо смотрел на него. Он повторил фразу вновь, и было ясно, что я должен что-то сделать. Я решил действовать наверняка и сказал: «Ом». Он ответил: «У, ва, ва!» Я подумал: «Да... Похоже, мы совместно создаём новый язык». Мы немного «поговорили» так, а потом вошла девушка с подносом, на котором лежали фрукты, и мужчина сказал:

— Что же, думаю, мы уже готовы начать.

«Что начать?» — мысленно спросил я себя.

Мужчина отодвинул штору, закрывавшую одну из стен, и я увидел, что там молча сидит человек тридцать. Все они смотрели на меня и ждали моего выступления.

Я ничего не планировал, я не собирался читать лекцию. Тем не менее я, стараясь быть обаятельным, кое-как начал говорить то, что обычно говорю на лекциях. Через несколько минут один из слушателей поднял руку и сказал: «Рам Дасс, я высоко ценю вашу книгу «Будь здесь и сейчас». Почему вы так не похожи на свою книгу?» Сказав пару неуклюжих фраз, я продолжил выступление, и ещё через несколько минут меня прервала женщина: «Рам Дасс, я не чувствую у вас никакой сердечности». Ладно, я занял оборонительную позицию: «Что вы имеете в виду, говоря, что не чувствуете моей сердечности? Это не моя, а ваша

¹ Мауи и Кауаи — острова, расположенные, соответственно, в центре и на северо-западе Гавайского архипелага.

проблема». Тут пришлось лекцию прервать. Мы спорили несколько часов, причём я изо всех сил пытался доказать, что со мной всё в порядке. Где-то в полдвенадцатого ночи врач, возглавлявший группу, сказал:

— Что же, думаю, от сегодняшнего вечера мы получили всё, что могли. Завтра утром начнём в 7:30.

Я подумал: «Что делать? Эти сумасшедшие заманили меня в ловушку!»

Я пошёл в свою комнату и стал размышлять о случившемся. Я смотрел на звёзды и цветущую бугенвиллею¹ и вспоминал события минувшего вечера. Эти люди, конечно, задели мои болевые точки — но они были правы. Я понял, что говорил «из головы» и что именно поэтому слушатели ничего не почувствовали. Я был обаятелен, но не был с ними по-настоящему искренен.

Утром я пришёл и сказал: «Вы абсолютно правы. Помогите мне, пожалуйста». Они начали говорить со мной на всякие темы (оказалось, что это был не медитационный центр, а терапевтическая община) и вскоре уложили меня на пол, чтобы провести сеанс регрессии в прошлое. Очень скоро у меня сжались кулаки и я обиженно закричал, а они сидели вокруг, прижимая руками моё тело к полу. Мне показалось, что я опять лежу в своей детской кроватке. Я видел окно, решётку кроватки, солнечные лучи и всё, что окружало меня в младенчестве. В ответ на мою вспышку раздражения ко мне подошла мать, очень холодно посмотрела на меня и надавила мне рукой на грудь, укладывая обратно. Помню ощущение поражения и чувство своего бессилия перед ней. Пропустив это переживание через своё нынешнее состояние, я смог увидеть, что вся моя личность была выстроена мною в ответ на это исходное переживание: я старался умиротворить окружающих, чтобы меня любили и тем самым делали меня сильнее. Сила была не моя — мне её могли дать или не дать те, кто окружает меня.

Воспоминание об этом эпизоде освободило во мне что-то глубинное, но без помощи этой странной группы я не смог бы перенести это переживание в своё нынешнее сознание. На всех нас наложили отпечаток

¹ Бугенвиллея — тропический кустарник или лиана с мелкими цветочками и пестрыми прицветниками. Растение названо в честь французского мореплавателя Луи Антуана де Бугенвиля (1729-1811).

прошлые переживания, многие из которых имели место в самом раннем детстве. Нередко в старости эти переживания ощущаются в большей степени, чем раньше. Получив дополнительное время для рефлексии, наш ум возвращается к началу жизни и травмам, полученным в то время. Это даёт нам отличную возможность «убрать дом» и мудро уврачевать психотравмы, полученные в детстве.

Таким образом, частью нашей программы сознательного старения должно стать развитие способности смотреть на прошлое глазами настоящего. Это позволяет понять, кем мы являемся сегодня. Если вы заметили, что вас посещают воспоминания об одних и тех же событиях, помедитируйте на них. Наблюдайте за мыслями и ощущениями так же, как вы медитируете на дыхание. При этом необходимо оставаться тем, кто вы есть сейчас. Чтобы не заблудиться в прошлом, можно использовать в качестве фонового «напоминателя» череду вдохов-выдохов.

Давайте, для примера, рассмотрим несчастную любовь. Большинству из нас довелось быть отвергнутыми теми, кого мы любили. Лично для меня такой опыт оказался весьма болезненным. Однако как на подобные вещи смотрит душа? Эго интерпретирует потерю, отождествляясь с ролью «отверженного», «несправедливо обиженного», но душе открыта более широкая перспектива. Духовный взгляд на болезненные эпизоды прошлого показывает, что «потери» обернулись более важными приобретениями. Каждое выпавшее на долю эго «поражение» сделало свой вклад в формирование нашей нынешней индивидуальности.

Не хотелось бы слащавых фраз, но с точки зрения души каждый наш шаг, который чему-то нас научил, благословен. Такое восприятие совершенно противоположно эгоистичным обидам и склонности копить причины для недовольства. У Мачадо де Ассиза¹ есть прекрасное стихотворение, в котором замечательно сказано об этом:

Прошлой ночью мне приснилось — Каким прекрасным был тот сон! — Что моё сердце в улей превратилось И был наполнен сладким мёдом он, В который пчелы золотые превращали

¹ Иоаким Мария Мачадо де Ассиз (1839-1908) — бразильский поэт и писатель.

Все мои беды, горести, печали.

«Золотые пчелы» — это способность души превращать опыт в мудрость.

Такой подход к завершению прошлых дел применим даже к чрезвычайно болезненным событиям, о которых трудно даже читать. Я нисколько не сомневаюсь в реальности подобной боли; просто я рекомендую прилагать к тяжёлым моментам прошлого нынешнюю мудрость — чтобы сбросить с себя этот груз. Выходя за рамки эго, мы перестаём отождествляться с сопровождавшими нашу жизнь душевными страданиями и избавляемся от гипноза психотравмы. Мы склонны цепляться за несчастье и обиду (то есть за прошлое) как за маркер своей индивидуальности. Так мы чувствуем себя центром, вокруг которого происходили события. Мы отводим себе главную роль в спектакле и эксплуатируем свою историю, чтобы придать ценность своему существованию — которое в этом совершенно не нуждается, ибо ценно само по себе. Отождествившись со сценарием, мы запираем себя в темнице прошлого.

Судите сами: если мы держим на кого-то зло и не прощаем его, мы погрязнем в старых обидах. По завершении причинившего нам боль события оно остаётся нашей проблемой лишь из-за психологической привязанности к нему. Другими словами, ум продлевает страдание.

Похоже, что большинство людей, к сожалению, этого не понимают. Я разговаривал со многими несчастными, проводившими немалую часть жизни в воспоминаниях о том, как с ними когда-то несправедливо обошлись. Подсчёт обид и негодование практически превращаются в хобби. Однако это приносит лишь горечь.

Ярким примером может быть пожилая женщина, которая без обиняков сказала мне, что никогда не простит родителей (давным-давно умерших) за то, как они обошлись с ней, когда она была подростком. «Никогда, сколько буду жить!» — сказала она с полной убеждённостью в своей правоте, и её деформированные артритом пальцы сжались в кулаки. Я был поражён тем, насколько бесплодно и мучительно для неё же самой её отношение к этой проблеме. Конечно, у неё есть выбор: простить родителей и освободиться от груза прошлого — или вечно оставаться привязанной к этому негодованию.

Если у вас остались счёты с покойными, было бы мудро решить эту проблему с помощью милосердия и сострадания. Наблюдайте за тем