Владимир Щербединский анхиз и афродита

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Сергеймогилевце в ловушк а комедия, 417.95kb.
• В. Щербединский три поросёнка, или сон в кошмарную ночь, 249.25kb.
• Конкурс "Знай и люби родной Владимир" «владимир и владимирцы в великой отечественной, 41.68kb.
• Владимир Маканин. Голоса, 855.51kb.
• Особенности рисования голов некоторых античных скульптур. Антиной, Диадумен, Сократ,, 50.19kb.
• В. И. Вернадский – книги и статьи Вернадский, Владимир Иванович. Дневники, 77.32kb.
• Константинов Владимир Андреевич, 59.72kb.
• Г. С. Батыгин лекции по методологии социологических исследований учебник, 3965.19kb.
• Г. С. Батыгин лекции по методологии социологических исследований учебник, 4007.03kb.
• Г. С. Батыгин лекции по методологии социологических исследований учебник, 2024.49kb.

Анхиз (рассмеялся). Кончай озоровать,

Мальчишке!

КАЙЕТА. Больше нечего давать,

Уж год, как молоко моё пропало.

Анхиз.

А что, варенья, мёда, может, мало?

КАЙЕТА.

И два… как своего я потеряла.

АНХИЗ.

В раю младенчик, хватит горевать.

КАЙЕТА (вздохнув).

Энея титькой хватит баловать,

Ему два года!

АНХИЗ. Завтра исполняется.

КАЙЕТА.

Отметить нужно.

АНХИЗ. Всё, как полагается,

Но завтра.

КАЙЕТА. Без гостей и без родни?

АНХИЗ.

Что делать, мы же тут совсем одни

Среди холмов, от всех вдали, в глуши

Три сердца человечьих, три души.

Иди к нему, а я в загон схожу.

Бурёнка отелилась, погляжу,

Как там телок. (Пошёл было.)

КАЙЕТА. Забыл поцеловать. (Поцеловались; уже вслед ему.)

Анхизушка! Собак-то не слыхать.

Такая тишина, аж непривычно.

АНХИЗ.

Кого-нибудь задрали, как обычно,

Налопались и в тень свалились спать.

КАЙЕТА.

Ты глянь, какая тишь и благодать!

Ей-богу подозрительно и странно.

АНХИЗ.

Смотри, мне не накаркай урагана!

Давай не паникуй, к дитю иди. (Махнул рукой, пошёл дальше.)

КАЙЕТА (кричит ему вдогонку).

Ты всё ж на всякий случай погляди,

На месте ли лохматая охрана!

АНХИЗ.

Ты за своим компотом вон следи!

КАЙЕТА.

Тебе что, трудно?!

АНХИЗ. Ладно, погляжу! (Скрылся из виду.)

КАЙЕТА (сняв котелок с огня, ставит его в тень, накрывает крышкой).

Пойду-ка я мальчонку уложу.

(Беспокойно озираясь по сторонам, уходит в домик.)


ЭПИСОДИЙ 11

Появляются Гефест и Афродита.


АФРОДИТА.

Ну, всё, пришли. Давай сюда подарки.

(Гефест протягивает ей небольшой мешок из дорогой ткани с красивой вышивкой.)

Стоп, подержи пока, мне надо посмотреться.

(Достаёт из сумочки зеркальце и расчёску, поправляет причёску, подкрашивает губы.)

ГЕФЕСТ.

Довольно, жёнка, перед зеркалом вертеться.

АФРОДИТА.

Не будь занудой. (Выпятила губки.) Цвет не слишком яркий?

ГЕФЕСТ.

Не слишком… для французской куртизанки,

Примчавшейся, как вихрь, спозаранку

К любовнику на тайную свиданку.

АФРОДИТА.

Сарказм в узорах грубых просторечья

Твоей не украшает, милый, речи.

ГЕФЕСТ.

Хотел на здешнем высказать наречье,

Любая женщина лишь взглянет, разъярится,

Жена Анхиза не составит исключения.

Я опишу тебе концовку приключения:

Возможно, в кудри и не вцепится тигрицей,

Но не надейся на радушие, любезность,

Ты налетишь на злобу, ненависть и ревность,

Кайета грубостью воздаст тебе сторицей,

Хлебав не солоно придётся удалиться.

АФРОДИТА.

Они, прости, не муж с женой – сожители.

И родила Энея я, а не она!

ГЕФЕСТ.

Для пастуха она – гражданская жена,

Для малыша они – любимые родители.


АФРОДИТА.

Его я девять месяцев носила,

Рожала, надрывая в муках силы!..

ГЕФЕСТ.

Позволь, я процитирую Эсхила:

«Дитя родит отнюдь

Не та, что матерью зовётся.

Нет,

Ей лишь вскормить посев дано.

Родит отец.

А мать, как дар от гостя, плод

Хранит, когда

Вреда не причинит ей бог».

АФРОДИТА.

Выходит, значит, так: Анхиз – родил,

Я, дура, – «дар от гостя» сохранила,

Чужая баба – тот «посев!» вскормила.

Кто ж – мать по разумению Эсхила,

Не скажешь, муж мой?

ГЕФЕСТ. За Эсхила, нет,

Давно «отец трагедии» почил.

АФРОДИТА.

Дай свой ответ!

ГЕФЕСТ. Ребёнок даст ответ.

АФРОДИТА.

Давай мешок, спасибо за совет. (Забирает мешок с подарками.)

Иди-ка прогуляйся, подыши.

Движение повысит настроенье.

Смотри, не заблудись в такой глуши. (Чмокнула в щёку.)

Ступай.

ГЕФЕСТ (взяв её руку). Да ты горишь от нетерпенья!

Будь мудрой, умоляю, не спеши,

«Тем, кто спешит, тому грозит паденье». (Поцеловал ей руку, потом щёчку, уходит; Афродита подошла к домику, украдкой заглядывает в единственное оконце.)

КАЙЕТА (со скалкой в руках неожиданно появилась рядом; зловеще).

Как несолидно, девушка.

АФРОДИТА (лепечет смущённо). П-простите.

Я… я… не знала… дома ли, ли… кто.

КАЙЕТА.

А кто вам нужен? Ты кого здесь рыщешь?!

АФРОДИТА.

Пожалуйста, прошу вас… не шумите…

КАЙЕТА.

А кто шумит? Вы зря не говорите,

Я зашумлю – тебя тогда не сыщешь,

Помчишься, не угонится никто!

Чего пыхтишь, торчишь мне тут гвоздём,

Дитё разбудишь. Встанем-ка подале.

АФРОДИТА.

Конечно, если спит он, отойдём. (Отошли немного в сторону от домика.)

КАЙЕТА (с подозрением).

Что сын-то у меня, как угадали,

Я, кажется, не «он» – «дитё» сказала?

АФРОДИТА.

Гадать мне не пришлось, я это знала.

Я знаю, он не сын вам, вы соврали,

Вскормили точно – вы, но не рожали…

КАЙЕТА (грубовато взяв её под локоть).

Давай-ка отойдем ещё подале. (Отошли ещё дальше от домика.)

Давненько что-то вас тут не видали.

Какого?!.. Гм… Чего вы прискакали?

Пришла охота сына повидать?

Там, на Олимпе, видно, заскучали,

Теперь решили в маму поиграть.

АФРОДИТА (растерянно).

Вы знаете, кто – я? Анхиз – сказал?!

КАЙЕТА.

Естественно, ведь он со мною спал.

Но тыщщу лет бы этого не знать!

Кто – ты, мне совершенно наплевать.

Ты парня родила, но ты – не мать,

Ты – в звёздном небе пятнышко туманности:

Ни света, ни тепла, ни чувства радости,

И вроде где-то есть, но нету надобности.

АФРОДИТА (прослезившись).

Не смейте говорить мне эти гадости!

КАЙЕТА.

Не смейте сыновей своих бросать!

АФРОДИТА.

Ах, вот вы как?! Ну что ж, могу забрать! (Решительно направляется к домику.)

КАЙЕТА (догнав её, отшвыривает назад).

Куда ты прёшься, а, ядрёна мать?!

АФРОДИТА.

Ты, быдло, ты кого это толкаешь?!

КАЙЕТА (помахивая скалкой).

Вот тресну по лбу, фря, и враз узнаешь.

АФРОДИТА.

Ах, негодяйка!..

КАЙЕТА. Шлюха!

АФРОДИТА. Хамка!!

КАЙЕТА. Блядь.

Подстилка пастухам и одеяло.

АФРОДИТА.

Ты, гадина, кому это сказала?!!

КАЙЕТА.

Подстилке пастуховой с одеялом!!

(Афродита бросается на Кайету, но тут же падает от её грубого толчка. Вскакивает, снова кидается на обидчицу и бьёт её мешком с подарками. Появившийся Гефест обомлел от увиденного: его нежная и прекрасная богиня-жена, не разбирая, дубасит мешком Кайету. Женщина рухнула на траву, а Афродита, перепрыгнув через неё, помчалась в домик. Гефест с быстротой, которую позволяли его хромые ноги, подковылял к Кайете, пощупал пульс, приподняв веко, посмотрел зрачок. Из домика раздался пронзительный вопль Энея «мама!!», затем короткий и не менее пронзительный визг Афродиты. Гефест метнулся к домику, но богинечка уже вышла наружу. Она сжимала свой указательный палец, слёзы гроздьями катились по её лицу.)

ГЕФЕСТ.

Случилось что?!

АФРОДИТА. Случилось… Укуси-ил!

Он до кости мне палец прокусил!!

(Рыдает на груди Гефеста. Подбежал Анхиз, помог встать очухавшейся Кайете.)

КАЙЕТА.

Ну что, краса небесная, словила?!

Вали давай отсель с твоим хромцом! (Голос Энея: «Ма-ма!!»)

КАЙЕТА.

Иду, сынок!! Идём с отцом, мой милый!

АФРОДИТА (когда пары поравнялись).

Ты, смертная, резвилась с жеребцом,

По гроб теперь жить будешь со скопцом!

(Анхиз с Кайетой скрываются в домике, Гефест уводит Афродиту прочь.)


ЭПИСОДИЙ 12

Обеденный зал Золотого дворца. На одном конце сервированного для обеда стола восседает Зевс, Гермес расположился по правую руку от него, на противоположном конце стола – Гера, а в центре сидят рядком Гефест и Афродита.


АФРОДИТА (с горящими глазками и щёчками).

Да сколько можно повторять одно и тоже?!

Он клятвы выполнить не хочет. И не может!

ЗЕВС.

Ну, пошутил мужик неосторожно…

АФРОДИТА (перебивая со страстью).

Преступник он, коль шутит столь безбожно,

Злодей без страха, без стыда и без почтенья!

Уже трезвонят все окрестные селенья

Про мой неслыханный позор и униженье!..

И нагло смеют над богиней потешаться!.. (Вытащила платочек, промокает слёзы.)

ЗЕВС.

Ну, будет, будет, перестань ты так терзаться.

Я меры принял, хватит распинаться,

Они убогие, ничтожные людишки,

Поверь, не стоит тратить слёзки и нервишки

На насекомых всяких, вздумавших кусаться.

Трудов-то – мухобойку только взять,

Бабах – и можно стену вытирать!

Не божье дело – хныкать, распускаться.

Ну, всё, пора к обеду приступать.

АФРОДИТА.

Прошу ещё немного подождать!

Нам и осталось-то всего – принять решенье,

Как погасить теперь разросшийся пожар,

В котором с треском полыхает честь богов,

В который все теперь подбрасывают дров

И веселятся, как на бойком представленье.

ЗЕВС.

Всего один хороший ливень с наводненьем,

Ищи-свищи весельчаков по поселеньям!

А вот душевный погасить быстрее жар

Тебе советую холодненьким пивком

С сушёной рыбкою…

ГЕРМЕС. А можно с шашлычком!

АФРОДИТА.

Но лучше – лимонадом и мороженым.

Так как поступим с негодяем пастушком

И с этой стервой с её длинным языком?

ЗЕВС.

Накажем, не волнуйся, как положено.

АФРОДИТА.

Конкретней, как?!

ЗЕВС. Настырная ты всё же.

Как жаждешь ты, так делать всё ж негоже

С цветущим, полным силы мужиком.

Что головы лишить, что оскопить –

Для нас, мужчин, считай, одно и то же!

Ты хочешь пастуха со света сжить

И сына своего отца лишить?!

АФРОДИТА.

Ни в коем случае! Пастух обязан жить,

Пасти стада свои и мальчика растить,

Ну и… Кайету благоверную любить.

ЗЕВС.

А как и чем любить, позволь тебя спросить?!

АФРОДИТА.

Как чем, душой, всем сердцем – разве мало?

ЗЕВС.

Ведь это пострашней мытарств Тантала.

Была б мужчиной, дочка, ты бы знала,

Какое зверство требуешь вершить!

Ну ладно – языка ещё лишить,

Хотя и это будет люто, жутко.

Для женщины – едино, что убить!

Сама попробуй, миленькая, ну-тка,

Хотя бы день один (!) не говорить.

Не выдержишь!

АФРОДИТА. Не стану и пытаться.

Пожалуйста, не надо так стараться

Сочувствием к мерзавке проникаться.

Кайету нужно срочно наказать,

Чтоб тайны, дрянь, не смела разглашать,

Принадлежат которые не ей!

Не нужно мучить сплетницу и бить,

Гуманней – язычок укоротить!

Не так ли, а?

ЗЕВС. А как же твой Эней,

Как ей растить его, как обучить?!..

АФРОДИТА.

Прошу тебя свой пыл благой унять.

Чему кухарка может научить?!

Народом, государством управлять?

Манерам, этикету или этике,

Наукам философским и эстетике?

А, может быть, теории грамматики,

Естествознанию и математике?

Шекспиром на английском восхищаться,

В стихах, как Гёте, Пушкин разбираться?! (Зевс хохочет.)

Всему научит – петь и рисовать,

Играть на инструментах, танцевать.

ЗЕВС (давясь от хохота).

А, может, горло драть, пить водку всласть,

Ругаться, лузгать семечки и красть?!

АФРОДИТА.

Ну, веселись. А мне так очень горько,

Что защищаешь хамов этих стойко,

Что низкая и дальняя родня

Дороже и важней тебе меня,

Богини Красоты, родимой дочери,

Которую ты якобы любил.

ЗЕВС.

Да я Анхиза с бабой, между прочим,

За их проступок просто бы убил.

Я б стёр их в порошок, испепелил

И пеплом этим землю бы удобрил.

Я и волчонка бы как муху раздавил,

Лишь только пожелай, я б всех угробил!

АФРОДИТА.

Ах, молодец, придумка бесподобная,

Ребёнка несмышлёного давить!

ЗЕВС.

Не хочешь, дочка, бог с ним, будет жить,

Убью Анхиза и Кайету злобную.

АФРОДИТА.

Эней пока беспомощен и мал,

Нельзя, чтоб тосковал он и страдал

Без тех, в ком папу с мамою признал.

ЗЕВС.

По мне, убить спокойней и удобнее.

Нет человека – нет проблем и боли,

Ни мук тебе, ни воли, ни неволи,

В небытие он, в вечности, в покое.

Но ты ж со зла замыслила такое!..

Мучительство и казнь для них обоих,

И Прометей бы им не позавидовал!

Не удивлюсь, коль гибель предпочтут.

АФРОДИТА.

Да-а, незавидна доля инвалидова,

Но миллионы их и все живут.

Не рвутся в рай, «туда!», все жаждут тут,

В земном аду печально обретаться,

Завидовать, страдать и унижаться,

Терпеть насмешки, втуне пресмыкаться,

А то и чёрствой коркой побираться.

Никто не хочет с жизнью расставаться,

До выдоха последнего цепляются.

Счастливыми быть даже умудряются!

ГЕРМЕС.

А кто почёта, славы добивается!

АФРОДИТА.

И эти как-нибудь приноровятся,

Научатся общаться, миловаться,

Чай ручки, ножки будут все на месте.

ЗЕВС (рассмеялся).

Ох, бестия же ты, сказать по чести!

Теперь я вижу, верно поступил

И вовремя «в народ» тебя отправил:

Земной вояж и разума добавил,

И опыт жизни твой обогатил.

Ну, поняла теперь, что ты (!) такое –

Цветок небес, творенье неземное,

И кто они, убогие людишки –

Земные черви, свинтусы?!

ГЕРМЕС. Мартышки!

ГЕФЕСТ.

Да уж какими бы они, отец, ни были,

О них заботиться должны мы и любить.

ЗЕВС.

Кому я должен, я всегда могу… простить!! (Расхохотался.)

Лишь только б искренно и истово любили! (Зевс хохочет, улыбнулся только Гермес.)

Ох, ну куда вас деть бы, дети, насмешили…

Бог с вами, ладно, уступаю, убедили.

Чтоб за заступничество Зевса не корили

И в деспотизме с самодурством не винили,

Решим больной вопрос коллегиально –

Голосованьем!

ГЕРМЕС. Эт-то гениально!

Да здравствуют свобода, демократия!

АФРОДИТА (Зевсу).

А как голосовать, открыто - тайно?

ГЕРМЕС.

Долой неравенство! Все боги – братья!

ГЕРА (ему).

Уймись. (Дочери.) Из-за стола не вылезаем,

Считаем ручки, тут же приступаем

К обеду. Есть хочу!

АФРОДИТА. Я возражаю!

Кто Зевсу станет противостоять?!

ГЕРА.

Зевс повелел нам волю изъявлять,

Я – «за»! Гефест, ты тоже, полагаю?

ГЕФЕСТ (ответил не сразу).

Признаться честно, мама, я не знаю,

Как поступить, чью сторону принять.

Сочувствую жене и понимаю,

Как жгут её обида, жажда мщения,

Как рвётся грубиянов покарать.

Я тоже возмущён их поведением,

Их хамством откровенным, непочтением,

Но боги мы – и нам ли забывать,

Кому (!) всю жизнь решаем тут сломать:

Пастух, с трудом освоив счёт и чтение,

С кухаркой лишь в газетах объявления

Себя заставить могут почитать.

Им не до книг, им надо выживать,

Как проклятым приходится пахать.

Их легионы – что и всех карать?

Лишать их языка и оскоплять?!

АФРОДИТА.

Нет, гладить по головке, всё прощать.

Как плюнут в нас, так тут же им вручать

Медали, деньги, ценные подарки.

Давай отсыплем золота кухарке?!..

Анхизу впору орден Славы дать!

ГЕФЕСТ.

Людей к культуре надо приобщать,

Жизнь улучшать их, нравы, просвещать,

Заботиться, а не три шкуры драть!..

АФРОДИТА.

У всех свиней лишь свинские повадки!

ГЕРА.

Сынок, сноха! Взаимные нападки

Так могут продолжаться бесконечно.

Все есть хотят, терпение не вечно,

Давайте-ка начнём голосовать? (Зевсу.)

Наш государь не будет возражать,

Не расхотел ещё, не передумал? (Зевс с ответом медлит.)

Ведь сам же предложил и сам придумал,

Неужто вдруг решился на попятную?!

ЗЕВС.

Ну, со «снохой-то» дело мне понятное,

А ты-то на дыбы чего полезла,

Семьи и брака ярая защитница?

Семья как домик карточный рассыплется,

Коль муж как муж бессилен, бесполезен!

ГЕРА.

Расслабься, «громоносный», будь любезен,

Жрецы не освящали этот брак.

Союз их, как у кошек и собак,

Бессовестный, животный, низкий, скотский.

Довольно с них веселья и утех.

В глуши уединились ото всех

И наслажденьям радуются плотским.

И снюхались давненько, а никак

Своих щенков зачать не удаётся.

ЗЕВС.

Что за беда, другая попадётся…

ГЕРА.

Уверена, он вмиг переметнётся,

Забыв семью и прежнюю любовь,

Как позабыл божественную леди.

Собачья похоть, жеребячья кровь,

Куриный мозг и лень, как у медведя, –

Его наследство… и его наследье.

ГЕРМЕС.

А вдруг кухарке кто-то подвернётся?

Пиши-прощай муж-евнух и мальчонка!

ГЕРА.

Возможно, переспит, но не сойдётся,

Каким бы ни был этот мужичонка.

Семью не сможет бросить, изведётся,

Покуролесит чуть, к своим вернётся. (Зевсу.)

Ну, что, мы голосуем?

ЗЕВС. Что ж, валяйте.

ГЕРМЕС (подняв руку, обращается к Зевсу).

Один вопрос богинечке позволь?

ЗЕВС (Афродите).

Не возражаешь, горе?

АФРОДИТА. Задавайте.

ГЕРМЕС.

Мерси.

ЗЕВС. Кончай пижониться!

ГЕРМЕС (козырнув по-армейски). Яволь! (Афродите.)

Вопрос не празден мой, ничуть не умозрителен.

Я был, вы знаете, участником и зрителем

Сей поучительной, довольно грустной сказки

От искромётного начала до развязки,

Финал которой изначально был мне ясен:

Всё выйдет боком вам в позорном мезальянсе

С мужланом этим нагловатым, хамоватым.

Корю себя, браню, считаю виноватым,

Что уберечь я не сумел как должно вас.

Я вам сочувствовал тогда, да и сейчас

Душой и сердцем всем на вашей стороне.

Один нюансец непонятен что-то мне

И странным кажется. Надеюсь, растолкуете.

Вы, вроде, сильно по ребёночку тоскуете,

Но почему же не спешите отобрать

Его у тех, кого стремитесь покарать?

ГЕРА (Гермесу).

«Нюансец» ваш – вопрос сугубо личный.

Вам невдомёк, что это не этично –

Подобные вопросы задавать?

Вы сами стали бы вот так публично

Особо сокровенные желанья

И тайные мотивы раскрывать?

Примите от меня как пожеланье,

Богиня здесь истица, обвинитель,

Не вам её, дружище, попрекать!

ГЕРМЕС.

С чего вы это взяли?! Извините,

Я лишь за тем спросил, чтоб точно знать:

Дитя берёт – злодеев убиваем,

А нет – рвём язычок и-и… оскопляем.

ГЕРА (Афродите).

Вы будете, богиня, отвечать?

АФРОДИТА (мучительно подбирая слова).

Я-а… право, и сама теперь не знаю…

Сомненья гложут, голову ломаю…

Во мне родную мать он… не признал… (Всплакнула.)

Всё звал её. Как резаный орал.

Пожалуй… пусть немного подрастёт…

Настолько, что начнёт осознавать,

Как скверно он живет и с кем живёт:

Отец – мужик вахлак, дикарка… «мать!»

Когда Эней… Ну, как это сказать?..

Зерно от плевел сможет отделять,

Тогда, наверно… можно будет взять…

Но не сейчас!.. (Плачет.)

ЗЕВС. Брось нюни распускать.

Раз ноет сердце – срочно забирать

И нечего миндальничать, стесняться,

Горючими слезами обливаться

И нервы и себе и нам мотать!

Пора уже на что-нибудь решиться,

Не девочка теперь – жена и мать!

АФРОДИТА (рыдая, истерично кричит).

Я не могу его сейчас забрать!

Меня он ненавидит и боится!

Я потянулась было, чтоб обнять,

Оскалился как зверь и укусил

И до кости мне палец прокусил! (Демонстрирует свой забинтованный палец.)

Ведь я же не злодейка, не убийца,

Дитя своё на пытку обрекать!!

Ты виноват, что всё случилось так,

Тиран, палач, сатрап, садист, тупица!

Да чтоб тебе под землю провалиться,

Через тебя всё вышло дурно так!! (Уткнулась в руки, рыдает на столе.)

ЗЕВС (смущённо усмехаясь).

Ну, бабы, вот умеете добиться,

По-своему всё взять и переставить.

Всегда найдёте способ, как заставить

Нас делать то, чего не хочется никак.

Ну, хва-атит, перестань… Ну, будет, будет.

Чего сбылось, того не миновать…

Ты есть-то будешь?

АФРОДИТА (подняв голову, вся зарёванная). А голосовать?!

ЗЕВС.

Нет смысла в демократию играть,

Согласен я, как хочешь, так и будет.


ЭКСОД

В зале появляется подвыпившая Ирида.


ИРИДА (слегка заплетающимся языком).

Привет, о «велелепный» Зевс мудрейший,

Блестящий «молнелюбец» Кронион! (Низко кланяется ему, затем Гере.)

Поклон и государыне старейшей!

И всем гостям и детушкам поклон.

(Быстро обменивается поклонами с Гермесом, Гефестом, Афродитой.)

ЗЕВС.

Привет, привет добытчице первейшей

Горячих новостей и свежих сплетен.

Какие чудеса на белом свете,

Выкладывай, потешь-ка нас.

ИРИДА. Едва ли,

Все новости одна другой гнуснейшей,

Веселья за обедом не добавят.

ЗЕВС.

Обедать мы ещё не начинали. (Гере.)

«Свекровушка», вели, чтоб подавали. (Гера делает знак слуге, тот сразу исчезает.)

И пусть прибор ещё один поставят! (Гера, не увидев слуги, отправляется на кухню.)

ЗЕВС (Ириде).

Садись.

ИРИДА. Благодарю. (Нетвёрдой походкой подошла, села рядом с Зевсом.)

ЗЕВС (щёлкнув себя в шею). Гляжу, уста-ала.


ИРИДА.

Немного есть, но всюду поспевала,

Хоть и без крыльев у меня сандалии. (Слуги вносят всевозможные блюда и вино, а Гера сама ставит столовый прибор для Ириды.)

Какая честь!

ГЕРА. Да, честь вам оказали,

А вы изрядно подшофе уже, Ирида.

ИРИДА.

Мне эта, видно, предначертана планида.

Прошу прощенья, «лепотронная», я с Иды –

Дорога дальняя да плюс перипетии

Такие мерзкие, и вы-то ужаснётесь!

Вот я с испугу и того…чуток в подпитии.

ГЕРА (зло).

Вы до горячки так, сударыня, допьётесь. (Возвращается на своё место.)

ЗЕВС (Ириде).

Так ты-ы… с моими держимордами летала?

ИРИДА.

Летала, бес меня попутал. Если б знала,

К каким чудовищам в компанию попала,

Каким кровавым будет это путешествие,

Я б лучше… дома огород перекопала,

Клянусь ей-ей!

АФРОДИТА. А что за происшествие?

ИРИДА.

Так ведь Анхиза нынче взяли. Всю семью.

(Потянулась за вином, но Афродита проворно выхватила кувшин у неё из-под рук.)

АФРОДИТА.

Всегда успеете напиться, расскажите!

ИРИДА (ей).

Сию секунду, ваша светлость, подождите.

(Сноровисто сцапала другой кувшин, налила себе, потянулась налить Зевсу.)

ЗЕВС (накрыв лапищей свою чашу).

Не наливай, ни-ни! Уж пятый день не пью,

Воюю с этим гнусным непотребством.

ИРИДА.

Я в восхищенье вашим совершенством!

Но всё же выпью нынче, уж простите.

АФРОДИТА.

Да пейте вы скорее, не томите!

ИРИДА (жадно выпив всю чашу до дна). Поразительная вещь – вино! Может и с ног свалить, а может и в чувство привести, разум прояснить. Я просила, умоляла пастуха, чтобы он не сопротивлялся. Бесполезно! Выругался матерно, плюнул в мою сторону и, обнажив свой тесачок и спустив собак, пошёл напрямки на наших монстров. Лихо хлыстался, ох лихо! Но недолго. Тесак у него обломился, а псов покромсали донельзя. Он было вздумал на кулачках биться, да куда там против этаких костоломов, скрутили быстро, начали месить его, и если бы не я, забили бы точно. Хотя для него было бы уж лучше помереть. Эскулап сказал, у Анхизки позвоночник сломан, выжить, может, и выживет, а вот ходить и женщин любить – никогда. Конец мужику. Кайета, дурища, пока шло побоище, вместо того, чтобы взять мальчишку да драпать подальше, орала благим матом и костерила этих живоглотов самыми непотребными словами. Ей тоже хорошо досталось: измолотили, вырвали язык и изнасильничали на моих глазах, не постеснявшись. Израненных собачонок покрошили на кусочки, хибарку подожгли. Насилу убедила душегубов вынести мальчонку. Чуть не изжарили!

АФРОДИТА.

Он пострадал? Он обгорел?!!..

ИРИДА. Не кипятитесь,

Он как огурчик весь! Вы сами убедитесь.

АФРОДИТА (вскочив как ужаленная).

Где мой ребёночек?! Куда вы его дели?!!

ЗЕВС.

Чего тут скачки вытворяешь, в самом деле?!

А ну на место сядь! Доставят всех сейчас.

(Движением головы отдает приказ слуге, тот убегает. Афродита повиновалась и села.)

Конец пришёл комедии, её последний час.

Слегка финал мои уроды подгорчили,

Но, слава богу, никого ведь не убили.

АФРОДИТА.

Да их на цепь немедля посадить!

И потчевать одними батогами,

Ни спать им не давать, ни есть, ни пить,

Чтоб дохли и вымаливали сами

Дать яду, гадам, или пристрелить!

ГЕФЕСТ.

Ты негодуешь, жёнушка, напрасно.

Служаки дело знают первоклассно.

Перестарались – нет, пока не ясно,

Но получилось так, как ты хотела.

Всё в точности! Кайета онемела,

Анхиз похож на нечто непотребное –

Тебе на радость, на недобрую потребу. (Афродита смутилась, опустила голову.)

Ты одержала грандиозную победу!

Что ж гимны не поёшь свои победные?

(Входит стражник, толкая перед собой тележку, на которой лежит весь избитый и окровавленный Анхиз. Следом второй стражник вводит истерзанную Кайету, прижимающую к груди спящего Энея. Белая туника женщины и даже простынка, в которую завёрнут ребёнок, обильно залиты кровью. Афродита, побледнев как полотно, медленно встает, делает шаг, другой и падает без чувств. Гефест бережно берёт её на руки и уносит. Немая сцена.)

ХОР.

У Бога верная раба –

Людская горькая судьба

Пасёт нас зорко, хитроумно,

Всегда готова вновь и вновь

Бесстрастно, быстро и бездумно

Лишить надежд, убить любовь.


Увечьем, гибелью грозит,

Болезни каждому таит,

Позор, страданье, униженье.

За жизнь любовь берёт в залог!

Как жалок тот, кто за спасенье

Пойти на жертву эту смог.


Любви счастливые рабы,

Да, мы заложники судьбы,

Страшат её метаморфозы.

Ну что ж, живём один лишь раз,

Хоть насладимся девой-розой,

Пусть небо рушится на нас!

Конец.

(Февраль 2003 – 24.10.03 – 4.10.04)