«молодая гвардия. 6 2 А-82 Книга М. Арлазорова «Циолковский» не похожа на ранее издававшиеся биографии великого ученого

Вид материала

Книга

Содержание 27. Разные мысли

Подобный материал:

• Бюллетень новых поступлений в библиотеку. (Комплекс №1 Ленинградский пр-т,49) Вып., 572.32kb.
• Г. Э. Лангемаком Всвоих мечтах, отраженных в сказках, легендах, фантастических романах,, 247.38kb.
• Достоевский москва «молодая гвардия», 6899.86kb.
• Москва «молодая гвардия» 1988 Гумилевский, 3129.54kb.
• А. Н. Яковлев от Трумэна до Рейгана доктрины и реальности ядерного века издание второе,, 5531.78kb.
• Игра проводиться в три раунда: Iраунд игры посвящен жизни и деятельности Д. И. Менделеева., 116.6kb.
• Втексте романа курсивом выделены разночтения и фрагменты, исключенные из варианта,, 6075.11kb.
• Борис Иванович Машкин, российский патентный поверенный. Российская судебная практика, 14.83kb.
• Владимир Степанович Губарев Зарево над Припятью «Зарево над Припятью. Записки журналиста»:, 2732.26kb.
• Етирования читателей области к 65-летию создания Краснодонской подпольной молодежной, 358.85kb.

268

кандидату технических наук М. Агресту основой для интересной, хотя и требующей серьезной проверки, ги". потезы о космонавтах древности, посещавших нашу планету тысячелетия назад *.

Таким образом, следы разумных существ, на от­сутствие которых сетовал Циолковский, находятся, причем там, где подчас их меньше всего ждут уче­ные. Голова длиннорогого бизона, найденная в Яку­тии, со следами круглого, словно пулевого ранения в черепе, легенды о рыжебородом боге Кон-Тики, бы­тующие на острове Пасхи, загадка Атлантиды, кален­даря Тиа Гуанако... Тайн много. Я упомянул о них лишь для того, чтобы продемонстрировать интерес Циолковского к секретам возникновения и распрост­ранения жизни во вселенной.

Много копий сломано в жарких спорах, но, веро­ятно, конец дискуссий уже не за горами. Космонавти­ка перешла в категорию наук экспериментальных. Как писал недавно академик Н. М. Сисакян, сейчас разрабатываются конструкции аппаратов для взятия проб воздуха на чужих планетах и передаче по ра­дио экспрессанализа. Естественно, что более всего ученых интересует сопоставление форм жизни, обна­руженных в космосе, с теми, которые хорошо извест­ны на Земле. Из сравнения результатов такого рода экспериментов удастся вывести законы, раскрываю­щие секреты мироздания, которые так жадно пытался

нащупать Циолковский.

До последних дней ждал Циолковский встречи с разумными существами иных миров. Свидетельство тому — надпись Константина Эдуардовича на письме студента А. Юдина из Томска в 1933 году.

Текст этой надписи, до сих пор не попадавшей в поле зрения биографов Циолковского, очень любо­пытен. Вот он: «Попытки высших существ помочь нам возможны, потому что они продолжаются и сейчас. Размышления с созерцанием вселенной могли также служить основой для веры в высшие существа. Но

* М. Агрёст, Космонавты древности. В сборнике «На суше и на море», М., 1961,

269

немногие знают и то и другое. Для всех это не оче­видно. Мы, люди, не стараемся убедить животных в неразумности их жизни, потому что это невозмож­но — так велико расстояние между человеком и жи­вотными. Дистанция между ними и совершенными существами едва ли не меньше, если принять в рас­чет м а осу или среднего человека. С другой стороны, гпстралийцы и американцы тысячи лет дожидались европейцев, однако дождались. Дождемся к мы. Так и мы можем дождаться посещения высшими [сущест­вами]...»

Надпись, сделанная Циолковским, оборвалась не­дописанной.

Эту главу, где логика реального состязается с си­лой догадок, мне хочется окончить изложением фак­тов, почерпнутых из книги Р. Рюрикова «Через 100 и 1 000 лет». Знакомясь с ними, невольно вспоминаешь известный тезис Циолковского «Сначала идут мысль, фантазия, сказка. За ними шествует научный расчет. И уже в конце концов исполнение венчает мысль». В самом деле, антивещество, частицы которого сегод-нл улавливают приборы физиков, атомные двигатели, автоматизация, счетно-вычислительные машины и син­тетические материалы, были предсказаны А. Богдано­вым в фантастическом романе «Красная звезда» око­ло полувека назад. Американец Роберт А. Хайнлайн в 1941 году написал повесть «Злосчастное решение». Он предрек в ней бомбу из урана-235, которой, по его мнению, предстояло завершить вторую мировую вой­ну. Хайнлайн описал свою фантастическую бомбу столь реалистично, что Федеральное бюро расследова­ния обвинило беднягу в разглашении военных сек­ретов.

Впрочем, в наши дни даже такими фактами уди­вить трудно. Как небезосновательно написал извест­ный американский знаток фантастики, Энтони Бау-гер, «Большая часть дисциплинированного воображе­ния, которое мы привыкли ассоциировать с научной фантастикой, теперь появляется без фантастической одежды». Вот почему (об этом пишет в своих воспо­минаниях «Секретные агенты против секретного ору-

270

жия» французский физик Жак Бержье) «Американцы недавно значительно реорганизовали свои разведыва­тельные бюро и управления по психологической войне. Всем их работникам предписано читать науч­но-фантастическую литературу. Они старательно изучают заброшенные материалы Фортейского обще­ства. Эта любопытная организация занималась иссле­дованием лишь тех гипотез и предположений, которые были отвергнуты наукой».

27. РАЗНЫЕ МЫСЛИ

Жизнь Циолковского протекала за письменным столом, в домашней лаборатории, без опасностей, под­стерегавших путешественника к каннибалам, или нео­жиданностей, которыми изобилует биография искате­ля приключений, — и все же ее никак не назовешь скучной. Спрятавшись за броней обыденного, она ки­пела и бурлила, наполненная взлетами и падениями, крутыми поворотами, острыми углами, незримыми для стороннего взгляда. Даже в семьдесят с лиш­ним лет продолжал Циолковский держать руку на пульсе времени, судить о достижениях науки — су­дить так, что многие его оценки свежи и справедли­вы сегодня.

И все же старость постепенно брала свое. Силы уходили, но, словно наперекор времени, вокруг имени Циолковского вспыхивали легенды вроде той, кото­рую разоблачил Михаил Кольцов.

Знакомясь с бумагами архива, я увидел однажды телеграмму, посланную в Калугу 18 июля (только, увы, неизвестно какого года). Управляющий делами Совета Народных Комиссаров РСФСР Горбунов при­глашал Константина Эдуардовича на совещание по вопросам трансарктического воздухоплавания. Поче­му вдруг прибыло это приглашение? Ответ на этот вопрос подсказывают другие документы.

Мне кажется (я не могу утверждать этого безапел­ляционно), что телеграмма из Совнаркома РСФСР и письмо от 27 апреля 1926 года из журнала «Ого­нек» порождены одними и теми же событиями.

271

В письме из «Огонька» заведующий редакцией Л. Ря-бинин просил «профессора Циолковского» написать, сколь успешнее прошла бы экспедиция Амундсена к Северному полюсу, если бы вместо дирижабля «Норвегия» перелет совершался бы на ракете Циол­ковского.

Оставим на совести автора письма наивное срав­нение реального с несуществующим (ведь дирижабли уже летали, а ракеты Циолковского не существовали еще даже в проекте). И все же отмахиваться от пись­ма нельзя. Оно бесспорное свидетельство того, что общественное мнение страны как-то связывало поле­ты знаменитого норвежца с проектами великого ка­лужанина. Обратимся к фактам. В начале 1926 года газеты многих стран мира запестрели броскими заго­ловками — «На дирижабле к полюсу». Героем этих сообщений стал знаменитый полярный исследова­тель Амундсен.

Собрав изданиями своих книг и публичными вы­ступлениями нужную сумму денег, Амундсен купил у итальянского правительства военный дирижабль, дал ему имя «Норвегия» и отправился к центру Арктики. Амундсен пролетал над Европой. После короткой остановки под Ленинградом направился к Шпицбер­гену. А через несколько дней после того, как Циол­ковский получил письмо из «Ого.нька», двинулся еще дальше на север и 12 мая 1926 года в 1 час 25 минут пролетел над полюсом.

. Дирижабль Амундсена летит к полюсу. Дири­жабль же Циолковского существует только на бума­ге. И все же человеческое воображение спешит свя­зать имена двух выдающихся людей XX века. В Ка­лугу летят письма:

— Справедливо ли, "что перед вылетом Амундсен консультировался с Циолковским?

«Нет, — отвечает Циолковский А. Л. Чижевско­му, — письма и запросы Амундсена, если и были, то до меня не дошли, о чем я писал и «Огоньку»...»

И все жб, несмотря на то, что сам Циолковский отрицает связи с Амундсеном, легенда выходит на страницы печати. Одним из первых выпускает еежур-

272

налист А. Ивановский. В журнале «Экран» № 43 за 1927 год появляется его статья с сенсационно-броским

названием «В три дня из СССР в Америку».

Те, кто имел неосторожность поверить автору, ве­роятно, были поражены размахом его фантазии. Со­славшись на сообщения советской и иностранной прессы, что Амундсен якобы консультировался с Ци­олковским, Ивановский одним росчерком пера про­вел на карте небывало смелую трассу — из СССР

в Америку через полюс.

«Особенную остроту, — писал Ивановский, —•

приобретает вопрос для СССР в связи с проектом ре­организации мировых торговых путей, предложенным Амундсеном. Если дирижабль Циолковского, как это, очевидно, и думает Амундсен, удовлетворяет в какой-то мере всем требованиям трансарктического переле­та, тогда наш Союз республик приобретает возмож­ность выступить во главе новой эры мировой торгов­ли, сократив все расходы по перевозке товаров до ми­нимума и время перелета СССР—САСШ до 3—

4 дней.

Таковы заманчивые перспективы, открывающиеся

благодаря трудам Амундсена и Циолковского».

Такая статья не могла не волновать. Ведь она по­явилась в 1927 году, когда наша страна всячески старалась крепко стать на ноги, когда во всю ширь развертывалась и промышленность и торговля. Одна­ко, в отличие от современников Ивановского, мы без труда можем догадаться, что перед нами всего лишь

еще одна легенда о Циолковском.

Впрочем, точку ставить рано. Вслед за Амундсе­ном на дирижабле «Италия» отправляется к полюсу Умберто Нобиле. Ураганный ветер, густой туман, столкновение с айсбергом — таков печальный финал экспедиции. На помощь потерпевшим бедствие рину­лись корабли и самолеты. К месту катастрофы пошли советские ледоколы «Красин», «Малыгин», «Седов». Естественно, что «Правда» запросила Циолковского

о событиях, потрясших мир.

«Вы пожелали знать мое мнение о' причинах не­удачи полярной экспедиции Нобиле, — отвечал Ци-

273

18 М. Арлазоров

олковский на письмо сотрудника «Правды» М. И. Бе-рестинского. — С удовольствием делюсь своими мыс­лями. Предприятие это вообще рискованное, и причин к тому много.

Современный дирижабль настолько еще несовер­шенен, что даже регулярные сообщения и в теплом климате еще не установлены. Над океанами тем бо­лее. Если'и были удачные перелеты через океаны и материки в теплое время года, то они все же могли кончиться и печально. Это были геройские перелеты».

Циолковский подробно излагает трудности полета в Арктике: невозможность приземления на лед, по­стройки причальных мачт, большой вероятности обле­денения. В его письме уже нет той былой уверенно­сти, которой он был переполнен в конце минувшего века, когда сражался против Федорова, Кованько, Поморцева, Сейчас он роняет лишь короткую фразу:

«Мой металлический дирижабль, может быть, дал бы больше успеха, но он еще не построен».

Что это, мудрость престарелого человека или ра­зочарование в идее, которой отданы лучшие годы жизни? Не знаю. Увлечение Циолковского дирижаб­лями, понятное в прошлом столетии, становится труд­нообъяснимым в конце его жизни. А ведь последняя статья Константина Эдуардовича по этому вопросу «Поезд дирижаблей» датирована 7 июля 1935 года. Мало того, даже в статье «Авиация, воздухоплавание и ракетоплавание в XX веке», написанной летом 1935 года, можно прочесть, что дирижабли будут са­мым дешевым видом воздушного транспорта.

Впрочем, такого рода заблуждения (а непонятную привержен.ность Циолковского к дирижаблям яельзя расценивать иначе) не типичны для ученого. Напро­тив, ему присуща редкая прозорливость даже в об­ластях знаяия, далеких от его основных устремлений. Примером тому — проблема передачи мыслей на рас­стояние.

Читатель, вероятно, помнит жаркую дискуссию на рубеже 1960—1961 годов. То, что долгие годы счита­лось необоснованным и псевдонаучным, всплеснулось со страниц журналов «Знание — сила», «Техника —

274

молодежи», «Наука и жизнь», породив обильную пи­щу для размышлений.

Что говорить, проблема передачи мысли на рас­стояние очень сложна. Даже в шестидесятые годы нынешнего столетия, годы триумфа науки и техники, факты, установленные экспериментаторами, во мно­гом представляются загадочными и спорными. Чуть ниже я попытаюсь кратко сообщить о некоторых взгля­дах на этот вопрос. А сейчас хочу поделиться тем, что довелось мне услышать от немолодого человека, живущего в Старом московском доме на Пушкинском

бульваре.

Рассказ кандидата технических наук Б. Б. Кажин-

ского, равно как и его письменяые воспоминания, от­крывают почти неведомую страницу биографии Циол­ковского.

Кажинский вспоминает. Я записываю. Так же как и Циолковский, мой собеседник был членом Ассоциа­ции натуралистов. Знакомство ученых повелось с 1922 года. Они встретились в Тимирязевской акаде­мии на годичном собрании АССНАТ. Кажинский вы­слушал доклады Циолковского о дирижабле и косми­ческой ракете. Циолковский, в свою очередь, проявил не меньшее внимание к сообщению своего нового зна­комого о передаче мыслей на расстояние.

О том, насколько серьезно отнесся Константин Эдуардович к докладу Кажинского, свидетельствует его отзыв по поводу труда Б. Б. Кажинского «Новое о нервной системе». В этом отзыве Циолковский пи­сал: «...одновременно с химической деятельностью 'в нервах, весьма медленно распространяющеюся и составляющей обыкновенную мысль, возбуждаются и электромагнитные волны, которые распространяются со скоростью света. Эти последние действуют на оди­наковые нервные системы близких нам людей и про­изводят известное телепатическое явление».

Как видите, отношение к проблеме сформулирова­но весьма твердо (хотя и во многом неправильно). Но отзывом о груде Кажинского и беседой с ним в 1922 го­ду на съезде АССНАТ интерес Циолковского к пере-да.че мыслей на расстояние не ограничился.

18* 278

Вторая встреча произошла в Калуге, незадолго до смерти Циолковского. С интересом слушал Констан­тин Эдуардович рассказ об опытах, которые его гость проводил вместе со знаменитым дрессировщиком В. Л. Дуровым и академиком А. В. Леонтовичем. Те­ма опытов все. та же — передача мыслей на расстоя­ние.

Рассказ Кажинского взволновал Циолковского. Он встал с кресла, прошелся по комнате, а затем, про­смотрев протоколы опытов,-сказал:

— Я рассматриваю эти протоколы как акт бес­спорного признания ваших научных заслуг!

Сегодня, споря'друг с другом, ученые почти еди­нодушно отвергают электромагнитную теорию переда­чи мыслей на расстояние. Жизнь не подтвердила ги­потезы Б. Б. Кажинского. Но сбывается то, о чем писал Кажинскому Циолковский: «Явления телепатии не могут подлежать сомнению... Почтенна попытка объяснить их с научной точки зрения».

Не место и не время излагать сейчас все «за» и «против», высказанные участниками этого спора. Ог­раничимся лишь краткой констатацией фактов: 25 ию­ня 1959 года американская подводная атомная лод­ка «Наутилус» взяла на борт неизвестного пассажи­ра. 16 дней путешествовал «Наутилус» по глубинам Атлантики. Дважды в день пассажир отправлял ка­питану листок с комбинацией пяти знаков: креста, звезды, круга, квадрата и трех волнистых линий. Ка­питан заклеивал карту Зенера (как называют такого рода листки) и, надписав на конверте число и час, добавлял к этой надписи: «Секретно».

Пассажир «Наутилуса» воспринимал сигналы моз­га другого человека. Человек, излучавший сигналы, смотрел на карту Зенера, выброшенную ему специ­альным автоматом, и старался передать мыслью то, что было изображено на этой карте.

Когда подводная лодка вернулась из плавания, листки передачи и приема легли на один стол. Ока­залось, что точность воспроизведения составляла 70 процентов. Таковы факты новой науки — биоэлек­троники, или, как еще ее называют, парапсихологии.

276

Будущее покажет, кто прав. Быть может послед­нее слово останется за теми, кто отрицает биоэлектро­нику, а может быть, одержат верх взгляды члена-кор< респондента Академии медицинских наук Л. Л. Ва« сильева, рассматривающего способность мозга улав­ливать информацию от другого мозга как рудимент, пережиток тех далеких времен, когда обостренность восприятий помогала людям в борьбе с силами при­роды. Не исключена возможность, что правда в ги­потезе профессора П. И. Гуляева, предполагающего существование еще неизвестного физикам нейронно­го поля.

Пулеметная очередь фактов, домыслов, предполо­жений и суждений, высказанных 'на страницах печа­ти, расшевелила ученых многих специальностей. От­сюда и 'неожиданный вывод, которым был подведен итог спора физиков, кибернетиков, физиологов, инже­неров и врачей. Дальнейшее изучение передачи мысли на расстояние философы связывают с проникновением в космос. В обширном мире, который откроется космо­навту, человек 'не будет защищен многокилометровой броней атмосферы. Кто знает, быть может, именно тогда и удастся уловить действия еще неизвестных науке радиации и полей? «Возможно,—читаем мы в журнале «Наука и жизаь», — воздействие мозга та мозг происходит именно с помощью этих, пока еще не­известных науке полей. Тогда может случиться, что они будут впервые открыты не в глубине микромира и не в безднах вселенной, а при изучении телепатии» *.

Эта связь, пока лишь только на ощупь разыскивае­мая философами, выглядит высокой оценкой интере­са Константина Эдуардовича к проблемам тогда явно фантастическим. Ведь именно в ту пору известный советский фантаст Александр Беляев писал роман «Властелин мира». Сегодня же тема романа, навер­ное, станет скоро темой кандидатских и докторских

диссертаций.

* Е. Т. Фадеев, Так что же такое телепатия? «Наука и

жизнь» № 6, 1961.

277

Все шире круг вопросов, интересовавших старого ученого. Шире и его научные связи. «Каждый день, — писал он в апреле 1930 года немецкому исследовате­лю Р. Ладеману, — я получаю письма со всех концов света. Множество моих книжек я раздаю и рассылаю. У меня много учеников, которых я даже никогда не видел. Отнеситесь к ним доверчиво и ласково». В этом же письме Циолковский пишет о таком же, как и он, самоучке Юрии Кондратюке.

Юрий Васильевич Кондратюк был много младше Циолковского. Он родился в 1900 году. Пятнадцати­летним пареньком Кондратюк прочел брошюру А. П. Федорова «Новый способ воздухоплавания, ис­ключающий воздух как опорную среду», шестнадцати лет написал первую работу о космических путешест­виях, восемнадцати лет из журнала «Нива» узнал о Циолковском. Подобно Константину Эдуардовичу Кондратюк упорно стремился к завоеванию космоса. Не случаен эпиграф его работы 1918—1919 годов:

«Тем, кто будет читать, чтобы строить». Так же, как Циолковский, Кондратюк не дожил до осуществления своих идей. Он ушел добровольцем на фронт и погиб, сражаясь с гитлеровскими захватчиками.

Ученики, признание.. Все это пришло в последние годы жизни. Мир интересуется Циолковским. Его идеи подхватывают как эстафету. Победа окрыляет, и, несмотря на свои семьдесят с лишним лет, он про­должает неутомимо работать. Одна из тем, увлек­ших ученого в последние годы жизни,—использование солнечной энергии. Как это не раз бывало с Циолков­ским, наивное мирно соседствовало с прозорливым. В статье «Солнце и завоевание пустынь», опубли­кованной «Вестником знания», мы читаем о зерка­лах, которые, отражая солнечные лучи, должны по-низигь температуру и вызвать дождь в пустыне. А ря­дом с этой, мягко говоря, фантастической мыслью удивительно четкое определение гелиоэнергетики:

«Солнечные машины более всего применимы в эфире, когда человек завладеет околосолнечным пространст­вом». '

Я не случайно процитировал эти слова. Гелноэиер-

278

гетике действительно вполне по плечу тягаться с энер­гетикой атома. Разница лишь в одном:, в отличие от ядерной энергии энергию Солнца можно использовать только на благо лкрдям. Но прежде чем удастся пол­ностью использовать эту энергию (напомним, что солнечные батареи освобождают конструкторов от необходимости отягощать ракету запасами топлива), придется проделать большую работу. Ведь если в 1954 году коэффициент полезного действия солнеч­ных батарей составлял около 6 процентов, то к 1960 году он вырос до 14 процентов. Что же касает­ся теоретически возможного максимума, то его'вели­чина весьма внушительна. И «а сей раз развитие тех­ники подтвердило прозорливость Циолковского.

Вероятно, можно исписать много бумаги, расска­зывая о мыслях Циолковского в последние годы жизни. Они действительно на редкость пестры. От ди­рижабля до ракеты, от солнечных машин до исследо­вания морских глубин, от размышлений о причинах космоса до общечеловеческого языка. Впрочем, в этой пестроте есть и известная общность. Циолков­ский думает о людях, о благе людей.. Он, стоящий уже у порога смерти, полон жизнью будущего — той жизнью, которую предстоит прожить людям следую­щего поколения. ,

В числе экспонатов Выставки межпланетных сооб­щений 1927 года был один, физически неосязаемый. Это «АО» — искусственный космический язык, кото­рому отводилась роль -всеобщего языка той части вселенной, куда проникнут ракетные корабли землян. Воспоминания М. И. Попова позволяют проследить отношение Циолковского к этому забавному замыслу.

Надо заметить, что проблема единого языка много лет занимала ум Циолковского. Еще в 1915 году в брошюре «Образование Земли и солнечных систем» он посвятил ей отдельную главу. «Как важно людям понимать друг друга! По преданию, вначале люди имели один язык, но в наказание потеряли общий язык и заговорили на разных. Прекратилось общее согласие и деятельность, направленная к одной це-

279

ли...» Так писал в 1915 году Циолковский. Гуманная мысль о сближении человечества, о ликвидации язы­ковой розни не оставляла его много лет. И не при­ходится удивляться, что ученый развил свои мысли в брошюре «Общечеловеческая азбука, правописание и язык», выпущенной в 1927 году.

Язык «АО» — бабочка-однодневка. Его изобрете­ние отнюдь не исчерпывает попыток создания искус­ственной общепонятной речи. Наиболее серьезной и глубокой из этих попыток был язык эсперанто. Сре­ди его приверженцев оказался и Циолковский. «В свое время,—писал он в 1934 году Попову,—я очень ин­тересовался эсперанто, и у меня есть письмо доктора Заменгофа, но отыскать его трудно во многих тыся­чах других писем».

В другом письме к М. И. Попову Циолковский пи­сал: «Разумеется, эсперанто самый лучший из всех искусственных языков. Несомненная простота алфа­вита, изумительная легкость грамматики, распростра­ненность словаря — делают его изобретателя бес­смертным».

Циолковский вступает в Союз эсперантистов со­ветских республик. Попов сохранил его членскую кар­точку. И легко понять старого ученого, когда, пода­рив Попову одну из своих брошюр, он написал на ней: «Эсперанто — лучшее, АО — чушь».