Симсон гарфинкель все под контролем: Кто и как следит за тобой

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 37

В последующие годы федеральное правительство продолжало использовать перехват и другие формы электронного наблюдения. В 1950-е годы агенты ФБР использовали микромикрофоны для прослушивания домов, офисов и квартир в тайне от их обитателей — и без постановления суда. Верховный суд США одобрил эту практику в 1954 году, вынеся определение по делу «Ирвайн против штата Калифорния» [In/in v. California'209], в котором говорилось, что, поскольку разговор не является вещественной собственностью и федеральные агенты не вторгались на территорию офиса подозреваемого, закон не был нарушен.

Суд изменил свое мнение на прямо противоположное в 1961 году, постановив в деле «Сильверман против Соединенных Штатов» [Silverman v. United States"210], что использовать информацию, полученную с подслушивающих устройств, недопустимо. В 1967 году в деле «Кац против Соединенных Штатов» [Katz v. United States"211] суд постановил, что общественные телефонные будки не могут ставиться на прослушивание без ордера. Суд мотивировал это тем, что, поскольку телефоны общего пользования находятся в общественных местах, пользующиеся ими люди резонно рассчитывают на обеспечение приватности.

После этого решения в 1968 году конгресс принял Omnibus Crime Control Act*62, официально позволивший использовать прослушивание при выполнении определенных процедур.

В последующие годы электронный перехват устных переговоров стал одним из наиболее мощных средств борьбы с преступностью в арсенале правоохранительных ведомств. Перехват выполняет несколько ключевых функций:

• перехват представляет доказательства совершенных в прошлом преступлений;

• перехват позволяет выявить имена сообщников;

• перехват позволяет узнать подробности планируемых незаконных действий.

Тем или иным способом подслушивающие устройства и «электронные жучки» предоставляют правоохранительным органам своеобразное окно в мысли преступника. После ареста записи перехваченных разговоров могут стать бесценным доказательством в суде. Именно поэтому полиция рассматривает подключение к линиям и электронные подслушивающие устройства как свое основное оружие в борьбе с преступностью.

Несмотря на свои внушительные возможности, прослушивание используется в повседневной деятельности правоохранительных органов поразительно вяло. Например, согласно данным, опубликованным в 1999 году Административным управлением судов Соединенных Штатов [Administrative Office of the United States Courts] в специальном отчете Wiretap Report, в 1998 году в Соединенных Штатах судьями федеральных судов и судов штатов было выдано всего лишь 1329 разрешений на осуществление прослушивания"212. О количестве прослушиваний в целях национальной безопасности на территории США не сообщается.

Перехват приносит свои плоды. В 1998 году благодаря электронному наблюдению было арестовано 3450 человек; в одном случае всего одно прослушивание в процессе расследования по наркотикам в северном округе Огайо позволило арестовать и доказать вину 54 человек. В штате Флорида осуществленное в ходе расследования по наркотикам прослушивание сотовых телефонов позволило арестовать десять человек и вынести три

62* Сводный закон о контроле над преступностью, регулирующий различные аспекты этой проблемы.

обвинительных приговора. В Шинектади, штат Нью-Йорк, «30-дневное прослушивание, бывшее частью расследования аферы, позволило арестовать восемь человек, пять из которых были признаны виновными»*213. Wiretap Report отмечает: «Когда обвиняемые слышали свой собственный голос на пленке, это имело сокрушительное воздействие».

Как видно из приведенной ниже таблицы, подавляющее большинство прослушиваний осуществляется в рамках расследований незаконного оборота наркотиков. Wiretap Report цитирует одного из участников расследования в Северной Каролине, приведшего в результате к 21 аресту и доказательству вины в 16 случаях:

Без санкционированного прослушивания следствию не удалось бы установить, что деятельность обвиняемых по транспортировке наркотиков связана с интернациональной организацией, несущей ответственность за импорт и распространение сотен килограммов кокаина и кокаинового сырья"214.

Еще в одном случае осуществленное в Нью-Йорке прослушивание привело к шести обвинительным заключениям и конфискации одного миллиона долларов. Но наркотики являются не единственной целью: в 1996 году прослушивание было с успехом использовано для обезвреживания нигерийской банды, занимающейся мошенничеством с кредитными картами, которая «использовала телефоны для совершения мошенничеств и продажи незаконно добытой информации по кредитным картам по всему миру»"215.

Расследуемое преступление

Количество разрешений на прослушивание

Общее число перехватов, %

Взяточничество

9

1

Аферы

93

7

Убийства и физическое насилие

53

4

Кражи и грабежи

19

1

Ростовщичество и вымогательство

12

1

Наркотики

955

72

Незаконное предпринимательство, открытие подставных фирм

153

12

Другое

30

2

ВСЕГО

1329

100

Средняя длительность прослушивания составляет 28 дней; если следствие хочет осуществлять прослушивание более 30 дней, необходимо получить специальное разрешение суда. Самое длительное прослушивание в истории США длилось 2073 дня — более пяти лет, продлялось 146 раз. Прослушивание проводилось в рамках следственных мероприятий по организованной преступности в Нью-Йорке. Следующее по длительности прослушивание длилось 600 дней; оно проводилось в рамках расследования преступления, связанного с незаконным оборотом наркотиков в Лос-Анджелесе.

Забавно, но относительно небольшое количество осуществляемых каждый год прослушиваний обеспечивает их высокую эффективность. В отличие от членов парламента, отсылавших письма в Англии XVIII века, очень не многие преступники в Америке XX века полагают, что их телефоны действительно прослушиваются. Если бы прослушивание было более широко распространено при расследовании преступлений, преступники относились бы более внимательно к тому, что они говорят по телефону.

Прослушивание рассматривалось как тайная сторона деятельности правоохранительных органов до начала 90-х годов XX века, когда у ФБР начались проблемы с получением разрешения на прослушивание в крупных мегаполисах. Проблема была не в недостатке средств или людей, но в технологических затруднениях. Первые 60 лет истории телефонии для прослушивания чьего-либо телефона достаточно было повесить пару зажимов-«крокодилов» на телефонные провода. Но когда в начале 1980-х телефонные системы стали цифровыми, правоохранительные органы обнаружили, что их возможность перехватывать разговоры ограничена развитием современных технологий. Особенно остро эта проблема проявилась в сети телефонной сотовой связи Нью-Йорка. Несмотря на то что нешифрованные аналоговые сигналы сотовых телефонов легко можно было поймать ручным сканером, вычленить в этом потоке разговор с конкретного телефона было куда более сложной задачей. Единственным местом, куда можно было подключить подслушивающее устройство, был специальный технический порт на коммутаторе системы сотовой связи. Одна из установленных в Нью-Йорке сотовых систем Autoplex 1OOO компании AT&T, рассчитанная на обслуживание 150 тысяч абонентов, — имела всего семь технических портов. Полиции зачастую приходилось месяцами ждать возможности воспользоваться разрешением на прослушивание.

Проблемы для ФБР создавали также и более простые технологии. В большинстве случаев прослушивание предполагает установку специального записывающего устройства на телефонную линию подозреваемого. Перенаправление звонков позволяет подозреваемому автоматически перенаправлять звонки на другой телефонный номер в городе, стране или в мире, одновременно избегая прослушивания и меняя юрисдикцию. Цифровые ISDN-телефоны*63 создали еще большую проблему: для подключения к ISDN-линии необходимо специальное оборудование, но, когда разворачивались первые ISDN, в распоряжении правоохранительных органов еще не было такого оборудования. Любой, кто использовал цифровой телефон, получал почти гарантированно непрослушиваемую телефонную линию.

Сначала ФБР пыталось сговориться с производителями телефонного оборудования о встраивании средств, обеспечивающих перехват. Но согласно документу, попавшему в распоряжение Информационного центра электронной приватности [Electronic Privacy Information Center, EPIC], ФБР получило резкий отказ"216. Вместо того чтобы просто попытаться восстановить статус-кво, ФБР захотело, чтобы в оборудование встраивались средства удаленного мониторинга, что позволило бы сотрудникам ФБР осуществлять прослушивание телефонов, не привлекая телефонную компанию и не ставя ее в известность. Более того, ФБР хотело, чтобы телекоммуникационные сети проектировались таким образом, чтобы пользователи не могли узнать о прослушивании. И наконец, Бюро хотело, чтобы возможности мониторинга были существенно расширены по сравнению с доступными в настоящее время.

Когда тайные усилия ФБР потерпели неудачу, Бюро предложило законопроект, который обязывал телефонные компании и производителей оборудования удовлетворить его требования. Первоначально названный «Законом о цифровой телефонии» [Digital Telephony Act] и переименованный позднее в «Закон

63# ISDN, Integrated Service Digital Network — цифровая сеть с интеграцией услуг.

о содействии правоохранительным органам в телекоммуникациях» [Communication Assistance to Law Enforcement Act],

документ был принят, несмотря на протесты защитников гражданских свобод, в октябре 1994 года. По различным оценкам, стоимость доработки национальной телефонной системы для возможности прослушивания составила от 300 миллионов до 1 миллиарда долларов.

Передовые технологии прослушивания всего лишь один из способов, которым ФБР надеялось использовать современные коммуникационные технологии в правоохранительных целях. Беспроводные телефонные системы, например, должны постоянно отслеживать местонахождение каждого телефона, чтобы иметь возможность послать сигнал, когда кто-то его вызывает. Для обеспечения расширенного сервиса 911 мобильным телефонам операторы сотовой связи должны устанавливать оборудование, которое обеспечивает точное определение местоположения 60% телефонов в пределах 100 метров. ФБР хотело бы получить доступ к этим системам, чтобы иметь возможность отслеживать преступников, пользующихся сотовыми телефонами. Аналогичные системы в Европе уже использовались для раскрытия многих преступлений.

Заглянув в будущее, не трудно увидеть, как передовые технологии распознавания в сочетании с технологиями слежения могут быть использованы для построения впечатляющей машины по сбору информации. Сегодня ФБР может поставить подслушивающее устройство на конкретную телефонную линию. В будущем ФБР сможет прослушивать определенных людей — с помощью телефонной системы, а'втоматически распознающей голоса и записывающей телефонные разговоры, где бы ни находились абоненты. Одним из ключевых доказательств в деле о взрыве здания в Оклахоме была видеозапись, зафиксировавшая подъезжающий взятый на прокат грузовик Ryder. В будущем для ФБР станет возможным соединить сетью все камеры видеонаблюдения в городе, чтобы автоматически обнаруживать и отслеживать подозреваемых в терроризме. ФБР сможет вести поиск информации на всей территории США об отдельных лицах или группах лиц, систематически покупающих компоненты, необходимые для создания бомбы или биологического оружия, — по записям о покупках.

По отдельности все эти технологии перехвата информации могут выглядеть неплохой идеей. Но если такие агрессивные меры будут приняты, они обойдутся дорого. И если ФБР не сможет выявить новых террористов, замешанных в ядерных, биологических или химических атаках, то законодатели, санкционировавшие затраты, будут побуждать ФБР использовать новые технологии для борьбы с традиционными преступлениями.

Прослушивание мозга

В конечном счете перехват не может остановить все террористические акты, поскольку террористы-одиночки вряд ли будут обсуждать свои планы с другими. Для поимки этих людей требуется еще более агрессивная методика мониторинга: прослушивание мозга [brain wiretapping].

Истории о чтении мыслей уходят вглубь веков, несмотря на то что большинство их в лучшем случае недостоверны. Но что, если чтение мыслей будет значительно усовершенствовано и может быть выполнено в любой момент, по желанию? По слухам, американские военные в I960 — начале 1980-х годов работали над множеством программ, направленных на то, чтобы превратить миф в реальность. Одна из программ под названием «Звездные врата» [Star Gate] специализировалась на телепатии и выполнялась по контракту SRI International. Согласно многочисленным отчетам, команда SRI обнаружила по крайней мере семь человек, имеющих способность достоверно описать действие, место действия и мысли людей на значительном расстоянии. Но проект был прекращен в 1995 году, после того как был подвергнут насмешкам в ходе расследования комиссией конгресса"217.

Вообразите, как легко было бы правосудию, если бы полиция могла просто заглянуть в разум подозреваемых. Забудьте о личных капризах судей и присяжных: полиция могла бы мгновенно узнавать, кто преступник, а кто невиновен. Она могла бы очень просто выследить и арестовать заговорщиков.

Полицейские управления были просто очарованы детекторами лжи, или полиграфами, с тех пор как они впервые появились в 1924 году. Детектор лжи записывает электрическую реакцию кожи человека, частоту пульса и дыхания, когда ему задают вопросы. Когда человек лжет, он испытывает стресс или другие сильные переживания, и эти показатели изменяются, иногда очень сильно.

Проблема с детекторами лжи состоит в том, что некоторые подготовленные люди могут контролировать свои реакции, большинство же к этому не способно. А некоторые люди непроизвольно испытывают те же самые реакции, когда говорят правду. По словам Дуга Уильямса [Doug Williams], имеющего лицензию для работы на полиграфе и шестилетний опыт работы в подразделении внутренних дел полицейского управления Оклахомы, люди, проходящие тест на детекторе лжи и говорящие правду, «имеют лишь 50% шанс пройти его успешно». С другой стороны, столько же людей могут пройти тест, говоря неправду. Сегодня Уильяме учит людей, как сделать результаты своего теста положительными и даже написал книгу «Как обмануть тест на детекторе лжи» [How to Sting the Lie Detector Test]"2™.

Еще одна форма «прослушивания мозга» включает применение наркотиков, блокирующих волю. В шпионских фильмах часто присутствует «сыворотка правды», которая при правильном применении заставляет захваченного разведчика выдать секреты. Многие наркотики обладают эффектом сыворотки правды, это хлоралгидрат, некоторые барбитураты, амитал натрия, амибарбитал натрия и даже веселящие наркотики вроде LSD, мети-лендиоксиметамфетамин («экстази») и обычный алкоголь. Но в отличие от шпионов, действующих над законом, полиции запрещено использовать наркотики. Но даже если бы такого запрета и не было, данные препараты дают непредсказуемую реакцию, зачастую продуцируя фантазии вместо правды.

Настоящее прослушивание мозга будет базироваться, конечно, не на мистике, физиологических измерениях или наркотиках. Оно произойдет из попыток сканирования человеческого мозга. В настоящее время существует две системы, которые можно использовать для этой цели: функциональное магнито-резонансное сканирование [Magnetic Resonance Imaging, fMRI] и позитронная томография [Positron Emission Tomography, PET]. Система fMRI настроена на контроль кровообращения. Теория гласит, что, когда клетки мозга работают, им требуется больше кислорода, поэтому кровеносные сосуды вокруг мозговых клеток слегка расширяются. Если провести несколько MRI-сканирований мозга подряд, можно обнаружить расширение кровеносных сосудов. Система PET использует радиоконтрастную глюкозу для определения частей мозга, потребляющих больше энергии.

Задача построения картины мозга тесно связана с его происхождением. В отличие от обычных компьютеров, мозг растет органически. Позиция каждого нейрона не программируется предварительно. Вместо этого по мере роста мозг самообучается. В результате мозг каждого человека слегка отличается от мозга других людей.

В 1993 году в качестве добровольца я участвовал в серии экспериментов по fMRI-сканированию в Massachusetts General Hospital. Целью экспериментов была идентификация областей человеческого мозга, отвечающих за восприятие языка. Для эксперимента меня уложили на спину на пластиковую каталку, голова была зафиксирована при помощи мешочков с песком, после чего меня закатили в машину. Перед моими глазами был помещен небольшой пластиковый экран.

Во время эксперимента на экран проецировались слова и изображения. Пока я смотрел на них, fMRI-сканер снимал изображения моего мозга. Через год после этого исследовательская группа опубликовала документ, рассказывающий, каким образом определенные области мозга связаны с определенными аспектами языка. С тех пор было проведено еще множество исследований с использованием fMRI и PET, продолжающих составление карты отдельных частей мозга.

Составление карты мозга жизненно необходимо для нейрохирургии. Когда пациенту делают операцию по поводу рака мозга, очень важно, чтобы в процессе операции врач не повредил ключевые области, отвечающие за речь, двигательную активность или память. Такая же высокая точность необходима при планировании высоких доз лучевой терапии.

В Медицинском центре Вашингтонского университета проводится другой эксперимент по составлению карты мозга, включающий нейрохирургию. При этом способе составления карты у пациента производится разрез кожи, череп распиливается и открывается, обнажая поверхность мозга. Затем различные участки мозга стимулируются электрическим током, а нейрохирург спрашивает пациента о его ощущениях. После того как каждый функциональный центр мозга идентифицирован, на поверхность мозга помещаются небольшие, около половины дюйма в диаметре, метки, похожие на липкие листочки для записей. Эти метки указывают врачу области, которые нельзя резать. Врачи надеются, что в конечном счете они смогут использовать не-травмирующие технологии, такие как fMRI, которые сегодня недостаточно точны. Группой исследователей в Вашингтонском университете руководит доктор Джордж Ойман [Dr. George Ojemann]; аналогичные работы проводились в университете Джонса Хопкинса доктором Барри Гордоном [Dr. Barry Gordon]. В дальнейшем подобные технологии, сегодня еще недостаточно отработанные, Ьурут совершенствоваться. Одним из движущих факторов будет интерфейс человек-машина [man-to-machine interface], который исследователи создают в надежде, что парализованные в результате несчастного случая люди смогут вновь контролировать свою жизнь. Если эти системы станут достаточно совершенными, они могут полностью исключить необходимость печати на клавиатуре также и для здоровых людей. В конечном счете такие системы смогут распознавать явно сформулированные мысли или даже хранимые воспоминания.

Моральный долг обязывает пытать

Итак, суть противоречия в следующем: новые технологии создают потрясающие возможности для экстремистских групп, позволяющие нести смерть и разрушения в общество. В то же время новые технологии дают правоохранительным органам возможность вести всестороннее наблюдение за гражданским населением способами, которые раньше невозможно было себе представить. Могут ли правоохранительные органы заниматься широкомасштабным, всеобъемлющим наблюдением, имея дело с постоянно повышающимся риском мегатеррора?

Чарльз Блэк [Charles Black], один из крупнейших специалистов в области гражданских прав в 1950-х и 1960-х годы XX века, на одном из первых занятий по конституционному праву в Йельском университете задавал слушателям вопрос: «Предположим, что вы нью-йоркский полицейский и у вас имеется задержанный, про которого точно известно, что он установил атомную бомбу с таймером, который должен привести ее в действие на следующий день. Правомерно ли подвергнуть его пытке согласно Конституции? Правомерно ли это вообще?»

Один из бывших студентов Блэка, а ныне профессор права в университете Майами Майкл Фрумкин [Michael Froomkin], хорошо помнит эту задачу. «Непреложным является тот факт, что пытки явно запрещены Конституцией», — объясняет Фрумкин. Но, несмотря на это, говорит Фрумкин, если бы он был этим полицейским, он бы чувствовал моральный долг применить пытки к преступнику, обезвредить бомбу, после чего уволиться и отвечать за содеянное. «Мы говорим о чрезвычайных обстоятельствах, оправдывающих чрезвычайные действия. Во многом это зависит от уровня вашей моральной интуиции»"219.

Пытки — прекрасная точка отсчета, говорит Фрумкин: если пытка морально оправданна, то, несомненно, прослушивание, видеонаблюдение, снятие отпечатков пальцев и другие современные технологии борьбы с преступностью также оправданны. И конечно, некоторые страны узаконивали пытки как средство борьбы с терроризмом. Израиль, например, использовал меры физического воздействия на подозреваемых в терроризме с целью раскрытия деталей планируемых террористических актов. Но многие люди, правительства и ООН протестовали против использования Израилем разрешенных на государственном уровне пыток. Аргумент очень простой: пытки уничтожают моральное доверие к тому, кто их использует. Недавно Верховный суд Израиля вынес определение, что пытки являются неприемлемыми по израильским законам, возможно, положив конец этой практике в Израиле.

Обратимся снова к профессору Луису Рене Бересу из университета Пардью, который считает, что правительству США, возможно, необходимо право на осуществление арестов без ордера, всепроникающего мониторинга и даже убийств для предотвращения в особых случаях, например, ядерных атак террористов, — именно в тех случаях, когда информация достоверна, а времени мало. «Если вы знаете, что определенная группа тайно установила [взрывное] устройство, и единственный способ предотвратить его использование связан с выходящими за рамки закона действиями, готовы ли вы санкционировать их?» — спрашивает Берес.

Blog

Симсон гарфинкель все под контролем: Кто и как следит за тобой