Ставропольское отделение российской ассоциации лингвистов-когнитологов г. Н. Манаенко информационно-дискурсивный подход к анализу осложненного предложения ставрополь 2006

Вид материала

Документы

Содержание 1. Осложненное предложение и предпосылки информационно-дискурсивного подхода к его анализу

Подобный материал:

• Северо-Кавказский государственный технический университет Ставропольское отделение, 60.46kb.
• Управление по делам молодежи администрации г. Ставрополя 355038,г. Ставрополь, проспект, 65.39kb.
• Министерство образования и науки РФ институт языкознания российской академии наук администрация, 215.54kb.
• Министерство образования и науки Российской Федерации гоу впо «Северо-Кавказский государственный, 62.84kb.
• Научный подход к анализу урока, 220.54kb.
• Утвержден, 84.55kb.
• М. А. Полетаева дискурсивный анализ научных текстов как метод современной культурологии, 668.62kb.
• Программа семинара «Проблемы когнитивной лингвистики» по программе повышения квалификации, 112.32kb.
• Приветствие оргкомитета, 162.9kb.
• Технический Университет «Военмех», 14.58kb.

1. ОСЛОЖНЕННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ И ПРЕДПОСЫЛКИ ИНФОРМАЦИОННО-ДИСКУРСИВНОГО ПОДХОДА

К ЕГО АНАЛИЗУ

1.1. Состояние и задачи исследования осложненного предложения

Лингвистическая интерпретация феномена осложнения предложения находится в рамках традиционной, характерной для середины двадцатого века языковедческой парадигмы. Соответственно, в класс осложненных предложений объединяются разнообразные синтаксические построения, которые в формальном отношении обладают главным признаком простого предложения – монопредикативностью, а в семантическом организованы более сложно, что и находит свое проявление в формальной структуре. При этом осложненное предложение не имеет в синтаксической науке однозначного и общепринятого понимания ни в определении его статуса как синтаксической единицы, ни в установлении состава подводимых под него языковых выражений, ни в раскрытии своей общей функциональной предназначенности и набора частных функций. В настоящее время вполне очевидна несостоятельность построений типологии осложняющих категорий, основанных лишь на исследовании внутрисистемных соотношений между ними и анализе их функционирования в рамках изолированного предложения. Достаточно отметить, что в школьных учебниках это понятие хотя не раскрывается, но вводится в порядок синтаксического разбора. В вузовских учебниках и учебных пособиях осложненное предложение как синтаксическая система – обязательный объект грамматического анализа (хотя состав категорий в ней может быть различным). В «Русской грамматике» же это понятие вообще не используется, что, пожалуй, предопределено периферийным положением осложненных предложений среди синтаксических единиц, их неявным противопоставлением классу неосложненных (элементарных) предложений.

В сущности, термин «осложнённое предложение» используется как обобщающий для предложений, включающих в свой состав весьма разноплановые синтаксические конструкты (однородные, обособленные, поясняющие и уточняющие члены предложения, сравнительные обороты, обстоятельственные детерминанты, инфинитивы цели и дополнения, обороты со значениями включения и исключения, присоединительные конструкции, вставные и вводные конструкции, обращения, обособленные приложения), без какого-либо теоретического обоснования понятия «осложнённое предложение» и определения единых оснований его типологии. Попытки найти интегральные признаки осложняющих категорий и тем самым обосновать наличие синтаксической системы осложненного предложения предпринимались неоднократно. Из наиболее целостных прежде всего отметим концепцию Л.К. Дмитриевой, в которой центральным признаком для различных видов осложнения выступает предикативность позиции, «структурные свойства, благодаря которым осложняющие категории способны вносить существенные изменения в структуру предложения» (194, с. 6). Принимая простое предложение в качестве базисной структуры для формирования особой синтаксической структуры – осложненного предложения, Л.К. Дмитриева рассматривает предикативность (грамматическое значение простого предложения) как многоаспектное явление, в котором разграничиваются предикативная связь (конструктивно-синтаксический план) и предикативное отношение (семантико-синтаксический план). Отсюда осложненное предложение всегда обладает вторичной предикацией, имеющей связанный характер и заключающейся в параллельном предикационном расчленении субъектно-предикатной основы предложения и вторичной функции утверждения факта. Таким образом, осложненное предложение представляется как монопредикативная структура с явлениями «полипредикации» (194, с. 31), в которой дополнительная предикация субъектно-предикатной основы происходит в предикативной позиции. Как синтаксический процесс, связанный с выражением в простом предложении «вторичной предикации», понимал осложнение предложения и В.Н. Перетрухин (см.: 415). Однако, в отличие от Л.К. Дмитриевой, в его трактовке за пределами осложнения оказались однородные члены предложения. В концепции же Л.К. Дмитриевой не рассматриваются в качестве осложняющих конструктов сравнительные обороты. Аналогичное решение можно найти у других авторитетных исследователей В.В. Бабайцевой и Л.Ю. Максимова, но для них осложнение предложения связано с наличием в нем той или иной степени «полупредикативности», определяемой яркостью ее грамматического оформления (43, с. 139 – 166).

Как явление конструктивного синтаксиса представлено осложнение предложения в работе А.Ф. Прияткиной и связывается с выражением в предложении определенного типа синтаксических отношений (двух типов – «дополнительная предикативность» и «внутрирядные отношения»). При этом автор данной классификации осложняющих категорий считает ее наиболее системной, поскольку «этими двумя типами отношений охватывается все многообразие осложняющих предложение значений разного порядка – как значения типа сравнения, сопоставления, включения – исключения; причины – следствия, условия – уступки; одновременности – предшествования – следования, так и значения типа пояснения – уточнения, градации, присоединения» (441, с. 10 – 11). И далее: «Каждому из двух основных типов отношений, осложняющих предложение – дополнительная предикативность и внутрирядные отношения, – соответствует определенный набор синтаксических структур. Следовательно, можно сделать вывод: осложнение непременно имеет формально-синтаксический характер и представляет собой грамматическое явление» (там же).

В результате же получается, что ученые, разделяющие данную точку зрения, должны (учитывая положение о том, что семантическая сложность не составляет специфики осложненного предложения), во-первых, признавать параллельное существование «осложненных» простых предложений и простых предложений «двухбазовой семантической структуры, которые не являются однако осложненными» (Петю наказали за плохое поведение – здесь не только представлены две пропозиции, но и реализовано значение причины, переводящее это предложение в рамках данной концепции в осложненные по определению), во-вторых, выводить из состава осложненных конструкции с вводными элементами, а в отношении предложений с обращениями утверждать, что «осложненные по форме предложения могут быть семантически элементарными» (482, с. 632). Вполне естественно, что критика интерпретации осложненного предложения по А.Ф. Прияткиной прежде всего обусловлена теоретически непривлекательным определением в ней элементарного простого предложения, согласно которому оно может включать любые главные члены и любые их присловные распространители. Если же признать элементарным только монопропозитивное предложение, то в этом случае, как считают многие исследователи, пришлось бы с самого начала признать наличие среди неэлементарных простых предложений 1) семантически осложненных, 2) осложненных по значению и по структуре и 3) осложненных только по структуре. Как справедливо отмечает А.И. Останин в своей рецензии на учебное пособие А.Ф. Прияткиной, поскольку «сущность осложненного предложения как синтаксической единицы раскрывается в его формально-семантических соотношениях с элементарным простым и сложным предложением, то естественно было бы начать с краткой характеристики этих фундаментальных синтаксических единиц и положить в основу описания не структурно-семантический, а семантико-структурный, т.е. функциональный, принцип» (402, с. 118).

На наш взгляд, основным недостатком существующих концепций осложнённого предложения, а также причиной отсутствия новых альтернатив как раз и является замкнутость исследований только на внутрисистемные отношения: действительно, нелегко найти одинаковые основания для классификации, например, обращений и однородных членов предложения. При этом переходный характер осложненного предложения в многочисленных научных исследованиях скорее только манифестируется или рассматривается на основе понятия предикативности, за исключением отдельных работ В.В. Бабайцевой и Л.К. Дмитриевой. Не в полной мере имеющиеся трактовки осложнённого предложения учитывают и фундаментальные параметры существования и функционирования языка: человек – действительность – реальное время. Возведение в абсолют в некоторых исследованиях разделения семантики предложения на модус и диктум привело к неоправданно суженному представлению осложнения предложения как имеющего отношение только к полипропозитивности. Последнее и предопределило появление спорного теоретического положения о параллельном существовании «осложнённых» простых предложений и простых предложений «двухбазовой семантической структуры», которые не являются осложнёнными; а также точки зрения, согласно которой следует разграничивать «структурно-семантическое», «структурное» и «семантическое» осложнение простого предложения. Заметим, что выделение как отдельного типа «семантического» осложнения предложения приводит к размыванию понятия «осложнение», поскольку любой детерминирующий или присоставный распространитель, выраженный предикатным словом, может соотноситься в той или иной степени со второй пропозицией в простом предложении. Характерное для структурно-семантического подхода стремление рассматривать внутреннюю, семантическую сторону осложнённого предложения только через призму грамматических средств языка обусловливает забвение того, что последние вторичны и сами по себе не создают семантики, а только её выражают. Осложнение предложения – это прежде всего функция, которая и определяет черты данной системы, однако в общих работах по теории осложнённого предложения семантический и функциональный критерии находятся на периферии типологии, либо вообще не учитываются. При этом оказывается абсолютно вне поля зрения исследователей семантическая организация простого предложения (как исходной, базовой единицы для осложнённого предложения), отражающая структуры «положения дел», структуры логической фразы и речевой ситуации. К аналогичному результату приводит и отказ от разграничения понятий полупредикативность / полипропозитивность / полипредикативность, а также абсолютизация таксисных отношений при выделении предикативных единиц в работе Г.А. Золотовой, Н.К. Онипенко и М.Ю. Сидоровой. Теоретическое положение о выражении единицы информации в предикативной единице (предикативно оформленной пропозиции) возражений не вызывает. Однако игнорирование роли в коммуникации иных форм представления пропозиции вряд ли правомерно, поскольку исключает человека как субъекта речевой деятельности и «создателя текста», дезавуируя другое положение исследователей о «выявлении позиции говорящего в отборе речевых ресурсов и организации текста» (236, с. 20).

Анализ имеющихся к настоящему времени научных трудов по проблемам осложнения предложения и типологии осложняющих категорий позволяет сделать следующие выводы.

1. Общих научных работ по теории осложнённого предложения крайне мало, представленные в них концепции не согласуются и не дополняют друг друга ни в теоретических подходах, ни в частностях, и созданы они в рамках конструктивного синтаксиса вне современной научной парадигмы.

2. Большинство частных исследований, посвящённых различным осложняющим категориям, выполнено, как правило, в формально-грамматическом и структурно-семантическом аспекте с соответствующей проблематикой и без какого-либо учёта «человеческого фактора» в языке и связей с простым и сложным предложениями, кроме констатации переходного характера рассматриваемых синтаксических структур.

3. В современных научных работах по семантике и прагматике синтаксических единиц осложнённые предложения не являются объектом специального изучения и в лучшем случае привлекаются в качестве иллюстративного материала наряду с другими единицами при разработке семантических, лингвофилософских, логико-лингвистических и прагматических понятий и категорий.

Таким образом, предметом разработки современной теории осложненного предложения необходимо выступает релевантная современной научной парадигме типология осложняющих предложение категорий, поскольку лингвистическое осмысление и представление осложнения предложения в основном опираются на положения синтаксической науки середины XX столетия, разработанных в основном в русле формально-грамматического и структурно-семантического подходов. Очевидно, что в настоящее время возникает необходимость систему осложнения предложения и составляющие ее категории рассмотреть в следующих аспектах: 1) соотнесенности с простым и сложным предложениями как внутрилингвистической средой; 2) с точки зрения участия в организации семантики предложения при порождении речи как реализации назначения осложненного предложения; 3) в плане функционирования в дискурсе и проявлении в тексте как соотнесенности со своей экстралингвистической средой; 4) установления семантико-структурных соотношений внутри системы осложненного предложения на основе понятий пропозиции, предикации, предикативности, информации. Методологическую основу и теоретическую базу подобного исследования осложненного предложения должны составить положения современной философии языка, определяющей общие принципы концептуализации действительности и объём и границы лингвистической онтологии; положения структурно-семантического подхода к изучению языка, в соответствии с которым языковые единицы определяются как конструктивные носители смысла; и постулаты когнитивной лингвистики, в рамках которой язык рассматривается как механизм и инструмент смыслообразования и репрезентации представлений и знаний человека о мире, а также достижения психолингвистики в области теории порождения речи, что позволяет определить данный подход как информационно-дискурсивный.

Перспективность такого подхода, основанного на идеях ориентированности осложняющих категорий на текст и условия дискурса, их предназначенности к выражению единиц информации, грамматической переходности, а также принципах соотношения системы и среды языковых феноменов, интенциональности дискурса, определяется тем, что система осложнённого предложения может быть раскрыта и описана во взаимодействии с системами простого и сложного предложений на основе анализа семантических сущностей, обусловливающих их взаимодополняемость и альтернативность, а также с учетом их иллокутивного потенциала. Типология осложняющих категорий построится на единых основаниях, а качество выражаемой ими информации и способ её представления станет главным классификационным критерием. Укажем наиболее существенные теоретические посылки и лингвистические идеи такого подхода. Использование соотношения системы и среды при создании типологии осложняющих категорий, с нашей точки зрения, во многом может способствовать решению многих теоретических проблем. Другая, не менее существенная и плодотворная при таком подходе идея – идея переходности языковых явлений В.В. Бабайцевой. Противоречия в теоретических построениях и интерпретации фактического материала, которые наблюдаются в указанных выше концепциях осложненного предложения, на наш взгляд, обусловлены и тем, что в них нет обоснования и раскрытия соотношения таких исходных теоретических понятий, как информация и пропозиция, предикация и предикативность, дискурс и текст, что является необходимым для создания релевантной теории осложненного предложения.

«Объекты, увиденные в новом ракурсе, выявляют новые свойства, наука получает в свое распоряжение новые факты», – это высказывание Е.С. Кубряковой из статьи «Эволюция лингвистических идей во второй половине ХХ века (опыт парадигмального анализа)», с нашей точки зрения, раскрывает не только возможности новых интерпретаций исследователями в принципе уже известных фактов, но и суть происходящих изменений в парадигме лингвистических представлений, тенденций в формировании и развитии новых знаний о языке. В качестве «порождающей среды» для идей и концепций в области современной лингвистики Е.С. Кубрякова полагает такие общие установки, как экспансионизм, антропоморфизм, неофункционализм и экспланаторность (311, с. 207).

Экспансионизм лингвистики проявляется в расширении ее интересов, что типично для современного состояния науки в целом, характеризующегося, с одной стороны, дифференциацией научного знания, созданием смежных дисциплин, разнообразием школ и направлений в каждой из них, а с другой стороны, отличающегося становлением комплексного подхода к изучаемым объектам. Для лингвистики последнее возможно прежде всего на основе развития ее традиционных связей с логикой, философией, семиотикой и психологией, но это не является единственным условием. «Экспансионизм лингвистики обнаруживается, на наш взгляд, в почти повсеместном признании того факта, что для адекватного познания языка необходимы выходы не только в разные сферы гуманитарного знания, но и в разные сферы естественных наук» (311, с. 211). Однако экспансионизм – это не только интеграция научного знания и методологических посылок, но и кооптация их, приспособление, переосмысление в рамках той или иной «традиционной» науки, приведение в соответствие с ее целями и задачами. Как отмечает Р.М. Фрумкина, «выход из лингвистики в пограничные области, как оказалось, потребовал не только ориентации, а расчистки методологических авгиевых конюшен» (540, с. 81).

Во многом данное положение подтверждается отсутствием описания формальных процедур анализа, а также глубинной противоречивостью, неопределенностью заимствованных из других наук и актуализированных в лингвистике понятий. Весьма показательно в этом отношении использование в языковедческих трудах понятия «пропозиция», без которого уже невозможно любое релевантное современному знанию синтаксическое описание, в том числе и осложненного предложения. Таким образом, экспансионизм – это не только интенсивное расширение всех областей исследования языка, но и научно-методологическая рефлексия, ревизия «очевидностей», исходных теоретических посылок, основополагающих понятий и представлений, что, по нашему глубокому убеждению, позволяет преодолеть известную размытость границ теоретической лингвистики, рационально ограничить предмет лингвистического анализа, сохранить его специфику несмотря на новую систему координат исследования, обусловленную, помимо экспансионизма, действием принципа антропоцентризма как доминанты современной науки.

Антропоцентризм в лингвистических исследованиях проявляется в том, «что человек становится точкой отсчета в анализе тех или иных явлений, что он вовлечен в этот анализ, определяя его перспективу и конечные цели» (311, с. 212). Именно включенность человека, или говорящего и слушающего, в анализ лингвистического объекта и придает новую эвристическую ценность научным изысканиям, не расщепляет данный феномен на отдельные объекты различных гуманитарных дисциплин, а цементирует, раскрывает в единстве различных аспектов анализа, представляя «мир человека» и его вербальное поведение как экстралингвистическую среду, определяющую не только системные характеристики языка, но и механизмы когнитивной и коммуникативной деятельности. «Человеческий фактор» позволяет проявить специфику лингвистических сущностей и в то же время репрезентировать их открытость, т.е. приспособленность к интеграции в другие, не собственно лингвистические системы научных представлений, раскрывая их потенции, предрасположенность к определенному функционированию. Например, лингвистическая определенность представления понятия пропозиции позволит ему коррелировать с понятиями семантический уровень, внутренняя речь и ментальный лексикон, используемыми, соответственно, в языкознании, психолингвистике и когнитологии для репрезентации области ментального пространства, актуализированного в данных научных дисциплинах по различным векторам и основаниям. Отсюда не только возможность привлечения данных других наук для создания современной синтаксической теории (в том числе осложненного предложения), но и, самое главное, возможность разработки методологических и фундаментальных теоретических оснований, единых и познавательно ценных для различных отраслей научного знания.

Так, представляется необходимым при адекватном современной научной парадигме описании системы осложняющих категорий опираться, в частности, на доминирующие в наше время воззрения в решении фундаментальной проблемы о соотношении языка и мышления, обоснованные в научных работах когнитивного направления, которые по определению характеризуются антропоцентрическим подходом. Принимая положение о существовании разных типов мышления, исследователи признают возможность осуществления интеллектуальных действий и вне языка, при этом вербальное (словесное, речевое) мышление считается ведущим. Согласно такой точке зрения, мышлением можно считать любой интеллектуальный поиск, а «выход из любой проблемной ситуации как доказательство не простой рефлекторной деятельности, но деятельности сознания – динамики мозговых структур. Ответ на вопрос о том, в каком субстрате осуществляется такая деятельность, может быть лишь предположительным, но существуют достаточные основания предположить, что человек оперирует своеобразными следами своего опыта... прежде всего образами вещей и предметов, людей и других живых существ, представлениями и т.п.» (556, с. 51). Такая позиция позволяет, во-первых, учесть в современной теории и результаты исследований тех лингвистов, которые определяли в качестве мыслительных процессов (как и мышления в целом) лишь изначально сориентированные на речь, во-вторых, интегрировать, соотнести важнейшие теоретические посылки как собственно лингвистов, так и представителей психолингвистики, а также правильно интерпретировать их в едином контексте.

Соблюдение установок антропоцентризма и экспансионизма в современных лингвистических исследованиях позволяет не только использовать базы данных смежных наук, но и вырабатывать и вводить в языковой анализ новые понятия и категории, например, информация, ментальная репрезентация и др., выявлять параметры компетенции лингвистики и очерчивать содержание предмета лингвистического описания, устанавливать точки пересечения приоритетов разных дисциплин и гармонизировать научные представления о многоаспектном объекте.

Не менее значимо влияние на языковые исследования общей установки на функционализм, реализация которой ставит в качестве центрального вопроса научных исследований назначение изучаемого объекта, особенности его природы как предназначенности к выполнению каких-либо задач. Наиболее отчетливо взаимодействие систем простого, осложненного и сложного предложений проявляется в процессе порождения речи, что заставляет обратиться исследователей-лингвистов к созданию и описанию его модели, а также определить роль и место в ней каждой осложняющей категории. Решение данной задачи, с нашей точки зрения, позволит преодолеть традиционную замкнутость осложнения на предложение и проследить функционирование осложненного предложения в тексте, поскольку даже в первом приближении вполне очевидна ориентация системы осложненного предложения на реализацию замысла говорящего в плане организации и перераспределения информации по степени ее коммуникативной ценности.

Новая проблематика анализа осложненного предложения отражает еще одну общую установку – экспланаторность, т.е. стремление найти объяснение какой-либо системе языковых средств и ее использованию при реальном осуществлении дискурса. Современная лингвистика «может и должна объяснить изучаемый ею объект – язык – но не только «в самом себе и для себя», а для более глубокого понимания и объяснения человека и того мира, в котором он обитает» (311, с. 224 -225). В этой связи современное описание системы и функционирования системы осложненного предложения может исходить из следующих посылок:

1) выражение фрагмента «возможного мира» говорящего может быть информацией о «внешнем» мире, «внутреннем» мире говорящего и соотнесении «возможного мира» говорящего с миром «реальным» (в меньшей степени приближения – объектная и субъектная информация);

2) будучи сообщаемой, любая по качеству информация представляет в предложении диктумную часть его содержания, т.е. выступает предметом сообщения; «субъектная» информация, представленная как актуализация и комментарий сообщаемой информации, составляет модусную часть содержания предложения. Таким образом, в предложении диктум и модус различаются не столько качеством информации, сколько способом её выражения;

3) пропозиция – это языковая форма, семантический инвариант фрагмента «возможного мира», представляющая при её актуализации обязательный объективный смысл, конституирующий простое предложение;

4) информация о соотнесённости высказывания о «возможном мире» с миром действительности может быть представлена актуализационными смыслами, смыслами цели высказывания, смыслами персуазивности и авторизации, оценочности высказывания, смыслами называния мотива и цели речевого действия, которые в совокупности составляют обязательные субъективные смыслы, конституирующие простое предложение;

5) системы простого, осложнённого и сложного предложений существуют в качестве альтернативных способов выражения и обозначения одной и той же информации о «возможном мире», но с разным коммуникативным рангом и фокусом;

6) система осложнённого предложения, как и системы простого и сложного предложений, определяющая коммуникативный ранг выражаемой информации в эпистемическом мире говорящего, позволяет создавать дополнительные (второстепенные и метатекстовые) «нити» сообщения в тексте и дискурсе. В этом смысле осложняющие категории представляют особые языковые средства для дополнительной реализации в простом предложении тех или иных обязательных объективных и субъективных смыслов и их конфигураций.