В. Вересаев. Пушкин в жизни
| Вид материала | Документы |
- А. С. Пушкина "Капитанская дочка" Ход урок, 213.3kb.
- Воткрывающем роман посвящении П. А. Плетневу Пушкин писал, что его произведение это, 36.61kb.
- Ю. А. Курочкин Институт физики нан беларуси Традиционно, программы конференций серии, 79.48kb.
- Арап Петра Великого», «Капитанская дочка». И. Новиков «Пушкин на юге», Ю. Тынянов «Пушкин»,, 15.79kb.
- Тема урока: А. С. Пушкин в Михайловском (период жизни и творчества А. С. Пушкина) Пушкин, 117.45kb.
- А. С. Пушкин в живописи > А. С. Пушкин. Словарь к сказкам А. С. Пушкина > А. С. Пушкин., 86.03kb.
- «А. С. Пушкин и Владимирский край», 210.93kb.
- А. С. Пушкин и не подозревает, что его болдинское «заточение» обернется великим благом, 97.75kb.
- Всего сорок три года, 252.63kb.
- Литературно-художественная композиция «Паломничество в художественный мир поэмы, 91.34kb.
Я живу в Царском Селе в доме Китаевой на большой дороге.
ПУШКИН -- ВЯЗЕМСКОМУ, 1 июня 1831 г.
Летом 1831 г. Пушкин жил (в Царском) в доме Китаева. Китаев в 20 гг. был придворным лакеем; он умер в том же году, в котором Пушкин жил на его даче. Наследники Китаева впоследствии слегка расширили дом пристройками. Удалось установить, что этот дом принадлежит в настоящее время вдове д. с. с. Ивановой. Он находится на углу Колпинской и Кузминской ул. (Колпинская, 2). На противоположном углу теперь находится Святотроицкая санатория, а в 1831 г. дом этот, как теперь удалось установить, принадлежал семье Олениных (известного А. Н. Оленина)... С. Н. Вильгковскому недавно удалось найти в архиве царскосельского дворцового управления чертежи и рисунки дома Китаева до перестройки и после нее. Перестройка заключалась в том, что с обеих сторон фасад дома был увеличен на два окна, а четыре колонны в середине дома были заменены галереей; таким образом был испорчен типический "ампир" александровской эпохи. Но все эти перестройки не слишком нарушили общий наружный вид дома: сравнивая рисунок 30-х гг. с тем, что мы видим в настоящее время, сразу узнаешь "дом Китаева". Внутреннее расположение комнат осталось, разумеется, тоже прежним.
И.-P. Дом Пушкина в Царском Селе. Рус. Ведом., 1910, № 232.
Теперь кажется все уладил и стану жить потихоньку без тещи, без экипажа, следственно, без больших расходов и без сплетень.
ПУШКИН -- П. В. НАЩОКИНУ, 1 июня 1831 г., из Царского Села.
Мой брат и его жена проведут лето в Царском Селе... Они в восхищении друг от друга; моя невестка -- очень очаровательная, хорошенькая, красивая и остроумная, к тому же и очень славная.
О. С. ПАВЛИЩЕВА (сестра П-на) -- мужу, 4 июня 1831 г. П-н и его совр-ки, XV, 67 (фр.).
Мы здесь живем тихо и весело, будто в глуши деревенской; насилу до нас и вести доходят.
ПУШКИН -- П. В. НАЩОКИНУ, 11 июня 1831 г., из Царского Села.
В 1831 г., когда Пушкин, женившись, проводил лето в Царском Селе, он посетил лицей. Никогда не забуду восторга, с которым мы его приняли.. Как всегда водилось, когда приезжал кто-нибудь из наших "дедов", мы его окружали всем курсом и гурьбой провожали по всему лицею. Обращение его с нами было совершенно простое, как со старыми знакомыми; на каждый вопрос он отвечал приветливо, с участием расспрашивал о нашем быте, показывал нам свою бывшую комнату и передавал подробности о памятных ему местах. После мы не раз встречали его гуляющим в царскосельском саду, то с женою, то с Жуковским.
Я. К. ГРОТ. П-н, его лицейские товарищи и наставники, 45.
Княгиня Вера Фед. Вяземская рассказывала, как в первые месяцы супружеской жизни напугал Пушкин молодую жену свою, ушедши гулять и возвратившись домой только на третьи сутки: оказалось, что он встретился с дворцовыми ламповщиками, которые отвозили из Царского Села на починку в Петербург подсвечники и лампы, разговорился с ними и добрался до Петербурга, где и заночевал.
П. И. БАРТЕНЕВ. Рус. Арх., 1899, III, 616.
В 1831 г. один знакомый встретил Пушкина в Петербурге на улице задумчивого и озабоченного. -- "Что с вами?" "Все читаю газеты". -- "Так что же?" -- "Да разве вы не понимаете, что теперешние обстоятельства чуть ли не так же важны, как в 1812 году?" -- отвечал Пушкин,
П. И. БАРТЕНЕВ. Девятнадцатый век, I, 386.
Здесь холера, т. е. в П. Б_ а Царское Село оцеплено. Жду дороговизны, и скупость наследственная и благоприобретенная во мне тревожится. О делах жены моей не имею никаких известий, и дедушка и теща отмалчиваются, и рады, что бог послал их Ташеньке муженька такого смирного.
ПУШКИН -- П. В. НАЩОКИНУ, вторая половина июня 1831 г., из Царского Села.
Холера прижала нас, и в Ц. Селе оказалась дороговизна. Я здесь без экипажа и без пирожного, а деньги все-таки уходят. Вообрази, что со дня нашего отъезда я выпил одну только бутылку шампанского, и ту не вдруг. Жена тебе очень кланяется. -- Шитье ее для тебя остановилось за неимением черного шелка. Все холера виновата.
ПУШКИН -- П. В. НАЩОКИНУ, 26 июня 1831 г., из Царского Села.
Отец мой горюет у меня в соседстве, в Павловском; вообще довольно скучно.
ПУШКИН -- кн. П. А. ВЯЗЕМСКОМУ, 3 июля 1831 года, из Царского Села.
Моя невестка очаровательна, она заслуживала бы иметь мужем более милого парня, чем Александр, который, при всем уважении моем к его шедеврам, стал раздражителен, как беременная женщина; он написал мне письмо такое нахальное и глупое, что пусть меня похоронят живою, если оно когда-нибудь дойдет до потомства, хотя, по-видимому, он питал эту надежду, судя по старанию, которое он приложил к тому, чтоб письмо до меня дошло.
О. С. ПАВЛИЩЕВА (сестра поэта) -- мужу своему Н. И. ПАВЛИЩЕВУ, 9 июля 1831 г. П-н и его совр-ки, XV, 76 (фр.).
В роде бояр Пушкиных с незапамятных времен хранилась металлическая ладанка с довольно грубо гравированным на ней всевидящим оком и наглухо заключенной в ней частицей ризы господней. Она -- обязательное достояние старшего сына, и ему вменяется в обязанность 10 июля, в день праздника положения ризы, служить перед этой святыней молебен. Пушкин всю свою жизнь это исполнял и завещал жене соблюдать то же самое, а когда наступит время, вручить ее старшему сыну, взяв с него обещание никогда не уклоняться от семейного обета.
А. П. АРАПОВА (дочь Н. Н. ПУШКИНОЙ-ЛАНСКОЙ от второго брака). Воспоминания. Новое Время, 1908, № 11425.
Двор приехал, и Царское Село закипело и превратилось в столицу.
ПУШКИН -- П. А. ПЛЕТНЕВУ, вторая половина июля 1831 г., из Царского Села.
Я все к тебе собираюсь, да боюсь карантинов. Ныне никак нельзя, пускаясь в дорогу, быть уверенным во времени проезда. Вместо трехдневной езды того и гляди что высидишь три недели в карантине; шутка! В Царском Селе все тихо; но около такая каша, что боже упаси. Нынче осенью займусь литературой, а зимой зароюсь в архивы, куда вход дозволен мне царем. Царь со мною очень милостив и любезен. Того и гляди, попаду во временщики.
ПУШКИН -- П. В. НАЩОКИНУ, 21 июля 1831 г., из Царского Села.
(22 июля 1831 г.). -- Весь двор в восторге от Наташи, императрица хочет, чтобы она к ней явилась, и назначит день, когда надо будет прийти.
(25 -- 26 июля). -- Император и императрица встретили Наташу с Александром, они остановились поговорить с ними, и императрица сказала Наташе, что она очень рада с нею познакомиться, и тысячу других милых и любезных вещей. И вот она теперь принуждена, совсем того не желая, появиться при дворе.
Н. О. ПУШКИНА -- О. С. ПАВЛИЩЕВОЙ, из Павловска. Литер. Наследство, т. 16 -- 18, стр. 778 -- 779.
В. Д. Комовский 16 октября 1931 г. пишет, что государь велел Пушкину написать историю Петра Великого и рассказывает по этому поводу даже, как это случилось. Пушкин встретился с государем в царскосельском саду и на предложенный вопрос: "почему он не служит?" отвечал: -- "Я готов, но кроме литературной службы не знаю никакой". Тогда государь приказал ему сослужить службу -- написать историю Петра Великого.
Д. Н. САДОВНИКОВ. Отзывы о Пушкине. Ист. Вестн., 1883, № 12,553.
Опять хандришь! Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убивает только тело, другая убивает душу. Дельвиг умер, Молчанов умер, погоди -- умрет и Жуковский, умрем и мы. Но жизнь все еще богата; мы встретим еще новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет рости, вырастет невестой, мы будем старые хрычи, жены наши -- старые хрычовки, а детки будут славные, молодые, веселые ребята, мальчики станут повесничать, а девчонки -- сентиментальничать, а нам и любо. Вздор, душа моя; не хандри -- холера на днях пройдет, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы. Кстати скажу тебе новость (но да останется это, по многим причинам, между нами): Царь взял меня на службу, но не в канцелярскую или придворную, или военную -- нет, он дал мне жалование, открыл мне архивы, с тем, чтобы я рылся там и ничего не делал. Это очень мило с его стороны, не правда ли? Он сказал Puisque il est marie et qu`il n`est pas riche, il faut faire aller sa marmite (так как он женат и не богат, то нужно позаботиться, чтоб у него была каша в горшке). Ей богу, он очень со мною мил.
ПУШКИН -- П. А. Плетневу, 22 июля 1831 г., из Царского Села.
В Царскосельском саду, около самого спуска без ступеней, было в том году излюбленное царскосельскою публикою местечко, что-то вроде каменной террасы, обставленной чугунными стульями, куда по вечерам тамошний beau monde//высший свет (фр.).// собирался посидеть и послушать музыку. В один прекрасный день на этой террасе собралось так много народу, что даже не достало стульев двум пожилым дамам. Я, как девочка вежливая, приученная всегда услуживать старшим, сейчас же сбегала в сад, захватила там еще такие два стула и подала их барыням. Папенька (гр. Ф. П. Толстой) с Пушкиным в это время стояли недалеко от террасы и о чем-то разговаривали. Вдруг А. Серг. схватил отца моего за руку и громко воскликнул; -- "Граф, видели вы, что девочка сделала?" -- "Что она сделала?" -- "Да вот такие два чугунные стула подхватила, как два перышка, и отнесла на террасу". Папенька позвал меня и представил Пушкину; я ему сделала книксен и с удивлением стала смотреть на страшной длины ногти на его мизинцах. -- "Очень приятно познакомиться, барышня, -- крепко пожимая мне руку, смеясь, сказал Ал. Серг-ч: -- а который вам год?" -- Тринадцать, -- ответила я. -- "Удивительно!" И они оба с папенькой начали взвешивать на руке тяжелые чугунные стулья, потом заставили меня еще раз поднять их. -- "Удивительно!" -- повторил Пушкин. -- Такая сила мужчине в пору. Поздравляю вас, граф, это у вас растет Илья-Муромец".
М. Ф. КАМЕНСКАЯ. Воспоминания. Истор. Вестн., 1894, июль, 40.
По-моему, неоцененный бюст Пушкина вылеплен юным скульптором Теребеневым, тем самым, который впоследствии изукрасил Эрмитаж своими кариатидами и статуями великих художников. Теребенев как-то особенно поймал в этом бюсте тип и выражение лица Пушкина; он точно такой, каким я его помню в Царском Селе во время нашего с ним первого знакомства.
М. Ф. КАМЕНСКАЯ. Воспоминания. Ист. Вестн. 1894, X, 54.
Летом 1831 г. в Царском Селе многие ходили нарочно смотреть на Пушкина, как он гулял под руку с женою, обыкновенно около озера. Она бывала в белом платье, в круглой шляпе, и на плечах свитая по-тогдашнему красная шаль.
АРК. ОС. РОССЕТ. Рус. Арх., 1882, I, 245.
Пушкин мой сосед, и мы видаемся с ним часто. Женка его очень милое творение, И он с нею мне весьма нравится. Я более и более за него радуюсь тому, что он женат, И душа, и жизнь, и поэзия в выигрыше.
В. А. ЖУКОВСКИЙ -- П. А. ВЯЗЕМСКОМУ и А. И. ТУРГЕНЕВУ, в конце июля -- начале августа, из Царского Села. Письма Жуковского к А. И. Тургеневу. М_ 1895, стр. 256.
Когда мы жили в Царском Селе, Пушкин каждое утро ходил купаться, после чая ложился у себя в комнате и начинал писать<1>. По утрам я заходила к нему. Жена его так уж и знала, что я не к ней иду. -- "Ведь ты не ко мне, а к мужу пришла, ну, и пойди к нему". -- Конечно, не к тебе, а к мужу. Пошли узнать, можно ли войти. -- "Можно". С мокрыми, курчавыми волосами лежит, бывало, Пушкин в коричневом сюртуке на диване. На полу вокруг книги, у него в руках карандаш. -- "А я вам приготовил кой-что прочесть", -- говорит. -- "Ну, читайте". Пушкин начинал читать (в это время он сочинял все сказки), Я делала ему замечания, он отмечал и был очень доволен. Читал стихи он плохо. Жена его ревновала ко мне. Сколько раз я ей говорила: -- "Что ты ревнуешь ко мне? Право, мне все равны: и Жуковский, и Пушкин, и Плетнев, -- разве ты не видишь, что ни я не влюблена в него, ни он в меня". -- "Я это хорошо вижу, -- говорит, -- да мне досадно, что ему с тобой весело, а со мной он зевает".
Когда сердце бьется от радости, то, по словам Пушкина оно:
То так,
То пятак,
То денежка!
Этими словами он хотел выразить биение и тревогу сердца.
Раз я созналась Пушкину, что мало читаю. Он мне говорит: -- "Послушайте, скажу и я вам по секрету, что я читать терпеть не могу, многого не читал, о чем говорю. Чужой ум меня стесняет".
А. О. СМИРНОВА по записи Я. П. ПОЛОНСКОГО. Гол. Минувшего, 1917, № 11, 155.
<1>В журнале очевидная опечатка: потеть.
Пушкин жил в доме Китаева, придворного камер-фурьера. В столовой красный диван, обитый кретоном, два кресла, шесть стульев, овальный стол и ломберный, накрываемый для обеда. Хотя летом у нас бывал придворный обед, довольно хороший, я все же любила обедать у Пушкиных. У них подавали зеленый суп с крутыми яйцами, рубленые большие котлеты со шпинатом или щавелем и на десерт варенье из белого крыжовника.
А. О. СМИРНОВА. Автобиография, 328.
Наталья Николаевна сидела обыкновенно за книгою внизу. Пушкина кабинет был наверху, и он тотчас нас зазывал к себе. Кабинет поэта был в порядке. На большом круглом столе, перед диваном, находились бумаги и тетради, часто несшитые, простая чернильница и перья; на столике графин с водой, лед и банка с кружевниковым вареньем, его любимым. (Он привык в Кишиневе к дульчецам.) Волоса его обыкновенно еще были мокры после утренней ванны и вились на висках; книги лежали на полу и на всех полках. В этой простой комнате, без гардин, была невыносимая жара; но он это любил, сидел в сюртуке, без галстуха. Тут он писал, ходил по комнате, пил воду, болтал с нами, выходил на балкон и прибирал всякую чепуху насчет своей соседки графини Ламберт. Иногда читал нам отрывки своих сказок и очень серьезно спрашивал нашего мнения. Он восхищался заглавием одной: "Поп -- толоконный лоб и служитель его Балда". "Это так дома можно, -- говорил он, -- а ведь цензура не пропустит!" Он говорил часто: "Ваша критика, мои милые, лучше всех; вы просто говорите: этот стих нехорош, мне не нравится". Вечером, в 5 или 6 часов, он с женой ходил гулять вокруг озера или я заезжала на дрожках за его женою; иногда и он садился на перекладину верхом, и тогда был необыкновенно весел и забавен. У него была неистощимая mobilite de l`esprit (подвижность ума). В семь часов Жуковский с Пушкиным заходили ко мне; если случалось, что меня дома нет, я их заставала в комфортабельной беседе с моими девушками. -- "Марья Савельевна у вас аристократка; а Саша друг мой, из Архангельска, чистая демократка. Никого ни в грош не ставит". Они заливались смехом, когда она Пушкину говорила: -- "Да что мне, что вы стихи пишете, -- дело самое пустое! Вот Василий Андреевич (Жуковский) гораздо почтеннее вас". -- "А вот за то, Саша, я тебе напишу стихи, что ты так умно рассуждаешь". И точно, он ей раз принес стихи, в которых говорилось, что
Архангельская Саша
Живет у другой Саши.
Стихи были довольно длинны и пропали у нее (стр. 1877 -- 1878).
Когда разговорились о Шатобриане, помню, он говорил: из всего, что он написал, только одна вещь понравилась мне. Хотите, я вам ее напишу в ваш альбом?. "Если бы я мог еще верить в счастье, я бы искал его в монотонности житейских привычек" (стр. 1882).
А. О. СМИРНОВА (РОССЕТ). Воспоминания, Рус. Арх., 1871.
Пушкин мне сказал:
-- Придворные лакеи прозвали ее "фрейлинка Россет". Я с нею и с женой катались в парных дрожках, которые называли ботиками. Я сидел на перекладных и пел им песню, божусь тебе, не моего сочинения;
Царь наш немец русский...
Царствует он где же?
Всякий день в манеже.
Школы все -- в казармы.
Судьи все -- жандармы.
А Закревский, баба,
Управляет в Або,
А другая баба
Начальником штаба.
(Стих. К. Рылеева.)
И эти стихи не мои:
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена.
Н. Д. КИСЕЛЕВ по записи А. О. СМИРНОВОЙ. Смирнова. Автобиография. 208.
Пушкин был ревнив и страстно любил жену свою, что нисколько, однако, не мешало ему иногда скучать в ее присутствии. Она его не понимала и, конечно, светские успехи его ставила выше литературных. Раз А. О. Смирнова посетила его на даче, -- в то время, как он писал свои сказки. По ее словам, Пушкин любил писать карандашом, лежа на диване и каждый исписанный им лист опуская па пол. Раз у ней зашла речь с Пушкиным об его стихотворении: "Подъезжая под Ижоры". -- "Мне это стихотворение не нравится, -- сказала ему Смирнова, -- оно выступает как бы подбоченившись". Пушкину это понравилось, и он много смеялся. Когда затем Смирнова сошла вниз к жене его, Наталья Николаевна сказала ей: "Вот какая ты счастливая, -- я тебе завидую. Когда ты приходишь к моему мужу, он весел и смеется, а при мне зевает".
Я. П. ПОЛОНСКИЙ. Кое-что о Пушкине. Cosmopolis, 1898, март, 201.
Раз, когда Пушкин читал моей матери стихотворение, которое она должна была в тот же вечер передать государю, жена Пушкина воскликнула: "Господи, до чего ты мне надоел со своими стихами, Пушкин!" Он сделал вид, что не понял, и отвечал: "извини, этих ты не знаешь: я не читал их при тебе". -- "Эти ли, другие ли, все равно. Ты вообще надоел мне своими стихами". Несколько смущенный, поэт сказал моей матери, которая кусала себе губы от вмешательства: "Натали еще совсем ребенок. У нее невозможная откровенность малых ребят". Он передал стихи моей матери, не дочитав их, и переменил разговор. В Царскосельском театре затевался спектакль, и мать моя сообщила Пушкиной, что она получит приглашение. Это привело ее в лучшее настроение, и она сказала моей матери: -- "Пожалуйста, продолжайте чтение. Я вижу, что ему этого очень хочется. А я пойду посмотрю мои платья. Вы зайдите ко мне потом, чтоб сказать, что мне лучше надеть для спектакля?"
О. Н. СМИРНОВА. Записки А. О. Смирновой, I, 181.
27-го июля, в 7-м часу вечера, я шел к знакомому, жившему во дворце. Я пошел парком. Не сделал я двадцати шагов, как вышел из-за деревьев на ту же дорогу человек среднего роста, с толстой палкой в руке. Он шел мне навстречу скоро, большими шагами. Хотя он был еще далеко от меня, но по походке и бакенбардам нетрудно было узнать в нем Александра Сергеевича. Я решился подойти к нему. За несколько шагов, сняв фуражку, я сказал ему взволнованным голосом: "Извините, что я вас останавливаю, Александр Сергеевич: но я внук вам по лицею, желаю вам представиться". -- "Очень рад, -- отвечал он, улыбнувшись и взяв меня за руку, -- очень рад", -- Непритворное радушие видно было в его улыбке и глазах. Я сказал ему свою фамилию. "Ну, что у вас делается в лицее? Если вы не боитесь усталости, -- прибавил он, -- то пойдемте со мной". Мы пошли так же скоро и теми же большими шагами. Я не чувствовал ни прежнего волнения, ни прежней боязни. При всей своей славе Александр Сергеевич был удивительно прост в обхождении. Гордости, важности, резкого тона не было в нем ни тени, оттого и нельзя было не полюбить его искренно с первой же минуты. Из парка мы перешли в большой сад. -- "Ну, а литература у вас процветает?" -- спросил он. -- "Что ваш сад и ваши палисадники? А памятник в саду вы поддерживаете? Видаетесь ли вы с вашими старшими? Выпускают ли теперь из лицея в военную службу? Есть ли между вами желающие? Какие теперь у вас профессора? Прибавляется ли ваша библиотека? У кого она теперь на руках?" На эти вопросы Александра Сергеевича я едва успевал отвечать. В свою очередь мне ужасно хотелось расспросить его об нем самом, но он решительно не давал мне времени и, конечно, делал это не без намерения. Я понимал, что ему не о чем было более говорить с 17-летним юношею, как об его заведении, но в этом-то и было все мое горе. Многие расставленные по саду часовые ему вытягивались, и если он замечал их, то кивал им головою. Когда я спросил: "отчего они ему вытягиваются?", то он отвечал: "право, не знаю; разве потому, что я с палкой". Обойдя кругом озера, он сказал: "Вы раскраснелись, кажется, устали?" -- "Это не от усталости, а от эмоции и удовольствия итти с вами". Он улыбнулся и протянул мне руку.
П. И. МИЛЛЕР. Встреча с Пушкиным. Рус. Арх. 1902, III, 232 -- 234.
Я часто здесь вижу Пушкина. Он премило живет с своей премиленькой женой, любит ее, ласкает и совсем не бесчинствует.
А. В. ВЕНЕВИТИНОВ -- М. П. ПОГОДИНУ, 28 июля 1831 г., из Царского Села, Литературн. Наследство, т. 16 -- 18, стр. 710.
Пушкин, живший в Царском Селе, близ Китайского домика, полюбил молодого гусара (графа Васильева) и частенько утром, когда он возвращался с ученья домой, зазывал к себе, шутил, смеялся, рассказывал или сам слушал рассказы о новостях дня. Однажды в жаркий летний день граф Васильев, зайдя к нему, застал его чуть не в прародительском костюме. "Ну, уж извините, -- засмеялся поэт, пожимая ему руку, -- жара стоит африканская, а у нас там, в Африке, ходят в таких костюмах".
П. К. МАРТЬЯНОВ со слов графа А. В. ВАСИЛЬЕВА. Новые сведения о Лермонтове. Истор. Вестн., 1892, т. 50, стр. 384.
Граф А. В. Васильев сказывал, что, служа в 1831 г. в лейб-гусарах, однажды летом он возвращался часу в четвертом утра в Царское Село, и, когда проезжал мимо дома Китаева, Пушкин зазвал его в раскрытое окно к себе. Граф Васильев нашел поэта за письменным столом в халате, но без сорочки (так он привык, живучи на юге). Пушкин писал тогда свое послание "Клеветникам России" и сказал молодому графу, что пишет по желанию государя.
П. И. БАРТЕНЕВ. Рус. Арх., II, 516,
Когда Пушкин написал эту оду ("Клеветникам России"), он прежде всего прочел ее нам.
Имп. АЛЕКСАНДР II. Е. Д. Из воспоминаний об имп. Ал. II. Журн. "Ученик", 1911, № 45, стр. 1087. Цит. по Броке -- Ефр., т. VI, 410.
Карантины превратили эти 24 версты (от Петербурга до Царского Села) в дорогу от Петербурга до Камчатки. Знаете ли, что я узнал на днях только, что