Geum.ru

Павлов юрий Михайлович критика ХХ – ХХI веков: литературные портреты, статьи, рецензии. – М.: Литературная Россия, 2010. – 304 с

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   18

Не нашлось места в этой главе и критикам, не примыкавшим ни к одному из названных направлений. Назову некоторых из них: И. Золотусский, И. Роднянская, И. Ростовцева, Д. Урнов, Ал. Михайлов, А. Василевский, П. Басинский, Вс. Сахаров, Вл. Славецкий, С. Боровиков.

Названные недостатки проявляются в главе неоднократно. Роман В. Гроссмана «Жизнь и судьба» увиден только глазами А. Бочарова (с. 316). Объективнее, профессиональнее было бы назвать статьи, авторы коих с разных позиций оценивают роман, такие, например: «История – объединяющая или разобщающая» А. Казинцева («Наш современник», 1988, № 11), «Мирозданье Василия Гроссмана» Л. Аннинского («Дружба народов», 1988, № 10), «Война и свобода» И. Золотусского («Литературная газета», 1988, № 23).

Вновь как инородное тело, как подмена жанра воспринимаются рассуждения М. Голубкова о «Всё течёт…» В. Гроссмана, «При свете дня» В. Солоухина и судьбе А. Солженицына (с. 317-318). Более нелогичное завершение главы о критике рубежа 1980-1990-х годов трудно придумать.

Имеются в этой главе и досадные неточности. Роман Ю. Трифонова «Исчезновение» не мог быть создан в середине 60-х годов, как утверждается на 307-ой странице. Неточно называется жанр «Котлована» А. Платонова: это не роман (с. 303), а повесть. Критика А. Бондаренко (с. 315) нет, есть Владимир Бондаренко, чья статья «Очерки литературных нравов», одна из самых громких, обсуждаемых в данный период, даже не упоминается М. Голубковым. И, конечно, участник диалога о «Детях Арбата» – Анатолий, а не Сергей Бочаров (с. 310).

Но всё-таки, несмотря на сказанное, в данной главе есть и утверждения М. Голубкова, с которыми нельзя не согласиться. Он, характеризуя неошестидесятнические тенденции в литературном процессе второй половины 80-х годов (с. 306-307, 313-315), точно определяет уязвимые места этой очень популярной тогда идеологии. Например, отталкиваясь от статей Ю. Буртина 1987 года «Вам, из другого поколенья…», «Реальная критика» вчера и сегодня» (отметим удачный выбор), справедливо утверждает: «По сути дела, в <…> высказывании Ю. Буртина содержались важнейшие элементы демократической идеологии 1987 года: идеализация общественной ситуации 60-х годов; восприятие своего времени как возвращение к идеалу; представление о демократии и эстетических принципах «Нового мира» времён Твардовского как о конечной цели политического и художественного развития; суждение о собственной позиции как о единственно возможной («и никакой другой»)».

В данном контексте закономерно возникает статья Аллы Латыниной «Колокольный звон – не молитва. К вопросу о литературных полемиках» («Новый мир», 1988, № 8), одна из самых интересных и глубоких работ того времени. И «диалог» М. Голубкова с А. Латыниной (с. 314-316) получился продуктивным, во многом проясняющим позиции противоборствующих сторон.

При характеристике «правой», или, как её называет автор пособия, «охранительной» критики он не выделяет течения внутри этого направления. Поэтому оценки М. Голубкова применимы только к одной группе критиков, которую, вслед за В. Бондаренко, условно можно назвать «красными патриотами». И суждения, подобные следующему, точно передают позицию этой группы: «Представители «охранительной» критики пытались сказать, что на глазах у всех, открыто и вполне легально происходит, в сущности, тотальное разрушение государственной и национальной идеологии, основанной на утверждении позитивных свершений и завоеваний советского времени, имеющих неотменяемое историческое значение. И правота их тревог, совершенно неочевидная тогда, проявилась уже в другую историческую эпоху: ни литература, ни общество не обладают сейчас, два десятилетия спустя, даже намёком на государственную идеологию, национальную идею, литературу, которая смогла бы быть выразителем народной жизни, критику, способную её интерпретировать и «договаривать» за писателя, формулируя общие бытийные ценности и формируя национальный взгляд на мир».

Последняя глава «Постмодернизм как завершение литературной истории ХХ века» (с. 320-345) – это глава из учебника по истории литературы, не имеющая никакого отношения к критике, поэтому и комментировать её нет смысла.

Думаю, нет смысла разбирать и первую часть пособия М. Голубкова во многом по той же причине. Больше половины этой части – точная копия или слегка изменённый вариант (с вкраплениями о критике) текста из четырёх глав предыдущей, упоминавшейся уже книги М. Голубкова по истории литературы. Попытка автора пособия по критике переформатировать старый материал, на мой взгляд, не удалась, она чаще всего выглядит искусственной, как операция по изменению пола. Новая же по материалу глава «Группировки и литературные организации» (с. 66-120) к истории критики имеет очень отдалённое отношение. Только одна глава первой части – «От полифонизма к монизму» (с. 164-205) – соответствует заявленному формату пособия.

Лев Оборин в рецензии на книгу Михаила Голубкова даёт ей высокую оценку, называя, в частности, «важным и интересным трудом» («Знамя», 2009, № 5). В отзыве также утверждается, что учебников по истории критики «почти нет; до М. Голубкова – только программа (материалы к курсу) С.И. Кормилова и Е.Б. Скороспеловой и пособие А.П. Казаркина».

Видимо, Л. Оборин читал книгу М. Голубкова не очень внимательно, ибо на странице пятой автором пособия даётся высокая оценка учебнику «История русской литературной критики» под редакцией профессора В.В. Прозорова, подготовленному в Саратовском госуниверситете. На меня этот учебник произвёл угнетающее впечатление своим предельно низким уровнем. И объективно его оценил только Михаил Лобанов («Российский писатель», 2003, № 19). Так вот, если сравнивать пособие М. Голубкова с учебником под редакцией В. Прозорова и ему подобными преобладающими в академической науке трудами, то его можно назвать удачной неудачей.


2009