Учебное пособие Нижний Новгород 2007 Балонова М. Г. Искусство и его роль в жизни общества: Учебное пособие. Нижний Новгород: Издательство ввагс, 2007. 53 с
| Вид материала | Учебное пособие |
- Учебное пособие Нижний Новгород 2003 удк 69. 003. 121: 519. 6 Ббк 65. 9 (2), 5181.42kb.
- Учебное пособие Нижний Новгород 2010 Печатается по решению редакционно-издательского, 2109.64kb.
- Учебное пособие Нижний Новгород 2002 удк ббк к найденко В. В., Губанов Л. Н, Петрова, 1219.74kb.
- Учебное наглядное пособие для студентов экономического факультета Нижний Новгород, 356.34kb.
- Учебное пособие Издательство фгоу впо вгавт н. Новгород, 2007, 1819.73kb.
- Учебно методическое пособие Рекомендовано методической комиссией факультета вычислительной, 269.62kb.
- Конкурс школьных сочинений «Нижегородский Кремль», 43.59kb.
- Учебно-методическое пособие для студентов, обучающихся по специальности 030501 Нижний, 1855.66kb.
- Нижний Новгород Удачно завершился конкурс, 547.59kb.
- Учебное пособие по курсу "Биотехнология" для студентов фармацевтического факультета, 1364.67kb.
4.2 Катарсис
Будучи художественно осмыслена в свете высших ценностей, реальность с ее противоречиями и негативными явлениями способна обнаруживать некую просветляющую, гармонизирующую энергию. Еще в рамках пифагорейской школы существовала теория и практика излечения телесных недугов, очищения души от вредных страстей с помощью определенных музыкальных ладов. Результатом аффектов становится некое облегчение и очищение, связанное с удовольствием.
Очищение, примирение, утешение, которые несет искусство через страх и сострадание, Аристотель в своей «Поэтике» назвал катарсисом. Катарсис правомерно охарактеризовать как воплощение веры художника в вечную сохранность и неистребимость ценностей, прежде всего нравственных.
Л. С. Выготский считал, что катарсис является своего рода «разрядкой» - освобождением от негативной эмоции, которую способен вызвать предмет изображения. Катарсис для него - не просто изживание подавленных аффективных влечений, освобождение через искусство от их «скверны». Это, скорее, решение некоторой личностной задачи, открытие более высокой, более человечной правды жизненных явлений, ситуаций.xxv
Обсуждая творчество Гете, Д. Лукач утверждал, что катарсис знаменует не только примирение и успокоение, но и возбуждение нравственного импульса. Он говорил о «катарсически-этическом» воздействии искусства.xxvi
Катарсис присутствует и в трагедиях, и в комедиях, есть он и в искусстве, которое с беспощадной жестокостью высвечивает бедствия, ужасы, катастрофы (полотна И. Босха, творчество В. Т. Шаламова и других писателей, обращающихся в своих произведениях к трагедии войны, концлагерей, ГУЛАГа). У В. Т. Шаламова есть строки: «Эти слезы – очищенье, / Их также «катарсис» зовут» (стихотворение «Мне не сказать, какой чертою…»).
Таким образом, точка зрения на искусство как украшение жизни «коренным образом противоречит тем законам, которые открывает психологическое исследование. Оно показывает, что искусство есть важнейшее средоточие всех биологических и социальных процессов личности в обществе, что оно есть способ уравновешивания человека с миром в самые критические и ответственные минуты его жизни» (Выготский Л. С.)xxvii
Искусство с древнейших времен одухотворяет, облагораживает, возвышает человека, способствует его целостному развитию, помогает удовлетворить эстетическую потребность, является хранилищем эстетических ценностей. При восприятии произведений искусства происходит формирование индивидуальности, неповторимости личности.
5. Функции искусства
Кроме эстетической, художественной функции, являющейся для искусства специфической, оно выполняет также неспецифические функции. В многообразии эмоций, переживаемых человеком при восприятии произведений искусства, можно выделить даже витальные (так, возможна реакция на натюрморт с изображением аппетитных фруктов как на реальные плоды). Конечно, это далеко не самое важное, во имя чего создаются произведения искусства.
Многие наши нереализованные возможности компенсируются при общении с искусством (так, например, поставив себя на место персонажа, мы проживаем еще одну жизнь, отличную от нашей). Происходит своеобразная компенсация нашей будничной жизни. В одних видах искусства (литература, театр, кино) эта взаимосвязь более очевидна, в других (архитектура, живопись, музыка) – механизм художественно-психологической компенсации более сложен.
В зависимости от овладения языком искусства люди получают удовольствие от разных произведений. В этом заключается гедонистическая функция. Человек образованный, эрудированный способен получать духовное наслаждение от освоения произведений более широкого видового и жанрового спектра, разных школ и направлений.
Искусство помогает нам развлечься и расслабиться, снять напряжение, то есть выполняет рекреативную функцию. Для того чтобы выполнять эту функцию, искусство может не быть сложным, требующим особых интеллектуальных и душевных затрат. С задачей развлечь человека, отвлечь его от повседневного, рутинного течения жизни способно и массовое искусство.
Однако процесс восприятия искусства диалектичен. Искусство не только удовлетворяет потребности человека, но и актуализирует, пробуждает, формирует их. Можно прийти в театр развлечься, а уйти изменившимся нравственно. В этом случае обнаруживается воспитательная функция искусства, которая заключается в его способности обогащать, расширять и возвышать сферу человеческих потребностей. Искусство выступает как средство возвышения, духовного и социального совершенствования человека, оно социализирует личность, предлагая ей тот тип поведения, который необходим обществу.
Искусство может рассматриваться и как способ коммуникации, в нем закрепляется связь между человеком и обществом, благодаря искусству человек может переноситься в другие эпохи и страны. Если же рассматривать историческую жизнь художественной культуры, т. е. существование во времени, то ее главные функции заключаются в обеспечении сохранения художественных ценностей, передаче их из поколения в поколение (функция трансляции), поскольку историческая изменчивость социальной жизни требует актуализации, включения в духовную жизнь каждой новой эпохи.
Познавательная функция искусства В. Г. Белинский отмечал, что истина открылась человечеству впервые в искусстве, а немецкий философ Ф. Шеллинг считал искусство высшей формой познания. Благодаря искусству перед нами оживают исторические события и люди других эпох и стран, мы знакомимся с образами жизни других наций, получаем массу впечатлений, которые не может дать изучение архивных документов.
Представьте, что вы никогда и ничего не слышали о культуре итальянского Возрождения. Тем не менее, внимательно рассмотрев, скажем, «Сикстинскую мадонну» Рафаэля Санти или «Джоконду» Леонардо да Винчи, вы сможете многое рассказать о той эпохе, о ее людях, их идеалах, образе жизни, общем характере культуры. Если же сопоставить названные произведения со средневековой иконой, результат будет еще более показательным.
В фантастических произведениях нередко писатели опережают науку и совершают открытия, которые в реальности свершаются спустя много лет. Так, например, исследователи подсчитали, что в романах Ж. Верна присутствует 108 научно-технических идей. Из них ныне осуществлены 98. У Герберта Уэллса из 86 идей сейчас реализованы 77, у Александра Беляева из 50 — 47.
Но потребность в познании мира удовлетворяет не только искусство, но, в частности, и наука. Что же является специфической особенностью в этом плане искусства? Все новые явления эстетически познанной действительности не могут появиться без индивидуального творческого труда. Без Сервантеса не существовало бы Рыцаря Печального Образа и, соответственно, «донкихотства». До Гончарова не было ни Обломова, ни «обломовщины». До Леонардо не существовало улыбки Моны Лизы, и до Левитана не было на земле «левитановской осени». Но, раз возникнув, художественные произведения живут дольше, чем люди, так как живут в единой памяти человечества, в единой духовной культуре.
Великие произведения искусства, скажем, произведения живописи, после создания существуют не только и не столько в музеях, сколько в духовном мире человечества. Так, например, «Владимирская Богоматерь», византийская икона XII века в собрании Государственной Третьяковской галерее, не только представляет собой бесценный подлинник (доска, левкас, темперная живопись), но и живет самостоятельной жизнью, став фактом общественного сознания. Раз созданный художественный образ наполняется все новым и новым смыслом, претерпевает многочисленные эволюции, связанные с историческими изменениями духовного мира людей. По мысли А. А. Потебни, «искусство есть язык художника, и как посредством слова нельзя передать другому своей мысли, а можно только пробудить в нем его собственную, так нельзя ее сообщить и в произведении искусства, поэтому содержание этого последнего (когда оно окончено) развивается уже не в художнике, а в понимающих».xxviii
Воспитывая человека, помогая ему постигать духовные ценности, искусство способно формировать общественные идеалы, социальные роли индивида, то есть выполняет социальную и идеологическую функции. Способность апеллировать к социальным потребностям человека во все времена делала искусство оружием острейшей идеологической борьбы, в бурях которой одни произведения горели на костре, а другие становились знаменем, ведущим в битвы тысячные массы людей.
Звуки «Марсельезы» или «Интернационала» не раз пробуждали могучую революционную энергию. Президент Линкольн, когда ему незадолго до победы Севера над рабовладельческим югом представили Бичер Стоу, автора «Хижины дяди Тома», воскликнул: «Так это вы та маленькая женщина, которая вызвала эту большую войну?»xxix
Причем масштабность духовной ценности, созданной художником, определяется не только тем, что сам он вложил туда в своих исторических условиях.3 Содержание достойного произведения искусства способно трансформироваться и наполняться новыми смыслами соответственно изменяющимся воззрениям разным эпох, их духовным, социальным и прочим запросам (вспомним мысль А. А. Потебни, приведенную выше). Художник мог вскрыть в своем творении какую-либо серьезную проблему, даже не подозревая об этом, так как мысль эпохи, когда создается произведение, не всегда способна осмыслить то, что открывает в жизни правда искусства.
Даже те авторы, которые не стремятся сознательно высказывать свои социальные взгляды в произведениях, бессознательно отражают свои воззрения и характерные воззрения своей эпохи. Художники с активной общественной позицией сознательно пропагандируют ее в своем творчестве. Власть всегда стремилась поставить искусство себе на службу, начиная с древнейших государств. В. И. Ленин в статье «Партийная организация и партийная культура» (1905 г.) провозгласил принцип «партийности искусства». В СССР Коммунистическая партия осуществляла руководство им; официально признанным и обязательным для советского искусства был метод «социалистического реализма», а всякие попытки отступления от «линии партии» сурово карались.
Однако функцию познания может осуществлять наука, рекреативную функцию – физическая культура, например. Удовлетворение человеческой потребности в красоте – также не монополия искусства. Что же является функцией исключительно искусства?
Искусство способно воздействовать на эмоциональную сферу человека, в этом заключается его эмотивная функция. Произведение искусства должно вызывать у человека интерес, дарить удовольствие от его восприятия, будь то чтение, просмотр или созерцание. Оно способно переселить нас в мир художественного вымысла, заставить сопереживать, сочувствовать персонажам, лирическому герою, примерять на себя душевное состояние, запечатленное в нем. Причем эмотивная функция, в отличие от всех вышеперечисленных, присуща всем произведениям искусства вне зависимости от их видовой или жанровой принадлежности.
Однако эмоции способны вызывать не только произведения искусства. Для того чтобы понять специфику искусства, необходимо обратить внимание на то, как оно возбуждает эмоции. В отличие от реальных жизненных обстоятельств, на которые мы эмоционально реагируем, художественное произведение есть искусственно создаваемый источник эмоций. Чтобы человек переживал эмоции в процессе освоения произведения искусства, необходимо воздействовать на его воображение, включить человека в событие. Это совершается, как уже отмечалось, с помощью создания художественного образа.
Но зачем людям нужны искусственно вызываемые эмоции? Монотонно текущая жизнь может вызвать эмоциональный голод. И тогда человек ощущает потребность в добавочных источниках эмоций, то есть включается в действие уже упомянутая функция искусства – компенсаторная. Однако главное не в этом. Искусство предоставляет людям возможность «дополнительных жизней» в воображаемых мирах художественных образов. Эмоции, которые вызывают у человека произведения искусства, не просто делают его восприятие художественных образов более глубоким и волнующим. «Переселяясь» в мир художественных образов и переживая в нем «дополнительные жизни», человек получает широкие возможности проверки и уточнения той модели мира, которая сложилась у него на основе узкого личного опыта. Эмоциональные переживания «дополнительных жизней» ведут к расширению культурного кругозора личности, обогащению ее духовного опыта и совершенствованию имеющейся у нее картины мира.
Искусство дает нам уникальную возможность увидеть окружающее глазами другого, удвоить (утроить и т. д.) свое собственное видение бытия, сопоставить свое восприятие с восприятием другого человека, проникнуть в его внутренний субъективный мир. Искусство есть разновидность познания той стороны действительности, которую невозможно понять никаким другим образом. Если мы сравним два портрета великого русского певца Ф. И. Шаляпина – фотографический и принадлежащий кисти его современника Б. М. Кустодиева - то увидим, что во втором случае это не только изображение Шаляпина, но и рассказ о человеке, который пишет его, испытывает к нему дружеское расположение и глубокое уважение. В этом портрете внимательный зритель почувствует отношение Кустодиева к певцу не только как к частному лицу, но и как к символу русской культуры и обладателю такой же широкой, как русская песня, души. Именно так посредством освоения произведений искусства постигаются чувства другого человека. Человек, не переживший сам какое-либо ощущение, не в состоянии в полной мере посочувствовать другому человеку. Сопереживать мы можем лишь в том случае, если имеем собственный опыт или с опорой на опыт, почерпнутый в произведениях искусства.
«Людям свойственно желание узнать, каким видят, слышат, воспринимают мир другие люди, чтобы проверить свое собственное восприятие окружающей действительности, обогатить его опытом восприятия себе подобных. Эту возможность человеку дает искусство, потому что на длительном пути культурно-исторической эволюции рядом с потребностью познать сформировалась потребность сообщать».xxx
Перечисленные функции искусства могут реализовываться частично, а также с большей или меньшей степенью выраженности в рамках какого-либо отдельного произведения или в произведениях определенного вида искусства. Также в зависимости от характера эпохи определенные функции искусства могут приобретать большую значимость. Художественное творчество в определенные эпохи преимущественно может быть обращено к Богу, звать к борьбе, выполнять задачи власти. Творения культового искусства часто для последующих поколений утрачивают свой религиозный смысл и перестают вызывать соответствующие эмоции, но сохраняют эстетическую ценность, выполняют познавательную и эмотивную функции. Как сказал великий русский художник И. Н. Крамской о «Сикстинской мадонне» Рафаэля, «даже когда человечество перестанет верить… и тогда картина не потеряет цены».
В наибольшей степени и полноте функции искусства и главная его задача - создания, хранения и передачи эстетических ценностей - на данном этапе реализуются в элитарном искусстве.
6. Пути искусства в ХХ веке
6.1 Модернизм и постмодернизм в искусстве ХХ века
В начале ХХ века в мире произошла эстетическая революция, связь которой с социальными потрясениями того времени очевидна. Классическая изобразительная система перестала работать там, где сама картина мира лишилась ясных очертаний. Изменилась идеология, образ жизни людей, ее ритм. Освоение посредством искусства изменившихся внешнего и внутреннего миров приобрело, соответственно, новые формы. С одной стороны, для искусства ХХ в. характерны, «дезинтеграция изобразительности, позволившая специализировать различные прикладные формы – от промышленной эстетики, дизайна до визуализации футурологических моделей и манипулирования виртуальной реальностью, с другой – принимающее все более герметичный и изощренный характер стремление к самовыражению, к максимально адекватной проекции внутреннего мира индивидуума, его разнообразных состояний. Ничего этого не знала классическая традиция».xxxi
Научно-технический прогресс также неузнаваемо преображает человеческое общество. В начале столетия возникает массовое стандартизированное производство, вкусы и предпочтения людей все больше деиндивидуализируются, что в итоге приводит к распространению массовой культуры и массового искусства. На историческую сцену выходят массовый потребитель, массовое сознание, массовая культура.
Итак, в ХХ в. характер художественного творчества радикально меняется, и это, прежде всего, связано с практикой модернизма (авангардизма) и постмодернизма. Искусство предшествующего времени воспринималось как деятельность чрезвычайно серьезная. Оно претендовало не менее как на миссию спасителя рода человеческого (что особенно ярко проявилось в эстетических воззрениях романтиков). Современное искусство, с одной стороны, ощущает бесструктурность и невыразимость современных реалий, с другой – остается неодолимым желание художника встать над схваткой, превратить хаос в порядок.
Модернизм строился на отрицании предшествующего искусства, но одновременно являлся броском в будущее, вырабатывал адекватный художественный облик эпохи. Это была «переработка современностью собственного смысла».
Модернизм связан с отходом культуры от реализма, с провозглашением независимости искусства от действительности. Художники-модернисты (авангардисты) экспериментируют с художественным материалом, создают новые стиль, язык, содержание в изобразительном искусстве. Французские фовисты и немецкие экспрессионисты полностью пересматривают отношение к цвету и рисунку, кубизм освобождает живопись от повествовательности и эмоциональности, абстракционизм – от предметности, футуризм вносит в искусство дух прагматизма и агрессии. Стремление читателя и зрителя к распознаванию метафоричности и символики произведения с этой поры зачастую лишено смысла, так как автор может не ставить перед произведением подобных задач, ограничиваясь целями спонтанного эмоционального воздействия. (Примером может служить нефигуративная живопись В. Кандинского).
Теория мимесиса становится невостребованной. Смысловая плотность ХХ в. настолько выражена, что, по мнению теоретиков и практиков нового искусства, не нужны романы, когда человек получает больше впечатлений ото дня, от газетной заметки, от телевизионного сюжета. Точно прорисованные персонажи, как их понимал старый роман, уже не способны вобрать в себя всю современную сложную психологическую реальность. Ортега-и-Гассет говорит о том, что необязательно пребывание искусства в рабстве у действительности, художественное творчество может генерировать смыслы внутри своего языка, извлекая их из интонации, тембра, цвета, света, красок, линий, движений, ритмов, контрастов самих по себе.
Природа воздействия классического искусства, как отмечалось, заключена в катарсисе. Но гармонизирующая сила катарсиса возникает за счет дистанцированности автора и читателя/слушателя/зрителя от происходящего, ощущения собственной безопасности. В ХХ в. искусство, как и сама жизнь, заставляет не пережить катарсис, а содрогнуться.
В искусстве модернизма отрицаются традиционные требования эстетики и этики к искусству (красота, гармония, разум и т. д.). В стремлении поразить публику, привлечь ее внимание к эмоциональному посылу автора представители модернизма обращаются к таким темам, как бессмысленность бытия, уродство, смерть; происходит выделение эстетики ужасного и безобразного.
Катарсис ослаблен или отсутствует в тех современных произведениях, где выражается радикальное неприятие мира, где царят безысходный скепсис и тотальная ирония (творчество Кафки, «Тошнота» Ж.-П. Сартра, произведения театра абсурда). По мысли Д. С. Лихачева, в произведениях ХХ в., наряду с классическим началом, присутствует другое, инонаправленное, устрашающее: в кризисных ситуациях у автора появляется потребность «освободить хаос, дать ему волю». При этом «само искусство пугает, как пугает действительность», а не освобождает и дарит психологическую, душевную разрядку, как прежде.xxxii
Постмодернизм, возникший после второй мировой войны и существующий по сей день, с его «игрой мертвыми формами», противостоит созидательному характеру модернизма. Характерные для постмодернизма «цитатность», заимствования, эксперименты, поисковость, ирония, языковая игра, а также сама концепция творчества как инстинктивного, самоценного, незавершенного явления демонстрируют, по мнению многих исследователей, лабораторное состояние современной культуры.
Постмодернисты вслед за модернистами размывают грани между художественной и внехудожественной деятельностью, между искусством и жизнью. Уже в первой половине ХХ в. в результате творческой деятельности художников появляются артефакты, которые с точки зрения классического искусства художественными произведениями не являются. Так, например, дадаисты экспонировали на выставках предметы, произведенные промышленным способом и приобретенные в магазинах. «Велосипедное колесо» 1913 года М. Дюшана стало первым «ready made» в искусстве, первым произведением искусства, в котором искусство как таковое отсутствовало вовсе. В таком подходе к творчеству присутствовала изрядная доля эпатажа со стороны автора (стоит вспомнить другое произведение Дюшана – «Фонтан» 1917 года, который представлял собой экспонируемый на выставке писсуар, украшенный подписью художника). Тем не менее, сама мысль о том, что любой предмет в выставочном пространстве становится произведением искусства, оказалась не только революционной, но и плодотворной. Существование подобных экспонатов со временем становится из исключения правилом.
Это нашло отражение и обобщение в специальном определении, выдвинутом на 13 Международном эстетическом конгрессе: «Тот или иной предмет является произведением искусства, если в качестве такового его, кроме автора, оценивает хотя бы один человек. Критерием художественности выступает сама возможность акта коммуникации, когда воспринимающий способен заразиться теми же состояниями, которые пережил автор. Если художественный текст позволяет транслировать эти чувства и состояния, т. е. способен выступать в качестве надличностного бытия, собственно, он уже является не только принадлежностью индивидуальной воли, но и средоточием объективных состояний».
В морфологическом плане современное искусство характеризуется наличием многочисленных течений и группировок, проповедующих самые разные направления. В совокупности они призваны выполнять те функции, которые реализовывало классическое искусство. Гигантизм, эксцентрик-арт, перфоманс, хепенинг, поп-арт и пр. и пр., по мнению многих философов, социологов, культурологов, искусствоведов, в частности В. Мириманова, – «получившие самостоятельную жизнь элементы распада».xxxiii
О кризисе современного искусства пишут и говорят давно. В 1918 г. брошюру под названием «Кризис искусства» опубликовал Н. А. Бердяев. Г. Маркузе и М. Хайдеггером высказывалась мысль, что техника и технический разум выхолащивают источники искусства и ведут его к гибели, что ныне совершается медленная смерть искусства. В монографии одного из представителей русского зарубежья В. В. Вейдле «Умирание искусства» (1937) утверждается, что ныне резко возросла «отчужденность художника среди людей», понимаемых им как безликая масса, что «культура все дальше уходит от органической совместимости человека и природы», что художественная деятельность перестала питаться христианской верой. Вывод, к которому пришел исследователь: «Искусство… - мертвый, чающий воскресения».xxxiv
Однако мысли о кризисе искусства во многом уязвимы, подобно и точке зрения, замешанной на ницшеанстве и нигилизме, что искусство ХХ века является высшей стадией художественного развития. ХХ столетие ознаменовалось не только кризисными явлениями в культуре и, в частности, в искусстве, но и величественными взлетами разных видов художественной деятельности, в том числе и в России. По мысли Г. Г. Гадамера, конец искусства не настанет до тех пор, пока человек обладает волей выражать свои мечты и томления. Настоящие художники в состоянии противостоять контркультурным веяниям технической эпохи.