Л. Н. Толстого кафедра литературы и духовного наследия Л. Н. Толстого курсовая
| Вид материала | Курсовая |
- Коммуникативное поведение л. Н. Толстого (на материале эпистолярного наследия и мемуаров), 363.94kb.
- Л. Н. Толстого «Кавказский пленник». 5 кл программа, 32.12kb.
- Контрольная работа «Творчество Л. Н. Толстого» 1 вариант. Какова жизненная позиция, 42.63kb.
- Лекция №26. Лев Толстой. Женитьба и семейная тема в жизни Л. Н. Толстого, 192.76kb.
- Программа абонемента «Войны и миры Льва Толстого» : Детство в художественной и социальной, 7.97kb.
- Л. Н. Толстого кафедра документоведения и стилистики русского языка курсовая, 443.26kb.
- Л. Н. Толстого Кафедра педагогики курсовая, 819.05kb.
- Ём Георгиевич антиномия духовного и плотского в художественном творчестве л. Н. Толстого, 272.01kb.
- Творчество Льва Николаевича Толстого Литературное путешествие по творчеству Л. Н. Толстого, 7.18kb.
- Лекция №28. Уход и конец Льва Толстого, 241.55kb.
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
ГОУ ВПО ТГПУ ИМ. Л. Н. ТОЛСТОГО
кафедра литературы и
духовного наследия Л. Н. Толстого
КУРСОВАЯ РАБОТА
на тему: Лирика А.А. Фета как усадебный текст
Выполнена:
студенткой гр. 3 “Б”
факультета русской филологии и документоведения
очной формы обучения
Самокатовой Анной Александровной
Научный руководитель:
кандидат филологических наук
Абрамова В.И.
Тула 2008
Оглавление
Введение…………………………………………………………………………3
I Усадебный текст русской литературы
1. Усадебный текст как социокультурное явление…………………………..7
2. Истоки усадебного текста…………………………………………………16
II Усадебный мир в поэзии А.А. Фета
1. Парк как усадебное пространство................................................................23
2.. Проблема времени в усадебном тексте.......................................................26
3. Образно-символические атрибуты усадебного мира ………….…………28
4. Характер изменения усадебного текста на протяжении творчества поэта…………………………………………………………………………….34
Заключение……………………………………………………………………….44
Список литературы………………………………………………………............46
Введение
Русская поэзия тесно связана с жизнью дворянской помещичьей усадьбы. В старинных “дворянских гнездах” следует искать истоки воспитания, формирования и становления целой плеяды литераторов, творчество которых вписывается в хронологические рамки XIX “дворянского” века. На современном этапе различные аспекты усадебной жизни являются объектом пристального изучения, в первую очередь об этом свидетельствуют около трех десятков прошедших научных конференций, несколько сборников (в том числе восемь сборников “Русская усадьба”, изданных Обществом изучения русской усадьбы) и монографий. В 1992 году было возрождено Общество изучения русской усадьбы (ОИРУ). Усадьба, как не что иное в России, выполняла важную культуротворческую роль Родного Дома, “гнезда”, полного воспоминаний о предках, учившего ценить давно заведенный порядок. C 1861 года, года отмены крепостного права, в русской жизни наблюдаются два диаметрально противоположных процесса: с одной стороны, усадебная культура постепенно приходит в упадок (один из первых исследователей этой проблемы И.Н Врангель заявил об угасании усадебной культуры, о смерти усадьбы), а с другой стороны, феномен русской усадьбы получает новое воплощение в произведениях литературы в рамках “усадебного текста”. Важное место занимает и круг философско-культурологических проблем, исследование которых за последние годы стало ведущим направлением в изучении усадебной культуры. Проблема "русская усадьба - модель мира" (об этом писали такие исследователи, как Г.Ю.Стернин, Т.П.Каждан, О.Евангулова и др.) ориентирована на понятие ментальности. М.М. Бахтин в одной из работ по теории хронотопа привлекает внимание читателя к пространственному уголку, “где жили деды и отцы, будут жить дети и внуки <…> в тех же условиях, видевших то же самое <…>, ту же рощу, речку, те же липы, тот же дом.”*.
Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики //Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики –М.: Худож. лит, 1975.-c 373. Далее тексты цитируются по этому изд. с указ стр.
“C развитием идиллического хронотопа Бахтин, в первую очередь, соотносит, социально-психологический роман, хотя в современных исследованиях жанровая принадлежность дефиниции трактуется несколько иначе: идиллия выступает одним из преломлений усадебного топоса, и именно в этой связи усадебный топос русской классической литературы рассматривается как архетип”[5,181].
В своем исследовании я опиралась как на вышеуказанных ученых (М. М. Бахтин, Ю. Гринько), так и на работы В.C. Турчина, Ю.М. Лотмана, В.Г. Щукина, который предложил сам термин “усадебный текст” В его труде “Исследования в области мифологии и истории идей” дается подробный анализ усадебного текста в русской литературе и истоков усадебного текста. Он рассматривал лирику А.А. Фета, используя это понятие. Основываясь на работах В.Г. Щукина, Т.М. Жаплова проводила и проводит многочисленные ислледования усадебной поэзии. Также, я опиралась на исследование М.В. Глазковой, которое посвящено усадебному тексту в русской литературе второй половины XIX века. Из наиболее значимых исследователей творчества А.А. Фета стоит отметить Ю. Айхенвальда, Д.Д. Благого, Б.Я. Бухштаба.
Русское имение в разные времена оставалось одним из наиболее востребованных образов в литературе, однако его присутствие в тексте того или иного стихотворения не всегда свидетельствует о принадлежности последнего к усадебной поэзии. Под усадебной подразумевается поэзия, в которой воссоздается образ усадьбы, представленный в нескольких, наиболее характерных аспектах: пространственно-временных, аксессуарных, символико-метафорических. Усадьба – явление синтетическое, объединяющее архитектурный облик дворянского гнезда и его ландшафтную, садово-парковую среду, особые представления о специфике времени, определяющие жизнь нескольких поколений. Лирический герой обнаруживает знакомство с архитектурными и ландшафтными особенностями своего имения и описывает их с помощью образов-символов и достоверных реалий. В лирике поэтов XIX века усадебная идиллия предполагает ретроспективное мышление лирического героя; жизнь в имении устремлена в близкое прошлое и сопряженные с ним ценности – семейные, родовые, земледельческие. Время усадебное воспринимается, прежде всего как мифологическое, оно всегда в прошлом и замкнуто на прошлом, приходит к лирическому герою и персонажу в воспоминаниях о детстве и юности, атмосфере любви, заботы, внимания, царящих в замкнутом, камерном мире поместья.
Актуальность видится в возможности и необходимости расширить диапазон изучения русской усадебной культуры XIX века в целом и “усадебного текста” на примере стихотворений А. Фета. Актуальной остается проблема традиций и новаторства, сопутствующих изображению имения в лирике. Создание образа-эмблемы усадьбы, его составляющих и границ требует осмысления в современных культурных и исторических условиях. “Дворянское гнездо” исследуется как важнейшая универсальная модель бытия русского человека XIX века. На материале творчества Фета исследуется своеобразие пространственно-временной характеристики усадьбы, выявляются особенности создания образа усадьбы, анализируется специфика подлинных усадебных реалий и символико-метафорической картины мира.
Научная новизна заключается в том, что осуществлен комплексный анализ лирики А. Фета как усадебного текста. Творчество Фета как “усадебный текст” рассматривается с разделением на периоды. Очерчены пространственно-временные границы усадебного мира, приводится классификация метафорических символов.
Цель данной работы – охарактеризовать особенности лирики А.А. Фета через понятие “усадебный текст”
Задачи исследования.
1. дать определение понятию “усадебный текст”, проследить историю его
развития и доказать правомерность его применения по отношению к лирике
А.А. Фета.
2.определить темы и характер “усадебного текста” в творчестве А. Фета.
3.исследовать систему образов-символов, характерных для развития усадебной лирики А. Фета.
4.охарактеризовать особенности изменения образа усадьбы в течение творческой жизни поэта.
Объект исследования – лирика А. Фета.
Предмет исследования – приемы создания и составляющие усадебного текста у А.А. Фета.
Усадебный текст русской литературы
Усадебный текст как социокультурное явление
Термин “усадебный текст” предложил В.Г. Щукин, рассматривая усадебный текст русской литературы и истоки усадебного теста в исследовании в области мифологии и истории идей. Усадебные переживания, усадебная любовь, деревенская (усадебная) природа, оскудение дворянства – все это стало к концу XIX века общим местом массовой журнальной беллетристики. Именно у эпигонов следует искать наиболее яркие, откровенные проявления данной литературной традиции. “Усадебный текст представляет из себя группу изоморфных в формальном и содержательном отношении конкретных текстов, выступающих в качестве его вариантов, которые образуют сложное сочетание системных и внесистемных элементов инвариантного текста”[13,67]. “Усадебный текст входит в отношения с соположенными текстами культуры – усадебной архитектурой, садово-парковым искусством, музыкой, кодексом поведения - и является генератором смыслов, на которые в определенных условиях могут намекать соположенные тексты”[12, 132]
Усадебный текст классической русской литературы выражает элегическую ностальгию по утрачиваемому райскому саду – символу красоты и благоденствия. К духу усадебного текста близка античная легенда о «золотом веке» и о его не внезапной, а растянувшейся на длительное время агонии. Важным персонажем этой легенды была Астрея – «дочь Зевса и Фемиды, богиня справедливости, сестра Стыдливости, обитавшая среди людей золотого века». Из-за испорченности нравов Астрея покинула землю и превратилась в созвездие Девы. Другие мифологические персонажи, метонимически сопоставленные с идиллическим местом, - это нимфы, божественные девы, олицетворявшие животворящие силы природы. Дева золотого века, дева рая фигурирует в коллективном сознании и подсознании человечества, как символ чистоты, невинности, нежности, очарования, а также зари, весны и начала. Дева символизирует пейзаж, а окружающими ее атрибутами являются типично идиллические предметы: белая лилия, агнец, голубица, звезда. Семантическая схожесть поверий о деве оказалась как нельзя кстати создателям текста об утрачиваемой красоте и гармонии усадьбы. Усадебный текст включает в себя далеко не все произведения, действие которых происходит в усадьбе. Описания усадьбы (дома, сада, окрестностей) также является необходимым, но не достаточным элементом, наличие которого автоматическое произведение в его состав.
Необходимыми и достаточными свойствами, наличие которых в произведении позволяет отнести данное произведение к усадебному тексту, могут считаться следующие:
1.соотнесенность содержания с мифом усадьбы как утрачиваемого или утраченного рая;
2. усадебный хронотоп, то есть состояние счастливой безмятежности и покоя в замкнутом пространстве обустроенной природы;
3. душевные переживания и впечатления героев, изображение которых трудно представить вне описаний природы (сведенной к пространству усадьбы с окрестностями), причем негативно-минорное настроение героя контрастирует с полнотой бытия и несравненной красоты природы;
4. меланхолический лирический подтекст, служащий для создания специфического настроения отрадно-ностальгической грусти;
5. идиллико-элегическая жанровая модальность, зачастую переходящая в мелодраматизм;
7. главенство автора над изображаемым миром, идеологическая и стилистическая одномерность (монологичность) авторского слова и слова героя.
Можно также указать некоторые сигналы усадебного текста, по которым легко распознать относящееся к нему произведение, но которые сами по себе не являются его необходимыми и достаточными элементами. Это ретроспективность повествования (хотя усадебная проза и особенно поэзия могут осуществляться и в настоящем времени), склонность к импрессионистическим, а не к экспрессионистическим зарисовкам. Это такие герои, как «лишний человек», старый слуга и чистая, одухотворенная, способная сильно и самоотверженно любить девушка. Это такие «извечные» мотивы усадебной литературы, как приезд в родное гнездо (часто под вечер или в начале ночи) и «свежее утро» на следующий день, впечатления у открытого окна утром или вечером, девичья спальня, библиотека, тайные свидания в «таинственных» местах, любовные перипетии и разочарования.
Истоки усадебного текста восходят к сентиментальной прозе и поэзии конца XVIII-начала XIX века. Однако в те подготовившие его появление времена еще не могли появиться произведения, соорентированные на общепонятный миф усадьбы: тосковать по утраченному раю было тогда еще рано. Сентименталисты, как позднее романтики, призывали совершить побег из «неволи душных городов» в деревню, на лоно природы, но если первые ограничивались указанием на нараставший конфликт между частной и общественной жизнью, то вторых интересовал душевный разлад, как причина страдания личности. «Лишние люди», которые начиная с 1820-х годов оказались в центре внимания русской литературы, прятали свой конфликт с обществом и государством внутрь души, борясь с самим собой, но в то же время оставались людьми обеспеченными, благополучными. Их образ идеально вписывался в хронотоп усадьбы, а ад в душе романтически контрастировал с образом земного рая.
Первое произведение усадебного текста, довольно несовершенное по форме, но новаторское по замыслу, было написано в 1834г. Н. Станкевич написал повесть «Несколько мгновений из жизни графа Т***». В центре ее – неимоверные, плохо мотивированные, кажущиеся порою неестественными и надуманными страдания «лишнего человека» на фоне благоухающей природы в усадьбе. Сознательной ностальгии по уходящим в прошлое дворянским гнездам в повести нет, а описаниям пейзажа и интерьера отводится минимальное место. Зато присутствуют иные важные признаки усадебного текста: психологический анализ, меланхолическое настроение, замкнутый хронотоп, скромная и наивная девушка, как объект любви. Важное качество повести, которое позволяет отнести ее к усадебному тексту, заключается в том, что автору удается передать катастрофическое состояние обреченности не только героя, который в конце концов умирает от тоски и страданий, но и прекрасного и все же тесного, ограниченного уголка мира, в котором он пребывает.
Таким образом, усадебный текст появился на почве романтизма и вобрал в себя многие романтические образы и мотивы. Однако, подлинные романтики, такие как В.Ф. Одоевский или Лермонтов, не были певцами дворянских гнезд. Они могли лишь улавливать некоторые существенные сигналы усадебного текста. «Первая любовь» Тургенева – одно из наиболее ярких образцов усадебной прозы.
Начиная с 40-хгодов прошлого века можно обнаружить две основные линии в развитии усадебного текста. Первая из них, открывающаяся ранее упомянутой повестью Станкевича, рассматривала в первую очередь душевную драму «лишнего человека». Наиболее удобной для ее изображения была ситуация несчастной или несвершившейся любви, а пространственно-временным обрамлением – «природа», то есть усадьба с ближайшими окрестностями. (А.Д. Галахов «Ошибка»,1846, «Кукольная комедия»1847; М.В. Авдеев повесть-идиллия «Ясные дни»,1850). Другую линию составляли произведения, в центре которых оказывалась молодая девушка – предшественница Лизы Калитининой, а действие сосредотачивалось вокруг любовной интриги. Чистота и нежность оказывались лейтмотивом такого рода произведений. А. Нестроев, настоящее имя П.Н. Кудрявцев, московский профессор истории, западник и соратник Т.Н.Грановского, его «Флейта»(1939), в которой рассказана история первого чувства, преобразившего жизнь мальчика-музыканта, - типичную усадебную повесть, проникнутую романтической патетикой и сентиментальной чувствительностью. Повесть «Цветок»(1841), посвящена анализу женской души. К образу «лишнего человека» Кудрявцев обратился в повести «Без рассвета».
Обе линии усадебного текста развивались параллельно друг другу. Даже в том случае, когда «усадебный» герой, чаще всего «лишний человек», изображался вне своей «натуральной» среды, идиллико-элегический тон повествования сохранялся.
Благодаря Тургеневу образ усадьбы приобрел самостоятельную, независимую от характеров персонажей и сюжетных перипетий мифологическую ценность. Стало понятным выражение «поэзия дворянских гнезд». Во второй половине 50-х годов, когда крестьянская реформа стала делом ближайшего будущего, умы творческой интеллигенции все более стали занимать образ старинной, «заглохшей» разорившейся усадьбы. Эстеты-элитаристы приняли поэзию дворянских гнезд близко к сердцу. Иногда у них выходили почти эпигонские по отношению к тому же Тургеневу вещи: повести Константина Леонтьева «Подлипки»(1861) и « В своем краю»(1864), роман Я.П. Полонского «Признание Сергея Чалыгина»(1867). Эпигонов Тургенева во второй половине XIX века было достаточно много, и все они не преминули изобразить раскрытое окно, девушку в белом платье и парк при луне. Некоторые из них: Р.А. Гарднер (повесть «Пустушково», 1860, роман «Всякому свое»,1862), Е.П. Воронова (рассказы, «Роман моей матери», 1865), А.А. Брянчанинов (рассказ «Три свидания»,1867, повесть «Безысходная доля»,1868; «Повести и рассказы « 1870).
Авторами усадебной прозы зачастую становились женщины. Именно «дамская» литература 1830-1860-х годов, в которой активно разрабатывалась проблематика семьи, женской судьбы и несчастной любви, оказала значительное влияние на формирование писательской манеры зрелого Тургенева. Образы его усадебных повестей, видимо, также оказались близки женскому сердцу. Когда-то он прислушивался к голосу женщин-писательниц; во второй половине века писательницы подражают ему, а в начале прошлого столетия поэзия дворянских гнезд, впервые возникшей «страсти нежной» и любовных обманов становится расхожим мотивом литературы «для горничных и кухарок».
Даже самые слабые в художественном отношении произведения усадебного текста претендовали на роль воссоздателей лирического настроения, сопровождающего переживание красоты. Поэтому не случайно существовала не только усадебная проза, но и усадебная поэзия. Ее вершиной следует считать творчество Фета, поэзию которого, за немногими исключениями, можно отнести к усадебному тексту (данный вопрос будет подробно рассмотрен во второй главе). Из других поэтов – авторов усадебного текста, следует назвать Я.П. Полонского, К.К. Случевского, великого князя Константина Константиновича, И.Ф. Анненского, И.А. Бунина, Андрея Белого, Н.C. Гумилева. В начале XX в. трактовка усадебных мотивов в поэзии подвергается видимым изменениям: усадьба рассматривается как дорогой сердцу памятник далекого прошлого, все более подвергающийся забвению. Голос лирического героя становится проникнутым горько-лирической тональностью, сопровождающей осознание обреченности «старого» мира с его несравненной красотой и несомненной порочностью. Произведения усадебного текста создавались, в основном, авторами, симпатизировавшими западнической, а не славянофильской идейной ориентации. Это вполне объяснимо: русское западничество, возникшая как естественная идеология «лишних людей», превыше всего ставило суверенную личность, обретавшую гармоничную форму в условиях высокоорганизованной материальной и духовной культуры, а проявлением такой культуры в Росси XIX века было, кроме Петербурга, дворянское гнездо тургеневского типа. Славянофилы ценили в сельской жизни не красоту природы и архитектуры, но близость к простому народу, обитавшему не в барских покоях, а в избах.
Усадебный текст не мог не породить контртекст, состоявший из произведений, в которых поэзия дворянских гнезд или очарование «тургеневской девушки» подвергалось разоблачению, обычно с разночинских, плебейских позиций. Характерна в этом плане едкая ирония Писемского, который заменял поэзию дворянских гнезд прозой барских имений. В произведениях младшего брата Маркова, Евгения, усадебная тема подвергается трансформациям. В книге новелл «Барчуки. Картины прошлого»(1866-1874) в духе позитивистского оптимизма изображено цивилизованное гнездо, расцветающее благодаря усилиям хозяина, живущего «по-буржуазному» – для себя. От усадебной прозы остаются лишь выдержанные в элегическом тоне лирические отступления.
Сложной проблемой представляется отношение к усадебному тексту творчества Л.Н.Толстого. С одной стороны, по мере своего духовного развития Толстой приближался к критикам усадебного текста и мифа. “Он стремился к разрушению знаковости, к асемантически-асинтаксическому порядку мира, в соответствие с которым каждый предмет, атрибут или действие означают только самих себя и не входят друг с другом в иерархические отношения” [11, 26].C точки зрения толстовства, бессмысленно было создавать искусственные руины, если большая часть человечества живет в трущобах, или описывать меланхолию, если меланхолия – не что иное, как проявление неестественного, болезненного образа жизни.
В то же время очевидным является то, что Толстой, подобно Тургеневу и Фету, впитал усадебную культуру с детства. Он остался совершенно чужд урбанизму. В творчестве Толстого автобиографические моменты играют большую роль, поэтому совершенно невозможным представляется его безразличие или прямая враждебность к поэзии дворянских гнезд (картины деревенской жизни в «Детстве» и «Отрочестве», семейно-родовые гнезда в «Войне и мире»). Природный и культурно-историеский ландшафты составляют у Толстого неразрывное единство, на фоне которого и в тесной органической связи с которым – как и в усадебном тексте – разворачивается психический процесс, становящейся предметом пристального и глубокого анализа. Толстой включал в свои произведения мощные пласты усадебной прозы, перерабатывая ее по-своему.
Уже на рубеже 1820-х и 1830-х годов возникает метатекст, составленный из описаний старинных усадеб в путеводителях по окрестностям Москвы и Петербурга. Своего развития он достигает в первые десятилетия XX века, когда усадьба начинает осознаваться как памятник старины и хранительница непреходящих духовных и художественных ценностей. Она становится объектом научного изучения в кругах, близких к журналу «Мир искусства». В годы Первой мировой войны в Петербурге появилось периодическое издание «Столица и усадьба» с характерным подзаголовком «Журнал изящной жизни». В начале прошлого столетия издавалось много книг, специально посвященных научно-популярному или популярно-мемуарно описанию усадеб (например, С.Д. Шереметев, небольшие книжки которого с описаниями разных усадеб начали появляться под конец 1880-х годов.) Авторы, писавшие об усадьбах не стихи и не художественную прозу, испытывали на себе влияние усадебного текста русской литературы, заражаясь характерной для него меланхолической ностальгией.
В наши дни никто больше не пишет усадебный текст. Давно исчезла усадьба как живой, меняющийся культурный организм, как место жизни людей. В художественной литературе она появляется только как предмет исторических описаний. Одним из последних писателей усадебного текста был Бунин: целый ряд стихотворений, рассказов («Антоновские яблоки», «Последнее свидание», «Грамматика любви», повесть «Митина любовь», новеллы, вошедшие в сборник «Темные аллеи», и обширные «усадебные» фрагменты романа «Жизнь Арсеньева». В 1920-ые годы в эмиграции печатались эпигонская усадебная проза и поэзия.
В 1923-1924 годах в русской литературе стала ощущаться потребность решительно обозначить наступление конца усадебной культуры и поставить точку в усадебном тексте. В октябре 1923г. Бунин написал рассказ «Несрочная весна». Он построен в форме письма некоего «лишенца», доживающего свой век в нэповской Москве, к его другу, по всей вероятности, эмигранту. Автор письма рассказывает о своей поездке в провинцию и о посещении старой екатерининской усадьбы, представляющей «народное достояние» и по сему случаю превращенной в музей. Пребывание в покоях дворца среди золоченых гербов и старых портретов воспринимается рассказчиком как путешествие в потусторонний мир, в царство теней, блистательных мертвецов. Рассказчик у Бунина отчетливо понимает, что дворянская культура канула в Лету. Эта мысль подчеркивается неоднократно, в первую очередь – описанием фамильного склепа с громадными мраморными гробами усопших хранителей чести и славы Державы Российской. А возвратившись в советскую Москву, этот бунинский герой, близкий к альтер-эго самого писателя, отчетливо осознает неотвратимость истории, похоронившей живую культуру национальной элиты. И хотя впоследствии Бунин еще не раз сделает дворянскую усадьбу местом действия своих произведений, воспевая ее красоту и дописывая тем самым последние страницы усадебного текста, в данном случае он явно ощущает возникшую необходимость обозначить его конец.
Годом позже было написано еще одно произведение, которое играло роль логического завершения столетней литературы о дворянских гнездах. Это рассказ М.А. Булгакова «Ханский огонь». В отличие от Бунина его автор не относит себя к людям ушедшей эпохи, не имеющим ничего общего с новой жизнью и выражающим свое отношение к дворянской культуре надгробным плачем. Однако он отчетливо видит непреходящие ценности этой культуры. Изображенная в рассказе Булгакова усадьба князя Тугай-Бека превращена в музей, а бывший владелец ее приезжает в нее с группой экскурсантов, преобразившись в «важного иностранца». Усадьба-музей сгорела дотла, подожженная князем Тугай-Бегом, который выходит из горящего дома в парк через «освещенную луной дверь на восточную террасу», как и положено герою усадебного текста. За несколько минут до окончательного бегства он произносит знаменательные слова: «Не вернется ничего. Все кончено. Лгать не к чему».