Лингвокультурологические характеристики категории посессивности в русском и немецком языках 10. 02. 20 Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4

с помощью специальных средств или действий», который представлен достаточно обширными микрогруппами глаголов в обоих языках: получить (получать), приобрести (приобретать), занять (занимать), одолжить (одалживать), купить (покупать, а также производные), менять (и производные), нанять (нанимать), снять (снимать), выиграть (выигрывать), наследовать (унаследовать), выпросить (выпрашивать); bekommen, kriegen, beziehen, erhalten, empfangen, erwerben, beschaffen, erlangen, borgen, leihen, gewinnen, erben, kaufen, besorgen, tauschen, wechseln, einstellen, mieten, verschaffen и некоторые префиксальные образования от приведенных глаголов. Данные глаголы достаточно разнообразны с точки зрения вступления в посессию, однако их объединяет то, что все они называют какую-либо определенную предпринимаемую субъектом деятельность с целью получения объекта.

В русском языке представленные глаголы имеют сложную семантическую структуру и отражают различные ситуации приобщения объекта – как временное приобщение (занять), официальные отношения (нанять), покупка, обмен (купить, менять) и др. Значимым в семантике русских глаголов этой микрогруппы оказывается непосредственно сам факт вступления в посессию, что находит отражение в широкозначном глаголе взять, а также глаголе приобрести (приобретать). Следует заметить, что в немецком языке прямой эквивалент глагола приобрести отсутствует, поскольку для носителей немецкого языка способ вступления в посессию всегда релевантен – ср.: приобрести машину – kaufen; приобрести знания – erwerben.

Особенности семантической структуры глаголов позволяют говорить о значимости для носителей немецкого языка затраченных усилий по приобщению каких-либо окружающих их объектов, а также о релевантности ценностного характера объекта. Исходя из проведенного анализа делаются следующие обобщения. Терминал «с помощью специальных средств или действий» в рамках слота вступление в посессию имеет в русском языке следующие характеристики: 1) активность/пассивность субъекта (Я приобрел дом и Я получил дом в наследство); 2) квалификация характера объекта – материальный объект, объект-деньги, расширенный объект, одушевленный, абстрактный; 3) экспликация степени полноты приобщения объекта (купить, одолжить, нанять и др.); 4) приобщение как обладание (приобрести, купить, унаследовать и др.), приобщение как распоряжение (нанять). В немецком языке: 1) преимущественно активность субъекта; 2) квалификация усилий субъекта: добиваясь (erlangen), затрачивая большие усилия (gewinnen), испытывая трудности (beschaffen); 3) экспликация темпорального характера приобщения (временно/регулярно); 4) ценность, значимость объекта.

Следующий терминал «вступление в посессию против воли кого-, чего-либо и/или незаконным путем» представлен в русском языке глаголами забрать (забирать), завладеть (завладевать), овладеть (овладевать), отвоевать (отвоевывать), отнять (отнимать), отобрать (отбирать), красть (украсть), грабить (ограбить), воровать (обворовать), присвоить (присваивать), похитить (похищать), лишить (лишать) и некоторыми другими; в немецком языке – глаголами wegnehmen, abnehmen, fortnehmen, einnehmen, erobern, zurückerobern, bestehlen, stehlen, entwenden, rauben, plündern, entführen, sich aneignen, sich bemächtigen, некоторыми устойчивыми сочетаниями.

Данная группа глаголов является довольно многочисленной, что во многом обусловлено отражением в семантике глагольных единиц такого сложного понятия, как «чужая собственность». Представленная ранее нами сопоставительная характеристика слотов предпосессии, зарождения посессии и вступления в посессию позволяет говорить об огромном стремлении, желании субъекта включать в свою сферу разнообразные объекты, даже путем «изъятия» их из чужой сферы. В силу специфики самой ситуации актуализируются такие параметры этой ситуации, как незаконность приобщения объекта, сопровождающаяся применением силы, и скрытность приобщения объекта. Нами установлена следующая закономерность (которая прослеживается и в аспекте диахронии). В русском языке в большей степени значимой для субъекта оказывается «скрытность» отчуждения объекта от другого лица (тайно изъять у кого-либо), что находит отражение в семантической структуре разнообразных глаголов: воровать, красть, украсть, выкрасть, обокрасть, обворовать, грабить, ограбить. В немецком языке доминирующим для субъекта в таких ситуациях оказывается применение силы, глаголы квалифицируют ситуацию незаконного отчуждения объекта именно с точки зрения степени применения силы, насилия, использования при этом оружия, борьбы и т.д.: ‘с применением насилия’ (rauben): Die Banditen raubten und mordeten – бандиты грабили и убивали (WDG, 2954); ‘с применением насилия максимального охвата’ (plündern): während der Unruhen wurden Geschäfte geplündert (WDG, 2820) – во время волнений были разграблены магазины; ‘с применением силы получить власть’ (sich bemächtigen): Er lauerte auf den Moment, wo er sich der Waffe bamächtigen konnte (Traven) – он ждал момента, чтобы завладеть оружием (стать более могущественным, получить с помощью этого большую власть); ‘с применением силы к одушевленному объекту’ (entführen): Männer werden weich und haltlos, wenn die Braut ein anderer entführt (Jahnn) – Мужчины делаются мягкими и безудержными, если невесту выкрадывает (уводит) другой; ‘с применением силы к объекту расширенного характера’ (einnehmen): Das eingenommene Dorf brannte (Vierig) – Захваченная деревня горела (в качестве объектов выступают населенные пункты); ‘с применением борьбы’: в семантике глаголов erobern, zurückerobern – Rom wollte die ganze Welt erobern (WDG, 1129) – Рим хотел захватить весь мир (букв.: «взять верх», часто с применением оружия, объект – чужие земли, чужая страна). С другой стороны, уже в самых первых юридических документах германских народов – в Материалах судебников (Варварских правд) строго наказывается отчуждение чужой собственности: система судебных штрафов, предусмотренных за это, разработана очень тщательно, например, нет просто наказания за «кражу птиц», а есть отдельные штрафы за кражу ястреба, петуха, курицы, голубя, журавля и т.д.

Отдельно мы выделяем терминал «включение объекта в свою сферу», его выделение достаточно условно, однако специфика репрезентирующего этот терминал глагола принять (принимать) (и некоторых значений других глаголов) может быть рассмотрена специально. Глагол принять (принимать), как показал наш анализ, был широко распространен в истории русского языка (в большинстве случаев с одушевленным объектом): да егда оставленъ боудоу строения домоу приимуть м# въ домъ свои (АМ, 91б16). Понятие «приятия» чего-, кого-либо является очень важным для одушевленного субъекта, оно выражает не только приобщение, но и внутреннее согласие с этим, ср.: Он взял деньги (может быть по собственному желанию, а может быть и вопреки) и Он принял деньги (согласился с этим).

В немецком языке в самом общем виде идею «приятия» выражает глагол empfangen. В истории немецкого языка данный глагол был широко распространен в конструкциях с одушевленным объектом, субъект при этом включал этот объект в свое личное пространство, приближал его к себе, о чем свидетельствует ряд контекстуальных уточнителей, характеризующих состояние (позитивное) самого субъекта, например:

164. man enpfie si dâ wirdichliche – их принимали достойно (Kaiserchronik);

519. Rômâre in dô wol enphiengen – римляне его хорошо приняли (там же);

246. Do enpfie er wol die sine – он благосклонно принял своих (Nibelungenlied).

В современном немецком языке осуществляется дальнейшая конкретизация включения объекта в личное пространство субъекта-посессора, что эксплицируется в семантике глаголов entgegennehmen, aufnehmen, einnehmen, annehmen, mitnehmen, übernehmen, zurücknehmen.

Поведенный анализ семантической структуры глаголов с позиций лингвокультурологического подхода (с использованием аспекта диахронии) позволил выявить специфику отражения в семантике глагольных единиц субфрейма начала посессии. Особенность категории посессивности, как известно, в ее бинарности: субъект не может иметь статус посессора без объекта, объект не может быть обладаемым без посессора-субъекта. В этой диаде «субъект – объект» смысловой доминантой для носителей русского языка является преимущественно объект, для носителей немецкого языка – преимущественно личная сфера субъекта.

В главе III «Субфрейм «собственно посессия» в русском и немецком языках» анализируются предикативные конструкции с ядерным глаголом иметь, haben, раскрывается характер денотативного включения составляющих их компонентов; выявляются лингвокультурологические сходства и различия репрезентативности в сопоставляемых языках слотов «владение-становление» и «владение-утрата».

Субфрейм «собственно посессия» является центральным в выстроенном нами фрейме, именно с точки зрения репрезентации данного субфрейма языки разграничиваются на Habeo- и Esse-языки. Как и любые отношения, посесссивные отношения не статичны, они развиваются, поэтому в рамках субфрейма «собственно посессия» мы выделяем слоты «владение с фазой становления», который представлен терминалом «накопление» (нажить, erwerben), «собственно владение» (иметь, haben), представленный терминалами «имение», «хранение», «владение с фазой утраты», представленный терминалом «утрачивание» (тратить, ausgeben).

Терминал «накопление» репрезентируют глаголы, подчеркивающие становление отношений владения. В данную группу глаголов в русском языке мы включаем глаголы нажить (наживать), копить, накопить (накапливать), заработать (зарабатывать), а также набрать (набирать), натаскать (натащить), награбить, наворовать и некоторые другие. Префикс на- в этой группе глаголов подчеркивает постепенное приобщение объектов, их накапливание в сфере субъекта, связывая фазу собственно владения с началом этого процесса.

Глагол нажить (наживать) можно считать ключевой единицей для носителей русского языка, прямого эквивалента в немецком языке мы не находим. В семантической структуре этого глагола характер объекта собирательный, представлен в совокупности как определенная часть того, что принадлежит субъекту, является его собственностью, в его состав может входить все, что включается в сферу субъекта на данный момент: ценности, а также все предметы, вещи, постепенно приобщаемые субъектом в течение его жизни. Интегральный признак ‘средство приобщения’ может иметь различную реализацию – субъект может постепенно приобщать объекты с помощью зарабатывания, причем не только собственно профессиональной деятельностью, но и другими видами деятельности, ср.: «приобретать живучи, промышлять, получать доходами с торговли, хозяйства или иначе» (Даль, 2, 342); с помощью отчуждения от другого субъекта, предприимчивости субъекта и т.п., например: Здесь у меня домик, обстановка кое-какая. Пианино дочке недавно купил. Всю жизнь наживал – и вдруг бросить! (ССРЛЯ, 7, 199); Я мальчишкой из деревни привезен, на все четыре стороны без копейки пущен; а вот нажил себе капитал и других устроил (А.Островский). Очень часто в контексте эксплицируется отправная точка процесса приобщения объекта, субъект тем самым подчеркивает большие усилия, затраченные им на приобщение различных объектов в течение длительного временного промежутка (всю жизнь). С процессом «наживать» тесно связан обратный процесс – «проживать», который характеризует владение с фазой утраты. В русском языке имеется большое количество пословиц и поговорок, включающих эти два разнонаправленных процесса: Люди живут наживают, а мы живем, проживаем; Думалось нажить, а пришлось прожить; Ехал наживать, а пришлось проживать; Что ни наживешь, все проживешь и др. Во всех приведенных примерах находит выражение определенный фатализм, во многом свойственный представителям русской культуры, неопределенность будущего.

Близкие глаголы копить, накопить (накапливать) имеют более узкое значение, поскольку в качестве объекта при этих глаголах выступают прежде всего денежные средства и в редких случаях – какие-либо вещи, продукты, предметы, например: В прежнее время как было не копить про черный день? (Федин); Издали война не очень пугала. Не тронула она на первых порах и колхозных достатков, накопленных за последние годы (Полевой). Следует заметить, что глаголы копить, накопить (накапливать) являются также значимыми «культурными» единицами, прямой эквивалент в немецком языке отсутствует, в двуязычных словарях мы находим sparen или ansammeln, но это не передает специфики способа приобщения объекта, переданного русскими глаголами: накапливать, копить – это постепенно целеустремленно собирать что-либо ценное (прежде всего денежные средства, но это может быть и что-то другое, что субъект определяет для себя как ценное, необходимое) и складывать их в определенном месте, то есть это очень емкое понятие, включающее в себя несколько составляющих: собирать, хранить и сберегать.

Глагол заработать (зарабатывать) реализует интегральную сему способа действия как двунаправленный процесс: субъект отдает определенную «часть» себя (свои силы, знания, ум и т.п.) в обмен на что-либо (прежде всего деньги, но может быть и различные предметы, материальные блага и др.): Восьми лет он осиротел, а с десяти начал зарабатывать себе кусок хлеба своим искусством (Тургенев); Зарабатывал он также немного и писанием стихов (Чехов).

В семантической структуре других глаголов, включенных нами в данную группу, – набрать, нарвать, надергать, натаскать, нагрести (и некоторых других), интегральный признак способа действия как постепенного приобщения объекта не выражен так ярко, поскольку в их семантической структуре интегральный признак характера действия может быть выражен и как ‘не занимающий большой промежуток времени’.

В немецком языке слот «владение-становление» не получил такого развития, как в русском, что во многом обусловлено восприятием отношений владения в немецкой культуре, для которой значимым является сам факт вступления в посессию и затем – владение, без промежуточных фаз. В состав глаголов, отражающих владение с фазой становления, мы включаем глаголы verdienen, erarbeiten, aufhäufen, ansammeln, speichern, (auf)speichern и некоторые другие. Для носителей немецкого языка релевантным при передаче становления владения является три параметра: Что? Куда? И Как?

Первый параметр связан с характером объекта и с той функцией, которую он будет выполнять в сфере субъекта: Reichtümer, Kunstschätze ansammeln – (произведения искусства, ценности, миллионы собирать постепенно, накапливая); Lebensmittel, Getreide aufspeichern – продукты, хлеб (зерно) собирать постепенно. Далее субъект структурирует свою деятельность по помещению этого объекта, расположению его в своей сфере. Совокупный объект может быть помещен в одно место, через „складывание“: Kartoffeln aufhäufen (DUW, 156) – собирать в кучу, складывать друг на друга; Er hat Reichtümer aufgehäuft – Он «насобирал кучу» богатства (и поместил его где-то). Данное место может быть уточнено – поместить в амбар, склад для дальнейшего хранения: In den Stauseen speichert man Trinkwasser für die Großstädte (WDG, 3482) – В водохранилищах хранят питьевую воду для больших городов. И наконец, осуществляя постепенное приобщение объекта, субъект конкретизирует, как он осуществляет этот процесс. Главным способом становления владения в немецком языке является зарабатывание, что находит отражение в семантике глаголов erarbeiten, erwerben, verdienen: Das hat sie sich alles selbst erarbeitet (WDG, 1080) – это все она заработала себе сама; Sie hat ihren Unterhalt durch Nähen erworben (WDG, 1151) – Она зарабатывала себе на жизнь шитьем; Er verdient sein Geld als Arzt (WDG, 4035) – Он зарабатывает свои деньги, работая врачом.

Другие глаголы, приводимые в двуязычных словарях в качестве эквивалентов рассмотренных русских глаголов, нельзя, на наш взгляд, считать таковыми. Так, например, в качестве эквивалента глаголу набирать приводится zusammennehmen, однако данный глагол означает собирание чего-либо разрозненного вместе, например: Dürer hat die zwei Szenen zusammengenommen (zu einer Szene vereint) (Wölflin) – Дюрер объединил две сцены (в одну), и, таким образом, не предполагает постепенного процесса накопления. Префикс zusammen-, входящий в некоторые глаголы, не может выступать в качестве эквивалента русскому префиксу на-, поскольку указывает на конечный результат – собрать в одно место, здесь нет подчеркивания процессуальности, временной неопределенности, не выражено то, что действие может занимать длительный промежуток времени. Таким образом, для носителей немецкого языка характерно четкое определение своих целей в будущем, становление владения не так важно именно в силу того, что вся предыдущая деятельность субъекта (до имения, собственно обладания), как показал наш анализ, структурирована.

В Habeo-языках (в частности, немецком) центральной посессивной конструкцией, репрезентирующей слот «собственно посессия», является конструкция с глаголом иметь (haben), которой в Esse-языках (в частности, русском) соответствует конструкция с глаголом быть. Глагол быть, являющийся основной предикативной посессивной конструкцией в русском языке, достаточно исследован с различных сторон, что обусловлено многообразием значений, которые он может выражать, – от собственно лексических до грамматических (см.: Апресян 1995; Арутюнова, Ширяев 1983; Verhaar 1967–1973; Chvany 1975). Мы разделяем точку зрения М. Гиро-Вебер (Гиро-Вебер 2004) и считаем глагол иметь собственно посессивной глагольной лексемой, поскольку в отличие от конструкций с глаголом быть, субъект-посессор при данном глаголе является также и грамматическим субъектом и выступает как активное начало в высказывании.

В истории русского языка конструкции с глаголом иметь были распространены достаточно широко наряду с конструкциями с глаголом быть. Однако постепенно круг употребления иметь-конструкций сужался. В истории немецкого языка наблюдается устойчивое употребление глагола haben, начиная с древних времен, причем этимологически данный глагол восходит к «захватить» (DHW, 241), то есть понятие владения в немецком языке изначально связано с захватыванием чего-либо в свою собственность. В русском языке данные понятия - захватывания и обладания – разошлись. Так, анализ предикативных конструкций в диахронии позволил выявить ряд родственных глаголов – 7nb, bvfnb, bv4nb, первые два из которых включали в себя момент захватывания объекта в свою собственность, а глагол bv4nb указывал уже на обладание, нахождение объекта в сфере субъекта.

Глагол иметь (haben) устанавливает посессивные отношения между двумя сущностями, одна из которых является субъектом-посессором, другая – объектом. Специфика, характер отношений, выражаемых глаголом иметь в Habeo-языках, зависит от семантических связей между субъектом и объектом. Эта связь имеет характер денотативного включения, то есть денотация существительного – объекта – включена в денотацию субъекта. В Esse-языках это не всегда находит отражение на грамматическом уровне, в отличие от Habeo-языков. Данное включение может быть трех типов. Первый тип представлен случаями, когда объект является частью субъекта и отношения строятся как часть/целое (например, крыша – дом, рука – человек). В данную группу входят конструкции, в которых объект, как правило, является реляционным существительным – таким, которому необходим комплементарный термин для правильной идентификации, например: Das Auto hat einen kleinen Kofferraum – У машины маленький багажник (Машина имеет маленький багажник).

Второй тип денотативного включения характеризуется следующим образом: объект является собственностью субъекта (например, дом – Петр). В такого рода случаях субъект обычно является одушевленным, а объект неотносительным (нереляционным) существительным, например: Peter hat ein Auto – У Петра есть машина (Петр имеет машину). Третий тип включения в какой-то степени перекликается с первым: объект представляет собой один из семантических признаков субъекта (например: комнаты – квартира). В таких случаях перед нами так называемое изотопное включение (см. об этом: Greimas, 1966:69), например: Peters Zimmer hat drei Betten (В квартире Петра три кровати). Следует особо сказать о том, что в русском языке на грамматическом уровне данное изотопное включение не находит выражения, поскольку объект является грамматическим субъектом.

В конструкциях с глаголом иметь возможно расширение локативного содержания за счет конкретизации месторасположения объекта, например: Peter hat ein Haus in Spanien – У Петра есть дом в Испании (Петр имеет дом в Испании). В таких случаях, когда объект расположен относительно субъекта посредством глагола иметь и расположен относительно другого места посредством предлога (предложно-падежной конструкции), можно считать, что это место также в некотором роде расположено относительно субъекта. Так, Испания в приведенном примере расположена относительно Петра, это место, где находится его дом. Для обозначения таких адвербиальных расширений мы используем термин «место-релятум».

Характер рассматриваемого денотативного включения в рамках посессивных отношений может быть различным в зависимости от того, включает ли субъект один или два составляющих элемента или между субъектом и составляющими существуют более сложные комплексные отношения. Итак, для конструкций с глаголом иметь характерны инклюзивные отношения между тремя составляющими: субъектом, объектом и местом-релятумом: посессор всегда включает объект посессивности или место-релятум (или и то и другое одновременно), то есть налицо определенная иерархия. Рассматривая предикативные конструкции с глаголом иметь в аспекте денотативного включения, мы выявили следующую закономерность (представленную на грамматическом уровне последовательно в немецком языке и непоследовательно в русском языке). Если место-релятум не принадлежит субъекту (не включается в его денотацию), объект является его собственностью, между субъектом и объектом устанавливаются собственно посессивные отношения. В случае, если место-релятум принадлежит субъекту (включается в его денотацию), объект может и не включаться в сферу субъекта, не быть его собственностью, тогда отношения между субъектом и объектом могут не квалифицироваться как посессивные.

Другие глаголы, выражающие фазу собственно обладания, подчеркивают определенную власть над субъектом – владеть, обладать, располагать (и немецкие эквиваленты). Однако в немецком языке в семантике глагола besitzen прослеживается тенденция, аналогичная haben: данный глагол, если обратиться к истории языка, совмещает в себе владение и захватывание объекта (владеть, захватив): этимологически восходит к «um etwas sitzen» – сидеть вокруг чего-то, затем – belagern – расположиться лагерем вокруг крепости, города, взять в осаду (DHW, 646), впоследствии развилось значение владения: be-sitzen – букв.: «сесть на что-то, чтобы оно стало своим», например:

365. mit der er ze Crichen – с которой он в Греции

366. besаz sîner vîande rîche – получил во власть царство своих врагов (стал обладать) (Kaiserchronik).

Русские глаголы владеть, обладать, родственны лит. veldéti – наследовать, др.-прусс. walduns – наследник (Фасмер, 1, 340), в их семантике отражается такой принцип власти, владения, как наследование (владеть, унаследовав).

В целом можно говорить о том, что в семантике анализируемых глагольных единиц в русском языке находит отражение про-активный процесс освоения объектов внешнего мира, не включающий в себя момент ре-активности (поэтому необходимо обращаться к прошлому, к начальной точке). В немецком языке – это про-активный процесс освоения объектов внешнего мира, включающий в себя момент ре-активности, поэтому направленный в будущее.

В терминал «имение» входит также глагол принадлежать (gehören). Конструкции с глаголами иметь и принадлежать во многих языках образуют различные структуры: с одной стороны конструкции, в которых посессор является темой и грамматическим подлежащим, а с другой стороны, конструкции, в которых объект посессивности выступает в качестве темы и подлежащего. Исторически данное различие восходит к индоевропейскому языку (Benveniste 1966). Такое противопоставление, по-видимому, присутствует во всех языках (см.: Heine 1997), хотя А.В. Исаченко высказывает некоторые замечания по вопросу его универсальности (Isačenko 1974). В отличие от конструкций с глаголом иметь (haben), конструкция с глаголом принадлежать (gehören) более точно указывает на ситуацию владения, поскольку в данном случае объект действительно принадлежит субъекту, что в большинстве случаев юридически закреплено, например: Er hat ein Auto, aber es gehört seiner Frau – У него есть машина (он имеет машину), но она принадлежит его жене. В такого рода контекстах глагол haben употребляется в значении ограниченного (либо временного) владения, в отличие от gehören, который указывает на собственно обладание объектом, при этом объект в конструкциях с глаголом gehören является более определенным, на что указывает в немецком языке артикль, ср: Ich habe einen Hund и Der Hund gehört mir (в русском языке на большую определенность может указывать местоимение: Эта собака принадлежит мне). В отличие от русского эквивалента принадлежать, глагол gehören, помимо посессивного значения, может выражать также и локативное значение, указывая точно на необходимое (надлежащее) местоположение субъекта, что выражает иная предложно-падежная конструкция, в частности, винительный падеж (в отличие от собственно посессивного значения, которое передает конструкция с дательным падежом без предлога), например: Dieses Buch gehört auf dieses Regal (букв.: «эта книга принадлежит на эту полку»); Das gehört nicht hierher (Это не должно здесь находиться, букв.: «это не принадлежит сюда». Итак, глагол принадлежать (gehören), кроме локативного значения, выражает только значение владения, и, будучи маркированным выбором, необходим, если это значение является релевантным.

Собственно владение в сопоставляемых языках может быть конкретизировано с точки зрения того, каким образом субъект осуществляет свое владение, что репрезентируется терминалом «хранение». Поскольку субъект-посессор, как правило, заинтересован в сохранении объекта в своей сфере, наибольшее развитие в языках получили глагольные средства, отражающие бережное, внимательное отношение к объекту. В современном русском языке значение отношения к сохранению объекта передано недифференцированно в значимом для русского человека глаголе беречь (и префиксальных), а также глаголе хранить: Владимир умер в Москве, накануне вступления французов. Память его казалась священной для Маши; По крайней мере она берегла все, что могло ей его напомнить: книги, им некогда прочитанные, его рисунки, ноты и стихи, им переписанные для нее (Пушкин); Чумак специально для тебя замечательный какой-то коньяк трофейный бережет, никому пробовать не дает (В. Некрасов); Не бойтесь за сестру: товарищи сберегут ее (ССРЛЯ 13, 216); Он теперь изучал первый том Маркса и с великой заботливостью … хранил эту книгу в своем мешке (Толстой). В немецком языке нашло отражение незыблимое «священное» отношение к собственности, поэтому здесь отмечается разнообразие глаголов, уточняющих, квалифицирующих характер сохранения объекта в сфере субъекта: ‘заботясь с направленностью в будущее’ (aufbewahren): … so will ich die Erinnerung an jenes Kind aufbewahren (Keller) – …и я хочу сохранить память о том ребенке (в будущем); ‘заботясь тщательно и/или тайно’ (aufheben): Akten, alte Briefe, seine Ersparnisse in einer Schatulle aufheben (WDG, 253) – хранить бумаги (дела), старые письма, свои сбережения в шкатулке; ‘заботясь бережно’ (schonen): Die sind sich klar darüber, dass ich geschont werden muß, weil ich ein Waise bin (Kant) – Они знают, что меня следует щадить (обращаться бережно, беречь, заботиться), потому что я сирота; ‘сохраняя внутри себя’ (bewahren): Die Mutter bewahrt das Bild des gefallenen Sohnes in ihrem Herzen (WDG, 584) – Мать хранит образ погибшего сына в своем сердце и др.

Слот «владение с фазой утраты» представлен терминалом «утрачивание», который репрезентируется глаголами тратить (и префиксальные образования), расходовать (израсходовать), экономить (сэкономить), завещать, а также платить (и производные); aufwenden, ausgeben, verausgaben, verbrauchen, vergeuden, verschleudern, vertrödeln, einsparen, sparen, zahlen, bezahlen и некоторыми другими. Данный терминал представлен в русском языке следующими характеристиками: 1) структурирование утрачивания с точки зрения количественного характера объекта, например: Острожная церковь была вновь построена и отделана богатым купцом, потратившим на это дело несколько десятков тысяч рублей (Толстой); В то время я уже истратил все свои сухари и два дня питался белыми круглыми грибками (ССРЯ, 2, 561); С петербургскими моими долгами я кое-как распорядился: иные выплатил из моей суммы, другие готовы подождать (Гоголь); Пулеметчик достал кисет, газету и аккуратно, экономя каждый сантиметр бумаги, оторвал уголок (ССРЛЯ, 17, 1756); 2) экспликация (недифференцированно) ненужности утрачивания: Ей начинало казаться, что она ужасно много денег тратит на себя (Мамин-Сибиряк); Право, я напрасно время трачу, мне нужно спешить (Гоголь).

В немецком языке в результате проведенного анализа отмечается: 1) экспликация временного параметра утрачивания совокупного объекта, например: ‘отчуждение части совокупного объекта заранее’ (vorauszahlen): man hatte ihm sein Erbteil schon vorausgezahlt – ему уже выплатили (заранее) его долю наследства (WDG, 4186); либо количественных параметров объекта (например, в ситуации платы): ‘утрачивание первой части объекта’(anzahlen): Er hatte nur einen kleinen Betrag angezahlt – Он оплатил лишь небольшую сумму (сделал лишь небольшой первый взнос) (WDG, 194); ‘утрачивание отдельных частей’ (abzahlen): Damit ist alles abgezahlt – все оплачено (все долги оплачены, по частям) (WDG, 85); 2) структурирование нецелесообразного утрачивания объекта: быстрое (vergeuden): Er hat sein Geld vergeudet (WDG, 4050) – Он “промотал” свои деньги (быстро и легкомысленно потратил); необдуманное (verschleudern): Er hat sein Hab und Gut zu einem niedrigen Preis verschleudert (WDG, 4104) – Он распродал все что имел за низкую (бросовую) цену (продал ниже своей цены, то есть необдуманно потратил средства); бесполезное (vertrödeln, разг., объект при данном глаголе носит абстрактный характер): Die Zeit vertrödeln (WDG, 4137) – проводить время без пользы; Sie ermahnte ihn, die vor ihm liegenden Jahre nicht leichtsinnig zu vertrödeln – Она предостерегала его, чтобы он не тратил попусту годы своей жизни. Таким образом, в немецком языке, в отличие от русского языка, прослеживается актуализация в семантике глаголов лингвокультурологического признака структурированности действий субъекта по утрачиванию объекта, причем в большей степени маркируются нерациональные, необдуманные действия.

В главе IV – «Субфрейм «окончание посессии» в русском и немецком языках» – выявляются различные способы окончания посессии, характеризуются терминалы «потеря» и «передача», устанавливаются лингвокультурологические особенности реализации процессов «даяния» и «дарения» в русском и немецком языках.

Как показал предыдущий анализ, наибольшее отражение в обоих сопоставляемых языках получил слот вступления в посессию, поскольку именно здесь выражена активность субъекта, стремящегося стать посессором и использующего для этого всевозможные средства и способы. Соответственно, если вступление в посессию было таким сложным и трудным для субъекта действием, расставание с объектом, вовлеченным в сферу субъекта, нежелательно, субъект уже в этом не заинтересован. Поэтому группа глаголов, описывающих слот собственно окончания посессии, немногочисленна, в ее состав в русском языке мы включаем глаголы потерять (терять), лишиться (лишаться), утратить (утрачивать), разориться (глагол несовершенного вида разоряться может быть включен в силу процессуальности обозначаемого действия в группу глаголов, выражающих владение с фазой утраты, а также глагол утрачивать), проиграть (проигрывать). Данные глаголы выражают окончание посессии, происходящее не по воле и/или желанию субъекта.

Базовым глаголом для приведенного ряда выступает глагол с наиболее общим значением потерять (терять). В семантической структуре всех глаголов, выражающих стадию окончания посессии, мы выделяем в качестве категориально-лексической семы ‘окончание имения объекта в своей сфере’, которая реализуется определенным набором интегральных признаков. В истории русского языка в семантической структуре глагола n’h5nb интегральная сема ‘способ окончания имения’ представлена дифференциальным признаком ‘причинение вреда объекту’, например: Pkfя ;’yf ljv] ve;f cdj’uj n’hя’n] (СС, 3, 952). В семантике глагола gjn’hznb такая реализация способа осуществления действия усиливается еще больше, поскольку приведенный глагол может выражать значение причинения вреда объекту вплоть до его уничтожения: Ryяpm :blbvjyn], l’h;fd] ‘uj 4 v4cяws, b gjn’hяk] ‘uj e Dbn’,cre, juy’v] ‘uj cj;;’ (СС, 2, 1290). В современном русском языке в семантической структуре базового глагола потерять (терять) актуализируются интегральные признаки способа (‘по небрежности’) и характера действия (‘случайный’), например: Я, подойдя к дому, вдруг обнаружил, что ключ я где-то потерял (Каверин); Она все время покупала зонтики, потому что постоянно их теряла (Вересаев). Однако в ряде случаев в силу одушевленного характера объекта возможна иная реализация признака характера окончания имения – ‘в результате определенной деятельности субъекта’: Ведя себя таким образом, он потерял всех своих друзей (Катаев); либо ‘в результате определенных обстоятельств’: Брат Евпраксии Васильевны был вдов: он потерял жену на второй год после свадьбы (ССРЯ, 1, 513).

В семантической структуре других глаголов, входящих в обозначенную группу, релевантным интегральным признаком является характер объекта. Так, объект может характеризоваться как ценный: В результате пожара он лишился всего своего имущества (ССРЯ, 1, 513); собирательный (представленный в совокупности), при этом утрачивается весь совокупный объект: Михаил Аверьяныч когда-то был очень богатым помещиком, но разорился и из нужды поступил под старость в почтовое ведомство (Чехов); Он проиграл коляску, дрожки, Трех лошадей, два хомута, Всю мебель, женины сережки, Короче – все, все дочиста (Лермонтов), причем глагол разориться подчеркивает полную степень окончания имения совокупного объекта в своей сфере; абстрактный: Лицо у него осунулось, глаза утратили свой ясный детский блеск (Горький).

В немецком языке в состав глаголов, выражающих фазу собственно окончания посессии, мы включаем глаголы verlieren, einbüßen, verspielen, verarmen, а также устойчивые конструкции verlustig gehen, ruiniert sein.

Базовый глагол verlieren, выражающий идею непроизвольной утраты чего-, кого-либо в самом общем виде, был достаточно употребителен в текстах истории немецкого языка, объект в большинстве случаев характеризуется как значимый для субъекта:

3. dar vmbe mvsin degene / vil verliesen den lip – из-за нее (Кримхильды) многие воины должны были потерять жизнь (Nibelungenlied);

51. den vorhte si verliesen / von Gunthers man – его (ребенка) боялась она потерять (Nibelungenlied).

В современном немецком языке в семантической структуре базового глагола verlieren интегральная сема ‘способ окончания имения’ реализуется в дифференциальных признаках ‘по небрежности’, например: Ich habe den Schlüssel verloren – Я потерял ключ; ‘по стечению обстоятельств’: Er hatte durch die Inflation alle Ersparnisse verloren – Из-за инфляции он потерял все свои сбережения. Соответственно, интегральная сема ‘характер окончания имения объекта в своей сфере’ выражена в дифференциальных признаках ‘случайный’, либо ‘непроизвольный, незапланированный’, ‘в результате определенной деятельности субъекта’, ‘в результате определенных обстоятельств’.

В немецком языке ситуация окончания посессии как утраты может быть передана также глаголом einbüßen (книжн.), который образован от глагола büßen – «искупать вину», «платить штраф за что-либо», «поплатиться», т.е. в значение этого глагола «потерять, лишиться чего-л.» входит и созначение «как наказание». Интегральная сема ‘способа окончания имения объекта в своей сфере’ представлена в дифференциальном признаке ‘в результате определенной (непозитивной) деятельности субъекта’: Das Mädchen hatte innerhalb weniger Stunden ihre ganze Schönheit eingebüßt (Döblin) – Девушка в течение нескольких часов утратила всю свою красоту.

В немецком языке отсутствует прямой эквивалент глагола разориться. Такую ситуацию может передавать специальная конструкция с глаголом sein и страдательным причастием от глагола ruinieren (разрушать до основания): Ich bin ruiniert (WDG, 3095) – Я разорен (то есть потерял все, «разрушен до основания»). Помимо этого аналогичную ситуацию может передавать глагол verarmen, например: Krieg und Inflation haben viele Menschen verarmen lassen (WDG, 4019) – Из-за войны и инфляции многие обеднели (потеряли все свои доходы, состояние, то есть разорились), однако в семантике данного глагола подчеркивается прежде всего не процесс, а результат – стать бедным. В семантической структуре русского глагола разориться в какой-то степени указывается на то, что это был определенный процесс, разносторонний по своему характеру, что подчеркивает префикс раз- (потерять и то, и это, и в конце концов все).

В состав глаголов, репрезентирующих слот «окончание посессии как передачу другому лицу» в рамках терминала «передача», мы включаем глагол дать (давать), который является базовым, а также префиксальные образования от этого глагола (нами рассматриваются не все префиксальные образования, а только те, которые непосредственно отражают посессивные ситуации); вернуть, возвратить (возвращать); дарить (и производные), наделить (наделять), обеспечить (обеспечивать); продать (продавать) и некоторые другие. Как свидетельствует приведенный ряд, данный слот достаточно полно отражен в системе русского языка. Важным для субъекта в таких ситуациях оказывается временной параметр – отчуждает ли субъект от себя объект навсегда или на некоторый промежуток времени, а также, является ли субъект посессором временно, либо постоянно.

Базовый глагол дать (давать) передает посессивную ситуацию, в которой участвуют два лица (группа лиц): субъект, отчуждающий от себя объект, и второе лицо, которое приобщает этот объект, таким образом, происходит смена владельца, субъект теряет статус посессора. При этом мы включаем в сферу субъекта-посессора не только объекты, которые ему непосредственно принадлежат, но и объекты, которыми он может распоряжаться в данный момент по своему усмотрению.

Терминал «передача» достаточно объемный и представлен в сопоставляемых языках более широко, что связано во многом с сознательной деятельностью субъекта, с желанием, либо волей субъекта отчуждить от себя объект с целью передачи его второму лицу – адресату. В аспекте диахронии передача объекта в русском языке была представлена глаголами ряда lfnb и глаголами ряда lfhbnb. Различные процессы «даяния» в русском языке затрагивали как конкретные объекты, так и абстрактные. Так, объект мог иметь неодушевленный конкретный характер: [k4,] ,j, b;’ fp] lfv], gk]nm vjz tcnm; F rnj yfcnegbn] yf c2b hяl], lfcnm ryяp. b gjcflybre ldflwfnm uhbd’y pjkjnf (СС, 1, 632-633). В таких случаях интегральная сема характера окончания имения в своей сфере может быть представлена дифференциальными семами ‘сознательное отчуждение (передача) объекта’ и ‘вынужденное отчуждение (передача) объекта’. Конструкции с абстрактными объектами при глаголе lfnb были шире распространены, что подчеркивает значимость адресата, поскольку такое действие было направлено прежде всего к нему и выражало предоставление адресату каких-либо новых возможностей (lfnb ckjdj, lfnb vbkjcnm и т.д.): Lfnb ckfde
Глаголы ряда lfhbnb отражали особую ситуацию безвозмездной передачи объекта другому лицу. Важным для древних русичей в этой ситуации также продолжал оставаться адресат, поскольку дарение осуществлялось как стремление доставить радость, либо желаемое второму участнику ситуации: Gjcflybrb Gcrjdcri’ b d’cm Gcrjd] xnbif b lfhbif ‘uj, b lfif ‘ve 100 he,k’d] (СС, 1, 630). В современном русском языке ситуация дарения может быть связана не только с доставлением радости, но и осуществляться с целью оказания влияния на адресата и, соответственно, как следствие – получение выгоды для себя: Пристанет, бывало, к красным девушкам: надарит лент, серег, монист (Гоголь); Агафья раздарила все свои хорошие платья (Тургенев); Исправники и судьи обоих уездов, где находились его новые деревни, – все на его стороне…, одних он задарил, других запоил, а всех запугал (ССРЛЯ, 4, 397).

В немецком языке базовым глаголом, выражающим ситуацию передачи объекта, является глагол geben, который также обладает широкой семантикой. Примечательно, что в текстах истории немецкого языка базовый глагол geben мог употребляться в ситуациях безвозмездной и безвременной передачи объекта как добровольное, сознательное отчуждение от себя объекта с целью «дарения» его второму участнику ситуации, например:

26. den gesten vn den chunden / gap man rosse vn ovch gewant – чужим и друзьям / дали коней и одежду (Nibelungenlied);

38. den sinen swertgenôzen / gap do vil sine hant – своим соратникам / много дала его рука (Nibelungenlied);

593. er gebete Dûtisken holden – он дал немцам благосклонно

594. mit silber unt mit golde – серебра и золота (Kaiserchronik);

699. si gaben richv chleider / dar zv daz golt vil rot / ros vn dar zv silber / vil maniger varnden man– они подарили много одежд / и к тому еще красного золота / и коней и серебра / даже иному чужому человеку (Nibelunegnlied).

Как видим из приведенных примеров, в качестве объектов передачи выступают ценные для обозначенного исторического периода предметы, вещи и самое главное – средства передвижения: одежда, золото, серебро, кони, которые субъект с желанием (благосклонно) передает в собственность другого участника ситуации, причем это второе лицо может быть и чужим, и соратником. Важным является также тот факт, что передаваемый объект представлен в совокупности, очень часто это подчеркивается контекстуальным уточнителем много. Объект может иметь и абстрактный, либо расширенный характер, однако и в этом случае он передается по желанию субъекта, дарится:

153. und gab rouch и дал внимание (благосклонность, заботу) (Kaiserchronik).

В редких случаях объект отчуждается без желания субъекта, а по необходимости:

634. si gêbin si ze cinse – они дают их в качестве дани (Kaiserchronik) – в данном примере передана уже не ситуация «дарения», а ситуация «даяния».

Таким образом, в истории немецкого языка процессы «даяния» и «дарения» представляли собой одно целое: субъект давал, отчуждал от себя объект с целью его дарения, что было обусловлено не только доставлением радости адресату, но и утверждением своего статуса субъекта-посессора, стремлением показать свою значимость и возможность распоряжаться находящимися в личной сфере объектами. Глагол schenken (собственно «подарить») появился в истории немецкого языка только в позднем средневерхненемецком. Глаголы schenken, beschenken в современном немецком языке так же, как и русские глаголы подарить (дарить), одарить (одаривать), выражают ситуацию окончания имения объекта в сфере субъекта как безвозмездную передачу его насовсем другому участнику ситуации: Ich habe ihm ein interessantes Buch geschenkt – Я подарила ему интересную книгу (DUW, 1312); daß dich deine Gattin … mit einem Sohn beschenkt (Raabe) – что твоя супруга… одарит тебя сыном.

В семантической структуре глаголов, производных от дать (давать) в русском языке и geben в немецком языке происходит квалификация интегральной семы ‘способ окончания имения объекта’ в различных дифференциальных признаках, при этом в немецком языке наблюдается детальное структурирование пространственно-временных параметров ситуации и действий субъекта, который стремится проследить за результатом передачи и траекторией перемещения передаваемого объекта, например, конструкции с русским глаголом отдать (отдавать) в немецком языке могут быть переданы конструкциями с глаголами abgeben (‘дать на время откуда-либо для определенной цели’); zurückgeben (‘дать назад’); geben (‘дать насовсем’); weggeben (‘дать насовсем ненужное’); überlassen (‘дать надолго’).

В группу глаголов, выражающих окончание посессии как переход к другому лицу, мы включили также глаголы вернуть, возвратить (возвращать), которые отражают ситуацию передачи объекта, как правило, владельцу. Данные глаголы могут выражать как получение объекта, ранее принадлежавшего субъекту, вновь в свою сферу, так и отчуждение объекта, не принадлежащего субъекту, с целью передачи его владельцу.

Для немецкого языка понятие возврата является значимым в рамках уже описанного нами отношения представителя немецкой культуры к собственности. Возврат своей или чужой собственности должен быть четко структурирован. Поэтому в немецком языке мы наблюдаем детализацию обозначенной ситуации, которую могут передавать глаголы zurückgeben, zurückerstatten, zurückzahlen, wiedergewinnen, wiederbekommen, в семантической структуре которых интегральный признак способа окончания имения объекта в своей сфере может быть выражен следующими дифференциальными признаками: ‘собственно возвращая’ (zurückgeben, zurückzahlen): Er hat mir mein Geld schon zurückgegeben – Он мне уже вернул мои деньги (WDG, 4504); Schulden zurückzahlen (WDG, 4510) – выплачивать долги, вернуть деньги тому, у кого их брал, чтобы он вновь ими владел; ‘возвращая себе (активно)’: seine Fassung, Sicherheit, Ruhe, gute Laune, sein Gleichgewicht (WDG, 4347) – вернуть свое самообладание, уверенность, спокойствие, хорошее настроение, равновесие, субъект в этом случае активен, сам «берет себя в руки», здесь подчеркивается проявление воли, контролирование себя субъектом, преодоление каких-то неприятностей; ‘возвращая себе (пассивно)’ (wiederbekommen): verliehenes Geld wiederbekommen (WDG, 4346) – вернуть (получить назад) занятые деньги, в данном случае субъект пассивен, а активен тот, кто дает назад.

Терминал «передача» репрезентируется также глаголами, выражающими ситуацию окончания имения объекта в своей сфере как передачу этого объекта определенному лицу с целью его обеспечивания. В семантической структуре глагола обеспечить (обеспечивать) категориально-лексическая сема ‘окончание имения объекта в сфере субъекта’ не представлена настолько ярко, поскольку субъект, как правило, отчуждает от себя объект, не являющийся его собственностью, а входящий в его сферу в силу определенного положения, занимаемого им в определенном социуме. В семантической структуре данного глагола актуализируется интегральный признак цели осуществления действия, который реализуется в дифференциальном признаке ‘для создания определенных достаточных условий второму участнику ситуации’: Если вы гарантируете, Чумалов, что сметы будут полностью проведены и рабочие руки обеспечены, мы сможем с успехом выполнить работы в течение месяца (Гладков). Близкий этому глаголу снабдить (снабжать) реализует интегральный признак цели осуществления действия менее конкретно – ‘для создания определенных условий второму участнику ситуации’: Я к тебе за книжками явился … Ты меня снабди книжками (Горький). В семантической структуре немецких глаголов интегральный признак способа осуществления окончания имения, в отличие от русских глаголов, квалифицируется и может быть передан дифференциальными признаками: ‘обеспечивать, оснащая’ (ausstatten): Ich habe ihn mit allen Rechten und großen Geldmitteln ausgestattet (WDG, 376) – Я обеспечил (оснастил) его всеми правами и большими денежными средствами; ‘обеспечить, запасая’ (versehen): Wir hatten uns ausgiebig mit Geld und Proviant versehen (WDG, 4111) – мы хорошо запаслись деньгами и провизией (обеспечили себя); ‘обеспечить, заботясь’ (versorgen): Bevor er auf die Reise ging, hatten ihn seine Eltern mit allem, was er brauchte, versorgt (WDG, 4116) – Перед тем, как он отправился в путь, родители снабдили его всем необходимым (Sorge – забота, т.е. «проявили заботу») и некоторые другие.

Передача объекта адресату может быть небезвозмездной, а осуществляться за плату. Для носителей русского языка в таких случаях релевантным оказывается сам факт продажи объекта, все остальное уточняется в контексте; экспликации также подвергается желание субъекта обогатиться: Он перепродает вещи, которые купил с молотка (Горький), либо стремление в силу определенных обстоятельств избавиться от совокупного объекта: Он переезжает и распродает все свое имущество (Беляев).

Для носителей немецкого языка в такой ситуации значимым оказывается ценность объекта (ведь именно от этого напрямую зависит компенсация, получаемая субъектом): Er veräußerte seine Schmuckstücke – Он продал свои украшения (WDG, 4020), а также направленность, траектория перемещения объекта в процессе его небезвозмездной передачи адресату: Dieses Wörterbuch wurde mehrmals weiterverkauft – Этот словарь перепродавался несколько раз (от одного владельца к другому) (WDG, 4349).

В целом можно говорить о том, что в немецком языке при вербализации идеи передачи объекта выражена в большей степени индивидуальная активность субъекта действия, а в русском языке – соборность. Так, в немецком языке каждый новый вид и способ передачи, особенно «передачи себе», получает индивидуальное обозначение, в отличие от русского, где главным является собственно сам факт передачи (часто безвозмездной) объекта другому лицу.

Таким образом, проведенный сопоставительный анализ семантической структуры глагольных единиц в лингвокультурологическом аспекте выявил особенности репрезентации фреймовой структуры посессивности как особого ментального образования, содержанием которого является динамика сферы субъекта. Применительно к русскому и немецкому языкам установлены: 1) специфика взаимосвязи категории посессивности с локативностью; 2) неоднозначная репрезентация слотов и терминалов динамической фреймовой структуры посессивности в русском и немецком языках; 3) различная актуализация в русском и немецком языках лингвокультурологических признаков в семантике глагольных единиц, выражающих посессивные отношения (которая прослеживается также в аспекте диахронии), базирующаяся на сходствах и различиях восприятия посессивности представителями разных культур; 4) особенности восприятия понятий приобретения, захватывания, имения, дарения, даяния, входящих в посессивность, носителями разных языков.

Перспективы исследования, обозначенные в заключении диссертации, видятся в дальнейшей разработке типологии разноуровневых средств выражения категории посессивности и – как следствие – типологии лингвокультур; важным и интересным будет обращение к прецедентным текстам, различного рода паремиям при выражении отношений посессии. Это позволит выявить определенные смысловые доминанты тех или иных посессивных понятий, закрепленные в семантике данных устойчивых сочетаний определенного этноса.

Основные положения диссертации отражены

в следующих публикациях:

Монографические издания

1. Милованова, М.В. Категория посессивности в русском и немецком языках в лингвокультурологическом освещении: Монография / М.В. Милованова. – Волгоград: Волгоградское научное издательство, 2007. – 408 с. (25,5 п.л.).

Статьи в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией

2. Милованова, М.В. Репрезентация посессивной ситуации приобщения объекта в неблизкородственных языках (на примере глагола «принять» в русском языке и его эквивалентов в немецком языке) / М.В. Милованова // Вестник Самарского госуниверситета. Сер. Языкознание. – 2006. – № 10/2. (50) – С. 179–186 (0,5 п.л.)

3. Милованова, М.В. Региональный компонент в процессе обучения русскому языку как иностранному на краткосрочных курсах / М.В. Милованова, Е.С. Рудыкина // Известия Тульского государственного университета. Сер. Язык и литература в мировом сообществе. – 2006. – Вып. 10. – С. 63–69 (0,3 авт. п.л.)

4. Милованова, М.В. Семантика посессивных предикативных конструкций с глаголом иметь / М.В. Милованова // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Сер. «Филологические науки». 2007. – № 5 (23). – С.41–47 (0,4 п.л.).

5. Милованова, М.В. Семантика глагольных единиц в аспекте отражения особенностей моделирования посессивных отношений в русском языке (в сопоставлении с немецким языком) / М.В. Милованова // Сибирский филологический журнал. 2007. – № 4. – С.120–130 (0,9 п.л.)

6. Милованова, М.В. Прототипические ситуации передачи посессивных отношений в близкородственных и неблизкородственных языках / М.В. Милованова // Вестник МГОУ. Серия «Лингвистика». – М.: Изд-во МГОУ, 2007. – № 2. – С.67-75. (0,6 п.л.)

Статьи в научных журналах и сборниках научных трудов

7. Милованова, М.В. Сочетания бесприставочных глаголов совместного движения с причастиями d]pmv], gjbv], ghbbv] как средство выражения начинательности / М.В. Милованова; – М., 1990. – 41 с. (2 п.л.). – Деп. в ИНИОН 05.12.90; № 433779.

8. Милованова, М.В. Формообразование глаголов 7nb, dp7nb, gj7nb / М.В. Милованова // Тезисы докладов VII научной конференции профессорско-преподавательского состава. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1990. – С. 150–151 (0,1 п.л.)

9. Милованова, М.В. Роль Кирилла и Мефодия в формировании общеславянского лексико-грамматического фонда / М.В. Милованова // Кирилло-Мефодиевские традиции на Нижней Волге. Тезисы докладов и сообщений научной конференции. – Волгоград: ВГПИ, 1991.– С.41–42 (0,1 п.л.)

10. Милованова, М.В. Структурно-семантическая эволюция глаголов 7nb, dp7nb, gj7nb / М.В. Милованова // Тезисы докладов VIII научной конференции профессорско-преподавательского состава. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 1991. – С. 109 (0,1 п.л.)

11. Милованова, М.В. Семантические изменения в смысловой структуре глаголов приобщения объекта / М.В. Милованова; – М., 1992. – 21 с. (1,0 п.л.). – Деп. в ИНИОН АН СССР 29.01.92; № 46012.

12. Милованова, М.В. Смысловая структура бесприставочных глаголов 7nb, dp7nb, gj7nb и их производных / М.В. Милованова // Актуальные проблемы филологии в вузе и школе. Материалы 6-ой Тверской межвузовской конференции ученых-филологов и школьных учителей. – Тверь, 1992.– С.75–76 (0,1 п.л.)

Blog