Константина Багрянородного «De administrando imperio»

Вид материала

Сочинение

Содержание 3 Iospe. i2 Антонова А. И., Яйленко В. П 21 Iospe. i ². № 470.

Подобный материал:

• Константин Багрянородный «Об управлении империей», 5805.21kb.
• Реферат по Отечественной истории На тему: «Происхождение и расселение восточных славян», 218.81kb.
• Статья опубликована в журнале "Ab Imperio", 885.36kb.
• Константина Дмитриевича Воробьева. Подготовленные ученики рассказ, 86.89kb.
• Константина Михайловича Поликарповича I тихановские чтения : Матер науч практ конф., 463.75kb.
• Ооо «Невская Инженерная Компания» инн/ кпп 7840366395/784001001 Юридический адрес 191119,, 39.7kb.
• К. Бальмонт  Дорогие друзья, сегодня мы в гостях у замечательного русского поэта Константина, 164.76kb.
• Уважаемые читатели! Предлагаем Вам новую Полнотекстовую базу данных «Социальная история»., 371.3kb.
• Планетарной жизни – в этом обзоре научно-философских публикаций. Здесь вы найдёте пресказания,, 623.64kb.
• Аукцион раритетных вещей Константина Цзю пройдет в московском музее современного искусства, 33.03kb.

Глубокоуважаемые коллеги! Очень прошу вас освежить в памяти первые 492 строки 53-ей главы трактата Константина Багрянородного «De administrando imperio», дабы активно владеть фактическим содержанием 5-ти исследуемых сюжетов и помочь мне в дальнейшем изучении этого текста: указать на недостатки в моей аргументации и, может быть, привести какие-то свои конкретные соображения по тексту.

С уважением, Л.И. Грацианская.


К хронологии херсонесско-боспорских отношений, нашедших отражение в 53-ей главе трактата Константина Багрянородного «De administrando imperio».


Сочинение Константина Багрянородного «Об управлении империей», созданное в качестве поучения и политического завещания сыну Роману, что неоднократно подчеркивается самим автором в разных местах текста сочинения¹, содержит в последней главе компактный текст, представляющий пять сюжетов о жизни античного Херсонеса и его взаимоотношениях с Боспором и Римом. Текст создан, очевидно, на базе каких-то античных херсонесских хроник хронологически достаточно близких к изложенным в них событиям и относимых исследователями к V или VI в. н.э.², хотя возможно и более раннее их происхождение. Эти хроники служат еще одним доказательством существования независимой херсонесской историографии, которая прослеживается источниковедчески с середины III в. до. н.э.³

Роль и место этих сюжетов в сочинении Константина Багрянородного определяются учеными по-разному: от утверждения того, что херсонесские сюжеты представляют собой лишь переработанную (или даже непереработанную) Константином (или его «командой») подборку материалов, по ошибке вошедшую в основной текст, до признания их органической, закономерной и достаточно отработанной его частью⁴.

Сюжеты эти ценны для античной истории своей оригинальностью, однако с трудом поддаются исторической трактовке и хронологической атрибуции. Учитывая, что последние двадцать лет эти тексты в российской и украинской историографии все интенсивнее используются как адекватный исторический источник при молчаливом согласии всех исследователей о поступательной хронологической последовательности первых четырех сюжетов и единодушном отнесении их к концу III- началу IV вв. н.э. (что в общих чертах впервые изложено в работе Р. Гарнетта)⁵, представляется необходимым провести источниковедческое исследование их возможных хронологических атрибуций.

Предложенная самим текстом временнáя последовательность событий явно несостоятельна. Это позволило Т. Моммзену⁶ в середине 80 годов XIX века очень скептически отнестись к нашему тексту, назвав его «херсонесскими сказками»,что надолго оставило этот источник за пределами интересов исследователей. Во многом, благодаря статье Р. Гарнетта, изданной в 1897 г. и долго остававшейся единственной, который констатировал реальную основу не только первых четырех сюжетов, но и наиболее беллетризированного пятого сюжета о Гикии и связал этот сюжет с боспорским царем Асандром, отнеся его соответственно к середине второй половине I в.до н.э., памятник постепенно привлек к себе внимание ряда исследователей: В. В. Латышева, Г. Д. Белова, Б. И. Надэля, Я. Харматты, Н. А. Фроловой, В. И. Кадеева, Э. И. Соломоник, С. Ю. Сапрыкина, В. М. Зубаря, В. Н. Зинько, В. А. Анохина, Н. Н. Болгова, В. К. Голенко, С. Б. Ланцова, В. Ю. Юрочкина и др.

С легкой руки Р. Гарнетта сюжет о Гикии рассматривается обособленно, а первые 4 сюжета (с упором на первый) - совместно, причем, как я уже сказала, все исследователи единодушны в их поступательной хронологической последовательности и их приурочивании к концу III-началу IV в. н.э.

О такой последовательности вряд ли можно говорить по ряду соображений. При анализе ономастики сюжетов как херсонесской, так и боспорской, и сравнении ее с эпиграфическими данными с учетом нумизматической картины предполагаемой эпохи и событийной картины сюжетов последовательно-поступательная их хронология оказывается невозможной.

Так имя херсонесского «венценосца и протевона» первого сюжета – Фемист ( Θεμιστός ), сын Фемиста лишь дважды встречается в херсонесской эпиграфике с патронимом «Стратон» и по-видимому принадлежит одному и тому же лицу. Надгробие Фемиста, сына Стратона (Qšmistoj Str£twnoj - ударение в имени Qšmistoj поставлено публикатором) и его жены Василики опубликовано в 1938 г. М. А. Шангиным и датировано им по шрифту началом III в н.э⁷. Надгробие найдено среди мраморных плит вторичного использования для пола среднего нефа так называемой базилики 1935 г. В числе плит этого пола находилась также почетная надпись некоему (имя утеряно) «верховному жрецу и другу отечества» сыну Папия⁸. По-видимому, тот же Фемист, сын Стратона, первый архонт, «скрепил печатью» херсонесский декрет 174 г. н. э. в честь Тита Аврелия Кальпурниана Аполлонида⁹. В огласовке Qemist©j имя встречается в двух надписях из Одессоса¹⁰ и однажды в той же огласовке в публикации одного из малоазийских музеев¹¹. В письменных источниках имя встречается не часто и в несколько иной форме Qem…sthj¹². По-видимому, Фемист, сын Фемиста, упомянутый Константином Багрянородным, мог быть сыном Фемиста, сына Стратона из херсонесской эпиграфики. Более того, наряду с Фемистом, сыном Стратона, декрет 174 г. «скрепил печатью» и некий булевт Хрест (Христ), сын Папия (CrhstÒ[j] toà [P]ap…ou), чье имя и патронимик полностью совпадают с именем упомянутого Константином Багрянородным в том же сюжете следующего за Фемистом, сыном Фемиста, «венценосца и протевона страны херсонитов» Хреста, сына Папия¹³. Отметим также, что в списке «скрепивших печатью» декрет 174 г. упоминается еще следующие имена: Филомус (Φιλομοῦσος - в качестве имени и патронимика), Стратофил (Στρατοφίλος или Στρατόφιλος) - два раза в качестве патронимика) и Диоген (Διογένης - в качестве патронимика). Все эти имена встречаются у Константина Багрянородного в качестве «венценосцев и протевонов» Херсонеса, причем Стратофил, сын Филомуса упоминается в пятом сюжете в качестве «венценосца и протевона» Херсонеса, следующего за Ламахом, отцом Гикии, т.е. относится ко второй половине I в до н.э, а Диоген, сын Диогена – во втором сюжете, который, по-видимому, единственный из всех пяти отражает некую реальность начала IV в. н. э. (или конца III в. н. э.): помощь херсонеситов Константину Великому в борьбе с восставшими против него «скифами».

Неясно, кто и когда поднял восстание «в Скифии». Поскольку Константин отправился усмирять мятеж «в Византий» (ср. реминисценцию об угрозе скифского царя Византию в Clem. Alex., Strom. V. 5,31 = SC. I. P. 598), речь идет, очевидно, о территории, именуемой у античных авторов «Малой Скифией» (совр. Добруджа: Strab. VII, 4,5; 5,12; ср.: Chrest. Strab. ex lib. VII),¹⁴ тем более, что в DAI. 53, lin. 133 – 134 говорится о том, что херсониты для сражения с повстанцами переправились (περάσαντες) через Истр. Официальный список римских провинций 297 г. (Nomina provinciarum omnium, 4 = SC. II. P. 447) фиксирует Скифию как одну из провинций диоцезы Фракия. Созданное в середине IV в. анонимное «Описание всего мира и народов» (Expositio totius mundi et gentium, 57 = SC. II. P. 448) там же помещает «варварское племя сарматов»; «Список имен всех провинций» Полемия Сильвия (449 г.) в Иллирике под № 6 называет провинцию «Скифия» (?), а во Фракии под № 4 – провинцию «Нижняя Скифия» (SC. II. P. 416). О взаимозаменяемости этнонимов «скиф» и «сармат» уже с конца I в. до н. э. писал А. В. Подосинов.¹⁵

Вероятнее всего, речь идет о кампании против сарматов летом 323 г. ¹⁶. Не исключено, однако, что имеется в виду одна из сарматских кампаний Лициния (июнь 310 г. или ок. 318 г.)¹⁷ или второй поход Константина против сарматов в 334 г. Существует гипотеза, что эта кампания велась против готов¹⁸. Ряд исследователей предполагает, что эта кампания идентична упоминаемому Зосимом (Zosim., II. 21, 1–3) под 322 г. вторжению на Истре варваров во главе с царем Равсимодом, условно отожествляемым с боспорским царем Радамсадом или Радампсадом¹⁹.Не исключено также, что речь идет о более раннем времени – действиях Констанция Хлора против сарматов на Дунае, в результате чего в его титулатуре в 294 г. впервые появляется соответствующий титул sarmaticus maximus²⁰. Кстати, возможно, именно реалии третьего сюжета послужили толчком к помещению всех пяти сюжетов 53 главы DAI в эпоху Диоклетиана Констанция Хлора – Константина Великого. Представляется, что в труде Константина Багрянородного помещение второго сюжета вслед за первым определяется общими мотивами: информацией о хироволистрах и колесницах херсонитов и сведениями “о правах, свободе и освобождении от налогов”, данных жителям Херсона в первом сюжете Диоклетианом, а также о подтверждении Константином Великим во втором сюжете этих же привилегий и о пожаловании нескольких ещё более мелких привилегий и многочисленных даров. По всей видимости, именно в связи с этим второй сюжет и поставлен Константином Багрянородным вслед за первым.

В третьем сюжете, повествующем о мести Савромата, внука Савромата, сына Крискорона (Крисконора) за оскорбление «пленением» деда херсониситам , «венценосцем и протевоном» последних выступает Виск, сын Суполиха (Βύσκος του Σουπολίχου). Переданное Константином Багрянородным как Βύσκος, имя "венценосца и протевона Херсона" в такой орфографии в античных источниках не встречается. Вероятно, это вполне закономерно византийское искажение имени Βοίσκος, которое встречается в греческой эпиграфике с IV в. до н. э. В херсонесской эпиграфике появляется тоже в IV в. до н. э.²¹, но особенно популярно оно было во II в. н. э.²², причем Боиски всех надписей (декретов) – должностные лица. Показательно, что кроме нескольких Боисков в тех же надписях встречаются имена должностных лиц (в основном архонтов): Филомуса (Φιλομουσος), Зета (Ζηθος) и Диогена (Διογένης), т. е. имена и патронимики "венценосцев и протевонов" гл. 53²³. В декрете 106–114 г. н. э. в честь Гая Валерия Синопийца²⁴ среди имен должностных лиц, подписавших его, также встречаются те же имена, что и в гл. 53 DAI: номофилак Боиск, сын Героксена; Боиск, сын Филомуса, архонт Марк Ульпий Ламах (Λάμαχος).

Боспорским правителем, воюющим в первом сюжете с Римом и помогающими ему херсонеситами, назван Савромат (Σαυρόματος), сын Крискорона (Крисконора)²⁵ ,единодушно отождествляемый последующими исследователями с легкой руки Р. Гарнетта с Фофорсом²⁶.

Я. Харматта связал первый сюжет 53 главы DAI с частично восстановленной им сасанидской надписью из Пайкули и видит Фофорса, отождествляемого им с Савроматом, сыном Крискорона (Крисконора) DAI в Фуфрусе,отце Вахнама надписи из Пайкули²⁷. Он представляет себе хронологию первого сюжета следующим образом: «291 г. - отправление Савромата из Боспора и завоевание страны лазов; 292 г. - вторжение сарматов в Понтику (которая бесспорно тождественна с римской провинцией Pontus Polemoniacus) и продвижение Савромата вплоть до р. Галис; затем военные действия Констанция против Савромата, нападение херсонесцев на Боспор и заключение мира между Савроматом и римлянами; 293 - отступление сарматского войска и возвращение Савромата в Боспор»²⁸. Сын Фуфруса, по Я. Харматте , Вахнам, действовал в 292 г. в Армении и «вмешался в борьбу за престол Сасанидской династии». Он потерпел там поражение и был захвачен персами²⁹.

Б. И Надэль сомневается в отождествлении Я. Харматты Фофорса с Фуфрусом, но верит в реальность азиатского похода Фофорса и его войны с римлянами, тоже считая Савромата, сына Крискорона (Крисконора) DAI Фофорсом³⁰.

Н. А. Фролова на основании анализа комплекса нумизматических источников Фофорса пришла к заключению, что сведения DAI об азиатском походе Савромата, сыне Крискорона (Крисконора), нельзя связывать с именем Фофорса, поскольку ничто не указывает на враждебные отношения между Римом и Фофорсом, но надо отнести к более позднему времени³¹, с чем активно, но малоаргументированно не согласен В. А. Анохин.³²

О хронологической неувязке с баллистариями из первого и второго сюжетов DAI, невозможности приурочить их к эпохе Константина Великого и возможном отнесении их к эпохе Феодосия I говорит К. Цукерман в статье, посвященной византийским опорным пунктам в Северном и Восточном Причерноморье³³.

Константин Багрянородный в первом, третьем и четвертом сюжетах упоминает трех боспорских правителей с именем «Савромат»: Савромата, сына Крискорона (Крисконора) - в первом сюжете; Савромата, внука Савромата, сына Крискорона (Крисконора) - в третьем сюжете и «другого Савромата» - в четвертом сюжете. Действительно, Боспор на протяжение более полутора веков имел, по крайней мере, четырех официальных царей с именем Савромат (I – 93/94–123/124 гг.; II – 173/174–210/211 гг.; III – 229/230–231/232 гг.; IV – 275/276 гг.), причем два первых правили почти по трети века, а имя последнего связано со сложными внутриполитическими коллизиями конца третьей четверти III в н.э...Соотношения реальных Савромата II, Савромата III и Савромата IV вполне согласуется с информацией Константина Багрянородного. Неизвестно, был ли Савромат III потомком (внуком) Савромата II – по возрасту он мог им быть, – но он был соправителем Котиса III, внука Савромата II. Соправительство двух братьев на Боспоре встречалось и ранее.

Савромат II правил Боспором в период его расцвета более трети века. Начало его правления приходится на 173-174 г.н.э. 174 же годом датируется декрет в честь Тита Аврелия Кальпурниана Апполонида с упоминанием Фемиста, сына Стратона и Хреста, сына Папия.

Известно, что при Котисе I, Рескупориде и Савромате I Боспор был в дружеских отношениях с Римом и помогал ему опекать Херсонес.

Несколько иначе обстоит дело с Савроматом II: этот боспорский царь за свое более нежели тридцатипятилетнее правление проявлял множество инициатив, среди которых были и антиримские, к которым можно отнести, например, его финансовую реформу, в результате которой был повышен номинал боспорской медной монеты вопреки установленному Римом³⁴, хотя в 201 г.н.э. он ставит статую в честь Каракаллы³⁵. Известна также его блистательная, бурная и успешная военная деятельность, приходящаяся на 90^е годы II века н.э.: победа над тавроскифами, нашедшая эпиграфический отклик в надписи КБН №1008 (ср.:№56 ,№1237) и над скифами и сираками, равно как и очищение южной части Понта Евксинского от пиратов³⁶. Кстати, представляется, что именно последнее обстоятельство позволило Константину Багрянородному слегка контаминировать реальную деятельность Савромата II и Савромата IV в первом сюжете. Вероятнее всего, реальный Савромат II ни в Лазике, ни в Понтике против Рима не воевал, хотя и очищал близ этих мест южную часть Понта от пиратов. Представляется, однако, что конкретный поход Савромата, сына Крискорона (Крисконора) в Лазику и Понтику не выдуман Константином Багрянородным, но в реальности связан с возможным походом туда Савромата IV летом 275-276 г.н.э., если предположить, что последний не только предоставил «готам» или «герулам» боспорские корабли, как это делал уже Фарсанз в 254 г.н.э., но и сам принял участие в этом походе, который проходил как раз по маршруту похода, описанного Константином Багрянородным применительно к Савромату, сына Крискорона (Крисконора) в первом сюжете, и нашел достаточное отражение в ряде античных и византийских источников³⁷. Косвенным свидетельством в пользу этого предположения служит появление портрета Савромата IV именно в это время на реверсе монет Проба³⁸.

Составление такого сорта «событийного гибрида», смешение и смещение хронологии в 53 главе не является для Константина Багрянородного в DAI чем-то исключительным, что уже отмечали некоторые исследователи. О ненамеренном, а отчасти намеренном , смещении хронологических и событийных пластов подробно говорит П. Яннопулос³⁹. Аналогичному явлению при передаче местной далматинской и хорватской традиции в 29-31 главах DAI только что был посвящен содержательный доклад О.А.Акимовой⁴⁰. Особое композиционное положение в DAI «херсонских (херсонесских)» сюжетов (глава 1 и глава 53), а также то, что Херсоном же завершается и текст «De thematibus», отмечает Т. Лунгис, предполагающий исключительную важность для Константина Багрянородного не только самих херсонских материалов, но и того факта, что Херсон вошел в сферу влияния Византии на вполне легитимных основаниях еще при Диоклетиане⁴¹. Кстати, хронологически ниже Диоклетиана, Константин Багрянородный в DAI нигде не опускается⁴², если не считать нескольких библейских реминисценций. Вспомним также, что DAI писалось не с целью чисто историографической, но с целью учительной.

В результате войны Савромата II против скифского царства в Крыму и горной части Крыма (Таврики), западная граница Боспора передвинулась до современного Старого Крыма и Судака, реминисценцией чего в DAI, по-видимому, служит установление границ Боспора «вне города, в местах, называвшихся Кафой» в третьем сюжете⁴³, где речь идет о мстителе за деда Савромата, внука Савромата, сына Крискорона (Крисконора).

Заметим также, что наиболее тесная связь Херсонеса с римской администрацией прослеживается как по письменным, так и по археологическим источникам именно для последней четверти II – первой половины III в.н.э⁴⁴. Херсонес в это время играет, по-видимому, значительную роль в римской политике в Таврике. Именно к этому времени относится основной костяк сведений 53 гл. DAI о Херсонесе. Импликация же этих событий во времена Констанция Хлора – Константина Великого естественна для Константина Багрянородного не только в силу восприятия им Константина Великого как идеального христианского императора, легенда о котором уже давно сформулировалась ко времени Константина Багрянородного в византийской историографии⁴⁵, но и в силу объективной «похожести» политической и событийной обстановки вокруг Херсонеса и Боспора при Константине Великом в конце II - начале Ш в.н.э.

Можно, конечно, теоретически представить себе и обратный процесс: Константин Багрянородный берет за основу 53 главы DAI некие херсонесские хроники времен Диоклетиана – Констанция Хлора – Константина Великого, убирает из них синхронную херсонесскую и боспорскую ономастику, а потом почему-то раскрашивает текст ономастикой из херсонесских же хроник, но конца II – третьей четверти III в. н. э. и боспорской ономастикой (Савроматы) этого же времени. Но такое все-таки весьма маловероятно.

Таким образом, представляется некорректным класть в основу разработки теории боспорско-херсонесских войн конца III – первых трех четвертей IV в. н. э. рассматриваемый текст первых четырех сюжетов Константина Багрянородного. Основная часть первого, третьего и четвертого сюжетов написана, по-видимому, на базе херсонесских хроник, повествующих о событиях конца II – первых трех четвертей III в. н. э. и «раскрашена» некоторыми более поздними реалиями. Второй сюжет, по-видимому, основан на материалах начала IV (или конца III) в. н. э. Основа пятого сюжета датируется второй половиной I в. н. э.