Geum.ru

Свобода и моральный закон у Фомы Аквинского

Вид материалаЗакон
Свобода качественная и свобода индифферентная
Роль благодати
Свобода в духе
Божественная животворящая сила и человеческая свобода
Моральный закон
Природа морального закона
Подобный материал:
1   2   3
Свобода как программа развития личности и ее творческих способностей

Таким образом, свобода для Аквината не является непреложным datum. Это программа развития. Человек достигает свободы по мере того, как он осуществляет акты свободного выбора, воспринимая ценности, которые он сам научается распознавать. Человек способен действовать разными способами. Его свобода зависит и от того, каким способом он согласовывает свои телесные и рациональные начала. Процесс духовной интеграции происходит на весьма ненадежном основании, которое отнюдь не всегда является плодом совершенного действия, несущего блаженство и печать божественной милости. Поэтому Аквинат в части IIа приводит подробное рассуждение о принципах внутренних и внешних, которые предрасполагают к совершенному и подлинно свободному действию. Внутренняя свобода увеличивается только при стабильной и правильной ориентации человека, из которой далее может вырасти теология — постижение Бога. Постоянное столкновение с ситуациями конкретного выбора между добром и злом развивает привычку упорно двигаться по направлению к конкретному благу. Привычка отдавать предпочтение благу воспитывает в человеке добродетельность, в силу которой выбор становится необременительным, творческим и возбуждающим удовольствие.

Если к этому процессу подключается акт веры, предполагающий поддержку и просвещение божественной благостью, то творческая деятельность становится актом зароненной добродетели, Несущей на себе печать Бога. Руководящая миссия разума находит поддержку в добродетели благоразумия, которая, будучи общей (универсальной) добродетелью, присутствует во всех других. Каждый добродетельный акт требует творческого и свободного решения разума, направляемого личным благоразумием, в котором реализуется свобода. В плане же сверхъестественном решениям практического разума помогает зароненная добродетель милосердия, которая, как дар Божий, вдохновляет на свободные действия, выходящие за пределы холодных расчетов благоразумия. Исследование добродетелей в «Сумме» находит свою кульминацию в анализе евангелических блаженств, даров и плодов Святого Духа, выражающих божественное приобретение человеческого выбора. Действия, которые осуществляются свободно благодаря Святому Духу, похвальны, это придает им исключительно благотворный характер и кладет начало благоразумию, даруемому Богом. Таким образом, в трактатах «Суммы теологии» о привычках и добродетелях показано, как человек и Бог в человеке движутся к нравственности, придавая этому движению свободно выбранное направление и стабильность. Так проявляется плодотворная деятельность Бога. Легкость и верное направление, обеспечиваемые привычкой к добродетели — приобретенной или внушенной — развивают свободу выбора, внутреннюю свободу зрелой личности.

Свобода качественная и свобода индифферентная

Свобода, на которую направлена мысль Фомы Аквинского,— творческая и ведет к зрелости личности. К сожалению, эта точка зрения на свободу была заслонена дальнейшим развитием теологии, которая, следуя учению английского францисканца XIV в. Уильяма Оккама, исказила интерпретацию Аквината. С. (Т.) Пинкерс отмечает, что история католической моральной теологии пережила номиналистическую революцию, изменившую саму природу этической рефлексии. У Аквината свобода должна достигнуть определенного качества. Это способность человека к совершенным поступкам, в случае, если он к ним стремится. Эта свобода принадлежит и сфере разума, и сфере воли. Для номиналистской интерпретации свободы характерна индифферентность по отношению к ценностям. Она состоит, по существу, в выборе между добром и злом. Эта свобода касается исключительно воли. Свобода у Аквината коренится в естественной склонности к добру и истине; свобода Оккама индифферентна по отношению к этим естественным диспозициям, которые она делает предметом свободного выбора. Качественная свобода дана в зародыше, из которого она впоследствии развивается путем упражнения и самодисциплины. Индифферентная свобода дана как точки отсчета, без какой-либо промежуточной стадии между свободой и несвободой. Качественная свобода объединяет отдельные действия силою выбранной цели, обеспечивающей непрерывность в последовательности действий. Индифферентная свобода заключена в каждом отдельном Действии, которое воспринимается в изоляции от других, безотносительно к финалу. Добродетель, по Аквинату,— это динамичное качество, необходимое для развития свободы. Оккам же видит в добродетели только автоматическую привычку, которая уменьшает абсолютную свободу выбора. Для качественной свободы нравственный закон — это необходимое условие ее развития, так как существует связь между свободой и склонностью к благу и истине, внутренне присущей воле. Для индифферентной свободы моральный закон — это враг, с которым она находится в состоянии постоянного конфликта. Качественная свобода открыта всем другим человеческим способностям. Она открыта и другим людям. Индифферентная свобода всегда замкнута, так как нацелена на постоянное утверждение своих прав. Качественная свобода ведет к нравственности, основанной на естественной склонности к добру и истине, на стремлении к благоразумию и творческом характере добродетелей, открытом спасительному духу Евангелия, которое являет собой органическую часть Священного Писания. Индифферентная свобода ведет к нравственности, основанной на законе, предписании и свободе, которая связана только с облигативными фрагментами Писания.

Таким образом, подход к морали, вытекающий из исходных посылок номиналистского толка, радикально меняет весь универсум нравственности и отношение к божественному вмешательству посредством закона и благодати, которые, согласно Аквинату, принципиально важны для развития свободы.

Роль благодати

Слабость свободного выбора перед лицом привлекательности чувственных потребностей и бегство от свободы, необходимой для творческого развития добродетели,— это, согласно теологии, следствие первородного греха. Для развития личной свободы и подтверждения добродетельности своего свободного выбора человек нуждается в поддержке благодати. Конечно, он может посредством выбора совершать добрые поступки, согласные с его человеческой природой. Но чтобы не впасть в грех и проявить упорство в стремлении к добру, естественно присущему воле, необходима благодать, не говоря уже о том, что без нее невозможно достичь милосердия, которое приводит к божественному благу, посылаемому Богом. Свободный выбор осуществляется в соответствии с естественной склонностью к благу, но он не располагает достаточными ресурсами для достижения этого блага. Как для женщины естественно вынашивать ребенка, но она не может выполнить своего естественного предназначения без вмешательства мужчины, точно так же человеческой природе необходима благодать, чтобы она смогла достичь своего естественного совершенства.

Благодать для свободного выбора индивидов играет ту же роль, что и случайность для субъектов, но в силу своего постоянства она возвышает выбор, соединяя душу человека с Богом. Не это ли составляет смысл молитвы Господней: «Да будет воля твоя!»? Молящийся просит, чтобы любовь, объединяющая Троицу, передалась и человеческой воле, вскрыв в ней влечение к высшему, божественному благу. Только Бог, в силу того что он является создателем человеческой воли, может действовать так, что акт воли становится одновременно и человеческим, и божественным. Свободный выбор, когда он питается изнутри божественным вмешательством, обладает способностью осознавать и выбирать не только такую деятельность, которая лежит в природной сфере, но и такую, которая возможна исключительно благодаря божественной помощи. Духовная жизнь состоит в осуществлении творчески свободных актов выбора, основанных на поддержке благодати, которая познается только в вере. Эта божественная поддержка выявляет акты, проистекающие из зароненной добродетели, и, хотя эти акты осуществляются людьми, они в сущности своей сверхъестественны.

Свобода в духе

Воздействие божественного милосердия, изливаемого на нас Святым Духом (Послание к Римлянам 5,5) отнюдь не уменьшает свободы, а, напротив, увеличивает ее. Посредством божественного проникновения в сущность человеческой души улучшается работа разума и воли. Это происходит прежде всего благодаря двум сверхъестественным, но сотворенным дарам: дару мудрости и милосердия. Воспринимая сверхъестественный нисходящий свыше свет, дар мудрости не отвергает естественных прав разума, не ослепляет своим светом и не лишает его руководящей роли. Он возвышает разум, показывая перспективу, открытую божественную таинству. Предначертания божественной мудрости привлекательны и убедительны, хотя они не всегда рационально объяснимы, так как базируются на таинстве веры.

Так же и милосердие не подавляет волю божественной любовью; оно обнаруживает в воле ее естественную склонность к тому, что дано разуму мудростью, а это приносит сердцу мир и радость, устанавливающиеся тогда, когда воля достигает нужной для этого цели. Когда благодать воздействует на волю, она усиливает влекущую силу любви, которая движет волей. Нужно рассматривать благодать как высвобождение свободной спонтанности действия, а не как источник дополнительной энергии для выполнения обязательств, налагаемых некой внешней силой. Познание в вере благости Святого Духа восстанавливает первоначальное непосредственное стремление воли к благу. Те отклонения воли, которые нуждаются в коррекции, вызываются ее действиями вопреки самой себе, вопреки тому, чего она на самом деле желает, а иногда и даже правильными действиями, согласными с ее внутренними потребностями и правовыми нормами, но воспринимаемыми как тяжелая обуза в силу того, что непосредственная устремленность воли к благу скрыта. Оба этих отклонения корректируются Святым Духом в рамках самой воли.

Таким образом, когда воля движима Святым Духом, это не уменьшает ее достоинства и свободы, она не поглощается высшим источником энергии, но. напротив, обнаруживает свои собственные источники, до сих пор скрытые, она возвышается настолько, что становится способной обрести вечную жизнь. Именно воля характеризует человека, действующего сверхъестественным образом. Добрые дела, являющиеся следствием присутствия Святого Духа, являются совершенно добровольными. Будучи глубоко личностным, зароненный в душу закон любви направляет человека таким образом, что цель действия воспринимается как порожденная самой любящей волей; этот закон делает душу в высшей степени свободной.

Божественная животворящая сила и человеческая свобода

Как было уже сказано выше, вопрос, составляющий основание части IIа, состоит не в том, как регулировать действия человека, а в том, как Бог проявляет себя в регулируемом человеческом поведении. С этой точки зрения развернутое исследование добродетелей, предпринятое Аквинатом, является оправданным: оно показывает свободную инициативу и изобретательность человека, которые несут на себе печать благости Бога.

Во вступлении к части IIа внимание сосредоточено на Боге, воспринимаемом через посредство божьего образа, т. е. свободного деятельного человека. Нравственная жизнь индивидов, управляемая изнутри ими самими, когда они свободно предаются благодати, становится locus theologicus, насыщенным знанием о животворящей силе Бога. Многочисленные добродетели, исследуемые в части IIа, дают широкую панораму божественной милости, выражающей себя посредством свободной человеческой деятельности. Когда человек приходит к ощущению свободы, он воспроизводит в себе абсолютную спонтанность Бога.

В части Iа IIае исследуются общие аспекты деяний Бога, а в части IIа IIае предпринимается попытка показать, как божественное влияние вдохновляет душу на действия, вытекающие из воспринятой добродетели и трансформирующие душу изнутри. Дар божественного милосердия, обретаемый вследствие веры, рассматривается в пышном обрамлении многочисленных добродетелей. При этом каждая из главных добродетелей исследуется вместе с сопутствующим ей даром Святого Духа, а также противоположными им пороками и сопровождается наставлениями воспитательного характера.

Методика анализа проявлений божественного вмешательства основывается на системе, образованной несколькими составляющими: это человеческая душа, основные способности которой направляются добродетелями, различные этапы человеческой жизни, церковные службы, в которых деяния Бога воплощены конкретно, и иногда дополнительная харизматическая благодать.

Следовательно, Аквинат подходит к нравственной жизни как к феномену самостоятельному и неповторимому. Нравственные поступки проистекают из деятельности, свойственной отдельному практическому разуму, наделенному естественной способностью свободно регулировать человеческое поведение. Данное исследование морали начинается не с морального закона, выведенного из метафизики, или естественного закона, выведенного из вечного закона. Это, с одной стороны, исследование действий в их наиболее человеческой и свободной форме, совершенное выражение которой несет блаженство. А с другой — исследование, направленное на демонстрацию высшей причины, которая благодаря вере воспринимается как сущая и как действующая посредством благодати.

МОРАЛЬНЫЙ ЗАКОН

Итак, главное внимание в части IIа уделяется Богу, освящающему человеческие нравы. Каково же с этой точки зрения место трактата о законе в моральном синтезе Аквината? Роль, приписываемая закону, способ функционирования и отношение к другим аспектам человеческих действий являются решающими в создании духовного и психологического климата, в котором протекает нравственная человеческая деятельность. Поскольку Аквинат в «Сумме геологии» предпринимает исследование морали в сугубо теологическом контексте — он сосредоточен на исследовании самого Бога — мы с полным основанием можем ожидать, что самый важный вопрос его исследования заключается в следующем: каким образом моральный закон говорит о Боге? При каких условиях Бог проявляет себя сильнее через моральный закон и его практическое применение? Перспектива исследования, начертанная этими исходными установками и вопросами, проливает свет на проблему свободы и морального закона.

Природа морального закона

Идея закона нравственности заимствована из политики. Ее перенесение в область нравственности предполагает определенную подвижность термина в плане проведения аналогий. Данное Аквинатом общее определение закона, применимое ко всем типам законов, интерпретировалось самыми разными способами. Так, Ж. Тонно утверждает, что благодаря номиналистскому духу, который в течение многих веков влиял на томистскую теологию, закон интерпретировался как требование разума, провозглашаемое во имя общего блага тем, кто заботится об обществе. При этом закон воспринимается как требование, отличное от случайного совета. Однако такая интерпретация является, по существу, мало отличной от волюнтаристской интерпретации закона как выражения воли законодателя. Интерпретация закона у Аквината может существенно зависеть от перевода понятий, входящих в его определение. Так, понятие ratio закона может быть переведено как мудрость, логос, разумность, базис или обоснование общего блага. A ordinatio можно понимать как организацию или согласованность разума. Тогда rationis ordinatio закона будет, главным образом, относиться к внутренней логике вещей, к истине, которая обладает естественной привлекательностью для человеческого разума. Таким образом, основание закона лежит не в разуме или воле законодателя, а в природе вещей, которая разумна в силу разумности творения. Функция законодателя состоит прежде всего в раскрытии внутренней рациональности реальности. Закон разумен, поскольку разумна реальность, и поэтому закон апеллирует к разуму субъекта. Если закон является прихотью законодателя, игнорирующего гармонию мира, такой закон не является обязательным. Он искажает принцип законодательства.

Рациональная природа морального закона базируется и на его соблюдении — оно также должно быть рациональным. Нормативность морального закона всегда обращена к разуму, выполняющему функцию внутреннего морального компаса. Преобразование общих указаний закона в конкретное сознательное решение исключает догматизм. Моральный закон может правильно функционировать только тогда, когда он интериоризирован, когда он успешно руководит разумом, а разум, в свою очередь, изнутри, в силу своего авторитета, управляет нравственной жизнью. Если интериоризация морального закона неполна, то внеразумное подчинение ему, основанное на страхе или фарисейском чувстве долга, исключает полное использование человеческих возможностей. Аквинат осознавал, что моральный закон может быть использован неправильно. Это возможно тогда, когда подчинение его предписаниям воспринимается как источник успокоительного оправдания.

Ложное чувство надежности и безопасности, которое он дает, может закрыть перед человеком ту творческую и свободную, но опасную область, которую открывает вера.

Но моральный закон не должен обеспечивать понимания ценностей лишь в силу подчинения его предписаниям, не должен он лишать человека и моральной независимости. Главное, ради чего дается закон,— это воспитание. Закон показывает, что правильно, а что неправильно и, следовательно, учит, что такое грех. Негативная формулировка десяти заповедей исключает то, что запрещено, оставляя все остальные пути свободными. Для Аквината идея греха означает отсутствие необходимой связи с разумом в действии. Грех резко отличен от ошибки, при которой неправильное действие добровольно. Грех по своему существу является действием, у которого отсутствует необходимый порядок, форма или мера, установленные разумом. (Обычно грех и ошибка не различаются.) Отсутствие необходимой меры влечет отказ от божественного установления. Любой грех состоит в отказе от некоего сотворенного блага и, по крайней мере, в имплицитном отступлении от божественного установления. Теолог видит в грехе преступление против Бога, философ — против разума. Таким образом, главная задача закона регулятивная, она заключается в том, чтобы наставлять, образовывать разум, который должен строить рациональное действие. Следовательно, моральный закон шаг за шагом ведет к добродетели, исключая грехи и ведя к праведным делам. Рациональность, которая является целью морального закона, формируется из двух ценностей: одна из них — это вечное блаженство, составляющее высшую цель человека, другая — общее благо. Закон не создает обязательства, он обнаруживает его в этих ценностях. Вечное блаженство с Богом достигается через милосердие.

Аквинат различает несколько типов морального закона, каждый из которых имеет свое основание в разуме Бога. В основании лежит вечный закон Бога, выражение божественного провидения, которое правит и промышляет во всей вселенной. Этот вечный закон, хотя он и пребывает в божественном разуме, проявляет себя через естественный порядок, который был придан всему сотворенному. Этот порядок может быть понят человеком через изучение глубочайших интенций, заложенных во всем, что существует, и обладающих особой внутренней логикой. Несмотря на последствия первородного греха, эта логика — хотя и не без определенных сложностей — поддается обнаружению. Естественный закон допускает понимание вечного закона человеком. Он учит, что есть добро, а что — зло. Кроме того, он является основанием человеческих законов, дающих практические указания, что следует делать, а чего избегать в политической области, где цель состоит в установлении справедливости.

Нормативность естественного закона в силу благости Бога дополняется божественными законами. Высшая цель человека выходит за пределы естественного порядка. Следовательно, сверхъестественное руководство является необходимым. Божественный закон устраняет сомнения, возникающие в процессе познания естественного закона. Он распространяется на внутренние движения, скрытые от человеческого закона, и запрещает любое зло. Это руководство Бога процессом постижения закона имеет две стороны, аналогичные разным отношениям отца семейства к детям и взрослым. Сначала Богом был дан старый закон, так как люди были еще далеки от совершенства. Этот старый закон, содержащийся в Библии, состоит из морального закона, который сформулирован в Десяти заповедях, культового закона, который описывал религиозные церемонии Израиля, и судейского закона, который был гражданским правом древнего Израиля. За старым законом последовал новый закон Нового завета, который вкладывает милосердие в сердца тех. кто был возвышен до уровня более глубокого восприятия божественного Провидения.

Новый закон, как и естественный закон, является неписаным. Решающий момент Нового закона заключен в благодати Святого Духа, которая дана тем, кто верит в Христа. Новый закон включает еще и вторичный писаный элемент, который создает предрасположенность к восприятию благодати Святого духа и научает тому, как использовать благодать. Вторичный элемент состоит из написанного текста Евангелия, его наиболее важным элементом является Нагорная проповедь; помимо этого в него входит еще и учение церкви, а также другие видимые (visible) средства, которые Бог мог использовать для установления личностных отношений человека со Святым духом. По существу. Новый закон — это не просто евангелический закон, собрание нормативных текстов, содержащихся в Евангелии, это полная внутренняя переориентация, совершаемая Духом Бога, вселяющимся в сердца людей и ведущим их изнутри к высшему милосердию и блаженству.

Очевидно, что описание этой внутренней духовной реальности в терминах закона представляет собой аналогию. Но эта аналогия имеет глубокое библейское основание. Новое отношение, раскрываемое через веру в Христа, заменяет руководство старого закона Израиля и выполняет пророчества, данные через Иезекииля и Иеремию, говоривших о новом соглашении, новом законе, сердце живом, заменяющем сердце каменное. Новый закон — закон о свободе. В моральной теологии Аквината небольшой трактат о новом законе Духа играет центральную роль. Как стержень божественного вмешательства в человеческую деятельность, он показывает способ, которым Бог, действуя в сердцах людей, освобождает эти сердца, чтобы они были способны служить милосердию и высшей свободе. Описывая эту духовную реальность, возможную благодаря воплощению и искуплению, как новый закон, Аквинат мыслит не только в исторических терминах, подразумевая, что человечество со времен Христа уже достигло стадии духовной зрелости. Переход от системы старого закона к системе нового, где внутреннее движение Духа становится источником руководства,— это исторический момент в духовном развитии каждого индивида. Но в то же время некоторые крещеные христиане идут к нему слишком медленно.

Разнообразные типы закона, которые Аквинат обсуждает в связи с процессом наставления разума, включают как абсолютно внешний и непознанный закон Бога, так и новый закон, пусть внешний по отношению к душе в ее вторичном аспекте, но зато в высшей степени внутренний в ее главном аспекте, т. е. благодати Святого Духа. Моральный закон свидетельствует о мудрости Бога не только тем, куда он направляет, но и тем, как он направляет, а также тем, в каких границах он применим. Как полагает Аквинат, законом мудрости Бога является то, что внешний закон не служит исчерпывающим регулятивом нравственности.