Закавказская Россия : освоение ландшафтов Восточного Закавказья

Вид материала

Содержание

О ф и ц и а л ь н о е / н е о ф и ц и а л ь н о е
И.И. Митин (Географический факультет МГУ, студент) Опыт создания прикладных комплексных географических характеристик (на примере

Подобный материал:

2003 г.

Кулешова М. Е., Пчелкин С. А. (Институт наследия РАН)

Сельские ландшафты Европы и крестьянский ландшафт Русского Севера – итоги европейской конференции по изучению сельских ландшафтов

В августе 2002 г. прошла очередная, организуемая через каждые два года, европейская конференция по изучению сельских ландшафтов (Permanent European Conference on the Study of Rural Landscapes). Конференция проводится уже в течение 45 лет в разных странах и городах, в этом году состоялась 20-я встреча. Эта встреча проходила в Эстонии, конференция открылась в Тарту, а закончилась в Отепяа. Состав участников был достаточно разнообразным, около 130 человек из 23 стран мира представили свои доклады. Здесь встречаются географы, историки, этнографы, археологи, биологи, экологи, архитекторы, социологи и другие специалисты – исследователи одного объекта, но разных предметных сфер. Наиболее обсуждаемыми темами были: история ландшафта и исторический ландшафт; оценка качества и управление ландшафтом; ландшафт, культура и люди в их взаимоотношениях; природа, культура и биоразнообразие.

Россия, в лице Российского института культурного и природного наследия, участвует в конференции в третий раз. Специалисты Института рассказывают о тех российских ландшафтах, которые стали реликтами и нуждаются в охране. В их числе – монастырские ландшафты Соловецкого архипелага и крестьянские ландшафты Кенозерья, заслуживающие статуса объектов Всемирного наследия. Демонстрируются методики выявления, изучения и представления культурных ландшафтов. В этом году шла речь о ландшафтах Кенозерья, которые были показаны с помощью разработанной в Институте методики компьютерной визуализации с привлечением мультимедийных средств.

АН. Ямсков (Институт этнологии и антропологии РАН);

Закавказская Россия»: освоение ландшафтов Восточного Закавказья

молоканами и духоборцами в 1830-ые – 1980-ые гг.

Основываясь на материалах полевых этноэкологических исследований середины – конца 1980-ых гг. в Азербайджане, Армении и Восточной Грузии, автор рассматривает (дез)адаптивные изменения, происходившие на протяжении полутора веков в культуре русских крестьян-сектантов: в системе расселения, хозяйстве, материальном жизнеобеспечении (пища, одежда, жилище). Прослеживаются связанные с этим сдвиги в восприятии и использовании переселенцами и их потомками различных равнинных и горных ландшафтов Закавказья.

В заключение ставится вопрос о возможности и путях изложения итогов этноэкологических исследований, результаты которых представлены в основной части доклада, в рамках культурно-географического подхода, включая перспективы применения концепции (этно)культурного ландшафта для обобщения и представления части собранных в поле сведений.

А.А. Иванова, В.Н. Калуцков, Л.В. Фадеева (МГУ: филологический, географический факультеты, Центр русского фольклора

Этнокультурный атлас «Святые места Пинежья»:концепция, материал, первые результаты

1. Согласно устоявшейся традиции под атласом понимается: «1) собрание исторических, географических и т.п. карт, подобранных с определенной целью и по определенной системе; 2) собрание изображений животных, растений и т.п. с иллюстративной или учебно-педагогической целью <…>» [Краткий словарь 1952, 47]. Другими словами, атлас – это комплексная, системная, визуально-иллюстративная разработка, представляющая материал в пространственном аспекте.

2. В основу концепции этнокультурного атласа положена концепция культурного ландшафта.

Основные принципы работы – комплексность, системность, иллюстративность, пространственный принцип.

Принцип иллюстративности предполагает не только картографическую, но и текстовую, топонимическую и визуально-иллюстративную формы представления материала. Это позволяет передать не только пространственную информацию об отдельном святом месте и системе святых мест в целом (местоположение, ареал почитания, др.), но и информацию содержательного плана (тип святого места, его положение в иерархии региональных святынь, др.). Не менее важной составителями признается задача передачи визуального образа святого места через посредство фотографий и рисунков.

4. В качестве основой территориальной единицы организации материала атласа выбран приход, включающий один крупный или несколько мелких селенческих кустов.

5. Для этнокультурного атласа значимо представление о структуре святого места. Морфологически святое место представляет собой сложный комплекс, который включает:

а) место (фрагмент природного ландшафта);

б) культовый объект (христианскую святыню);

в) «имя» – топоним и / или антропоним (имя святого или человека, обустроившего святыню);

г) фольклорные тексты разной жанровой природы (былички, легенды, бывальщины, предания, поверья и проч.);

д) обряды, совершаемые при посещении святого места (христианские – крестный ход, обетное паломничество, молебен; магические – обережные, лечебные и прочие ритуалы).

Тремя последними компонентами по преимуществу и создается информационное поле святого места (его «устная агиография»), которое, в конечном счете, определяет его судьбу.

6. Разработана типология святынь для региона, включающая культурные и природные объекты (рис). Разработана типология святых мест.

7. Проект структуры этнокультурного атласа «Святые места Пинежья».

Этнокультурный атлас «Святые места Пинежья» состоит из введения, трех основных разделов («Региональные и микрорегиональные святые места Пинежья», «Локальные святые места Пинежья», «Именные святые места Пинежья»), заключения и ряда приложений.

Во введении предполагается изложить принципы разработки этнокультурного атласа и базовые теоретические понятия (концепция культурного ландшафта, теоретические представления о святом месте, региональная типология святых мест и др.) и обосновать содержание атласа.

В разделе «Региональные и микрорегиональные святые места Пинежья» будут приведены следующие карты: ориентационная карта, дающая представление о местоположении Пинежья (под микрорегиональными святынями понимаются святые места, ареал почитания которых выходит за границы одного церковного прихода), карта пинежских селений, карта церковных приходов (на момент их закрытия), а также карты святых мест регионального и микрорегионального уровней (Соловецкий, Сурский, Веркольский, Красногорский монастыри, Никола ручей, Немнюжский, Торомский обетные кресты, Ламбас и др.). Описание каждого святого места сопровождается комплексной диахронной и синхронной информацией исторического, фольклорно-этнографического и ареалогического свойства (ареалы почитания, маршруты паломничества), а также фотографиями.

Раздел «Локальные святые места Пинежья» станет самым объемным в атласе, поскольку в нем будет изложен основной массив исторического, фольклорно-этнографического, иллюстративного и картосхематического материала по всем бывшим двадцати приходам, начиная с верховьев Пинеги и заканчивая ее устьем.

Каждый приход будет представлен пакетом карт, в который войдут обзорная картосхема масштабом 1:100 000 (на нее будут нанесены все приходские селения и основные общеприходские святые места), картосхемы по отдельным селениям (на них будут представлены все существующие и не существующие на настоящий момент типы святых мест и связанные с ними сакральные топонимы), а также картосхема престольных и канунных праздников. Каждое святое место характеризуется по структурным составляющим; при этом посвященные ему отдельные рассказы, будут даны в такой последовательности, чтобы представить его агиографию (с момента его обустройства до разрушения и возрождения).

Третий раздел «Именные святые места Пинежья» носит исследовательский и аналитический характер. Его формирует пакет карт, на каждую из которых будут нанесены разные типы святых мест (ручьи, кресты, часовни, церкви и др.), посвященные одному святому (Николаю, Параскеве Пятнице, Богородице, Артемию Веркольскому и др.), что позволит «наглядно» выявить и продемонстрировать региональные культовые «предпочтения».

В приложении приводится список использованной литературы и архивных материалов, а также справочно-информационный аппарат в виде списков всех святых края, представленных в алфавитном порядке и с разбивкой по селениям и типам; в виде таблиц будут представлены престольные и канунные праздники.

На докладе будет представлены результаты отработки концепции атласа на материале одного пинежского прихода – Покшеньгского.

Типология святынь Пинежского региона (рис).

О ф и ц и а л ь н о е / н е о ф и ц и а л ь н о е
Культурные сакральные объекты	Монастыри церкви часовни кресты ключи и источники ручьи озера камни деревья и рощи	природные сакральные объекты

О.Н. Трапезникова (Институт геоэкологии РАН)

Эволюция сельскохозяйственных ландшафтов таёжного Предуралья: природные и этнокультурные аспекты.

Природа таежного Приуралья отличается довольно суровыми природно-климатическими условиями (средняя и южная тайга), тем не менее, земледелие возникло и существует начиная с бронзового века. В Гляденовскую эпоху (II в. до н.э. - III в. н.э.) земледелие становится основой хозяйства коренных прикамских племен - предков нынешних коми.

На примере этой территории видно, как природные факторы эволюции агроландшафтов тесно переплетаются с социальными и этнокультурными. Например, в зависимости от чередования теплых и холодных климатических эпох граница леса и степе перемещалась. Вслед за ней перемещались на север или отступали на юг воинственные кочевники-скотоводы. Их взаимодействие с оседлыми племенами земледельцев во многом определяло характер, структуру и даже местоположение агроландшафтов в таежной зоне. Развитие технологий (мотыжное и подсечно-огневое земледелие), заимствовование лошадей и другого скота у кочевых племен позволило перемесить сельскохозяйственные угодья в верховья Камы и долины ее главных притоков под защиту непроходимых лесов. С тех пор обширная агроландшафтная система (так называемые поречья), очень своеобразная по своим природным, социальным и этнокультурным особенностям, функционирует вплоть до наших дней. К IX-XII в.в. граница расселения земледельческих племен практически достигла современной границы устойчивого развития земледелия в Приуралье, совпадающей с северной границей расселения коми-пермяков.

На рубеже XVI - XVII в.в. Приуралье переживает стихийную русскую крестьянская колонизацию. Русские принесли ряд новых орудий и технологических приемов, однако принципиально структура и функционирование агроландшафтов не изменилась. Важно отметить, что вплоть до конца 17 века этот регион не знал крепостного права. Здесь не было помещичьей запашки, а значит, появление крепостного права не повлияло на собственно сельскохозяйственные ландшафты.

Соответственно, реформы 1861 года повлияли на сельское хозяйство не так, как в центральной России. С фискальными целями было введено общинное землепользование, которого ранее никогда не было. Поэтому интенсификация сельского хозяйства и вкладывание затрат в увеличение плодородия пашни стало экономически невыгодным, а практиковавшееся ранее экстенсивное развитие за счет расширения площади пашни стало невозможным. Все это привело к глубочайшему кризису сельского хозяйства региона в конце 19 века. Столыпинские реформы с их отказом от общинного землепользования и ориентацией на хуторную систему изменили ситуацию, и в 1913-1916 годах сельскохозяйственная освоенность региона была максимальной. В частности, площадь пахотных земель превышала современную в 1,5-2 раза.

Коллективизации и развитию социалистического сельского хозяйства только мешала исторически сложившаяся агроструктура с ее вписанностью в естественный ландшафт. Произошла смена структуры земледелия и, в особенности зернового хозяйства. В результате, несмотря на научно-технический прогресс, урожайность зерновых культур не только не увеличилась, но, напротив, упала в 60-х годах по сравнению с началом XX века.

Очевидный рост урожайности зерновых культур, происходящий в регионе с 1996 года показывает, что снятие административного пресса приносит свои плоды, заставляя возвращаться к учету специфики исторически сложившегося агроланшафта.

Таким образом, в южно-таежном Приуралье за много веков под воздействием комплекса природных, экономических, социальных и этнокультурных факторов, их взаимодействия и динамики сформировалась достаточно устойчивая агроландшафтная структура. Без учета специфики и изучения этой структуры невозможно устойчивое развитие территории.

В.И. Евдокимов (МГПУ)

Облик территории и её образ

Облик территории создается постепенно, с использованием научных методик и других алгоритмов научных исследований. Он бесстрастно, сухо фиксируется в отчетах о НИР, монографиях, в географических картах, графиках, диаграммах, моделях и т.п. Составляющими образа являются понятия - общепринятые, договорные определения предметов и явлений. Они общедоступны, их восприятие однозначно: простирание геологического пласта, оползень, град, листопадный лес, пути миграции животных и т.д.

Одновременно создается образ территории: параллельно и /или/ на основе облика /облик пре-образуется/. Так, в советское время, благодаря достаточному финансированию страноведческих работ, географами были созданы представительные облики различных территорий - как внутри страны, так и за ее пределами. Образы же этих территорий создавались главным образом журналистами и писателями.

Облик - совокупность понятий, при его создании можно упустить какую-либо информацию, но ее нельзя исказить. Образ создается человеком, в его основе лежит мировоззрение. Образ тенденциозен.

Облик - продукт понятийного мышления, образ - образного. Понятийное мышление свойственно любому человеку, образное - нет. Изначальное детское во-ображение /умение самому создать образ/ и со-ображение /умение отразить действительность в виде образа, от-образить/ с возрастом постепенно сходит на нет, если это качество в себе не развивать и не поддерживать.

Облик территории после грамотного знакомства с ней может создать любой человек. Образ территории - только человек, имеющий, как минимум, со-ображение и после самостоятельных познавательных действий на территории /например, охотник/. Образ по готовому облику - человек, имеющий воображение /например, писатель/.

Образ воспринимается теми, кто имеет образное мышление. Понятийное мышление образы не воспринимает, но оно воспринимает мифы - в виде многократно и эмоционально повторяемых понятий.

В настоящее время задачи отечественного страноведения видоизменяются: уменьшается их народнохозяйственное содержание, а познавательное усиливается и приобретает все более широкий и комплексный характер. Это значит - усиливается и ответственность страноведения - фактологическая и мировоззренческая. Создающий образ территории географ-страновед обязан быть патриотом /значит - знать родину/, характеризовать свою территорию как эталонную /родную/ и образ ее создавать изначально любимый и привлекательный. Соответственно образ другой /чужой/ территории будет создаваться через свой эталон. Таковым должно быть и восприятие чужого образа - через свой. Обратное восприятие, своего через чужое, приведет к расторжению связи “человек - территория” и потере ее образа - ведь территория без человека образа не имеет.

Вешнинский Ю. Г. (Институт культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачева)

“Аксиологический рельеф” России и постсоветского пространства как его контекста

Прежде, чем говорить об «аксиологическом рельефе» или об аксиологической географии России и постсоветского пространства, мне хотелось бы изложить свое понимание структурирванности аксиологической проблематики и предложить свой опыт типологии ценностей. Мне представляется, что, при всей своей взаимосвязанности, ценности могут быть, с достаточной степенью условности, подразделены на 12 типов :

Государственно-политические, военно-силовые, гражданско-правовые ценности (сила, безопасность, справедливость, законность и т. д.).
«Коммунитарные» ценности (ценности саморастворения в коллективе или общине).
«Натуральные» или природные ценности, связываемые обычно с экологией (чистый воздух, чистая вода, здоровье и долголетие населения и т. д.).
Научно-когнитивные ценности (знания, и образовательно-квалификацион-ное «качество населения», а также инфраструктура получения, хранения и распространения знаний, системы образования, библиотеки, базы данных, СМИ, Интернет и т. д.).
Персоналистские ценности (ценности личностной самореализации).
Религиозно-конфессиональные ценности (религиозно-конфессиональные этические нормы, символы, священные тексты, обряды, а также храмы, предметы, связанные с культом, богослужебная музыка, богослужебное пение, религиозная живопись и т. д.).
Социально-стратификационные ценности (в оппозициях : аристократизм - народность, или, в ином контексте, аристократизм - мещанство, элитарность - массовость, интеллигентность - хамство, буржуазное - пролетарское, или, самое нам родное, начальство - подчиненные и т. д.).
Ценности урбанистических локально-территориальных сообществ («душа Петербурга», «дух Арбата» и т. д.).
Экономические ценности (хозяйственные навыки, а также предметно-вещ-ная среда, сырьевые ресурсы, золотой запас, и т. д.), т. е. наследие как богатство в буквальном, узком смысле слова).
Эстетические, художественные ценности как таковые.
Этические ценности как таковые.
Этнические ценности (язык, фольклор, обычаи, доминирующие формы ментальности и т. д.).

Под самой же аксиологической географией (аксиогеографией), как уже неоднократно отмечалось автором, подразумевается картографирование и изучение закономерностей распределения в пространстве оценочных суждений респондентов о различных свойствах тех территорий (или объектов на них расположенных), которые подлежат оцениванию в ходе социологических опросов.

Это вспомогательная научная дисциплина, находящаяся на стыке географии, социологии, культурологии, экономики, этнографии, психологии и искусствознания, и имеющая как фундаментально-научные, так и прикладные аспекты. В частности, в рамках этой новой научной дисциплины (или этого нового научного направления) стало возможным получение в ходе социологических опросов списков самых красивых и самых некрасивых по мнению респондентов городов (зданий, архитектурных ансамблей), ранжирование их по частоте упоминания в позитивном или в негативном контексте, а затем построение оценочных рейтинговых шкал городов, регионов и целых стран. На основе этих шкал, в свою очередь, делаются оценочные карты стран, регионов и городов, наглядно демонстрирующие их «аксиологический рельеф».

«Аксиологический рельеф» страны (региона, города) понимается, с одной стороны, как реальные различия, а, с другой стороны, как наглядное (картографическое или табличное) выражение различий в оценках респондентами разных свойств различных территорий. Это понятие может трактоваться и как более образно-метафорический синоним понятия аксиологической географии (аксиогеографии).

Таким образом, в качестве объекта исследования выступает та весьма важная сторона городской и региональной структуры, которая может быть названа «массово-субъективной», своего рода «современная городская и региональная мифология», мысленные карты, существующие в головах людей, с фокусами притяжения и отталкивания. Речь идет о системе оценок и сравнительных предпочтений определенных качеств городской и региональной территории, которая складывается и действует в массовом сознании различных групп населения. Очевидно, что действие таких оценок не ограничивается только сознанием : они играют существенную роль в ориентации соответствующих форм массового поведения в городе, на территориях и в городских учреждениях, имеющих разную «социальную репутацию», или, если речь идет о регионах, в направлениях потоков миграции, маршрутах туризма и т. д.

Наряду с несомненными компонентами объективированных оценок здесь присутствуют и легко заметные фольклорно-мифологические компоненты, неразрывно связанные с бытующими в массовом сознании имиджами и аурами различных мест.

В настоящем докладе автор представляет на рассмотрение результаты обработки данных опросов за периоды с 1978 г. по 1990 г. и с 1993 г. по 2001 г. в той их части, которая связана с ответами респондентов (а всего их было опрошено за оба периода 1553 человека) на вопросы, которые их нынешнем виде формулируются примерно так : «Какие города бывшего СССР Вы считаете самыми красивыми?» и «Какие города бывшего СССР Вы считаете самыми некрасивыми?». Кроме того на втором этапе опросов были использованы еще два вопроса : «Какие здания и архитектурные ансамбли на территории бывшего СССР Вы считаете самыми красивыми?» и «Какие здания и архитектурные ансамбли на территории бывшего СССР Вы считаете самыми некрасивыми?».

Результаты этих опросов в виде карт и таблиц выносятся на рассмотрение слушателей настоящего доклада. Кроме того автор хочет познакомить слушателей с самыми первыми результатами обработки ответов респондентов на вопросы, касающиеся того же набора объектов за пределами бывшего СССР.

Каганский В.Л. (Институт национальной модели экономики)

Национальная модель культурного ландшафта

Российский культурный ландшафт, независимо от того, в какой мере и в чём именно это ландшафт, - очень специфичен. Нынешний российский ландшафт унаследовал свои главные особенности от советского пространства, а оно в свою очередь, утрировало многие черты пространства Российской империи. Пространство страны насквозь пронизано государством, структурировано государством и отдельно не существует. Культурный ландшафт России на всех уровнях - система отчетливых ячеек; основная жизнь в них сосредоточена в центрах и замирает на окраинах. Эти ячейки, созвездия поселений плохо связаны меж собою - почти всё идет и едет через центр - и разделены границами и барьерами безлюдья и бездорожья. Всё в нашем пространстве смотрит на центр, как стрелка компаса на север. Ландшафту, который сконструирован и сжат центрами и границами, недостает средней зоны, среды обыденности - провинции в лучшем смысле. Провинция дефицитна, Периферия избыточна, роль границ чрезмерна и деструктивна.

Специфика данной модели культурного ландшафта состоит в том, что империя как конститутивный принцип достигает своего максимума:

- провинция как тип элиминирована и лишь локально допустима;

- пространство сжато Центром и Границей, это Периферия;

- пространство моноцентрично;

- существует единая единственная сеть ячеек пространства и соответствующая им

- единая единственная универсальная сетью центров;

Эти структуры охватывают все территориальные уровни и все типы пространств, включая фазовые пространства. Специфика национальной модели российского культурного ландшафта - в предельной концентрации имперских черт и структур. Наше пространство - имперское на каждом уровне, в каждом аспекте, в каждой ячейке. Именно этот тип пространства позволил структурировать и временно удерживать территории разных размеров независимо от их природного и культурного разнообразия.

В.А. Колосов (Институт географии РАН)

Образы зарубежных стран в глазах россиян и современная российская геополитика

Сообщение основывается на результатах работы Центра геополитических исследований Института географии РАН по совместному проекту с Фондом «Общественное мнение» (ФОМ). Его итоги опубликованы в недавно вышедшей книге: «Мир глазами россиян: мифы и внешняя политика» (2003).

Общественное мнение во все большей степени влияет на внешнюю политику государств. Политические лидеры выступают заказчиками опросов, призванных оценить отношение общественности к различным сценариям развития событий на внутренней или международной арене. Более того, как показал недавний опыт военных операций в Косово и Афганистане, законность силовой акции также определяется общественным мнением. Именно оно, а не нормы международного права выступает в роли высшего арбитра. В бывшем СССР внешнеполитическая деятельность практически никак не зависела от позиции рядовых граждан. Одним из кардинальных сдвигов, произошедших в России после крушения коммунистического режима, стал учет мнения различных групп населения, хотя эта связь еще не так велика, как в странах с давними демократическими традициями.

Информатизация общества создает иллюзию информированности. При интенсивном информационном давлении на массовое сознание значение знания и личного опыта для формирования адекватного представления о странах мира уменьшается, зато растет роль мифов, позволяющих людям структурировать окружающее пространство. Мифы или мифологизированные образы стран позволяют осмыслить реальность, сделать ее более близкой и понятной, укладывающейся в систему привычных представлений.

Основная идея работы заключается в сопоставлении образов стран мира в массовом сознании россиян и российской геополитики – иными словами, поиске соответствия между двумя уровнями российской геополитики: «низким», опирающимся на массовые представления, и «высоким», фиксирующем точку зрения экспертов и политиков, принимающих решения.

Материалом для анализа послужили опросы, проведенные ФОМ в 2000-2002 гг. в рамках исследовательской программы «Геопроект», нацеленной на выяснение уровня знаний россиян о странах мира, а также выяснения их отношения к ним. Опросы проводились по единой схеме, охватывая все возрастные группы населения, а также городских и сельских жителей. Данные опросов дополнялись фокус-группами.

Детально разбираются содержание, структура, генезис, состав социальных групп, создающих и использующих конкретные образы или мифы, их распространенность, связь представлений о странах мира и системы ценностей россиян. Большое внимание уделяется теме соответствия геополитического видения мира и новой российской идентичности. Через образы стран вскрываются противоречия, наблюдаемые в современной России между застарелыми предрассудков и страхами, оставшимися в общественном подсознании как наследие тоталитарного общества и новыми нормами и представлениями. Особый раздел посвящен анализу образов стран, формируемых российскими и зарубежными СМИ.

Пименова Р.А. ( Географический ф-т МГУ)

Культурно-географические мотивы в философских трудах И.А.Ильина

Иван Александрович Ильин - русский философ, высланный в 1922 г. за границу. Живя в Европе, он опубликовал много трудов и прочитал огромное число лекций на самые разнообразные темы: от философии до искусства. Среди них для географа особый интерес представляют работы, в которых содержится анализ природных условий в России и их влияние на характер русского человека, в частности «Природа и климат». В этом труде И.А.Ильин показал, как широкие пространства России, равнинный рельеф, почвы, суровый климат способствовали формированию разных сторон душевной и духовной жизни. «Русский обрел свою стойкость прежде всего благодаря климату.... Природная стойкость поднималась до христианского долготерпения». Склонность к созерцанию, по мнению И.А.Ильина, русский также получил от природы. Потребность к созерцанию в русской душе ненасытна. А в нем лежит зарождение искусства.

Русская природа стояла у колыбели русского искусства. Христианская религия дала начало русской живописи, которая пронизана духом иконы. А русская музыка начиналась с молитвы. Русская классическая музыкальная традиция льётся из поющего сердца. Она поёт о главном в жизни и духе; она является душевным очищением.

Дробышев Ю. И. ( Институт востоковедения РАН)

Ландшафт в средневековой и современной картине мира монголов

Современный экологический кризис - это, прежде всего, кризис мировоззрения. Поэтому его едва ли удастся преодолеть без тщательного изучения особенностей восприятия людьми окружающей их природы, ее положения в пирамиде ценностей.

Народы Центральной Азии, в частности, монголы, представляют интерес тем, что дают пример относительно гармоничного сосуществования с природой в течение многих веков. В недрах монгольской культуры выработались приемы неистощительного природопользования, такие как кочевое животноводство, а также традиции почитания природы, ее деификации. Ландшафт в средневековой картине мире монголов представлял собой систему сакральных объектов разного уровня - от богини всей земли Этуген до родовых гор, заповедных урочищ и “шаманских” деревьев. Каждая деталь ландшафта имела своего духа-хранителя. Отношения людей с окружающими миром строились на паритетной основе и подразумевали обмен с ландшафтными духами: прежде чем взять что-либо из природы, человек был обязан предложить им что-то свое.

Как обстоят дела в современной Монголии? Десятилетия, прошедшие под знаменами материализма и атеизма, кардинально изменили традиционную картину мира монголов, приблизили ее к западному образцу. Восприятие окружающей среды теперь описывается в терминах физической или экономической географии, а отнюдь не религиоведения. Природа в глазах многих монголов не одухотворена, лишена какого-либо самосознания и воли, не населена бесчисленными духами-хранителями и, в целом, является не более чем источником получения прибыли, что стало особенно актуально в связи с переходом Монголии на рельсы рыночной экономики. Одновременно в монгольском обществе происходит оживление древних анимистических традиций и представлений. Частью монгольского населения ландшафт воспринимается как священная земля предков, наследие Чингисхана, где каждая гора и река является живым мыслящим существом, а каждая травинка находится под защитой духов.

По-видимому, результативность дела охраны природы в Монголии в сильной степени зависит от того, какая из двух вышеописанных тенденций возобладает в общественном сознании.

И.И. Митин (Географический факультет МГУ, студент) Опыт создания прикладных комплексных географических характеристик (на примере Южной Карелии)

Одной из важнейших задач географии является описание мест, создание комплексных географических характеристик (КГХ). На наш взгляд, настоящая КГХ должна основываться на субъективном для каждого исследователя и индивидуальном для каждого места процессе отбора информации и объединения её вокруг одной или нескольких доминант. Множественность контекстов представляется одной из черт настоящих КГХ. Целостность каждой характеристики достигается стремлением к доминанте, то есть единством объяснения связи между разнородными элементами.

Ключевое место в нашем понимании КГХ занимает понятие доминанты. Мы считаем обоснованным внедрение специфического доминантного мышления. Пространство КГХ, построенной по указанным нами принципам, перестаёт быть «ячеистым», превращаясь в «векторное».

Доминантное мышление позволяет бесконечно трансформировать КГХ, делая их пригодными не только для строго научного использования, но и для решения прикладных задач. Процессы трансформации связаны с «игрой» контекстами доминант. При этом КГХ как миф должна основываться на реальных чертах места; учитывать интересы группы людей, для которой она предназначена; включать в себя сложившиеся установки сознания, стереотипы; заложенное в ней побуждение (message) должно органично и неявно встраиваться в текст, становясь естественным выводом из представленных предпосылок.

Опыт создания ряда различных прикладных КГХ сёл и районов Южной Карелии позволяет утверждать, что создание такого рода произведений, привлекающих знания культурной географии, этнографии, истории, краеведения, позволяет представлять их в органичной, целостной и легко воспринимаемой форме.

Blog

Закавказская Россия : освоение ландшафтов Восточного Закавказья

Содержание

О ф и ц и а л ь н о е / н е о ф и ц и а л ь н о е