Четвертый тупик Олега Кошевого
| Вид материала | Документы |
- Программа конференции «Развитие сельского туризма в Псковской области как фактор роста, 57.07kb.
- Одинцова Ольга Александровна, учитель русского языка и литературы. Моу «Средняя общеобразовательная, 102.72kb.
- -, 451.68kb.
- Хронология событий VI-XVII, 332.26kb.
- И Олега Лекманова Предисловие и примечания Олега Лекманова, 5872.02kb.
- Что такое исторический тупик, 45.68kb.
- План лекций в рамках общероссийского патриотического проекта «Общее дело» на тему:, 8.83kb.
- Сравнительная характеристика героев м. Шолохова мишки кошевого и митьки коршунова, 20.36kb.
- Повесть временных лет. Предание об основании Киева. Орусских племенах. Легенда о призвании, 11.96kb.
- Мотивов в «Афганских рассказах» Олега Ермакова, 234.27kb.
1 2
Четвертый тупик Олега Кошевого
ссылка скрыта
Четвертый тупик Олега Кошевого
Пьеса в пяти картинах
Действующие лица:
Василий – хороший, добрый мужик лет сорока с лишним, но неустроенный в жизни, шалопай.
Изя или Израиль Моисеевич – брат Василия.
Зина – жена Изи.
Ирка – их дочь.
Юрка – жених Ирки.
Людмила – мать Юрки.
Тома – первая любовь Василия.
Дед Мороз – старый сосед в чапаевских усах и синих галифе.
Картина первая
Занавес закрыт. На авансцене за круглым железнодорожно-буфетным столом стоит Василий. Слышен шум вокзала с глухими объявлениями о прибытии поездов. Василий из пластикового пакета периодически наливает себе в стакан водку, закусывает и разговаривает с соседями по столу, как если б они к нему подходили.
Василий - Водки хотите, товарищ?... А я выпью. Сейчас поезд на Москву объявят, и я пошел.
(гостеприимно)
Может, подсобите бутылочку раскатать? Устал, как собака. С научной конференции еду… Переругался там со всеми. Я им говорю – за нанотехнологиями будущее, а они мне про фрезерный станок. Скоро телефон мобильный будут в мозг вживлять, в область среднего уха, а микрофон прямо в зуб.
(открывает рот и тычет туда пальцем)
Василий - Я конструкцию уже разработал, сейчас завод-изготовитель подбираю, но у нас таких предприятий нет, поотстали мы от капиталистов. А на Запад продавать я сам не хочу. Считаю, мои мозги здесь нужнее, в России. Водочки не хотите? – все не унимался Вася. - Полюбопытствуйте – водка сверхтонкой очистки, один академик на конференции презентовал. Этот великолепный продукт делается из дистиллированной воды. Только ему – академику этому, тоже развернуться не дают. Против него поднялись все производители обычной водки, даже киллеров наняли, он сейчас скрывается, живет под чужой фамилией. Сильно засекречен. Оно и понятно, ведь изготовление водки по его рецепту, сразу обанкротит всех водочных королей. Вот они и охотятся за ним, а ему надо Нобелевскую премию давать. Да-а, трудно сейчас настоящим ученым, не дают нам развернуться. А если сам вылезешь, то тебя сразу хабась и дырку в голове замастрячат… Уже уходите? Ваш поезд объявили… ну тогда счастливого пути.
(выпивает, закусывает, потом поворачивается в другую сторону, уже к другому случайному соседу и продолжает монолог)
Василий - Давай сюда, мамаша. Располагайся. Ты местная, я виду. Я тоже местный. Дома двадцать пять лет не был… Я живу, вернее жил в четвертом тупике имени Олега Кошевого. Вот жизнь сложилась… никому не пожелаю. Я, мамаша, больше двадцати лет молчал, сейчас тебе всю правду расскажу. Ох, и помотала меня жизнь. Ох, помотала… Вообще-то, я - летчик. Вот, как в пятнадцать лет поступил в летное училище, так с тех пор дома не был. В летное я поступил далековато от Сибири, в Кременчуге, да-а… Но, я так решил, я вообще решительный по жизни человек. Собрался и уехал в Ейск, в смысле в Кременчуг. Через четыре года получил направление на крайний Север, точнее место назвать не могу, сама понимаешь, мамаша, секретный аэродром у нас был. Там летал себе, пилотировал крылатые машины. Три года прошло, у меня уже пятьсот часов налета в сложных климатических условиях. Но мы же не считали, что почти каждый день подвиг совершаем, просто летаешь и летаешь. Вот однажды вызывает меня комэск и говорит: «Вася, задание сложное и опасное. Надо с Большой земли привезти несколько ящиков с секретной научной аппаратурой. Приказать я тебе не могу, но слетать надо, кроме тебя больше некому». Я тогда подумал, ну слетаю, фига ли мне. Отчаянный я был. Туда-то нормально долетели, а вот обратно уже с ящиками попали в самую пургу. Летим, а со мной был еще штурман Леха. Летим, ничего не видно, по приборам значит пилотируем. Да мы там все дороги знали, понятно три года туда-сюда мотались, всю трассу, как родинку на носу уже изучили. К аэродрому подлетаем, а там вообще шторм. Все, садиться нельзя! Надо назад лететь. А керосину-то мы только в один конец взяли, в смысле туда и обратно. А обратной дороги, стало быть, уже нету. Ну, я Лехе и говорю, летели по приборам, по ним и садиться будем. А он мне в ответ: «Есть, командир!» Хороший парень, тоже бедовый, как и я.
Одним словом посадил я тогда самолет. Вот только с полосы съехал, шасси поломал, корпус самолета о сосны покорежило. Сидим мы с Лехой и радуемся, что живы остались. Я достал фляжку со спиртом, ну мы и выпили за второе наше рождение, за то, что важный груз доставили и чтоб не замерзнуть, так как в пургу нас искать будут часов несколько – ни черта ведь не видно. Нашли нас через четыре часа, а фляжка со спиртом у меня была не одна. В общем, нас тогда обвинили в том, что мы пьяные вели самолет, потому и с полосы съехали. А в ящиках тех, что мы везли, не аппаратура научная была, а радиоактивные изотопы, мы с Лехой, хоть и живые остались, только хапнули той радиации по самое некуда. Мне, как командиру, допустившему пьянку во время полета дали десять лет лагерей. А радиация сделала меня бесплодным, вот поэтому у меня детей и нету. Не-е, бабы меня ценят, мужская сила осталась ого-го, но вот детей от меня родить не получается – радиация. Во, как жизнь сложилась. А ты говоришь… нанотехнологии. Сволочи одни вокруг. Никто спасибо не сказал, что я их ящики в пургу привез, жизнью рисковал. Нет, иди Вася в тюрьму. Эх… Всю жизнь они мне загубили.
(Начинает размазывать по лицу пьяные слезы. Вдруг, заметив кого-то, Вася приосанился, смахнул слезы и «сделался трезвым»)
Василий - Все, сержант, ухожу… Мать у меня умерла, вот телеграмма. На похороны я приехал… Не сердись. Она в четвертом тупике Олега Кошевого живет, в смысле жила. Там у меня еще брат Изя, в смысле Израиль Моисеевич, жить остался, единственный родной человек на всем белом свете. Ухожу.
(Уходит. Занавес открывается)
На сцене стол, старый сервант, кровать с горкой подушек и кружевах. Все убранство комнатки ветхое. Виден вход в небольшой кильдымчик, дверь в коридор. За столом сидят Изя, Зина и их дочь Ирка с Юркой. На столе закуски и выпивка. Видно, что сидят давно.
Юрка рассказывает анекдот – Приходит мужик в бассейн, а его не пускают. Он ругается. А ему, мы вас не пустим, вы в воду писаете. Он: туда все писают. А ему: все писают в воде, а вы с бортика.
Все смеются. В этот момент раздается звонок мобильника. Зинка в трубку.
Зина - Томочка! Да, хорошо сидим - весело, в смысле скорбим, конечно. Спасибо, родная, за соболезнования. Мария-то Васильевна сама веселая бабка была, пусть на том свете порадуется, как мы ее весело поминаем. Нет, Васька - обормот, так и не приехал. Ну, пока. А то заходи, тоже помянешь.
Юрка подхватывает рюмку.
Юрка - Ну, что? За помин души?
Ирина - За бабулю. (Шмыгнула носом).
Закусить не успели, в дверь постучали. Зинаида Ивановна подхватилась и шмыгнула к двери.
Зина - Едрить твою мать, Васька, прости меня Господи! Приехал все-таки. Ну, проходи, давай. Изя! Васька приехал…
Изя - Братик, здорово!
Израиль Моисеевич обнял Василия. Тот заулыбался, жулькнул субтильное тулово родственника. Оба даже прослезились. Или так им показалось?
Ирка (искренне взвизгнула) - Дядя Вася, здрасьте! (и повисла у того на шее)
Вася - Нихера себе племянница выросла, … Полна пазуха титЁк.
Наконец все расселись. Выпили по первой за помин души матушки, потом сразу же по второй. Все уставились на блудного сына Василия.
Изя (участливо) - Ну, братишка рассказывай, где ты сейчас, чем занимаешься?
Вася - Да, у меня все нормально. Как вы тут?
Изя - Тоже ничего. Вот маму похоронили…
Повисает неловкая пауза. Каждый не знает, как продолжить разговор.
Изя - Там тебе мама письмо оставила. Все жалела, что перед смертью тебя не увидела.
Вася - Прочитаю… потом. Давай, что ли еще выпьем?
Юрка, который давно был не против продолжить выпивон, покрутил над столом пустой бутылкой.
Юрка - Может сгонять?
Изя - Давай Юра, только быстро.
Юрка стремительно выпорхнул за дверь. Ирка двинулась следом, но мать остановила ее повелительным взглядом.
Ирка (гундосо) - Ну, че мама! Он ведь по пути еще пива выпьет.
Зина - Сядь, я сказала, поговори с дядей Васей.
Ирка - Дядь Вась, где ты сейчас живешь-то?
Вася - А везде, Иришка. Мы вольные птицы…
Изя (обрадовано, что нашлась тема для разговора с братом) - Нет, правда, чем занимаешься, как тебя телеграмма-то нашла? Мы ж не знали куда посылать, отправили сразу на три последних адреса, с открыток, где ты маму с новым годом поздравлял. Да и то, последняя двухгодичной давности.
Василий (почему-то зло) - А, я, братан, случайно телеграмму получил. Проездом был в Ачинске и бывшую соседку встретил, вот она-то мне и сказала, что мать померла.
Зина – Васька! Ты что, как неродной, набычился? Расслабься, ведь не к чужим людям приехал, обормот!
Напряжение, после этой неожиданной реплики, схлынуло.
Василий (обрадовано, что Зина сняла неловкость) - И в самом деле. Зинка, а тебя годы не берут! Изя, а? Баба-то у тебя в соку!
Зина (отвечает за мужа) - Да, не жалуется.
Вася - Изя, ты, где работаешь?
Изя - Да все там же, на заводе.
Вася - Директором уже, наверное?
Зина (с язвинкой в голосе) - Ага, главным бухгалтером. Он как был токарем, так и им и остался.
Ирка (вступаясь за отца) - Зато, каким токарем! У него три медали за труд, куча грамот, лента «Золотые руки». И вообще папу на производстве очень ценят, всех сокращают, а его не трогают, потому что незаменимый специалист.
Изя – А мне нравится.
Зина – Зато как звучит: токарь золотые руки Израиль Моисеевич Левитский!
Василий (не обращая внимания на язву Зинку, одобрительно) - Молодца!
Сказал, однако, не понятно, толи он похвалил брата за «доблестный труд», толи племянницу, заступившуюся за отца. Изя сидит скромно потупясь, и теребит скатерку.
Вася – Ирка, а у тебя с кавалером твоим, серьезно или так, временно пообжиматься?
Зина (гордо) - Да, они уже заявление в ЗАГС отнесли.
Ирка - Через двадцать семь дней свадьба!
Зина (ехидно) - И через полгода роды.
Вася - Значит по залету?
Ирка (с укоризной) - Дядя Вася, по любви мы женимся.
Зина - По любви, по любви. Ириша, сходи на кухню чайник поставь, да дяде Васе тарелку вымой.
Вася - Ну, тогда ладно… а я уж думал, как все нынче.
Ирка вышла.
Зина (зашептала) - Они уже целый год встречаются. Он парень неплохой, в институте учится, правда сейчас в академическом отпуске. Только, вот шалопай немножно.
Изя - Целый год уже и обжимаются, как ты говоришь. У Ирки в комнате при нас закроются, и пошел диван скрипеть, думают, что мы ничего не понимаем. Вот и дообжимались до беременности.
Зина - Да ладно тебе. Ты себя вспомни. Думаешь, мои родители не догадывались, что мы с тобой до полуночи в темной беседке делаем.
Изя – Когда это? Мы-то целовались только…
Зина - Вот и они целуются.
Изя - И от этого беременеют.
Вася (встрял) – Может от поцелуев надуло? Изя, ты, что дочь ревнуешь?
Изя - Ростишь, ростишь дочь-кровиночку и красавицу, а потом приходит вот такой Юрка и…
Договорить не получилось, в дверях возник раскрасневшийся Юрка с Иркой. Василий приободрился, обрадовано перехватил принесенную бутылку водки. Честно говоря, эти семейные рассказы родственников ему уже начинали надоедать.
Вася - Ну, садись, давай выпьем, зятек!
Ирка - Тебе Юрка уже хватит.
Вася - А ты вот, когда станешь законной женой, тогда и будешь командовать. А пока цыц, мелюзга!
Выпили быстро, так как Василий плюхнул всем по стаканам «с горкой», так что бутылка оказалась пустой. И вновь повисла пауза.
Юрка - Мент родился.
Зина подхватила Изю и Ирку и вытолкала их на кухню мыть посуду. За столом оказались Вася и Юрка.
Юрка – Дядь Вась, а у тебя как фамилия?
Вася – Сидоров.
Юрка – Тезки мы с Вами. А почему у Израиля Моисеевича фамилия Левитский и вы родные братья?
Вася – Мы по матери, по Марии Васильевне родные братья. Я-то своего отца и не помню, он нас бросил, когда я только родился. А потом мама вышла замуж за Моисея Израилевича Левитского и они родили Изю. Меня, получается, отчим воспитывал, он лет десять, как помер. Нормальный был дядька, меня не обижал. Грех жаловаться.
Юрка (как-то не впопад) – Однако ж и не усыновил, раз ты Сидоровым остался… (понял, что брякнул что-то не то) Дядь Вась, может еще тяпнем.
Вася – А есть?
Юрка – Обижаете. Пошли дурака за водкой, он одну бутылку и купит. А я, как видите не дурак.
Юрка достал из пиджака еще одну бутылку. Наливают, пьют. В это время возвращаются с чайником и чашками Изя, Зина и Ирка.
Вася - Слыхали, один наш инженер изобрел бензин из воды, только его сразу засекретили. Он совершенно простой русский мужик, такой же, как и я, и как академик, что водку из воды гонит.
Ирка - Дядь Вася, а ты инженер?
Вася (видно снова сел на своего любимого конька, да и опьянел уже) – Конечно. У него, по-моему, всего политех за плечами, я-то сам два высших получил, две кандидатских, одна докторская, но сейчас не про меня. Конечно, если этот изобретатель только заикнется о своем бензине из воды, моментально пулю в лоб получит. Против него все нефтяные магнаты мира встанут, плюс арабские эмиры. Но ничего, вот скоро везде в мире нефть кончится, а мы – русские, хабась, а у нас бензинчик из воды имеется, да еще получше, чем из вашей нефти. Вот тогда Россия встанет с колен и покажет всему миру.
Юрка - А Вы что-то там про водку из воды говорили?
Вася - О-о, это вообще уникальная история, я с этим кулибиным на симпозиуме познакомился,…
На авансцену выходят Изя и Зина.
Зина – Я считаю, что Васька на ночь должен остаться здесь. Он уже надрался, академик хренов…
Изя – Он же брат все-таки мне…
Зина – Брат - не брат. Я решила окончательно. Тащить к себе домой родственника неизвестно где слонявшегося всю жизнь? Бред какой-то. Я, конечно, не против твоего брата, но пусть он приходит к нам в гости, да хотя бы завтра вечером, часов в семь, когда мы вернемся с работы. Но вот так просто, оставлять чужого человека, извините, хоть даже и брата, одного в своей квартире, ну уж нет. А вдруг мало ли чего пропадет, не дай Бог, конечно. Одним словом, вопрос решенный, Васька остается здесь, а мы сейчас же собираемся домой, а то уже на улице темно и автобусы плохо ходят.
Картина вторая
Утро. На сцене двор дома с вывеской «4-й тупик им. Олега Кошевого». Домик на двух хозяев (т.е. два разных входа) совсем покосился. Во дворе такой же ветхий столик, лавка. Видна будочка уличного туалета. Из дверей своей половины выходит Василий с чайником и стаканом в руках. Садится, наливает чаю. Вдруг слышится повелительный голос.
дед Мороз - А ну, встал… Встать, я сказал!
Вася встает в недоумении.
дед Мороз - Забрал выпивку и пошел вон! Быстро! Иначе стреляю без предупреждения. Я не шучу!
Василий оглядывается и видит в соседской форточке ствол ружья.
Вася – Эй-эй, полегче…
дед Мороз – Васька, ты что ли?
Вася – Ну, я…
Из соседской двери выходит дед Мороз с ружьем.
Вася – Здравствуй дедушка Мороз борода из ваты… Жив еще?
дед Мороз - Приехал, а ну посторонись, дай пройду. Где бродил, сукин кот!
Вася - Да по-разному было…
дед Мороз - Маша – маманя твоя, все ждала тебя, пока не дождалась, преставилась горемыка…
Вася - А кто еще из соседей остался?
дед Мороз - Все уже разъехались. Кому охота в тупике жить, всем отдельную благоустроенную подавай. А кто уже на тот свет переехал, как мамка твоя. Я один и остался, а до этого вдвоем с ней здесь жисть коротали…
Вася – А ты что же держишь здесь круговую оборону?
Дед - Да пару раз пришлось бомжей шугануть… из ружья, вот они и не суются. Окна на ночь ставнями закрываю – когда такое было? Дверь крепкая - металлическая, каждый вечер я ее на ключ запираю. Хто полезет-то?
Вася – Так, ты меня за бомжа что ли принял?
дед Мороз – А ты, бомж и есть.
Вася – Да я вижу, у тебя с годами характер лучше не стал.
дед Мороз – С вами иначе и нельзя. Совсем распустились, даже к матери на похороны не приехал.
Вася – Не успел я.
Дед лезет в галифе и достает чекушку водки.
дед Мороз – Ладно уж, давай помянем Машу, мать твою.
Вася, принес и выставил на стол стаканы. Выпили, снова посидели молча.
Вася - Ты-то, как сам?
дед Мороз - А что мне будет? Я, как Сталин, еще всех вас переживу.
Вася - Скажи, а почему ты всегда в галифе ходишь?
дед Мороз - Форменная одежда. И лучшее ее ничего не придумано. Я сколько себя помню, всегда в них ходил… как Сталин. Ты лучше про свою жизнь расскажи? Где был, что видел? Как наша страна сегодня, есть ли еще мощь былая или просрали уже все, что мы - коммунисты вам недоумкам оставили?
Вася с вызовом - А я дед Мороз тринадцать лет по лагерям тарабанил.
дед Мороз - Это что, я вот с шестнадцати лет таких, как ты уркаганов и политических разных охранял и ничего, хорошо себя чувствую. Братец твой – жидок, попутевее тебя получился, хоть и оторвой был в малолетстве.
Вася - А че это он жидок, мама у нас русская.
дед Мороз – Ага, русская, ты на его фотографию посмотри, сразу видно – славянин… Не удивил ты меня своим сроком. За что на зону пошел?
Вася - За… - (тут Василий осекся, видно фантазия дала сбой, хватил из стакана водки). – За политический бандитизм.
дед Мороз - Чего, чего – сученок! Политический ты что ли? То-то разговорчики у тебя космополитические…
Вася (явно продолжая подшучивать над Морозом) - Ага, политический.
дед Мороз - Ну?
Вася - На партсобрании парторгу членский билет в морду бросил…
дед Мороз - Ну, ты и скотина! (захлебнулся старик) - Да тебя надо было расстрелять к чертовой матери на месте. Нет на вас Лаврентия Палыча!
Вася - А ты, бляха муха, коммунист сраный, полстраны бы снова пересадил? Иголки под ногти совал, артисток и дочек военных комиссаров в своих ГУЛАГах насиловал. Упырь! Как еще тебя земля носит.
дед Мороз (оправдываясь) - Да, ты что это несешь? Какие иголки, я в ВОХРе пятьдесят лет служил. Никого я не насиловал! Я охранял государственных преступников, предателей и космополитов!
Вася - Рассказывай, старый черт! Все знают, кто в нашем дворе жил, что ты изверг и садист. Сколько ушей оборвал пацанам? А как ты нас избивал вот этой вот своей палкой? Да ты и бабу Нюру жену свою тиранил и издевался над ней. Все знают, поэтому она уже в могиле, а ты, бледная поганка, еще живее всех живых, свежий воздух отравляешь. Сталинский сокол-говноклюй!
Выпалив такое, теперь осекся Вася.
дед Мороз (вдруг потерянно) - А ты откуда знаешь, про Нюру? (после паузы) Я очень любил Нюру. Сейчас так не любят. Она пришла к нам на зону в сорокдевятом девятом. Ей дали десять лет за шпионскую деятельность. Взяли прямо в ее кабинете, она служила прокурором. Кто-то написал донос. Ей было тогда двадцать лет, но она была верным ленинцем и настоящим коммунистом. Она всегда верила, что наверху разберутся и ее оправдают. Так и просидела от звонка до звонка. Нюра была несгибаемой женщиной, ее боялся сам начальник лагеря. Из ее отряда ни одной зечки энкавэдешники не изнасиловали – Нюру все боялись. А в их отряде были оч-чень аппетитные бабы, даже одна артистка и бывшая баронесса с какой-то немецкой фамилией. За справедливость Анечка моя была горой.
Вася – Ага, Она прокурорша и на тебя ВОХРу вдруг внимание обратила.
дед Мороз (не замечая иронии Василия, видно ему приятно вспоминать свою жену) - Не знаю, чем я ей приглянулся, ведь она была меня старше на четыре года. Однажды завела в каптерку, там все у нас и случилось. Она все ребеночка хотела… не получилось. Застудилась на пересылке, да и били ее на следствии сильно. Я ее любил и очень уважал, как коммуниста и как прокурора. Контру она всю за версту видела. Уж старая была, а когда Горбачева по телевизору показывали, она так и говорила: «Контра и предатель». А Ельцина любила. Слава Богу нынешней жизни увидеть не довелось, а то бы удар хватил, потому что таких предателей дела коммунизма она сразу в расход отправляла без суда и следствия. Я-то знаю, она никогда энкавэдэшников не любила, они главные душегубы были, есть и будут. А ты говоришь я пытатель. Это в НКВД пытали и иголки под ногти совали, а я че, я охранник - ВОХРа. Меня, между прочим, зэки всегда уважали, причем не шалупонь какая-нибудь, а паханы и законники, потому что я тоже, как и Нюра – всегда был за справедливость.
Вася (извиняясь) - Ты уж извини меня. Так я, не подумавши брякнул. Ниче мы про вашу с бабой Нюрой жизнь не знали…
дед Мороз - А никто не знал. Родственников у нас нет, да и хвастаться своей жизнью, не приучены мы были. После пятьдесят третьего Нюра смогла устроиться юрисконсультом на завод, а я на семерке так в охране и работал всю жизнь. А уши я вам драл, чтобы шалапаями не росли, меня вон батя вожжами лупцевал, а ниче, нормальным человеком вырос. Просто рука у меня тяжелая, да и завидовал я вашим родителям, своих-то детей нам с Нюрой бог не дал, а если бы были, то и они б, получали по первое число за проказы.
Вася - Да-а, баба Нюра хорошим человеком была, всегда нас из твоих лап вызволяла. Как кто из нас к тебе в плен попадал, остальные за бабой Нюрой бежали. Помнишь, как она тебя называла? (хохочет) Билят такой, отпусти ребенка!
дед Мороз – Вспомнил тоже. Любил я свою Нюрочку… и сейчас люблю. Ладно. Пошел я, помянули твою маманю и, слава Богу, пойду в магазин. Бывай. А ты, в самом деле, тринадцать лет отсидел?
Вася - Не-е, это я так сдуру брякнул, не подумавши.
дед Мороз - Вот хуепутало!
Вася - Ты заходи ко мне…
Дед уходит. Вася остается один. Стремительно входит Тома.
Тома - Здравствуй, Васенька!
Вася - Тома?!
Тома - Приехал, значит?
Вася - Ага, на похороны матери, вот только опоздал. Нихрена себе, ты какая стала!
Тома (смущенно) - Скажешь тоже… Что делаешь?
Вася - Да, так прогуляться вышел.
Тома - В гости, что ли зашел бы когда.
Вася (начиная кобеляжничать) - Муж тебя заревнует…
Тома - Да, ладно, заходи, не бойся, одна я живу. Мой-то муженек пятый год уж как на том свете.
Вася - А что так?
Тома - Пил, как лошадь, вот и здох, как собака…
Вася - Это понятно, если пил, да еще как лошадь, то, это уж точно, помрешь, как собака. А сама-то ты куда идешь?
Тома - Домой и иду.
Вася - Так, это… Может я, того… в смысле в гости… со мной посиди, поговори.
Тома (кокетничая) - А что вдруг?
Вася - Одному сидеть муторно, по матери тоскливо.
Тома – Ну, давай посидим, что теперь делать-то.
Вася - А, где твои дети? Или нету?
Тома - Как нету! Есть. Серега в армии, весной проводили, а Женька на Севере с семьей, двух внуков мне нарожали уже. Как ты хоть жил-то?
Вася - Да, нормально жил. Половину страны объехал, много чего видел.
Неловкая пауза. Вася буквально пожирает глазами аппетитные формы подруги. Той это явно нравится. Тома расстегивает верхнюю пуговку на блузке, якобы ей жарко. Вася устремился глазами в открывшееся ему ущелье между грудей.
Вася (показывая на дедову чекушку) – Может, помянем маманю?
Тома – Можно… у меня, случайно и коньяк с собой оказался.
Вася (засуетился) – Да, что ж мы на улице, пошли в дом.
Тома (все больше игриво) – Ну, пошли…
Уходят. Появляется дед Мороз.
дед Мороз – Васька!
Вася (выглядывает в форточку, нервически расстегивая пуговицу на рубахе) – Дед не мешай, все потом.
дед Мороз – Вот кобелина! Не успел приехать уже бабу в койку поволок.
Появляется Изя. Дед увлекает его от дома.
Изя – Ты че, дед?
дед Мороз – Да, погодь ты. Там Васька Томку шарошит. Пусть, она баба уже сколько лет без мужика. Хай оторвутся. Оно ж как бабе-то без мужика-то - никак нельзя.
Изя – Ну, вы скажите тоже… шарошит. Они так, по дружбе. Ведь у них с Василием любовь была, есть что вспомнить, о чем поговорить.
дед Мороз – Ага, есть. А че они разбежались-то?
Изя – Так ведь сразу после нашей с Зиной свадьбы Василий и уехал, как сказал, на заработки.
Дед – Да и Томка его не сильно-то ждала, считай и месяца не прошло, как уехал Васька, а она уже со своим муженьком-пьяницей закрутила так, что через месяц свадьбу сыграли. Кстати, Васька-то – кобель, он и с твоей Зинкой тоже куролесил. Помнишь?
Изя – То до меня было… А Зина мне всегда нравилась. А как с Василием они расстались, так я ей предложение сделал.
дед Мороз – Помнится вы с Зинкой тоже, как-то быстро свадьбу обстряпали. Все вот у вас молодых быстро, без проверки чувств, без того чтобы познакомиться поближе, узнать друг друга. Толи дело в наше время. Эх…
Изя – А что тянуть-то было, я ее любил. Да и Зина сразу забеременела…
дед Мороз – От тебя? Ну-ну… А ты вот уверен, что Ирка твоя дочь?
Изя (обалдело) – А чья?
дед Мороз – Да, нет, это я так… просто. (Видя, что его вопрос ввел Изю в ступор, дед решил отвалить) Ладно, пойду я. Ты главное не хвылюйся, как говорил наш начальник лагеря полковник Торчак, не хвылюйся.
Изя (в замешательстве уходит) – А чья же еще….
Из домика выходят Вася и Тома. Вася выглядит сытым котом, а Томины глаза брызжут от счастья.
Тома – А мне, как Зинка сказала, что ты приехал, я так и обомлела.
Вася – А че такого-то?
Тома – Ничего ты не поминаешь Вася. - (расчувствованно) – Я ж тебя очень любила… тогда. И никогда не забывала.
Вася – А муж как же?
Тома – Ну, как ты не поймешь… Ведь женщина своего первого мужчину всю жизнь помнит, какой бы он подлец не был, а для нее он первый и на всю жизнь единственный.
Вася (видит, что Тома вытирает глаза) – Ладно, чего уж там… Я тож тебя часто вспоминал. Вот, думал, если б не уехал тогда, глядишь, и жизнь бы по-другому сложилась. Сейчас бы был твоим мужем, а Серега с Женькой были бы моими сыновьями.
Тома – А мне тогда показалось, что ты сбежал. А что - лишил девушку невинности и смылся от ответственности. А?
Васе (стало неудобно) – Да, ладно тебе, Тома. Ну че ты плачешь-то? Ведь все хорошо же? От какой ответственности, я ж на заработки поехал, а потом жизнь закружила. Да и ты не сильно-то по мне убивалась, считай, через месяц после моего отъезда, замуж выскочила.
Тома – А что мне оставалось делать-то, сильно я испугалась, что меня недевушку никто замуж не возьмет.
Вася – Да, ладно, невелика потеря, сейчас на эту тему никто не заморачивается, да и тогда тоже.
Тома – Сейчас уже не важно. Знаешь Васенька, я так долго ждала нашей с тобой встречи. В голове ее четко представляла, как увидимся, как посмотрим, что потом будет. Даже, как в постель ляжем, тоже представляла.
Вася – И что? Разочаровалась?
Тома – Нет, что ты… все так хорошо получилось, даже лучше чем в мечтах.
Вася – Я тоже представлял. Ты бы хоть пацанов своих фотки показала.
Тома достает из сумки фотографии. Рассматривают.
Тома – Это Женька в институте, а это Серега на проводах в армию. Вот в военной форме, на присяге.
Вася - Что-то не пойму на кого у тебя Женька похож. Вот Серега весь в тебя, а Женьтяй? В отца что ли?
Тома – В отца…
Прячет суетливо фотографии.
Тома – Спасибо тебе Вася за все. За встречу, что получилась она лучше, чем во сне…
Вася – Ты че это, как на всю жизнь прощаешься?
Тома – А вдруг опять тебя унесет, каким ветром, и поминай, как звали, лет через двадцать опять появишься.
Вася – Да никуда я не собираюсь. Может, я вообще здесь обоснуюсь.
Тома – Эх, Васька-Васька и на что ты мне в жизни встретился?
Целует Василия и уходит счастливая.
Вася – Вот бабы–дуры. Уехал – плохо, приехал – тоже не слава богу.
Из своей половины дома выгребает дед Мороз и подсаживается к Василию за стол.
дед Мороз – Ну, че встретился со своею?
Вася – Встретился.
дед Мороз – Ну и женился бы. Она баба вон, какая видная, но одинокая, да и ты тоже ничего еще. Глядишь, жизнь бы свою наладил. Раз женилку еще не истер, так и женись скорее, а то вижу, немного уже осталось с хреном наперевес бегать, скоро на полшестого покажет, и кому ты тогда нужен будешь?
Вася (мечтательно) - Оно, наверное, ты прав… С домашними обедами-то, да регулярным сексом, вечерними просмотрами телевизионных передач с любимой женой, всяко жизнь лучше. Опять же, вроде не дурак я? Могу умную беседу поддержать, правильно оценивать международную и внутреннюю обстановку и политику мировых держав с блоком НАТО. «Жигуль» опять же купить можно…
дед Мороз – Смотри не опоздай, а то такую бабу и увести могут. Секас ему регулярный…
Вася – Не-ет, Тома меня любит. Я ж вижу. Да, действительно, хватит уже по свету колобродить, пора оседать. Чего уж искать в жизни? Все повидал, а счастье, оно вот дома, где родился, вырос, ушел в армию, где могилы отца и матери. Ну, ладно, хватит об этом. Ты мне лучше расскажи, что тут у тебя происходит, что ты каждый раз за ружье хватаешься? Боишься что ли кого?
дед Мороз - А че мне бояться? А ружье чтобы лихоимцев отгонять.
Вася - Кто такие?
дед Мороз - Да, бомжи и бичи вокзальные.
Вася - Не бзди дед, вдвоем мы отобьемся.
дед Мороз - Ага, отбивальщик. Они пьянчуги обещали, если не пущу в дом, спалить все к едреней фене.
Вася - А что милиция? Ты участковому говорил?
дед Мороз - Ага, говорил… Где он твой участковый… Менты и есть менты, им на хрен ничего не нужно,… если денег не дашь, то и убивать будут нипочем не приедут. Знаю я этих ментов…
Вася - За что ты такой сердитый на милицию?
дед Мороз - Я ж тебе говорил. Нюра моя, кем до лагеря работала – прокурором. Она-то про них все знала, потому и говорила, что мусора – все неучи и сволочи. А она при прокурорских знаниях, зря бы так не говорила. Я ей верю.
Вася - Так это когда было…
дед Мороз - А что туда из деревень пацанва перестала поступать? Туда кто обычно идет? Те, кто учиться не хочет, те, кого в детстве обижали, в общем одни уродцы. И идут туда, чтобы погоны нацепить, а потом всем кто их в детстве лупил, жестоко отомстить. Погоны-то нацепил и уже власть, а на самом-то деле, как был лапоть, так и им и остался.
Вася - Дед, ну ты же сам, поди из деревенских и сам же в органах служил, в НКВД.
дед Мороз - Я тебе талдычу – не путай. Я только охранял.
Вася - Вот, если ментов не будет, кто тогда жиганов и прочих карманников ловить будет?
дед Мороз - Меня блатные уважали. Да и политические тоже. Я службу честно тянул – не издевался, но и порядок нарушать не дозволял. У меня все по уставу было.
Вася - Ладно, дед, давай приходи хоть чаю попьем и подумаем, как от бичей твоих отбиваться будем.
дед Мороз (сварливо) - Бичи не мои. Приду через полчаса не раньше, мне кой-чего сделать надо.
Уходит. Вася поднимается из-за стола. Удовлетворенно потягивается.
Вася – А че, может и в правду, жениться на Томке?
Идет к своей двери, но потом сворачивает к туалетному домику. – Но сначала, надо все обмозговать.
Скрывается в туалете. Появляются Зина с Изей. Израиль Моисеевич, как-то подозрительно смотрит на свою жену.
Изя – Зина, мне надо с тобой серьезно поговорить.
Зина – Нашел время. Дома и поговорим. Ну и, где твой братец?
Изя – Сейчас придет. Ну-ка седеем. Ты вот никогда не задумывалась, на кого похожа наша дочь? (достает фотографию Ирки и приставляет ее к своему лицу)
Зина (не обращая внимания на манипуляции мужа) – На папу… римского. Изя пошел в жопу! Долго мы еще будем здесь Ваську твоего ждать?
Оборачивается и видит Изю с приложенной к лицу фотографией
Зина – Придурок. Дай сюда фотку. (отбирает фотографию) Еще фотографию самую лучшую выбрал. Слава богу, хоть дочка вся в меня получилась. Не такая придурочная, как папаша.
Изя – Зина, а ты, почему за меня замуж пошла?
Зина – Вспомнил. Потому что дура была… Васька! Ты где?
Василий (из туалета) – Сейчас приду.
Зина – Смотри весь там не кончись. Уже полчаса тебя ждем!
Слышен треск ломающихся досок.
Вася – Ё…!
Зина – Васька, ты что там?
Вася – Ты все-таки сука Зинка. Я из-за тебя провалился.
Зинка (радостно) – В яму упал? Вот дает. Изя, что сидишь, твой брат в говне тонет, беги МЧС вызывай.
На шум появляется дед Мороз. Все подходят к сортиру и смотрят вниз.
дед Мороз – Вась, а ты что туда забрался?
Вася (с горькой иронией) – Спички уронил, доставать полез.
дед Мороз (явно недоумевая) - Меня бы попросил у меня есть запасной коробок. Да, мы уж лет пять, как сюда не ходим, так что ты не переживай. А я и забыл тебе сказать, чтоб ты поаккуратнее, а то доски старые – гнилые.
Вася – Пожалел соседа… Вы меня вытаскивать-то планируете или так еще полчасика поговорим?
Изя – Надо МЧС вызывать, мы его сами не вытащим. Дед дай свою трость, может, достанем.
дед Мороз – Трость не дам, мне ее Нюра покупала, а Васька вон какой бугай – сломает. Тут надо пожарников звать – у них лестницы складные есть.
Вася - Да, мне похрену кого, зовите хоть из собеса, только побыстрее, а то ведь задохнусь скоро.
Зина - Так, ты сиди спокойно, не вошкайся, тогда не сильно запачкаешься.
Вася – Вошкайся, не вошкайся, уже одинаково приятно.
дед Мороз – Вась, так тебе спичек принести?
Вася – И газету, я тут почитаю, пока вы МЧС вызываете.
Зина (отходит в сторону и звонит по мобильнику) – Томка, беги скорее в тупик, Васька по уши в говно провалился, сейчас МЧС вызывать будем. Да, шалопай он, порядочные люди разве по сортирам-то ходят. Да, откуда я знаю, зачем он в сортир полез? Вася, тут Тома спрашивает - за каким ты туда полез?
Васин голос – Да, разетишь вашу мать…
Звук микшируется. Зина держит трубку телефона так, чтобы Тома слышала, о чем говорит Вася. Изя сует вниз разные веточки, чтобы брат за них уцепился. Дед, до которого, наконец, дошел весь комизм ситуации, сел за стол и хохочет.
Конец второй картины.